Капель в середине зимы

      С появлением нового спутника атмосфера в компании стала более напряженной. Косту Финист определенно не нравился, впрочем, это было чертовски взаимно. А посему, большую часть времени молодец предпочитал проводить в своем птичьем облике, на плече у Вани. Его способность к полетам значительно облегчила всем жизнь, ибо птиц нещадно эксплуатировался, летя чуть впереди, разведывая дорогу и предупреждая о возможных опасностях. А тем временем скудные запасы быстро заканчивались. Пара краюшек хлеба, припрятанных у Финиста на всякий пожарный, спасут их еще на какое-то время, а потом надо будет, видимо, разламывать лед, либо придумывать что-то еще. По крайней мере то, как Кост поглядывал на елки, немного настораживало.       К счастью, новых встреч с той странной женщиной им пока не представилось, что несказанно радовало. Ваня все еще хорошо помнил липкий ужас и заметно потяжелевший воздух. Эта странная леди одним своим видом повергала оппонента в трепет. —Она знает,—Тихий голос молчавшего доселе мужчины заставил задумавшегося царевича невольно вздрогнуть. —Что?       Рядом с тихим шелестом крыльев приземлился Финист, оборачиваясь человеком, как-то слишком напряженно глядя вперед. —Он прав, она знает... —Да о чем вы?!       Впервые за все время пути оба мужчины проявляли такое единодушие. Не дав Ване больше издать ни одного звука, Кост схватил его, прижимая к собственному костлявому телу, зажимая рот рукой и отступил назад, прячась в обледенелых зарослях елок. Финист последовал за ним, держа меч на изготовку. Ваня возмущенно задергался в крепкой хватке друга, недовольно сопя. Но Кост был неумолим, и лишь недовольно шикнул на чересчур активного царевича, крепче прижимая его к себе. Вскоре спереди его подпер спиной Финист, слишком напряженный даже для себя самого. Таким серьезным друга он не видел уже давно, а вскоре понял, что так напрягло обоих мужчин. Ваня определенно услышал, как затрещал морозный воздух и захрустел под легкой поступью снег. Несмотря на то, что мохнатые ели скрывали путников от недоброго взгляда, каждый из затаившихся в ужасе мужчин знал, кто идет сейчас по тропинке впереди них.       Морана не шла, а буквально плыла над лесной дорожкой, напряженно вглядываясь в окружающий пейзаж. Весть о каком-то беженце из царских палат, затаившемся в старом лесу, распространилась уже и по ее владениям. Люди как-то слишком активно прочесывали лес в поисках этого неизвестного пленника, чтобы были сомнения в том, кем же являлся бывший узник, тем более она сама была свидетельницей пленения некогда сильнейшего черного колдуна. Возвращение бывшего соперника ее вовсе не устраивало, Морана бы предпочла, чтобы Кощей и дальше томился в отведенной ему темнице, где ему самое место с его проклятой магией. Теперь, когда она наконец-то получила то, что ее по праву, она не могла так просто потерять это все, свою власть и могущество. По слухам, дошедшим до ее ушей, Кощей был не один, и бежать ему помог юный царевич. "Неужто взялся за старое, а, Кощей? Соблазнил душу невинную, светлую, во спасение себе, да на потеху славную? А потом и расправишься с ним, как с остальными его предшественниками?"—Ей не нужно было видеть оппонента, чтобы знать — Бессмертный ее услышал.       Кост за его спиной ощутимо вздрогнул и мелко задрожал, над ухом раздался тихий хрип, словно раненый зверь сейчас за спиной царевича, а не брат по оружию. Ваня напрягся, чуть скосив глаза назад, отмечая опалившее ухо горячее дыхание. С Костом было что-то не так. Лазурные глаза лихорадочно блестели, гримаса боли и слепой ярости исказила прекрасное лицо. Мужчина абсолютно не владел собой, а оттого все сильнее сжимал руками царевича, причиняя лишнюю боль. —Я слышу тебя,—Тихий, обманчиво-нежный голос прозвучал где-то совсем рядом.       Финист нервно дернулся, озираясь по сторонам в поисках источника звука, ожидая увидеть подкравшегося незаметно врага, но вокруг был только снег и елки. —Я чувствую твой страх,—Тот же голос прозвучал уже абсолютно с другой стороны, а Косту с каждым словом становилось все хуже.       Мужчина склонил голову, упираясь лбом царевичу в плечо, тяжело дыша и коротко взрыкивая. —Зачем же ты прячешься, гость непрошенный?       От легкого движения руки богини стоявшие рядом елки вырвало с корнем из земли. Деревья взметнулись высоко к небу, исчезая из поля зрения. —Аль боишься меня?—Еще несколько елок покинули свое прежнее местонахождение.       Она определенно знала, где они находятся, но богине хотелось поиграть, запугать своих жертв, прежде чем они предстанут пред ее прекрасно-ужасающим ликом. Отступать было некуда. Одно движение, и скорее всего на этом их приключение тут же закончится, но стоять на месте тоже было нельзя. Вдруг тонкие руки с плеч царевича исчезли. Ваня в панике оглянулся на Коста, встретившись взглядом с полубезумными глазами уже не человека, но и не зверя. Позвоночник пошел дугой, он припал на четвереньки и опрометью бросился в сторону богини. Финист попытался его перехватить, но был со всей дури откинут подальше, да так, что пролетел несколько метров больно ударившись о сломанные ели и сполз на землю. Ваня не знал, куда деться — то ли одного дурака в себя приводить, то ли другого перехватить, пока глупостей не наделал. Заливистый смех богини неприятно резанул по ушам, и последняя елка взвилась в воздух, снеся Ванечку с ног и прижав к рядом стоящим деревьям.       Красавица богиня мягко парила над пушистыми сугробами, сверкая багряными очами. Кост зарычал и попытался броситься на женщину. Он не успел сделать и шага, как был прижат неведомой силой к снегу, злобно воя от охватившего его ледяного ужаса. Морана даже не дернулась. Она разочарованно вздохнула. —Что с тобой стало - из великого чародея превратился в посмешище,—Ее губы скривились в отвращении, и она недовольно фыркнула, оглядывая дело рук своих.       Ваня попытался выбраться из-под завала. Ветки больно впивались в его тело, когда он почувствовал обжигающее ледяное прикосновение к своему лицу. Он сжал зубы и застонал от боли, резко вскинув голову. Богиня нависла на ним с хищным выражением лица. Ее темно-бардовые глаза маниакально блестели. —А и правда, какой хорошенький,—Она положила вторую руку на его лицо, вертя царевичеву головушку в разные стороны, принося еще больше боли,—Диво как на Ярилу похож, весь как золотой.       Она прищурилась, походя все более на лисицу, и хитро ухмыльнулась, убирая руки и выпрямляясь. Морана воздала руки к небу, вокруг нее закружился ледяной ветер со снегом и льдинками. Ваня почувствовал, как вокруг стало холоднее, острые частички царапали его лицо, пролетая мимо, однако в груди разлилось приятное тепло от спрятанного там пера. Но в его голову пришла ужасная мысль, что такое чудо есть только у него. Он отчаянно попытался выцарапаться из под елей и наплывающего снега, без возможности разглядеть своих товарищей, как вдруг почувствовал, что летит, и через секунду жестко приземлился на мраморный пол.       Ваня в шоке оглянулся. Каким-то неведомым образом он оказался в огромном тронном зале, сделанном из блестящего белого мрамора, окна покрыты толстым слоем инея. Он пригляделся и понял, что мраморные плиты скрывают в себе искореженные ужасом черепа. Царевич подскочил, в панике оглядываясь. Морана сидела недалеко от него, на троне. Он выглядел не совсем типично для такой богини, как она. Трон женщины больше был похож на мягкое кресло, обитое какой-то блестящей бордовой тканью. Не было у него высокой резной спинки, коей мог похвастаться царский трон в родном тереме, не было здесь и жестких подлокотников. Это было широкое кресло, сделанное без особых излишеств, но для максимального комфорта Мораны. Богиня комфортно расположилась там, откинувшись на спинку, и с интересом поглядывала на царевича, хитро сверкая бардовыми глазами. —И так, ты не умер от холода, что не может не радовать,—Ваня невольно выпрямился, глядя на женщину,—Я хочу поговорить, но помни, от того, что ты ответишь, будет зависеть, убью я тебя и твоих дружков или нет...