Капель в середине зимы

      Ваня удивленно смотрел на богиню. То, что его не убили это уже прогресс, но ее поведение казалось ему очень странным. —Не удивляйся так, мальчик,—Она мягко усмехнулась, смотря на него сверху вниз,—Подумай сам, мне уже много лет, я—богиня смерти, много ли в моем царстве желающих поболтать?       Ваня виновато потупил взгляд и мотнул головой. Богиня недовольно нахмурилась и выпрямилась, садясь в кресле и чуть наклоняясь в сторону царевича. —Нешто немой?—Ее глаза сверкнули алым. —Н-нет,—Ваня в панике поднял на нее взгляд синих глаз. Богиня довольно ухмыльнулась и снова откинулась на спинку кресла. —Уже лучше, как звать то тебя, соколик? —Иван я...       Юноша старался говорить не очень громко, почему-то в таком месте это казалось кощунством. Богиня загадочно кивнула, ее глаза из темно-бардовых стали ярко-рубиновыми. —Царевич стал быть...И по что ж ты, царевич, ирода то освободил, да защищать вздумал?       Ваня непонимающе хлопнул глазами, на что Морана раздраженно цыкнула, но уже через секунду хитро прищурилась. Ее тонкие губы расплылись в улыбке, из-за чего выражение ее лица приобрело лисьи очертания. —Как бишь побратимов твоих звать? —Финист Ясный сокол, да Конст...—Ваня почему-то не смог договорить имя друга, его голос внезапно пропал и царевич в панике схватился за горло. Богиня медленно кивнула. —Видишь ли, царевич, я не терплю лжи. Намеренной ли, аль по незнанию сказанной,—Женщина легко пожала плечами. Ванечка в панике замотал головой, пытаясь что-то сказать,—Да не дергайся ты так, верю, что по незнанию.       Богиня тяжело вздохнула и перевела взгляд на застывшего парня, поманив его пальцем. На негнущихся ногах юноша медленно подошел поближе, Морана нагнулась к нему хитро сверкая глазами. —Вот что, царевич, хочешь спасти своих дружков?—Ваня кивнул без возможности что-то сказать и отвести глаз от чарующего алого блеска,—Давай мы с тобой заключим сделку... Как ты понимаешь, просто так отпустить я вас не могу, это не в моих интересах, если ты вдруг сможешь вернуть память своему горе-дружку.       Ее взгляд смягчился и она виновато улыбнулась, в такие моменты она превращалась из суровой могущественной богини в уставшую женщину. —Но я уважаю Живу и понимаю, что вечная зима царствовала в мире слишком долго,—Ее глаза снова стали темно-бардовыми и стеклянными,—Но так просто отдавать свое царствие я тоже не собираюсь. —Что я должен сделать, богиня?—Морана удовлетворенно кивнула, глядя на необычайно серьезного царевича. —Вот что, царевич, я отпущу вас и даже не буду сама мешать вам пробираться через мое царствие. А взамен всего то и прошу принести мне украденный у меня кубок,—Ванечка на секунду опешил, неверяще глядя в глаза Мораны. —Кубок?.. —Да, один колдун украл его у меня много лет назад,—она досадливо фыркнула. —Но, где же я его... —Он хранится у колдуна, что построил свое царство за горами, где, как он думает, моя зима до него не доберется. Ты поймешь, когда увидишь его. Так мы договорились?       Морана протянула царевичу руку. Время вокруг них как будто застыло, юношу терзали смутные сомнения. С одной стороны он понимал, что особого выбора у него нет: либо он умрет прямо сейчас, да еще и друзей за собой утащит, либо... Почему-то в голове крутилась мысль, что с этой чашей что-то не так, и скорее всего он угробит весь мир. Следом тут же пришла мысль, что с зимой, властвующей над миром по меньшей мере последние 20 лет, хуже уже точно не будет. Решив разбираться с проблемами по мере их поступления, Ваня с сомнением протянул богине руку. Морана тут же резко схватила его за кисть, не давая больше и шанса передумать. Ваня тихонько зашипел, до скрипа сжав зубы. От пальцев богини поползли руны, сплетаясь в вязь договора на его запястье. —Помни, царевич: попробуешь меня предать – умрешь...       Боль в руке была адская, создавалось такое ощущение, что холод сковывал её, выжигая кости и все, что было рядом. Перед глазами все закружилось, смешиваясь в цветастый хоровод, и Ваня мог поклясться, что почувствовал будто летит, и лучше бы летел, но осознал себя он лежа в сугробе, под теми же завалами. Рука, скованная холодом, все еще плоховато слушалась, но царевич с горем пополам выбрался из-под завала. Он огляделся и опрометью бросился к двум другим завалам. Откопать Финиста не составило труда, особенно когда царевич подсунул ему в окоченевшие руки перо, так тот и вовсе в себя начал приходить; с Костом дела обстояли сложнее. Его присыпало основательно, и растянулся он под снегом подобно тряпочке, поэтому найден был абсолютно случайно. Ваня как сумасшедший рыл снег, раскидывая его во все стороны, когда ясный сокол подполз к нему что-то хрипя над ухом, до окоченевшего тела царевич все-таки докопался. Он наклонился, пытаясь услышать дыхание или хотя бы сердцебиение, но обнаружил отсутствие и того, и другого. Финист, заметивший это, с тревогой посмотрел на друга, помятуя о том, насколько царевич был душою чувствительный, но Ваня абсолютно не выглядел напуганным, расстроенным или еще что-то, он был на удивление спокойным. Парень взял тело за плечи и основательно встряхнул, один его глаз, дальний от сокола, полыхнул алым светом, словно в нем расцвел маков цвет, но Кост резко вздохнул, раздувая грудную клетку, и задышал, кашляя. Финист тут же отстранил царевича и дернул немощного знакомца на себя, прикладывая между ними обоими перо, отогреваясь и вопросительно смотря на Ванечку, чей взгляд стал уже более осмысленным и привычным. —Какого черта произошло?—Тихо зашипел юноша, глядя в невинные голубые глаза. —Ты о чем? Ну, та странная... —О том, как мы все оказались в таком плачевном состоянии, я прекрасно помню, что это только что было?!—Финист наклонился, подозрительно прищурившись, заглядывая в глаза царевичу,—Аль ты в колдуны уже заделался, мне не сказавши? Он лежал мертвее мертвого и вдруг задышал... —А...ты об этом,—Ваня нервно потер затылок, ероша смерзшиеся кудри,—Он при мне такое уже проделывал, что-то его выводило и он падал замертво, я первый раз испужался, встряхнул его основательно, он и в себя пришел —И ты так спокойно об этом говоришь?! Ваня, кого ты черт возьми подцепил!       Царевич добродушно пожал плечами и заглянул в глаза удивительно тихому Косту. Бедолагу трясло как припадочного, но явно не от холода. Он смотрел в одну точку, не мигая и видимо еще не до конца оправился от всех предшествовавших событий. —Кост..?       Ваня мягко попытался прикоснуться к его плечу, но его запястье перехватили. Костя перевел на него абсолютно дикий взгляд, приблизив лицо и втянув носом воздух тихо зарычал, под растерянные взгляды обоих юношей. —Пагꙋбноно́сный...—Его голос звучал тихо и хрипло, практически шелест, но глаза его снова вдруг стали нормальными и он растерянно хлопнул глазами на такого же удивленного Ваню, в панике отпуская его руку.       Финист подозрительно смотрел с одного на другого, все это ему не нравилось, у него все еще было слишком много вопросов: куда делась богиня, что произошло после того, как он отключился, и кого он сейчас прижимает к себе, греясь об... Он опомнился и перевел глаза на то, что сжимал в пальцах, бледнея еще больше. —Ты где это взял...—Ваня перевел на него глаза и посмотрел на перо. —В кустах, когда по Темному лесу к замку шел, шорох заслышал, глядь в кусты, а там оно лежит. А что? —Ваня...Это перо Жар-Птицы...