Always smoke

Лиза сидит на уроке, стараясь не заснуть. За окном валит снег, накрывая толстым одеялом серые дома и дороги – Лиза любит зиму, но учиться в это время отвратительное занятие. На фоне бубнят одноклассницы, которые все еще продолжают возмущаться расписанию в последний день учебы, хотя сейчас идет последний урок. Учительница уже не пытается никого успокоить, сидит за своим столом, читает какую-то книжку, даже не отвлекаясь на гомон учеников. Рядом сидит Вероника, залипает в телефон и шумно вздыхает на некоторые фразочки одноклассниц. Они не стали подругами с Лизой, но отношение поменялось, больше нет желания убить друг друга. Погода за окном успокаивает, как бы забирает все мысли, которые вертятся в голове, и закрывает их одеялом из снега – подумать об этом можно, когда начнется весна. Хочется сейчас уйти в комнату и просто полежать, вслушиваясь в тишину, пока соседки еще отсиживают свое. Лиза полюбила приют, она полюбила комнату девочек: посиделки с Виолеттой, пока Кира и Кристина гоняли за сигаретами, визги Ангелины, когда Лиза разрешала ей себя накрасить, бубнеж Захаровой при любом удобном случае, когда видела Андрющенко и Киру. Она призналась себе и в том, что полюбила Медведеву. Странной любовью – с нотками вредности и подколами, с поцелуями по ночам втихую и шлейфом ягодных духов с сигаретами. Приют стал ей домом – это как новая глава ее жизни, о которой она не жалеет. Она скучает по своей матери, скучает по прошлой жизни, но в слезы бросаться не хочется. Это как хороший этап жизни, прошедший, конечно, но который стал началом чему-то по настоящему важному. Она потеряла часть своей родной семьи, но обрела забытые, потерянные осколки здесь. Звонок звенит внезапно, Лиза почти подпрыгивает от удивления, а Вероника рядом смеется с реакции девушки. — Лиз, ты чего? — она забрасывает пенал в рюкзак, закидывая на плечо, и задвигает стул. — Задумалась, — Лиза тоже собирается, она, наконец свободна, получит стипендию за хорошую учебу и забудет про нее до следующего года. — О чем? — они выходят из класса под громкие крики о том, что всех заебала учеба и вообще, математичка, убейся. — О семье своей, — девушка на самом деле уставшая, болезнь подбила ее еще в ноябре, а отойти она до сих пор не может. Вероника не отвечает ничего, многозначительно мычит, снова что-то записывает в телефоне, и они вместе поднимаются на второй этаж, останавливаясь на лестничном пролете. — Там на каникулах вроде для некоторых пиздюков могут гулянку устроить, я хочу напроситься, ты не хочешь? — она смотрит Лизе в глаза, немного улыбаясь, и поправляет уже замученную черную прядь. — Да я и не знаю, ну можно, думаю, — Андрющенко не соглашается, но и ничего против не говорит, занимая нейтральную позицию. Они говорят еще пару минут и расходятся. Лиза уходит к себе на этаж, вслушиваясь в тишину, а Вероника под громкие визги уходит к себе в комнату. На третьем действительно тише сейчас, чем во всем приюте – старшие еще не вернулись со своих уроков, которыми их сегодня решили окончательно замучить, а те, кто опять прогулял, в одиночку предпочитают не веселиться. Эта тишина продлится ровно до вечера, пока все не соберутся праздновать окончание полугодия и свободу от учебы на две недели. Снова пьянка, сорры и маты, Лиза уже привыкла к этому, привыкла, что либо девочки уходят к кому-то и с ней порой остается Кира, либо все приходят к ней в комнату, а Андрющенко тихонько сидит на кровати, занимаясь своими делами. В комнате холодно, окно оставили на проветривание еще утром, потому что батареи стали по ночам пахать как не в себя. Поэтому все соседки сейчас и спят полуголые, а Лиза в тайне от всех наслаждается касаниями холодных рук Медведевой к голой коже по ночам. Кира на это внимание особо и не обращает, похоже, даже не чувствует, как девушка перед сном замирает, когда она тянет ее к себе ближе, снова и снова переплетаясь ногами и руками. Любить Киру, оказывается, легко. Лиза не хотела в этом себе признаваться, что любовь – это просто, пока сама в своей голове медленно, но верно осозновала, что с Кирой все открывается по новому. Сама девушка открывается по новому с Лизой. Она никогда не забудет, как тихо плакала Медведева ей в колени от усталости после очередной тусовки – она была выпившая, но все было не так плохо, как сначала показалось. А потом Кира, посмотрев грустными глазами на девушку, расплакалась, судорожно прижимая к себе Лизу ближе, жалуясь на то, что она устала от собственных мыслей. Они обе говорили друг другу какую-то несусветную чушь: одна, чтобы успокоить, а другая, потому что не могла уже молчать. Кира призналась, кажется, ей несколько раз в тот момент, но они не говорят об этом. Потому что Лизе Киру любить легко, а у Киры с таким сложности. Андрющенко валится на кровать, сбрасывая рюкзак с учебниками в дальний угол, и прикрывает глаза, выдыхая. Она устала за эти полгода, есть возможность по настоящему отдохнуть. По телу бегут мурашки из-за пронизывающего ветра, которые пробивается через открытую форточку. За окном будто сумерки, снег идет не прекращаясь уже несколько дней, поэтому темные облака затягивают все небо. Просыпаешься – темно, засыпаешь – тоже. Время идет нескончаемым потоком, а зима сглаживает его углы, погружая весь приют в чувство, что времени не существует. На подоконнике немного звенит пепельница, которая шатается от ветра на неровной поверхности. Лиза кутается в теплый худи Киры, пряча ладони под рукава, а в голове нет никаких мыслей. Спокойная, не угнетающая пустота, от которой не становится страшно. Кира в комнату врывается настолько внезапно, что Лиза буквально подлетает на кровати, смотрит диким глазами и замирает. — Кисуль, ты че? — Медведева веселая до ужаса, хорошим настроением так от нее и веет, подходит к окну, закрывая форточку, потому что холод уже лютый. — Ты напугала меня до усрачки, Кир, — у Лизы даже голос хрипит, а сердце бешено колотится. Кира подходит к ней, утягивая в объятия, останавливаясь между ног Лизы. — Прости, котенок, — Медведева негромко шепчет, гладит по макушке, — так, ебать, кисуль, у нас с тобой дохуя дел. — В смысле? — Лиза удивленно смотрит снизу вверх, глупо хлопая глазками. — Точно, я уже и забыла, что ты тут первый год, — Кира падает на кровать рядом с девушкой, подгибая ноги, — у нас тут каждую зиму проходит в последний день учебы огромная пьянка, скажем так, каждый раз то пацаны ходят к девочкам, то наоборот. Этот год как раз наоборот, поэтому у нас очень много дел, котенок. — И каких же? — Начнем с того, что сюда в комнату нужно перетащить диван с коридора, потому что здесь будет больше всего народу и закончим тем, что мне нужно договориться с охраной, — Кира будто заразилась этим нескончаемым потоком энергии от Виолетты, поэтому сейчас сидит и дергает ногой, — а еще я думаю, что тебе стоит спустится на второй до завтра. — В смысле? Почему? — Андрющенко с недоумением смотрит на Киру, сразу понимая, почему она такая дерганая. — Я не могу до конца знать, что здесь может произойти, я волнуюсь за тебя, — Медведева тянет на себя Лизу, укладываясь вместе с ней на кровать, — многие принесут то, за чем я могут не уследить, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Кире каждые слова даются с таким трудом, что она постоянно путается, мешает слова и все тянет к себе Лизу ближе, укладывая ее себе на грудь. Андрющенко смотрит в потолок, пытаясь немного собрать мысли. — А я не хочу, чтобы случилось что-то с тобой, — Лиза негромко шмыгает, — мне не три года, Кир, я не буду мешаться и выебываться, мне спокойнее будет, если я буду здесь. Медведева сперва даже ничего и не отвечает, только переворачивается, чтобы смотреть Лизе в глаза, и тянет ее руки к себе в ладони. — Ладно, но если я скажу, свалишь нахуй тут же, поняла? — Лиза знает, что забота о Кире все еще тяжелая тема, а когда ей на нее указывают, она тут же тушуется и уходит от разговора. Девушка кивает, смотрит глаза в глаза и тянется ближе, перекидывает ногу через Медведеву, пока она падает на спину, и они так и лежат. Лиза снова на груди Киры, вдыхает родной запах, согреваясь, а другая лезет рукой в волосы, перебирая черные пряди. Они лежат в тишине, больше ни о чем не говоря, несмотря на то, что дел по горло со слов Киры, но сейчас не до этого. На улице уже начинает темнеть, а гирлянда на окне оставляет яркие блики на стене. На этаже все та же тишина, которая только убаюкивает, и Лиза чувствует, как начинает засыпать, полностью согреваясь об Киру. *** К вечеру комната меняется совершенно, они сдвигают кровати Киры и Виолетты, тумбочки ставят к стене в ряд, а количество алкоголя в шкафу растет в геометрической прогрессии. Кристина, кажется, собирается напиться так, что завтра не проснется. Ангелина что-то обсуждает с Виолеттой, пока поправляет свой макияж и громко смеется после некоторых фразочек. На этаже шум, все ждут прихода парней ближе к ночи и надеются, что сторож сегодня не будет показывать свой характер, отказываясь от бутылки хорошей, на минуточку, водки. Кира бегает по всему этажу, постоянно бубнит что-то себе под нос, а хорошее настроение будто выветривается из нее, как алкоголь завтра на утро. Она все таки перестает суетится и падает на красный старый диван, который они притащили из коридора, рядом с Лизой. Кира падает ей на плечо, наблюдает за Кристиной, которая пересчитывает алкоголь и орущей Виолеттой, которая не может сдержать смеха от странной шутки. — А пацаны же принесут еще? — у Крис, кажется, слишком много планов на сегодняшний вечер. — Принесут, иначе нахуя они нам, — Кира вздыхает, но с места не встает, она уже устала, хотя ничего не началось. Лиза наблюдает за этой вакханалией, вслушивается в веселые, похоже алкогольные, крики на этаже. Второй этаж утихомирили, закрыв двери, и отдали им пару бутылок, чтобы не грустили. За совсем маленьких боятся все, потому что мразей в мужском приюте предостаточно. До начала всего веселья осталось совсем немного, скоро уедет и директор, оставляя приют на старшелкассниц, и к ним двинутся парни. Лиза, честно, и не знает чего ожидать. Она понимает, что и Кира рядом с ней не сможет быть постоянно, что, скорее всего, она будет здесь только притягивать внимание, при большом желании наоборот спрятаться от всех. Но за Киру она боится, ей страшно, что что-то может произойти, а она узнает об этом только на утро, либо вовсе никогда не услышит. В комнату врывается какая-то девчонка, громким криком оповещая, что директор съебал и скоро пойдут парни. Лиза в который раз за день подпрыгивает от удивления и чувствует, как сердце начинает колотиться быстрее. В комнату начинают приходить девочки, кто-то общается с Ангелиной, какая-то даже умудрилась сбить с ног уже выпившую Виолетту. Кира тоже отходит, включает музыку и берет какой-то стаканчик с алкоголем, мило общаясь с белобрысой соседкой по этажу, которую Лиза, кажется, видела, и не раз. Она пролезает сквозь небольшую толпу и падает на свою кровать, залипая в телефоне. Вся эта тусовка начинает набирать обороты спустя пару часов. За окном уже темно, в некоторых комнатах уже не горит свет, хотя от туда слышатся громкие крики и смех. В комнате Киры народу больше всего, все тянутся к ней: и парни, которые весело улыбаются, когда замечают ее, и девушки, не оставляющие попытки заполучить ее внимание чуть больше чем на минуту. Лизе от всего происходящего не то, чтобы противно, просто неприятно. На нее никто не реагирует, хотя пару парней пытались с ней заговорить, на что девушка просто отмалчивалась – такие знакомства ей не нужны. В комнате накуренно, пахнет не только сигаретами, но и противным запахом шмали, которым пропитываются стены, Лиза не знает, как долго еще будет привыкать к этому запаху. Музыка бьет по ушам, Виолетта как припадочная дергается под биты, а Кристину Лиза взглядом не находит. Она понимает, что она могла просто уйти, но на душе звенит звоночек. Лиза игнорирует его ровно до того момента, как уже пропадает и Виолетта, а еще пару парней. Она протискивается через всех, прикрывая голову, чтоб никто не задел ее локтями и выходит в коридор – дышать сразу становится легче. Конечно, народу здесь тоже не мало, но это хотя бы выглядит адекватнее, чем в комнатах. Музыка доносится почти из каждой комнаты, а пол почти вибрирует от громких басов. Лиза будто не узнает свой дом, осматриваясь по сторонам, замечает, что где-то добавились гирлянды, где-то уже валяются пустые бутылки из под алкоголя, но в коридоре открыты окна, поэтому неприятная смесь запахов здесь не так заметна. В туалете гораздо тише, почти никого нет, но Лиза слышит, как какие-то девочки разговаривают в последней кабинке. Она подходит тихо, прислушиваясь, немного выглядывает из за двери и видит там Кристину, которая жмет к себе Виолетту ближе и жадно целует. Лиза прячется тут же, надеясь, что ее не заметят и закрывает рот – она ожидала чего угодно, но не этого. На цыпочках сбегает из туалета, тихо закрывает дверь и выдыхает. Хочется поделиться с Кирой, потому что они обе наблюдали за их общением и почти ставили ставки как скоро они обе что-то поймут. Обе поебались – слишком много времени давали им. Но в своей комнате ее нет, хотя она говорила, что чаще всего будет там. Лизе не хочется оставаться здесь, поэтому она выходит тут же, возвращаясь в коридор. Думает, что может ее встретить, а сама бредет ближе к лестнице. Снизу слышатся шаги, поэтому девушка опускает голову и видит знакомую розовую макушку. Мимо проходит парень, грубо задевая Лизу, она смотрит ему вслед, но спускается к соседке. — Ох, Лиза, ты здесь единственная нормальная похожа, — Ангелина выдыхает тонкую струйку дыма, подпирая собой стену, — ты чего тут делаешь? — Прогуляться решила, а еще Киру ищу, — ну она-то должна знать, где находится Медведева, хотя по Геле видно, что она уже нормально так выпила и сейчас весело улыбается. — Я не ебу, куда она делась, — Ангелина снова затягивается, — последний раз я ее видела, как она тащила Мишель в пустую комнату, похоже трахаться пошли, она давно ни с кем не кувыркалась. Новосёлова давит улыбку, выдыхая дым в сторону, а внутри Лизы что-то обрывается. Она не хочет плакать перед Ангелиной – она последний человек, перед которым девушка расплачется. Опускает взгляд и проходит на свой этаж, закрывая дверь за собой. Становится больно, она не хочет верить Новоселовой, но на душе скребут кошки, а тихий голос в голове говорит о том, что они друг другу никто. И никем никогда не были, Лиза даже не знает, может ли называть Киру своей подругой, для нее Кира всегда была просто Кирой – как небольшой, недостаяющий осколок в сердце, который она искала всю жизнь и нашла. Но внезапно потеряла, но в это верить не хочется. Они ведь действительно друг другу никто, они не говорили друг другу о своих чувствах напрямую, не давали обещаний и клятв, но по щеке все равно бежит слеза. Больно и обидно. Лиза бредет к комнате Вероники, громко стучит, надеясь, что она не спит в три часа ночи, но дверь открывается быстро, а на пороге стоит веселая девушка. — О, Лиза, — она улыбается, тянется за объятиями, прижимаясь на мгновение, — ты чего пришла? — Да там на третьем совсем хуево стало, — Лиза говорит негромко, сглатывая слезы, — я могу к тебе зайти? — Вообще я курить собиралась, но, если хочешь, можем пойти вдвоем, — Вероника веселая, но осматривает Андрющенко с ног до головы, на секунду замирая на белом лице девушки. Лиза просто кивает, а Вероника натягивает на себя кофту и они вместе уходят в туалет. Андрющенко знает, что девушка курит, в основном, только здесь, потому что народу меньше и никто не будет приставать с просьбами стрельнуть сигаретку. В туалете полумрак, еще холоднее, чем во всем приюте, а сверху приглушенно слышится музыка. Пару капель падают из крана, а кеды Лизы громко стучат по белому кафелю. Вероника забирается на подоконник, усаживается и достает пачку синего Винстона, открывая окно. Лиза подходит ближе, ставит локти на подоконник и старается успокоиться, чувствуя, как морозный ветер освежает и играется в ее волосах. — Вероник, — Лиза говорит негромко, а девушка в ответ мычит, выдыхая дым, — научи меня курить. — Мне Кира голову отвертит за такое, — Вероника реагирует моментально, удивленно наблюдая, как глаза Лизы тут же становятся стеклянные после этих слов, — ладно, давай. Она понимающая, не лезет туда, куда не надо, а просто молчит и дожидается, пока человек сам расскажет. Затягивается еще раз и тянет половину сигареты Лизе в руки. — Если че докуришь до конца, смотри, — она спрыгивает, и ждет, пока Андрющенко на нее повернется, — ты после того как затянулась вдохни еще немного воздуха, чтобы в легкие прошло, только первый раз не сильно затягивайся, а то сдохнешь нахуй. Лиза слушает, подносит сигарету ко рту и делает все так, как ей объяснили. На глазах появляются слезы, очень хочется закашляться и она хрипит, жмуря глаза. — Ебать, я не ожидала, — она чувствует, как голова немного плывет, но затягивается еще раз. Вероника посмеивается, достает еще одну сигарету и закуривает сама. Они стоят вдвоем и курят, не говоря ни о чем. А она замечает, что Лизе идет сигарета в руках. А Лиза думает только о том, что так неприятно не было даже после первого их поцелуя. Сердце громко отдает в ушах, а на глаза наворачиваются слезы, но она снова и сглатывает. Она не хочет никому говорить об этом, она чувствует себя маленькой глупой дурочкой, которая навыдумывала себе в голове слишком многое. Душа ноет, курить уже не хочется, этот минутный порыв сбивает весь настрой. Она вспоминает только Киру, за которой она постоянно наблюдала, пока девушка курила. Любить Киру все таки сложно, если ты любишь мечтать.