6 месяцев спустя
Мои бедра прижимаются к покрасневшим ягодицам, входя в него сильнее, чем прежде. Любимые стоны отражаются от стен, эхом отскакивая в маленькой спальне. Единственное, что я слышу и чувствовать — это он. Весь мой мир сейчас в его объятьях. Сокджин расслабляется, охотнее поддаваясь навстречу сильным толчкам. Ни одного слова не слетает с его сладких уст. Лишь стоны и томный взгляд выдают всю степень наслаждения от каждого удара. Руки сжимают его мягкие бедра, приподнимая выше для лучшего проникновения. Его пухлые губы, словно глоток воды в пустыне, манят прильнуть и не отпускать. Капельки пота стекают по мокрым вискам, оставляя соленые дорожки на голом теле. Снова и снова член обволакивает тугой жар. Звуки шлепков и звонкие стоны рай для моих ушей. Я хочу поглотить его целиком, взять все, что у него есть без остатка. Если бы у людей был выбор я бы поклонялся ему, как своему божеству. Потому что если и есть вход в рай, то это явно он.♡
Чонгук не мог вспомнить, когда еще был так доволен своей жизнью. «Я бы хотел, чтобы этот момент длился вечно», — думал он, осматривая маленькую уютную комнату. В печке потрескивают угольки. Запах хвои и свежего хлеба плавает в воздухе, за окном белое покрывало сходит с промерзшей земли. Рядом, прижимаясь всем телом, лежит его давняя любовь. Уставший от вечерних ласк, он вырубился, достигнув наслаждения в третий раз. Даже подростком Чонгук не мечтал о таких ночах. В его юных мыслях чаще всего проскальзывали объятья и очень редко поцелуи. О сексе даже думать было неловко, не то что мечтать. Чего не скажешь о сегодняшних днях, когда все его мысли забиты чужим голым телом. Сокджин, будучи любвеобильным существом, сам каждый день прижимался к нему не только во сне, но и днями. Изучая тела и новые ощущения он стал более раскрепощен в своих желаниях. Чаще становясь инициатором многих интимных действий. Чонгук, все также переполненный нежностью, старался показать больше своими прикосновениями любовь, нежели похоть. Не познавшие силы желания они, стали учителями друг — друга во многих вещах. У Чонгука не появились иллюзии о любви и жизнь продолжала ставить палки в колеса. Они все так же во многих вещах не понимали друг друга. Сокджину надоедало учиться, готовить еду, убираться и разговаривать. Даже став человечней, он изредка плакал и устраивал истерики, уходя к морю, не возвращаясь до позднего вечера. Но самое главное отторжение это люди. Его раздражают все, кто не Чонгук. Будь ты милая старушка или подхалим на рынке, кроме пустого лица не получишь не одной эмоций. Он даже научился отключать голоса, смотря в одну точку. Единственный человек, которого всегда интересно слушать — это Рори Бифарт, который каждую неделю кричит Одину, как его изнасиловал один из богов, прося вернуть того обратно в наказание или отправить ему золота в замен. Что интересно — думает Создатель, слыша возгласы пьяной букашки. Джин с нетерпением ждал суббот, чтобы послушать новые подробности совокуплений, но чаще всего Чонгук портил все веселье, утаскивая его в дом. В последний раз сорокалетний Рори просил вернуть потерянную девственность, но его дети это явно не одобрили. В одни дни Чонгук просыпался от нежных рук, ласкающих его лицо и тело. А в другие — от озноба, вызванного взглядом с неприязнью. Научившись говорить, споры стали любимой разновидностью общения у ниады. Даже Чимин попадал пару раз под руку. Когда, приходил в мастерскую, раздражая Сокджина своим насмешками. Узнав о его слабости, ниада стал прижиматься к Чонгуку ближе, чтобы избавится от посетителя, не тратя свой голос на ненужного человека. Что такое ревность, он не знал, да и навряд ли это была она. То, как Чимин смотрел на него, заводило нервы до предела. Уж лучше пусть пялится на Чонгука, чем обращает внимание на него.♡
Вот и сегодня один из тех «счастливых дней». Проснувшись утром от жары и высвободившись из крепких объятий, Сокджин почувствовал слабость во всем теле. Чертова простуда никак не собиралась обходить его стороной, и теперь ему не сходить к морю. Только недавно Чонгук не разрешал ему выходить даже на улицу из-за температуры и вот снова. Ощущение жизни в коробке выводит из себя. Сидеть одному в доме совершенно не нравится. Книги наскучили, а стены, казалось, становятся все ближе с каждым прожитым днем. Привыкший к обширным просторам, новым местам и ощущению воды Сокджина начал ненавидеть свои ноги все больше и больше. Если бы в этой деревушке жила ведьма, Сокджин, как рыжая русалка отдал бы голос, красоту, да что угодно, чтобы ему срастили ноги и превратили в хвост. Лучше сойти с ума, топя людей, чем сидеть в доме сутки напролет в одиночестве. Занимаясь любовью этой ночью он совершенно не насытился. Хотелось еще и еще, но Чонгук быстро уснул устав за день, а играть одному не так весело. Зуд между ног, тошнота и непонятная злость влияли на его настроение каждый день. Еще и в мастерскую сегодня придет Чимин снова делая вид, что Сокджин тупой и глухой. Единственный его плюс — это пирог, который он приносит с собой Чонгуку. Встав с кровати и надев теплый свитер с шерстяными штанами, Сокджин вышел во двор умыться из бочки. Еще холодно ходить босиком по улице, но к обуви он так и не привык. Чонгук сшил ему меховые тапочки с открытой пяткой, которые он изредка носил зимой, но ботинки остались под запретом. Погода на улице несколько дней радовала своим теплом, сгоняя быстрые ручейки с протаявшей земли. Близилась середина весны, скоро Фрейр должен заняться своими владениями. Через пару месяцем и ниады начнут свой сезон на теплых берегах. А он уже на «любимом» острове. На самом деле это действительно красивый берег, с зелеными буграми, могучими горами и красивейшими лугами. Если и было что — то настолько же красивое, как море, то это определенно цветы. Маленькие яркие бутоны покрывали небольшие лужайки, добавляя красок однотонной траве. Вырастая в такой холодной местности, они имели невероятно сильную закалку, чтобы противостоять суровой погоде. С них и нужно брать пример того, что везде можно прижиться. Главное не сдаться и не сгнить. Поэтому так радостно, что ручьи бегут. Через пару недель и эти малютки проснуться от сна, и появится возможность сходить на луг. Этой весной они даже высадят свой огород. Тоненькие ростки уже ждут своего часа, стоя в доме на подоконнике. Это была первая жизнь, взросшая на глазах Сокджина. В море тоже много своей растительности, но процесса появления невозможно увидеть. Когда Чонгук предложил посадить семена, он думал, что тот сошел с ума, решив что из соринки может вырасти тыква, которую он видел в погребе. Как из семечка может вырасти такая махина? Но случилось чудо, и неделя за неделей, по чуть — чуть крошечная зеленая ниточка вылезала из земли, стремясь в верх. Поэтому самым долгожданным занятием стало проверять их каждый день. Они даже спорили, у кого рассада растет быстрее. На данный момент Сокджин со своим патиссоном выигрывает. Умывшись и постояв пару минут на улице, Сокджин зашел в избу разбудить Чонгука, иначе тот снова опоздает. Но сегодня Джин настроен заставить взять его с собой на работу, поэтому нет времени на сон.(ᵔᴥᵔ)
— Мы можем зайти вечером к лекарю, — доставая инструменты и готовя стол для работы, предложил Чонгук. — Три дня назад ты съел ведро сырой рыбы, а вчера тебя вырвало от запаха рыбного пирога. Нам нужно купить настойку. Что, если это снова болезнь? — спросил он. Закатив глаза на тираду — Чонгук, я не болен, — Сокджин сел в угол, закутавшись в шубу. — Лекарь уже устал от нас, оставь его в покое. Подойдя к ниаде и посадив его к себе на колени — Мне нужно сейчас отойти с ремонтом. В обед зайдет Чимин, он может посидеть с тобой немного, — оставляя легкий поцелуй на шее, предупредил Чонгук. — Если устанешь ждать, иди домой. Я сам после заказа зайду к Джеральду за настойкой. Все же негоже не лечить болезнь. Встав с хмурым видом — Мне не нужна компания, особенно Чимин. — И он навряд ли тут задержится с тобой, — устало застегнув пальто, пробормотал мужчина. — Пожалуйста, будь вежлив. Он мой друг, и вы с ним тоже можете попробовать общаться. Я знаю, как неловко вам в одном пространстве, но вы мне оба дороги. Вы вся моя семья. Вздохнув от грусти — Чонгук, я обещаю не молчать. Если изволит он сказать хоть слово мне, чего не сделает наверняка — Джин достает из — под стола мешок. — Иди, работай и не волнуйся за меня. — Я быстро, сильно не скучай, — чмокая Сокджина в щеку, Чонгук хватает кожаный мешок, спеша за дверь. Он хороший мужчина, заботливый как человек и страстный как любовник. Ничего плохо про него даже придумать не возможно, даже если очень хочется. Единственный его проступок — это кража шкуры. И как бы сильно сердце не любило, одно лишь это действие бьет яростней, чем стрелы купидона, пронзающие красный орган. Любовь прекрасна, это глупо отрицать. Почувствовать ее обязан каждый. Но почему же так должно быть тяжко? Всегда ли с нежностью идет тоска? Утрами смотря на мягкие изгибы носа, густые черные реснички и маленькие розовые губы, появляется желание завизжать от силы чувств. И броситься к морскому дну на поиски отца. Зачем же Ньерд создал их? Кто получил такое наказанье? К чему морскому существу давать шанс на любовь, которой не успеть насытиться на век. Ведь нету силы изменить свой мир. Кто рожден в море, там он и умрет, кто живет в небе, там и сгинет. Та часть его, морского существа сдирает кожу с ребер, вгрызаясь в кости, разрывая горло. И всю любовь сменяет отвращенье. К этим рукам, притягивающим ближе, к этим губам, пускающим слюну, особенно к бровям, что хмурятся, не чувствуя тепла того, кого похитил против воли. Сокджина, словно в сильном шторме швыряет от любви к слезам, от ненависти к страсти, от силы чувств к презренью. И именно к кому сильней понять нельзя. К нему за принужденную любовь или к себе за силу яростной любви, спешащей вырваться в объятья, которые дают покой, какого больше не найти нигде. Когда сила ненависти превышает точку невозврата.одни, эти сильные руки, обернутые в крепком захвате вокруг ослабевшего тела, дают дом, которого никогда не было. И для таких, как он, навряд ли создадут. В итоге у них обоих будет лишь один конец, одна связь после клятв сердечных. И первая любовь бесследно не погибнет. Ведь в этот раз нет никакой болезни. Сокджин прекрасно понимает, что ночи спаривания не прошли бесследно, и маленькое семя дало свой восход внутри него. — Чонгук, ты помнишь, Хой.? — пекарь остановился. — Где Куки — спросил Чимин, осматриваясь в поисках другого. Сокджин оставил свои мысли на потом — Он отошел. — На долго? — Я не знаю — Он что-нибудь мне передал? — плечи Чимина опустились от расстройства. Сокджин кивает. — Сказал нам поиграть в друзей, — он фыркает в ответ. — Но если тебе нужно где-то быть, иди. Я передам, что ты сегодня занят. Несколько секунд они смотрят друг на друга, обдумывая, что делать дальше. — Ты хочешь пирога — спросил Чимин. Сокджин моргает в замешательстве. — Что? — Ты хочешь пирога? — повторяет пекарь более твердо. — Конечно, — улыбается в ответ ниада. Чимин закрывает входную дверь на засов, снимает короткую белую шубу и проходит к маленькому столу в углу, ставя закрытый в тряпицу пирог. Сокджин приподнимает брови, все еще недоумевая от предложения, но встает, чтобы налить чай. — Нож для еды в банке у окна — предупреждает, снимая чугунный чайник с маленькой печи. — Я знаю, где тут что стоит, — ворчит Чимин, уже нарезая все еще горячий пирог на ломтики. Это он принес банку из-под дрожжей в мастерскую, когда Чонгук все время терял нож, которым можно пользоваться для продуктов. Каждый раз им приходилось ломать выпечку, во время чего половина начинки оказывалась на столе и полу. Чимин даже разрисовал ее давным — давно. И хотя краска слезла, а у Чонгука появился любовник, это не значит, что он не знает мастерскую вдоль и поперек. Сокджин заваривает травяной чай, разливая в глиняные кружки. Чимин заканчивает с нарезкой, и они усаживаются за стол. Некоторое время они едят в тишине, периодически поднимая взгляд друг на друга. — Мне нравится, что ты печешь. Это действительно прекрасно, — довольно жует Сокджин второй кусок — Особенно пирог с треской. — Спасибо, — благодарит тихонько пекарь. Выпечка — это его гордость. С пяти лет он замешивает тесто и катает выпечку. И каждый раз, когда люди хвалят ее, он становится счастливее. — Так ты всегда хотел работать там — указывая в сторону двери, спросил ниада. Чимин кивает. — Это наследие. Мой дед, отец и я, все мы печем. — А ты? — .? — Приподнимает бровь Сокджин в вопросе. — Что делаете вы в воде? Есть ли какие-то занятия? — Мы живем в стаде, в одной стороне самцы, а в другой с потомством самки. Ищем еду и плаваем, на это все, — отвечает он. — Я в разных был морях до того, как остался с ниадами у этих островов. До сих пор не знаю, зачем остановился. Есть еще столько мест, которые я не видел, — рассеяно Джин смотрит в свой чай, вспоминая о морской жизни. — Так…у тебя был любовник там — поинтересовался Чимин, рассматривая мужчину напротив. Ниада красивый, высокий, молодой. Навряд ли за ним не ухаживали, даже будучи моржом. Сокджин поднял взгляд на человека — Наверно нет. — Наверно? — с удивлением переспросил Чимин, придвигаясь ближе к задумавшемуся собеседнику. — Кто он? — Там, где я жил, был тот, кто предлагал мне спариться весной, — объясняет Сокджин. — Надеюсь, он в порядке и нашел достойного партнера, — добавляет он, с нежностью вспоминая ниаду. — Хочешь поговорить о нем — с волнением в глазах предлагает пекарь. Возможно, еще не все потеряно, и Джин уже влюблен или вообще у него есть семья в море. Что довольно часто происходит с морскими существами. Мужчина ловит ниаду, а у той есть дети, и муж в море. Если это так, то он поможет Сокджину сбежать. Вдвоем легче, они найдут шкуру, ниада сбежит, а Чонгук поймет, что тому лучше в море.Воспоминания Джина
Оглушительный рев разнёсся по всему плавающему острову. Все сразу расступились, давая больше пространства бойцам. Два огромных моржа с размаху врезались в бивни друг-друга пытаясь взять доминирование. Лязг сотряс воздух. Вожак сцепился с таким же сильным соперником из-за самки. Брачный сезон не за горами и многие уже ищут партнера. Вот и эти двое решили в драке показать, кто лучший выбор для самки. Недавно миролюбивые моржи превратились в агрессивных бойцов в поисках плодовитой пары. Я только что приплыл с Западного острова и первое, что увидел — это бой. Уже несколько дней то и дело вспыхивают схватки за самок. Мне всегда было интересно, почему мы ищем сильного партнера? Что хорошего в том, что он больше тебя, сильнее и доминантней. Это происходит среди всех. Моржи, ниады, люди, все хотят, чтобы их взяли под себя, закрывая от проблем. Моё время тоже перескочило линию зачатия. Уже несколько лет моё чрево готово к размножению. Но я этого не хочу. Мысль о том, что меня кто-то обрюхатит, даже в голове звучит странно. Возможно, когда я найду своего сильного самца, мысль о детеныше будет приятнее. Но на данный момент ко мне даже не проявляли интерес. Радоваться этому или нет — непонятно. Победный рев сообщает о конце. Самка выбрала, от кого разродиться. Моя шкура лежит в начале льдины. С брачным периодом я редко остаюсь со стадом надолго. Даже ниады все заняты поиском партнера. Одна Мэрри не перестает трындеть о бывшем муже и детях. Поэтому лучше плавать, чем смотреть на эти любовные игрища. Сторож, когда я превращался, сказал, что у Северного острова сегодня много моллюсков. Туда и направлюсь решаю я поворачивая тело. В одно мгновение я разворачиваюсь в сторону шкуры, а в другое чувствую глухой удар, откинувший меня назад. Глаза закрываются в ожидании боли, но ничего не происходит. Открыв глаза, я вижу высокого мужчину, схватившего меня за талию, не давая упасть. — Прости, — шепчет бархатный голос. Шок все еще плещется в венах — Спасибо, я не заметил, что ты рядом, — поблагодарил я своего спасителя.Воспоминания
Эта пещера быстро стала моим любимым местом после Западного маяка. Намджун нашел ее, когда был маленьким, и на протяжении многих лет использует в качестве хранилища вещей, которые нашел на берегу или на дне моря в потонувших кораблях. У ниад нет своих личных вещей, да они им и не нужны. Но Намджун всегда отличался от остальных. Его не волновали люди, но очень интересовали их предметы быта. Поэтому он всегда искал потеряшки и даже научился понимать разговоры в попытках узнать, для чего все эти штуковины нужны. Я первый, с кем Джуни этим поделился, приведя меня в свой маленький мир. Это подводная пещера с воздушным пузырем в виде песочного выступа и отверствием вверху, через которое попадает свет, освещая островок. Сегодня четвертый раз, когда я здесь.Днем мы нашли несколько штучек, когда рыли дно в поисках еды, и принесли их сюда. Луна сегодня закрывает все отверстие, освещая темные стены. Яркие разноцветные камушки отражают свет, сверкая вокруг. На выступах лежат множество разномастных человеческих потеряшек. Я уже несколько минут смотрю на стены, пытаясь отвлечься от теплого дыхания, на моем затылке. Твердое тело почти вплотную прижимается к моей спине, когда Намджун рассказывает о некоторых предметах. То и дело его подбородок оказывается на моем плече, когда он объясняет их предназначение. Честно говоря не знаю о чем он говорит последние несколько минут. Я не особо задумывался о потомстве до этой ночи. Но сейчас, стоя в этой пещере, среди сотен мерцающих камней и с рукой, перекинутой через живот, вся сущность жаждет, чтобы меня обрюхатили. Сильная дрожь проходит по его мускулистому телу, сдавленный звук покидает рот, и это огромное возбуждение между его ног толкает меня в поясницу. Он колеблется, пытаясь рассказывать дальше, но уже никоторое время его голос переходит в шёпот, срываясь на тихие стоны, когда член сильнее прижимается ко мне. — Будь моим — с придыханием шепчет он — Джин, давай спаримся, — просит Намджун. Прежде чем я успеваю ответить, меня переворачивают лицом к нему. Он касается моего подбородка, смотря на губы. — Через неделю стань моим навсегда — шепчет, — он. — Разве ты не чувствуешь, что мы идеально подходим — выдыхает вопрос ниада. Его эрекция прижимается к моему животу, вызывая ответную дрожь. Мои руки тянуться к крепкой заднице, притягивая вплотную. — Ты уверен, что это я — шепчу в ответ. Он стонет — Джин, ты единственный, кого я хочу всем своим существом. С того момента, как увидел в первый раз, и до сегодняшнего дня. Ты тот, на кого я не могу перестать смотреть. До тебя никто не вызывал у меня таких чувств. Его признание вызывает дрожь по всему моему телу, сжимаясь крепкой хваткой внизу живота. — Давай сделаем это, — соглашаюсь, вжимаясь в его бедро, ища свое трение. — Не сейчас, но скоро, — обещает он, укладывая меня на мокрый песок. Я не знаю, что Намджун собирается делать, но лучше бы ему закончить начатое, иначе мой половой орган взорвется от напряжения. Он раздвигает коленями мои ноги и толкается в пространство, которое создает, довольно выдыхая. Громкий стон вырывается из моего рта, эхом облетая всю пещеру. — Еще неделя, Джини, и я буду трахать тебя снова и снова, пока твой животик не наполнится нашими детьми, — обещает он, обводя большим пальцем мою нижнюю губу -Ты будешь счастлив со мной, — стонет он, продолжая скользить своим твердым членом по моему. — Да…просто друг, — выдыхает Сокджин, избегая пристального взгляда напротив. В то время он не знал, что такое секс, и ему мало волновало, что означает это восхитительное трение. Все его существо в ту ночь тянулось к Намджуну, желая создать союз. Когда белые капли покрыли его живот, а шум в голове вернул на землю, он понял, что если ему и придется заводить потомство, то Намджун — лучший для этого самец. Они оба странные, не похожие на других. Какая еще ниада в здравом уме будет наслаждаться от прикосновений. Когда, люди делают эти же движения, причиняя им боль. Возможно, Ньерд поглумился, создав такую пару. Один жаждет островов и превращений, а второй грезит о людских вещах и разговорах. Сейчас, занимаясь любовью с Чонгуком каждую ночь, испытав все оттенки наслаждения, Джин понимает, что вероятнее всего, Намджун видел и слышал, как происходит людское совокупление. Возможно, даже участвовал, но боялся его напугать в первый раз, Потому что только сейчас, вспомнив его пристальный взгляд и обжигающие дыхание на губах, он знает, что Намджун хотел поцеловать его. О чем обычные ниады даже и не знают. Ведь это Чонгук первый, кто его поцеловал и показал, какое наслаждение может дать обычное прикосновение губ. До того, как Чимин спросил, Сокджин даже не вспоминал о нем, спрятав воспоминания глубоко внутри. Но сейчас сердце скребет от тоски, волнуясь, что он так исчез бесследно. Последний раз они виделись утром, когда Намджун уплыл проверять, нет ли врагов, чтобы моржата могли учиться рыть бивнями, а Сокджин уплыл полежать на любимом острове. Ну а дальше уже история. Конечно, Чонгук — первый, кого он полюбил. Но Джуни — его первая влюбленность. Поэтому так грустно. Сейчас остается только надеяться, что Намджун нашел себе достойного партнера. Потому что он действительно невероятный мужчина. Умный, добрый, сильный, сообразительный. Он добился бы огромных высот, родись человеком. Возможно, однажды его одержимость штучками сделает свое дело, и он выйдет на сушу, узнав о людской жизни больше, и останется. — Я могу помочь тебе, — смотря на мокрый взгляд, говорит Чимин. — Если ты хочешь вернуть домой, я помогу тебе. Вместе. мы быстрее найдем шкуру, и ты сможешь сбежать. — он протягивает руку, касаясь холодной ладони. — Послушай, Джин, я знаю, как тебе сложно находиться на суше. Чонгук не отпустит никогда, ты и сам это понимаешь. У него навязчивая мысль, что ты единственный, кто ему нужен. Но возможно, это просто влияние потери. Он потерял семью, а потом решил, что хочет тебя и не подумав, привязал к себе. Сейчас ему уже не объяснить, что это маразм и тебе здесь плохо, даже живя в любви. У нас есть поговорка: если любишь — отпустити. И если ты сбежишь, со временем он поймет, что это правильное решение. Чимин встает, отряхивая штаны. — Давай вернем тебя домой, в твой настоящий дом, — уверенно говорит он, передавая Сокджину шубу и хватая свою. Обед давно прошел. Из трубы пекарни валит дым, значит, отец печет. Но даже если он будет ругаться вечером, из — за того что Чимин исчез, не предупредив, он что-нибудь придумает в оправдание. Сейчас важнее спасти Чонгука от Сокджина. Или, точнее, Сокджина от Чонгука. — Идем к вам в дом. Там, вероятнее всего, она лежит. — Чонгук не спрятал в доме, Чимин. Прошло двенадцать месяцев. Я не тупой, нашел бы, — ворчит Сокджин, пряча руки в карманы. Скоро вернется Чонгук, и если он увидит, из-за чего они сдружились, им несдобровать. Мужчина и мухи не обидит, но со своим другом точно снова разорвет все связи, чего нельзя допустить. Только сегодня утром он просил дружелюбнее общаться, потому что они его семья, а вечером эта же люди его предают. Но какие бы мысли не витали в голове, желание моря так же кувалдой било в грудь. И даже если есть малейший шанс сегодня очутиться дома, он готов им воспользоваться. Поэтому Джин продолжает идти за быстро удаляющимся пекарем. Когда подошли к дому, Чимин повернулся. — Ты проверял участок? Сокджин кивнул в ответ. — Я все проверил много раз. Ее здесь нет. Пак внимательно осматривал окрестность. — Возможно, плохо посмотрел. Я сам проверю — он начал ходить, заглядывая за каждый куст, проверил бочки, погреб, вокруг дома. Сокджин устало выдохнул, смотря на поиски того, чего здесь явно нет. — Я буду в доме, — открывая дверь, предупредил ниада. Время близится к вечеру, значит скоро Чонгук вернется с работы. Нужно до этого успеть сварить похлебку. Чем раньше они поужинают, тем быстрее лягут спать. Сегодняшний день выжал из него все соки. Ноги устали, голова болит при том, что он ничего не делал, кроме недообщения с Чимином. Положив поленья в топку на красные угольки, маленький огонь побежал по древесине, растопляя печь. — Я все проверил, пусто, — размышляет в слух Чимин, открывая дверь. — И в доме тоже не спрятать такую огромную вещь, — бормочет он, садясь на диван. Где она? Куда Чонгук мог спрятать? Думай, Чимин, думай. Ты его лучший друг, знаешь парня много лет. Куда он мог спрятать. Мысли крутятся водоворотом в голове. — Почему он Чимин — шепчет вопрос Сокджин, смотря на мужчину, что нервно проводит рукой по волосам. -…Почему он? — Почему ты — горько усмехается в ответ Чимин, смотря с неприязнью на ниаду — Я задаю себе эти же вопросы каждый день. Почему он? Почему ты — он закрывает глаза, откидываясь на спинку дивана. — Наши мамы дружили, поэтому мы часто встречались. Он был тихим, застенчивым ребенком, мало говорил и много рисовал. Другие мои друзья считали его странным, но для меня он был загадкой, которую я очень хотел разгадать. Со временем он начал приглашать меня играть без наших мам и остальных детей. Чонгук оказался громким, веселым и озорным. Мы так много проказничали, но родители всегда думали, что это я его учу делать неладно. Хотя Куки больше меня любил придумывать веселые игры, которые редко нравились взрослым. — он грустно улыбается, вспоминая маленького темноволосого мальчика с большущими глазами и заразительны смехом. — Мы быстро поняли, что эта дружба навсегда. И так год за годом Чонгук и я росли вместе. Синяки, выпавшие зубы, первые драки и ссоры с родителями мы все переживали вместе. В тринадцать я понял, что влюблен в эту несуразную букашку, а в пятнадцать все подростки поселения строили ему глазки. Было мило наблюдать, как он смущается, когда к нему начали все подходить, стараясь подружиться. Но он всегда держался меня, даже когда вырос в уверенного дерзкого пацана. Я много раз спрашивал, нравиться ли ему кто нибудь и он всегда смеялся, говоря, что я узнаю об этом первым. Прошло шесть лет, когда я решился на первый шаг и поцеловал его. Это был мой девятнадцатый день рождения и в ту ночь я чувствовал себя самым счастливым на земле, когда он ответил на поцелуй и даже больше. Я думал, что это ответ на все и он так же влюблен. Но все оказалось не так. Чонгук отверг меня, сказав, что я лишь друг. Ты даже представить себе не можешь, Джин, какую боль я испытал в то время. Он моя первая любовь, первый поцелуй, парень на которого у меня впервые встал и единственный на кого я смотрел всю свою молодость, отверг меня. Желчь съедала меня после каждого отказа. Я решил, что не хочу его больше видеть, и мы перестали общаться. А потом его отец попросил меня на смертном одре присмотреть за ним. Дядя благословил наш союз на брак. И я готов был отдать всего себя Чонгуку, расщепить тело на атомы и вырвать сердце, только бы он понял, что я тот, кто всегда был рядом и останется с ним на всегда. Но потом появился ты, — шипит Чимин, зло сверкая глазами. — Я пришел к нему домой, а он рассказал про парня, которого любит долгие годы, о котором я ничего не знал. Ведь это единственно, что Чонгук пронес через жизнь, скрывая от всех. — Почему это ты, Сокджин — кричит он. — Почему он выбрал того, кому все равно на него — плачет Чимин, закрывая глаза ладонями. — Я так его люблю. — Я не уйду, Чимин, — смотря на разбитого мужчину, бьет ответом Сокджин, — Я не могу. Плод чувств растет во мне, — прикасаясь к животу, шепчет со слезами ниада -Мне жаль, Чимин. У нас будет ребенок. Долгие минуты двое сидят, проливая слезы в тишине. — Он знает? — всхлипывая, спрашивает Чимин. — Нет, но я скажу сегодня. — Сокджин подходит, с виноватым видом садясь рядом. — Прости, — шепчет он, касаясь ласковым прикосновением руки. — Мы не друзья, — шипит Чимин, отдергивая руку. — И не враги, — в ответ молит Сокджин. — Моей вины здесь нет, Чимин. Я плавал в море, ждал закаты, искал еду и мирно жил. Мы не враги, и ненависть твоя напрасна. Во мне растёт ребенок. Я не исчезну, даже если ты найдешь ее сейчас. Пред Фреей мы предстанем как родители. И я прошу, останься в его жизни. Он дорожит тобой. Чимин, ты его брат, семья по сердцу и любимый друг. Ребенку тоже нужен дядя. — пытается образумить Сокджин — Ты можешь ненавидеть нас, но для чего? Ведь сам же знаешь, что любовь не победить. А тут ребенок, он всего дороже. На этот раз Чонгуку будет для кого жить, и он забудет о твоем существовании, если исчезнешь ты прокляв его дитя. Чимин, жить себе ты не мешай, скинь груз неразделенных чувств. Сам ведь сказал, что был в пути к освобождению, но повернул назад. Фыркнув, Чимин встал с дивана. — Не бойся, расскажи Чонгуку. Он будет счастлив… правда — парень распахивает дверь, запуская холодный воздух. — Поздравляю, — говорит он с водянистой улыбкой. Какую бы неприязнь и боль Чимин не испытывал в этот момент. Рассказав все Джину и узнав о ребенке, он почувствовал некоторое облегчение. Возможно правда лучше отпустить.(ᵔᴥᵔ)
Любить — значит непрестанно бороться с тысячами преград вокруг нас и в нас самих.