Не оглядывайся назад

Спокойных дней у Нила в последнее время было не густо, а неделя после помолвки Аарона вообще проходила в коматозе. Из-за помощи Кевину и ночных посиделок у Рене он как будто работал двойную смену, а по утрам походил на панду, которая целый день валялась на солнцепеке. Он жутко нервничал перед предстоящей съемкой и в среду проснулся почти на час раньше. Спешно почистив зубы, Нил придвинулся ближе к заляпанному зеркалу и потрогал пальцем слегка надутые темные мешки под глазами. Являться на работу, как с похмелья, да еще и маячить в таком виде перед Эндрю, который наверняка придет понаблюдать за съемкой, было нельзя. Он зашел на кухню, где уже бодрый Кевин варил ароматный утренний кофе, переворачивая на сковородке тосты с румяной корочкой, и пошарил в морозилке. На вопрос друга о самочувствие Нил молча повертел в воздухе ладонью, а потом плюхнулся на стул, запрокидывая голову и укладывая на глаза кусочки льда, завернутые в полотенце. Кевин с легкой улыбкой наблюдал за всем этим, продолжая готовить завтрак. Он поставил перед Нилом тарелку с яичницей и звонко стукнул вилкой рядом, чтобы тот отвлекся от своего импровизированного спа. Парень нехотя поднял голову и лениво навис над едой, откладывая полотенце, с которого уже капала вода. Расправляясь с завтраком, Нил не отрываясь смотрел на свой унылый вид в темный экран телефона и представлял недовольное лицо начальника, который теперь точно пожалеет, что позвал его. Кевин аккуратно стер с губ остатки желтка, а потом сложил в раковину грязную посуду. Дойдя до комнаты, он вернулся с небольшим цветным пакетиком и бросил его на стол перед Нилом. Джостен сильно удивился, когда увидел маску для лица и посмеялся, что большой город, видимо, быстро меняет людей, на что Кевин только закатил глаза. Нил хоть и работал в модельном агентстве, но ничем сложнее зубной щетки не пользовался. До выхода было еще полчаса, поэтому он нашел пару минут, чтобы растянуться на кровати со склизкой массой на лице, особо положение это не исправило, но вид у Нила и правда слегка посвежел. В последний момент съемку перенесли из рабочей студии в другую, принадлежащую крупному рекламному агентству. Рене скинула Нилу адрес и написала, что будет ждать у входа. Джостен даже почувствовал воодушевление, теперь все было как будто по-настоящему, и он на секунду превратился из простого ассистента в нью-йоркскую модель, которую сопровождают на съемках и следят за соблюдением райдера. Из-за бесконечных светофоров на Парк-авеню Нил опаздывал, он вышел из такси за два квартала, решив, что пешком доберётся быстрее. Рене нервно поглядывала на часы, стоя около проходной. Завидев Нила, девушка вставила кулак, с возмущенным лицом указывая на запястье. Джостен остановился рядом с подругой, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться, после марш-броска вдоль пыльной магистрали. Та оглядела его с ног до головы надувая щеки. — Шевелись, надо успеть привести тебя в чувства, — как именно она не уточнила, но Нил не стал возражать и быстро пошел следом. Рене достала из сумки два пропуска на фирменном бланке агентства и протянула охране. Пока они поднимались на нужный этаж, Джостен оглянулся в зеркало. Утренний вид усугубился слипшейся челкой и потным воротом толстовки. Нил скривился, разгоряченные пробежкой щеки еще сильнее покраснели от осознания, как близко он к тому, чтобы все провалить. На входе Рене поздоровалась с секретаршей и спросила ждут ли их. Та ответила, что визажист готовится, а в студии еще не выставили свет, и у них есть пара минут на кофе, но Рене отказалась. Она завела Нила в гримерку, закрыла дверь, подперев ее стулом и скомандовала, чтобы тот направлялся в душ, засекая на таймере три минуты. Девушка явно бывала здесь раньше, потому что отлично ориентировалась. Душ здесь был, как в номере придорожного мотеля в узкой комнате рядом с туалетом и сливом прямо в полу, но зато на полках стоял дорогой шампунь с кучей маленьких бальзамов для тела. На долгие процедуры у Нила времени не было, он помылся, стряхнул с волос воду, словно пес, только что искупавшийся в озере, и натянул одежду прямо на влажную кожу, потому что полотенца не нашлось. Рене дожидалась его, красуясь перед зеркалом, и подкрашивала губы липким блеском с мятным запахом, который разносился на всю гримерку. Увидев, что Нил вышел, она с облегчением вздохнула: — Успели. — Спасибо что приехала, — сказал Нил, разлохмачивая пальцами мокрые пряди. — Представляю, в каком виде ты бы явился, оставь я тебя одного. — Да уж, — посмеялся Джостен, принюхиваясь к потной одежде, но свежий запах шампуня все перебивал. — Идем, нам туда, — сказала она, махнув рукой и убирая от двери стул. — А разве меня не будут красить там и все такое? — На таких съемках, ну, когда ты один, обычно приходится менять макияж и одежду в процессе, поэтому все выставляют прямо в студии, чтобы не тратить время на беготню. — Постой, — снова занервничал парень, — мне что нужно будет переодеваться прямо там? — Учитывая, что концепция этой рекламы вообще предполагает минимум одежды, не понимаю, чего ты так переживаешь, — подтрунивала Рене, — но не бойся, там будет ширма, так что ты сможешь поменять трусишки без лишних глаз, — она провела языком по верхнему ряду зубов. — Не издевайся, — недовольно буркнул Нил. Он до сих пор не был уверен, хочет ли вообще быть здесь и еще не знал, что через минуту сбудутся все его худшие опасения. По студии суетился народ. Нил даже не сразу всех пересчитал, а это было принципиально важно, знать сколько именно человек увидит его позор. Он бегло окинул помещение. Фотограф настраивал свет, визажистка вместе со своей ассистенткой обсуждали что-то размахивая руками перед зеркалом, справа от большого панорамного окна было выставлено два рейла с одеждой и ширма, как обещала Рене. В углу Нил заметил Эндрю, который беседовал с аккуратно одетой дамой в расслабленном шелковом костюме и туфлях на высокой шпильке. Джостен быстро отвернулся, делая вид, что не замечает его и, словно ребенок, прижался к Рене, пытаясь подавить накативший приступ паники. — Не тушуйся, — тихо сказала девушка, — помни, ты красивый и очень сексуальный, главное правильно это показать. — Легко сказать, — шепнул Нил, шумно сглотнув. Его усадили в высокое кресло и первым делом начали сушить мокрые волосы, закручивая челку большой колючей расческой. Рене устроилась на стуле возле окна, сделала селфи, а потом начала снимать сторис, расхаживая по студии. Пока Джостену делали макияж, он украдкой наблюдал за Эндрю через зеркало, то и дело отводя взгляд, стоило тому посмотреть в его сторону. Закончив разговор, Эндрю вместе со своей собеседницей направился к Нилу. Девушка приветливо заулыбалась, столкнувшись с Джостеном глазами, а он так и сидел спиной. Пара встала по обе стороны от кресла, и Нил наконец решил повернуться. — Бэтси Добсон, — представилась она, протягивая руку. Нил стеснительно сжал ее ладонь, покосившись на Эндрю. Тот стоял с привычным каменным выражением и оценивающе оглядывал его, шевеля во рту языком. — Вы дизайнер? — уточнил Нил, выдавливая максимально приветливую улыбку. Эндрю с прищуром глянул на Рене, которая увлеченно снимала себя на камеру, и Нил сообразил, что этим вежливым уточнением сдал подругу. Теперь Эндрю поймет, что они сплетничают, и та запросто может выболтать о нем что-нибудь личное. Бэтси в ответ кивнула, сделав Нилу комплимент, и сказала, что не прогадала с выбором, а потом позвала темнокожую девушку, которая крутилась рядом с вешалками. — Это Даниэль, она будет помогать тебе одеваться и даст нужный реквизит, со всем этим бывает не просто, но думаю ты сообразишь, — по-доброму подмигнула она. А Эндрю выдал что-то вроде сдавленного смешка, или Нилу просто так показалось. Признаться честно, Джостен и правда понятия не имел, как со всем этим взаимодействовать. Он должен был выглядеть сексуально и не пошло, так что сюжеты из старого порно, которое они с Кевином как-то смотрели подростками, тут явно не годились. Даниэль завела его за ширму, где уже висел первый комплект одежды, если это вообще можно было назвать одежной. Узенькие плавки шёлковый чокер с металлическими шипами и такие же ленты, которые, видимо, предполагалось закрепить на руках и торсе. «Спасибо хоть без веревок», — подумал Нил, оглядываясь на девушку. Та неловко дернула бровями, помогая Нилу снять куртку. — Если тебе некомфортно, ты можешь сам, я только помогу застегнуть украшения, — тихо проговорила она, откладывая его вещи в сторону. Нил согласился, медленно расстегивая ремень, и ответил, что позовёт, когда будет нужна помощь. Из-за большого пространства в помещении было довольно холодно, и стоило ему раздеться, кожа тут же покрылась мурашками. Совсем как тогда. Отгоняя воспоминания, он на автомате оглянулся, проверяя, не смотрит ли кто, и снял боксеры. Подрагивая, Нил стянул с вешалки ленты и начал обматывать вокруг рук, понятия не имея правильно ли делает. — Немного не так, послышалось из-за спины, — Даниэль тёплыми пальцами коснулась его предплечий, расправляя и застегивая все, как нужно. — Спасибо, — сказал Нил, вытягивая шею, чтобы та могла застегнуть чокер. — Ты весь ледяной. Замерз? Джостен качнул головой, и девушка громко закричала, обращаясь к кому-то на другом конце студии. — Можно включить тут вентилятор или вы хотите нас всех заморозить?! Парень, возившийся с софитами, подошел к двери и повернул маленький тумблер рядом с выключателем. Откуда-то с пололка задул теплый воздух, приятно обволакивающий тело. Нил неожиданно понял, что ошибочно принял того за фотографа, и тут пришло осознание катастрофы. Пока он переодевался, Эндрю неторопливо снял пиджак и закатал рукава белоснежной сорочки, выставив напоказ плотно прилегающие к рукам повязки. Он сосредоточенно настраивал камеру на штативе, а вторая висела у него через плечо на широком кожаном ремне. Лоб у Нила покрылся мелкими капельками испарины, он еще толком не согрелся, как его бросило в жар от разрастающейся внутри растерянности. Такого поворота нельзя было исключать, но он надеялся, что раз вездесущая Рене об этом не обмолвилась, значит Эндрю за фотоаппаратом точно не окажется. Нил медленно вышел из-за ширмы, притягивая взгляды. Он опустил голову, потирая скулу, забыв, что на его глазах тонна косметики, и растер потной ладонью черный карандаш. — Можно поправить макияж, — громко скомандовала Даниэль, обращаясь к визажистам. Девушки было взялись за кисти и направились к Нилу, но спокойный мужской голос коротко отрезал: — Оставьте так. Нил исподлобья глянул на Эндрю, ему жутко хотелось прикрыть свою наготу, залезть обратно в растянутую толстовку и свалить подальше из этой студии. Даниэль протянула ему первый реквизит, разложив остальное у края раскатанного на полу фона. Замявшись, Джостен забрал странный предмет, на ощупь напоминающий велюровую ткань. Эти штуки были совсем не такими, как он представлял. Необычные формы, без намека на анатомию, их запросто можно было выставить на Сотбис, выдав за работы модного скульптора. — Ты знаешь, что делать, — сказал Эндрю, провожая Нила взглядом. «Да уж, знаю», — вздохнул он про себя и начал позировать. Бэтси внимательно наблюдала за процессом, сложив руки на груди, и не сводила глаз с Эндрю. Нил был слишком занят, чтобы анализировать, но уж больно восхищенно та смотрела для обычной подруги. Рене издалека продолжала записывать видео, плавно водя телефоном из стороны в сторону. Отсняв первый сет, Эндрю быстро пролистал снимки, разочарованно причмокивая над ноутбуком, а Нила отправили переодеваться. Дальше все проходило напряжённо. Эндрю больше не молчал, командуя, как встать, куда завести руку, и все время раздраженно выдыхал через ноздри, пересматривая кадры. Нил только сильнее зажимался, теперь он уже не мог отпустить себя, постоянно ловя реакцию фотографа, стараясь ему угодить. Он оглядывался на окружающих, поправлял белье, которое то и дело съезжало, сильнее оголяя тело. — Нет, — отрезал Эндрю и бросил камеру, которая повисла на ремне, ударяясь о его напряженный живот. Нил испуганно заморгал, выпрямляясь после последней позы. — Идите, все уходите, — указал на дверь блондин. Остальные на пару секунд замерли в недоумении. — Ну, — слегка повысил голос Эндрю, — что непонятно? Рене, втянув щеки, первая поплелась к выходу, за ней растерянно посеменили остальные, а Бэтси напоследок что-то шепнула Эндрю на ухо, но тот только резко мотнул головой. Она осторожно коснулась его плеча и тоже пошла к двери. Нил было дернулся с места, на секунду решив, что реплика касается всех в этой комнате, но тут же поймал на себе взгляд, который можно было озвучить фразой: «Ты совсем идиот?», и остался, как вкопанный стоять на месте. Эндрю взял со стола влажные салфетки, подошел к Джостену, доставая из пачки сразу несколько штук. Слегка надавливая, он убрал с глаз Нила лишний макияж, оставляя, небрежно растертые по векам остатки подводки, потом вытащил чистую салфетку и протер шрам на скуле, который визажисты, видимо, старались сделать менее заметным. Нил смотрел на сосредоточенные движения Эндрю и беспокойно пожевывал губы. Тот поправил его челку, убрав за ухо лишние пряди, шагнул назад, поднял камеру и сделал пробный кадр. Нил так и застыл с приоткрытым ртом, смущенным румянцем, искусанными красноватыми губами. Он теребил давящую резинку на узких плавках, за которой на коже виднелся след. — Выбирай сам, — сказал Эндрю указывая на оставшиеся игрушки. — Мне проще, когда говорят, что делать, — промямлил Нил, присаживаясь и подбирая под себя ноги. — Из этого уже не вышло ничего путного, — Эндрю снова приблизился, опускаясь рядом. Он оттянул кожаную портупею, ремни которой обвивали живот Нила, а потом засунул под них вытянутую ярко-оранжевую ребристую штуковину шириной примерно в два пальца, случайно задев кубики пресса. — Это можно взять в ладонь, — указал он на такого же цвета бархатистую капельку, предназначенную бог знает для чего, — а теперь мне нужно, чтобы ты вспомнил, как наплевать тебе было на все, когда мы танцевали. Студия как будто замерла, как будто не существовало больше ничего кроме Нила, камеры и пальца Эндрю, нажимающего на затвор. В какой-то момент Джостен настолько забылся, что чуть было не издал стон, выгибаясь на полу и подминая под спину бумажный фон. Открыв глаза, он увидел над собой Эндрю, ноги которого были расставлены по обе стороны от его бедер. Нил приподнялся на локтях, сел, облокачиваясь на стену и обнял свой торс, уложив маленькую игрушку на выступающую ключицу, и прижал ее подбородком. Колени он согнул, разведя в стороны, чтобы Эндрю было удобно снять крупный план. Тот уселся ровно между его ног, не отнимая от лица камеру. Нил открыл рот, касаясь языком верхней губы, а Эндрю на секунду остановил процесс. Он потянулся пальцами к подбородку Нила, потом выше, дотрагиваясь до нижней губы, а Джостен в забытье обхватил их губами, слегка прикусывая. Эндрю сглотнул. — Посмотри в объектив, — тихо попросил он. После последнего кадра неловко стало обоим. Нил хотел было начать извиняться, сам не зная за что, но Эндрю быстро поднялся, отложил фотоаппарат и спешно вышел, не сказав ни слова, так и оставив недоумевающего Джостена сидеть у стены хлопая глазами. В раскрытую настежь дверь заглянула Рене. Нил понял, что все закончилось, и ему не терпелось скорее одеться. Он направился за ширму, по дороге расстегивая маленькие пряжки, снимая с шеи и рук давящие ремешки. Рене принялась донимать его вопросами, а он даже не знал, как ответить и нужно ли что-то соврать. Нил как будто прибывал в каком-то странном трансе, пока они пили кофе с сэндвичами в кафе через улицу. Рене болтала о своем, пролистывала видео из студии и говорила, что ему стоит завести тик-ток, но Нил не слушал. Перед глазами стояло растерянное лицо Эндрю в момент, когда он чувствовал вкус кожи на его пальцах, слегка отдающий тлеющей сигаретой и ванильным лосьоном для тела. В окно Джостен увидел, как Эндрю вместе с Бэтси вышли из здания и сели в его машину. Он задумчиво повернулся на Рене и спросил не нужно ли им вернуться в офис до конца рабочего дня. Та ответила, что поедет одна и заодно заберет доставку декора для Кевина, а Нил может отдохнуть дома перед тем, как отправиться вечером в книжный. Но Джостен не хотел оставаться наедине со своими мыслями в пустой квартире, поэтому выбрал поездку на работу. Эндрю добрался до офиса раньше, и когда они приехали, обнаружили начальника, ковыряющимся в компьютере Рене. Тот ничуть не смутился и задал девушке несколько дежурных вопросов, нагрузив какими-то странными поручениями, а Нила попросил сварить кофе и зайти к нему. Рене пустила в сторону Джостена игривые искры, вернувшись к назойливым расспросам от том, что же происходило сегодня за закрытой дверью. Нил только неумело отшучивался. Ему не хотелось врать, хотелось просто создать у Рене ощущение, что это была дежурная съемка, ничем не отличающаяся от тех, на которые она ездит с моделями. Пока парочка возилась у кофемашины из лифта вышел парень лет двадцати семи с темными волосами, закрученными в легкие кудри. Рене приветливо улыбнулась, подходя ближе, а тот наклонился, чмокая ее в щеку. — Как тебе Франция? — спросила она, принимая из его рук маленький сверток с красным бантиком, явно символический подарок. — Не моя еда и алкоголь разбавленный, а в остальном — ничего. Он у себя? — парень поправил прическу. Рене угукнула и тот быстро направился к офису Эндрю по дороге приветствуя в коридоре еще кого-то. Нил взял стакан, предназначенный для начальника, и пошел следом, но Рене задержала его, преграждая путь рукой. — Подожди, — остановила она. — В смысле? Все остынет, хочешь, чтобы он мне это на голову вылил, — возмутился Нил, делая еще шаг. — Значит придется сварить новый. Пойдешь попозже, когда Роланд выйдет, — цедила она сквозь зубы. — Я только отнесу кофе, плевал я на их разговоры, — настаивал Нил. — Разговоры…? — она недвусмысленно закашлялась, прикрывшись ладонью. — Оу, — понял Нил. Внутри что-то екнуло. Он вернулся за стойку, попивая кофе, который сделал для Эндрю. — Ревнуешь? — Рене подошла сзади и уложила подбородок ему на плечо. — Не неси чушь, — огрызнулся Джостен, — с чего это я должен?! — Не расстраивайся, у них ничего серьёзного. Хотя этот индюк, наверно, так не думает… — Рене снова начинала забалтываться, а такие подробности Нилу слышать не хотелось, и он оборвал ее. — Он вообще кто? Я его раньше не видел. — Букер, занимается продвижением моделей. Он летал в Париж на две недели, это вроде как командировка, но счета у него все только из ресторанов и театров, причем чеки всегда на двоих. Но видимо никто не дал, раз он первым делом понесся к Эндрю. Тон у Рене был раздраженный, она сердито глянула на дверь кабинета, теребя в руках подаренный сверток, а потом даже не открыв, бросила в мусорку у стола. Нил удивился, но ничего не сказал, сделав свои выводы. Странно было видеть от Рене, которая практически всех любила, такую реакцию. Они занялись делами, а Нил временами прислушивался, не доносятся ли из кабинета странные звуки, сам не зная зачем. Чуть погодя в коридор выглянул Николас и позвал его к себе. Джостену не хотелось сейчас с ним говорить, не хотелось обсуждать всякие глупости и их предстоящее свидание. Предсказуемо разговор зашел именно об этом. Не желая завалить все во второй раз, Николас заметно нервничал и спросил у парня, чем бы тот на самом деле хотел заняться. Ответа у Нила не было, поэтому он выбрал нечто безобидное вроде прогулки и похода в ресторан. Он уже не хотел с ним встречаться ни в ресторане, ни где-то еще, его мысли занимало произошедшее сегодня в студии, но вежливость и чувство вины за танец брали верх. Сославшись на работу, Нил попрощался, выдав короткое: «До встречи», а Ники подошел и тихонько поцеловал его в щеку. — В этот раз все будет по-другому, обещаю. Он был джентльменом и Нил чувствовал, что нравится ему, а после подслушанного тогда за дверью, в этом не оставалось сомнений. Но Джостена тянуло совсем в другую сторону, к холодной, загадочной неизвестности, которую он видел в глазах Эндрю. Роланд вышел только через полтора часа. Пока тот рассказывал Рене про поездку, Нил готовил очередную чашку кофе, одним глазом поглядывая в их сторону. Он ждал, что увидит в его внешности какой-нибудь намек: растрепанные волосы, выправленная рубашка, засосы на шее, но ничего не было. Рене слушала его с уставшим видом, явно мечтая уже попрощаться и помахать рукой в сторону лифта. Нил гордо прошел мимо них, поймав на себе оценивающий взгляд Роланда. Сейчас он наверняка начнет расспрашивать о нем у Рене, а уж она не поскупится на лестную характеристику, может еще и про заметку в газете растреплет. Нил постучал в стеклянную дверь и, как обычно не дождавшись ответа, заглянул внутрь. Эндрю сидел на диване, положив ноутбук на согнутое колено, и даже не повернулся в сторону вошедшего парня. Нил поставил чашку на край журнального стола, развернув ее ручкой к Эндрю и оглядел кабинет, ища признаки того, что Рене называет «ничего серьезного». Но ни разбросанных бумаг, ни сбитых подушек на диване он не увидел. Эндрю тоже не выглядел помятым, спокойное дыхание и уставший от жизни взгляд, устремленный в монитор. — Я могу еще чем-то помочь, сэр? — спросил Нил. — Можешь перестать называть меня этим идиотским словом, пока я тебя не уволил, сядь, — от таких приказов Нила передергивало, они моментально возвращали его в Эвермор к Рико в его подвал. Он опустился на край дивана рядом с Эндрю и заглянул в экран ноутбука. — Би понравились эти, — Эндрю пролистывал фотографии, резко щелкая кнопкой, — она собирается взять их для рекламной кампании. Ты должен понимать, что это будет везде: в журналах, интернете, флаере на столе в клубе, — он остановился на последней, той самой. — Спрашиваете мое разрешение? — озадаченно уточнил Нил. — В другой ситуации я бы не спрашивал, но учитывая обстоятельства, меня волнует конкретно этот кадр, и что ты об этом думаешь, — Эндрю дал Нилу взглянуть, а потом быстро перелистнул назад, как будто сам не мог долго смотреть на него. — Обстоятельства…– заикнулся парень. — В которых он был сделан, — закончил Эндрю. — Ну тогда разрешение требуется не только от меня, — намекнул Нил на руку Эндрю в кадре, и тот дернул уголком губы. Другие фото выглядели достаточно невинно, но последнее было чересчур буквально по всем параметрам. — Так да или нет? Нил задумчиво закивал, останавливая взгляд на остальных снимках, где он красовался во всем этом стилизованном бдсм антураже. — Думаете это нормально? — вдруг спросил он. — Снимки? Да, вполне, даже красиво, — равнодушно ответил тот. — Я имею в виду, что такой бренд эксплуатирует тему насилия, истязаний и все такое? Эндрю убрал палец от клавиатуры и посмотрел на Нила. Потирая предплечье поверх повязок, он изо всех сил пытался держать привычное отстраненное лицо, выходило так себе. — Подчинение — это не насилие, — словно оправдываясь сказал он, — оно происходит по согласию обеих сторон. — Я знаю людей, которые с этим не согласятся, — с горечью выдохнул Нил. Эндрю одернул рукава, прикрывая повязки. Скрытое под ними, явно напоминало о чем-то очень болезненном, и Нил вспомнил шрам Кевина, который он заклеивает, потому что не может забыть. — Это просто бизнес, — сухо произнес Эндрю, закрыл ноутбук и встал с дивана, — то, что будет продавать. Я скажу Бэтси, что ты согласен, на этом все, ты свободен, — он снова нацепил эту защитную маску засранца, которую доставал, стоило задеть внутри него что-то живое. Если бы Эндрю действительно считал это только бизнесом, ни за что бы не позвал Нила на такой разговор. Когда Джостен выходил из кабинета в его кармане завибрировал телефон, который на работе всегда был в беззвучном режиме. Нил разблокировал экран и оцепенел. В сообщении было фото Кевина у двери книжного, снятое издалека, а следом очередное послание от Итиро: «Я все еще жду». Нила затошнило от волнения, он забежал в туалет, умылся холодной водой, а потом, закрывшись в кабинке, дрожащими пальцами принялся набирать текст со всем, что пока удалось узнать. В конце он сделал приписку с датой следующего сообщения, дав себе три дня на сбор новой информации.

***

Кевина разбудил аппетитный запах свежего поджаренного хлеба. Он открыл глаза, поворачиваясь лицом к соседней подушке, Джереми рядом не было. Кевин потянулся, нежась на белоснежном постельном белье, и натянул на голову одеяло, он так и проспал голый всю ночь. Не было ни дикой жажды, никакой ломоты в теле, внизу ничего не болело, наверное, впервые после секса он не ощущал физического дискомфорта, и что еще удивительнее стыда и ненависти. Ему нравилось лежать здесь в мягкой постели Джереми и не хотелось сбегать. Он услышал, как щелкнула дверная ручка, следом послышались тихие шаги босых ног, на тумбочку опустилось что-то тяжелое, а через секунду кровать рядом медленно промялась. Кевин притворился спящим. Джереми осторожно отогнул одеяло и скользнул под него, обнимая Дэя за талию. На парне были домашние шорты и футболка, которая впитала запах тостов, пока тот суетился на кухне. Он прижал Кевина ближе, убирая пряди волос с его глаз и прошептал: — Доброе утро. Дэй не смог сдержать улыбку и посмотрел на парня, который уже тянулся за поцелуем. — Подожди, — прикрылся рукой Кевин, — я еще даже зубы не почистил. — Какой же ты чистюля, — бормотал Джереми утыкаясь ему в плечо и скидывая одеяло, под которым стало тяжело дышать. Кевин посмотрел на тумбочку, куда Джереми поставил поднос с завтраком, над прозрачными стеклянными кружками поднимался пар, разнося по комнате аромат кофейного зерна. У Кевина даже слюнки подступили, и он облизал сухие губы. — Может я все еще сплю, — лениво выговорил он, подтягиваясь повыше на подушках и снимая с себя Джереми. Тот отвлекся от поцелуев и уселся рядом, поджав ноги. — Могу поклясться, что минуту назад ты не спал, — Джереми погладил его по бедру и потянулся за кружками. — Мне еще никогда не приносили завтрак в постель, вот я и решил, может, это не по-настоящему? — А вчера было по-настоящему? — Джереми немного погрустнел, отдавая Кевину кофе. — Для меня — да. А для тебя? — Кевин отставил чашку и встал с постели, залезая в мятую футболку, которая слегка прикрыла оголенный пах и ягодицы. — И для меня, — парень отвел взгляд, немного смутившись. Кевин заметил его милую реакцию. — Ты только что обнимал меня голого, а теперь стесняешься? — Дэй нашел на полу свои боксеры, натянул и вернулся на кровать, забирая с подноса подставку с тостами и вишневый джем. — Я не привык видеть кого-то в своей спальне, обычно… — Джереми оборвал сам себя. Кевин поднял брови, надеясь услышать продолжение, но тот замолчал, делая вид, что увлечен размазыванием масла по хрустящей корочке. Дэй лег на спину, укладывая затылок на согнутые ноги Джереми, так, чтобы можно было видеть лица друг друга, и заглянул парню в глаза. — Что теперь? — вопрос на который можно было дать сотни разных ответов, но Джереми понимал, о чем его спрашивают. — Теперь мы пойдем на свидание, — он провел пальцем от линии волос по лбу до кончика носа Кевина, — на которое я хотел позвать тебя со второго дня нашего знакомства. — Только со второго, — рассмеялся Кевин, выпячивая нижнюю губу. — Я не знал захочешь ли ты, ну…нравятся ли тебе…парни. Радар у меня никудышный. — Надо думать, алкоголь помогает его отрегулировать, — Кевин закусил губу. — Я понял, когда ты прислал то сообщение, а потом удалил. Я чувствовал себя так же, несколько раз собирался подойти к тебе в магазине, но не решался, прокручивал в голове свою нелепую речь и снова останавливался. Если бы ты не стер его, я бы, наверно, решил, что это жест поддержки, после моей истерики. И вчера ты был таким грустным, когда смотрел на нас с Ребеккой. Мне безумно хотелось позвать тебя танцевать, но я не мог сделать это при ней. Расправившись с едой, они устроились вдвоем на одной подушке. Кевин взял ладонь Джереми, переплел их пальцы и поцеловал парня нежно и мягко, наплевав, что так и не воспользовался зубной щеткой. Джереми гладил тыльной стороной ладони его выступающие ключицы и рассматривал изумрудные радужки глаз, которые при дневном свете казались еще ярче. Кевин обнял его за шею, задел губами мочку уха, оставляя поцелуй на линии челюсти. Парень скользнул руками по его спине и задрал футболку, опустился поцелуями к животу, обводя языком впадинку пупка. Кевин не заметил, как снова оказался без белья. Джереми уложил его ноги к себе на плечи, поцеловал бедро и добрался до сжимающегося отверстия. Кевин прерывисто выдохнул, когда язык очертил несколько кругов, задевая мошонку. Влажный чмок, стекающая слюна, и Кевин чувствует прохладный воздух, струйкой выходящий из губ Джереми. Он дует на дырочку, потом целует и снова дует. Дэй закусывает край одеяла, чтобы не застонать громко, ведь они в квартире не одни. — Так хорошо? — Сделай еще раз, — задыхается Кевин. Дэй кончает, пачкая одежду, и Джереми, наблюдая за ним затуманенным взглядом, обещает одолжить свою футболку. Кевин потянулся было к поясу шорт парня, но тот остановил его, сказав, что он обязательно сможет сделать для него что-то, но в другой раз. Они еще валялись обнявшись, а Кевин отходил от лучшего в своей жизни оргазма, не считая вчерашнюю ночь. Парни даже не опомнились, когда дверь спальни вдруг резко распахнулась и в нее влетела Ребекка с просьбой Джереми подвезти ее до салона красоты. Девушка испуганно застыла, оглядывая кровать и начала хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Джереми подскочил, набрасывая на Кевина одеяло и вытолкал ее за дверь. — Слушай, я понимаю, тебя с детства не учили манерам, но, когда ты врываешься к кому-то в чужом доме, обычно принято стучать, — Джереми старался не повышать голос, но получалось плохо. Кевин зажмурил глаза, воображая какую картину увидела бы она, зайди на пару минут раньше, и снова прислушался к происходящему за дверью. Девушка сначала мямлила что-то в оправдание, а потом, видимо, решила, что лучшая защита — это нападение, и выдала: — То, что ты делаешь, запрещает Господь. Это неправильно, это грех! — Да ты что, серьезно? Плевать я хотел на его запреты. Ясно?! — внутри у Джереми все кипело. — Я все расскажу отцу, а он расскажет твоему, — продолжала нападать Ребекка. — Ну тогда я вышвырну тебя отсюда и прощай Колумбийский, прощай Нью-Йорк, ты вернёшься в свою дыру на юге. Думаешь, папочка позволит своему драгоценному цветочку жить тут одной. Я нужен тебе, а вот ты мне нет, так что выбирай, либо живешь по моим правилам, либо я покупаю тебе билет на вечерний рейс, — парень выдохнул, ему явно не свойственно было общение в такой манере, и голос даже сорвался на хрип в конце, — и научись пользоваться убером, я тебе не таксист. — Тебе придется все объяснить, если не хочешь, чтобы нас в конце концов поженили, — с этими словами девушка посеменила к выходу из квартиры, постукивая каблуками по деревянному паркету. Джереми вернулся в комнату, где Кевин уже полностью одетый сидел на краю кровати, ковыряясь в телефоне. Он дошел до комода, достал чистую футболку и с извинениями протянул Дэю. — Прости за это, — потупил взгляд парень. — Не извиняйся, она не права, это твой дом и ей следует быть учтивее. Джереми присел рядом, приобняв Кевина. — Скажи честно. Зачем она здесь? — Дэй взял парня за подбородок, заглядывая в глаза, — вчера ты уже соврал на ее счет, а я не хочу начинать отношения со лжи. — Ты ведь слышал и все понял, — Джереми до последней секунды надеялся, что Кевин не спросит, сделает вид, что не расслышал или просто не обратит внимание на фразу обиженной девчонки в припадке истерики. — Они ничего не знают, да? Твои родители. — Конечно знают. Но они настолько ограниченные, что не воспринимают это как часть меня. Для них существуют простые правила жизни, а ориентация — это просто какая-то фигня из медицинского справочника. Кевин не готов был вот так отказываться от Джереми, только потому что его семья не принимает природу своего ребенка и старается впихнуть его в устоявшиеся консервативные порядки, чтобы знакомые в гольф-клубе не судачили за их спиной. — Я не женюсь на ней никогда и плевать на наследство, я лучше буду жить в коробке из-под холодильника. — Обещаю, если что, приютить тебя, — Кевин уложил его голову на свое плечо и поцеловал в висок. Теперь было понятно, чем отец шантажирует Джереми. Парень рассказал, что в старшей школе его постоянно булили за то, что хорошо учился, что любил книги, не интересовался спортом и не воровал лифчики из женской раздевалки. Он был тем самым мальчиком, по которых обычно говорят: «Странный». На обеде с ним сидела только Луна, которая училась на класс старше, и его лучший друг с самого детского сада. С ним они вместе зависали в литературном клубе и вели школьную газету. В редакции их и застукали за поцелуем парни из команды по экси. Ясно, почему у Джереми челюсть свело, когда Кевин сказал, что он бывший спортсмен. Снятое на видео быстро разлетелось по всем школьным чатам, а потом в городе не осталось ни одного кафе-мороженого, где бы это не обсуждали. Отец на неделю запер Джереми дома, заставлял молиться и просить прощение в церкви каждое воскресенье, а летом отправил в христианский лагерь. На этом рассказ оборвался, у Джереми навернулись слезы и перехватило дыхание, как будто он лезвие пытался проглотить. — Тише, — успокаивал Кевин, прикасаясь губами к влажной дорожке на щеке, — можешь не говорить, если не хочешь. — Я думал, это будет просто скучная поездка на два месяца и потом отец успокоится, а я через год уеду в университет, но это оказался не просто лагерь. Кевин слышал о конверсионной терапии, но от осознания того, что под боком до сих пор существуют такие пыточные для подростков, прикрывающиеся богом и верой в лучшее, кровь просто переставала циркулировать по телу. Джереми рассказывал про обливание ледяной водой из шланга, принудительный просмотр порно, про таблетки вызывающие рвоту и о том, как девочек запирали в комнатах со взрослыми парнями, которые черт знает что там с ними вытворяли. Вернувшись из лагеря, Джереми убедил отца, что исправился. Пригласил на выпускной первую попавшуюся одноклассницу, которая согласилась с ним пойти, и переспал с ней, упившись до беспамятства, в номере гостиницы, принадлежащей его семье. Все это нужно было, чтобы его отпустили в Нью-Йорк, наконец жить той жизнью, которой он хочет.