***
Сэм судорожно расправляет складки на широких брюках, сидя напротив обозленных насупившихся мудрецов. Тучный мужчина посередине громко цокает языком и разочарованно смотрит на студентку одного из важнейших даршанов. Девушка догадывалась, что сокрытие информации об ее тайном исследовании встанет ей боком, но и думать не смела, что она просчитается настолько глупо. — Подобные проступки караются исключением, Сэм, — мужчина встает рядом, размахивая перед ее лицом потерянным пропуском. Когда утром ее остановили прямо перед входом в аудиторию, она не поняла ровным счетом ничего. Лишь когда один из мудрецов протянул ей пропавший документ с четко написанным именем, Сэм поняла, что вот тут уж она от проблем убежать не сможет. Видимо в тот день, когда они с Хикэру пробрались в чужой дом в поисках той загадочной книги, пропуск вывалился из ее кармана и любезно раскрыл ее личность перед чокнутым хозяином дома. А тот, в свою очередь, так же любезно явился в Академию с возмущенными криками о краже его имущества. — Это было почти месяц назад, — тихо отвечает Сэм, неуверенно поднимая полный непонимания взгляд, — и только сейчас он вернулся домой и решил подпортить репутацию студентки? — Проникновение в чужой дом, исследование, на которое тебе разрешения никто не давал. Кража. Сэм, я закрыл бы глаза, но это не первый раз, когда тебя ловят на серьезных проступках. — Вы все еще не забыли ту небольшую перепалку в библиотеке? — язвит в ответ Сэм, складывая руки на груди. — Ты сломала студенту руку, — проговаривает мужчина и девушка тут же замолкает. Краем глаза она видит знакомый силуэт, мелькнувший в щели приоткрытой двери. Что вдруг Хикэру забыл в Академии? После того злополучного вечера они даже и парой слов не перекинулись, а юноша и вовсе делает вид, что девушки не существует, — исключать я тебя не хочу. Но мы вынуждены отстранить тебя от занятий на неопределенный срок. — Возможности посещать архивы и библиотеку меня так же лишат? — Как не прискорбно, но да. Как ты будешь нагонять программу и закрывать задолженности - проблемы твои. Но если всплывет что-то еще, то тебя вышвырнут. Надеюсь, ты все поняла? Сэм ничего не отвечает. Лишь кивает и медленно встает с твердой поверхности деревянного стула. Лишиться места в даршане - значит лишиться всего. Так говорит ее отец, так она настроила себя сама еще очень давно, кажется, в самый первый день, когда ее нога впервые переступила порог Академии. И сейчас она чувствует, как медленно, по кусочкам, ее собственная душа рушится на сотни маленьких осколков. Продуманный на первый взгляд план оказался полон глупых ошибок и Сэм мысленно бьет себя по голове. Ей стоило обдумать все досконально, а не бежать напролом, прячась за спину Хикэру в моменты опасности. Хикэру девушка, к слову, тоже успела обвинить пару-тройку раз. А после назвать себя по настоящему глупой. Ему об Академии переживать уж точно не нужно было, как и о будущем наивной студентки с ее чертовыми артериями и руинами. Он действовал исключительно из собственного интереса и выгоды. А еще, вероятно, из-за желания поиздеваться над незрелой Сэм. Ученая дергается, когда вспоминает те проклятые поцелуи и слова Странника, оставившие на истощенной душе глубокие кровоточащие раны. Девушка резко останавливается, услышав за спиной тяжелые размеренные шаги. Она неохотно оборачивается и сдавленно выдыхает, встречаясь с необычайно пустым взглядом синих глаз. Хикэру отчего-то до противного мерзко улыбается и девушка сглатывает образовавшийся в горле ком. — Что ты здесь делаешь? — переведя дух спрашивает девушка. — Хотел поговорить, но наткнулся на весьма занятную информацию. Тебя исключают? — он подходит чуть ближе и Сэм, будто бы издеваясь, намеренно делает несколько шагов назад. — Отстраняют. Ну, теперь я могу смело заявить, что наше сотрудничество подошло к концу. Пока меня лишили допуска, мне стоит залечь на дно. А значит и исследования мы продолжить уж точно не сможем, — она чуть прикрывает глаза и вскидывает ладони вверх. — Ты прощаешься? — Хикэру вскидывает бровь, искренне удивляясь позиции девушки. — Да? Наверное. Смысла ведь больше нет. — Ровно об этом я и хотел поговорить. Прости. Сэм будто водой ледяной окатывает. Она хватает его за руку, поспешно ведя по длинным коридорам. Хикэру не сопротивляется, лишь усмехается едва слышно, послушно двигаясь за дерганной девицей. Ученая встряхивает головой несколько раз, чуть было не врезается в зазевавшегося студента, разбросавшего книги по всему коридору. Она быстро кидает парочку извинений и уже было собирается открыть массивные двери, ведущие прямиком на улицу, но крепко сжатые на ее запястье пальцы и на метр не дают сдвинуться. — Тебя словно убить хотят. Куда так рванула? — Я...просто..., — она оглядывается по сторонам и замечает непривычную этому месту пустоту. В холле ни единой живой души, лишь они, словно глупцы последние, стоят возле тяжелых дверей и прожигают друг друга сотней бессмысленных взглядов, — о чем ты хотел поговорить? — Я был слишком резок тогда. — А я сглупила и поняла тебя неправильно. — Нет, ты...— он шумно выдыхает и нехотя отпускает тонкую девичью руку, — я не знаю, как это назвать. Но я не хотел бы, чтобы ты уходила. Последнюю добрую сотню лет я не чувствовал ничего, кроме гнева и жалости к себе. — И ты не можешь понять, что именно испытываешь ко мне, верно? — Верно. Но ты определенно стала мне дорога. Другом уж точно. — Не часто с друзьями целуются, знаешь ли. Хикэру сдавленно смеется и чуть стягивает края шляпы вниз, стараясь скрыть смущение на бледном лице. Сэм протягивает руку, видно, в качестве рукопожатия и тихонько заикается о небольшой сделке. Расставить все по полочкам и в конце концов разобраться со всеми узлами, что они любезно завязали между друг другом. — К слову, — Хикэру хитро улыбается, наклоняясь чуть вперед, убирая выбившуюся серую прядь за ухо, — я ничего не говорил о том, что мы прекратим исследования.***
Исчезло ли противное напряжение между ними после столь откровенного разговора в стенах Академии? Совсем нет, но Сэм уж точно может сказать, что на душе стало как-то спокойней. Она от дел древних руин отошла почти сразу - мелькать перед мудрецами слишком рискованно, но Хикэру, как и обещал, продолжает копаться в песках, скидывая на долю девушки анализы принесенных им находок. Недавно к нему любезно подключилась Люмин и ученая жизнь свою готова поставить на то, что без мудрейшей Нахиды здесь не обошлось. Девушке стали привычны их вечера. Когда оба сидят над переводом древних текстов, в свете одной единственной свечи и с десятком кружек остывшего чая, хаотично расставленных по старому столу. Пару раз Сэм отключалась, оперевшись на локоть юноши и Странник смеялся каждый раз, когда на утро девушка жаловалась на затекшую шею и краснеющий след на щеке. — Завтра ты тоже исчезнешь на сутки? — тихо спрашивает Сэм, водя пальцем по пыльным страницам. — Я думал остаться. Хочется немного развеяться от постоянного копания в песках. Хотел предложить снова сыграть в призыв. Горю желанием снова тебя уделать. — Еще узнаем, кто кого. Может, мне повезет. — Так ты не против? Сэм кивает, стараясь подавить зевок. Она наверное никогда не признается, что временами не спит сутками, дожидаясь его возвращения. Резкая одержимость куклой Сёгуна, по всем канонам должна пугать девушку не на шутку, но вместо этого ученая тихо мирится с бушующими внутри чувствами и продолжает делать вид, что все в порядке. Что все так, как должно быть. Страннику же все еще тяжело осознавать свалившийся на него вал непонятных эмоций. Что такое любовь он не знает. Нет, он, конечно, тоже любил Ниву и Кацураги. Любил того одинокого больного ребенка. Но Сэм однажды заикнулась, что любить семью и любить человека - вещи абсолютно разные. — Это можно поставить в один ряд для сравнения, — тихо прошептала тогда девушка, утыкаясь в пыльные учебники, — ради любимого человека ты можешь предать семью, которую ты тоже любишь. Это сложно и вряд ли можно понять, пока не переживешь этого на собственной шкуре. — И ты переживала? — Нет. Но моя мама пошла против воли своей семьи, когда вышла за моего отца. Иногда мне кажется, что она ошиблась. Особенно, когда я слышала ее рассказы о нем. Мама называла его глупым, а поступки абсолютно нелогичными. Но то, с каким теплом она об этом говорила... — Ну, по твоим рассказам, он ужасный человек. — Возможно. Но он все еще мой отец. Сейчас он смотрит на уставшую девушку перед собой и понимает, что готов терпеть ее присутствие всю свою длинную жизнь. И пусть это невозможно, и Сэм, рано или поздно, превратится в кучу гниющих костей, закопанных глубоко под землей, он намерен принимать ее любой. Сонной, с краснеющими глазами посреди ночи, растрепанной и дерганной по утрам, неуклюжей и надоедливой. Любой. Любит ли он ее? Сам не знает. Но факт остается фактом, эта девица с ее отвратительной упертостью стала самым важным человеком за последние сотни лет. Он часто ловит себя на мысли, что был бы не против оборвать ее связи с семьей. Как бы она не любила своих родителей, именно они являются причиной большинства ее проблем. А Сэм, видимо, об этом и не думает. Не замечает совсем, продолжая идти на поводу у двоих стариков с весьма странной позицией в жизни. Отправить собственного ребенка туда, куда он не хочет, аргументировать все позором и отвратительным будущем, лишить единственную дочь возможности иметь свою собственную семью - Хикэру вечность готов перечислять их родительские косяки. И пускай у самого юноши не было должного примера, живя с Кацураги и Нивой он сполна усвоил то, какой должна быть семья. — О чем ты задумался? — доносится до него тихий хрипловатый голос и он чуть дергается, переводя взгляд на сонную Сэм. — Не столь важно. Ты можешь пойти спать, если хочешь, — наспех отвечает он, прикрывая глаза. — Хочу еще немного посидеть. Можешь что-нибудь рассказать? — она выпрямляется на стуле, чуть склонив голову вбок. — Я не самый лучший рассказчик, — отнекивается юноша и замирает, когда девушка кладет подбородок на его плечо. — И при этом тебя звали Сказителем? — она смеется и чуть морщит нос, когда чувствует знакомый запах ветра и дорожной пыли, — мы так и не поговорили о том, что нам делать. — Я не эксперт, — он едва ощутимо проводит пальцем по выпирающим ключицам и Сэм ежится, громко вдыхая затхлый теплый воздух. — Как и я. Я просто делаю то, что первое приходит на ум, — произносит Сэм и непонятно зачем прикусывает бледную кожу. — Это не решение проблемы, — он не отталкивает ученую, смиренно выжидает ее дальнейших действий. Честно, ему самому интересно, что выдаст ее уставший мозг на этот раз. — Я знаю, — она оттягивает черную полупрозрачную ткань и едва ли касается оголенного участка холодным кончиком носа, — но это весело, разве не так? — Помнится, в последний раз, после такого веселья, мы не разговаривали неделю. Сэм ничего не отвечает. Лишь смазано целует приоткрытые губы, обхватив его щеки обеими руками. Юноша усмехается, пробираясь ледяными пальцами под свободную майку и девушка вскрикивает от резкого контраста. Странник громко смеется, пока Сэм, чуть надув губы, смело оттягивает ткань его шорт, ощутимо надавливая на бедренную кость. — Хочешь поравнять счет? — Хочу, чтобы ты заткнулся. Пожалуй, Сэм согласится с ним. Подобный досуг действительно хорошо снимает напряжение, особенно если откинуть сотню ненужных обязательств. Ей определенно нравятся аккуратные прикосновения ледяных рук и короткие, требовательные поцелуи. А может и он сам.