✈✈✈
После слов Киллиана тревога Эммы схлынула сама собой: он не боялся её и не считал монстром. Господи, как она вообще могла снова начать в нём сомневаться? От сердца сразу отлегло, а тот факт, что он намекнул о побеге и поиске старого друга, взбодрил не на шутку и придал сил действовать дальше. Однако сейчас всё это отходило далеко, на третий план, ведь от Генри и Марты её отделяли считанные шаги. Чертовы эмоциональные качели не давали ей спокойно вздохнуть, и она в эйфории побежала со всех ног по лестнице. Раз. Два. Три. Свон не поняла, в какой момент едва не врезалась в широкую мужскую грудь, подняла взгляд и замерла. На неё смотрели округлившиеся от шока зелёные глаза. Мир вновь замер, и Эмма чуть не забыла, как дышать. Это он? Это точно он? Эмма лихорадочно осматривала его раз за разом и не могла поверить, что перед ней её маленький брат, когда-то с трудом достававший ей до груди. Всё те же волосы, глаза, вытянутые черты лица и отцовский нос с горбинкой. Но теперь он возмужал, стал выше её на голову, гораздо шире в плечах, и у него появилась щетина. Встреть Свон Генри случайно на улице, она никогда не узнала бы его. В голове не укладывалось, что этот мужчина с семейных фотографий сейчас застыл перед ней. Он казался настолько далёким, как поп-звезда, сошедшая к ней со сцены. — Эмма?! Эмма-а-а! — Генри завопил во всю глотку, его лицо исказила гримаса ужаса, он отшатнулся, закрыв рот руками. — Ты… ты настоящая? Твою мать, как это возможно? Слёзы наполнили глаза и полились тогда, когда она перевела взгляд на сестру. Марта. Ныне Санчес. Она помнила её пышущей красотой и молодостью девушкой без единой морщины, по которой страдали многие парни. Сейчас сестра состарилась. Конечно, не настолько сильно, как родители, но Марта выглядела на свои пятьдесят: поседели каштановые волосы, появились носогубные складки, прибавилось немного лишнего веса, да и от шокирующих мини-юбок она отказалась. Боже, и даже она делала эти беспощадные кудри на полголовы! — Эмма! Как? Как? — вскричала Марта и бросилась к ней в объятия. До Генри осознание происходящего пришло только спустя несколько мгновений. Маска непоколебимого бизнесмена, которому любое море по колено, в момент слетела, и он зарыдал вместе с сёстрами. Эмма крепко обнимала обоих, вдыхала родные запахи, пробивающиеся сквозь незнакомые парфюмы, и судорожно всхлипывала. Сердце болезненно билось, и глядя в их глаза, она видела мелькающие воспоминания: их игры в Дикий Запад на деревянных лошадках в полях, первые шаги брата, то, как Марту привезли из роддома. Она чувствовала себя до глупого смеха древней, ведь она застала всё, кроме их осознанной жизни. Эмму трясло мелкой дрожью, она скользила холодными руками по родным лицам. Начала невольно улыбаться и наконец рассмеялась: щетина Генри непривычно колола ладони. Силы на рыдания стремительно заканчивались, и тело налилось свинцовой тяжестью. Свон сбилась со счёта, сколько раз за последние дни внутри неё, как чёрная дыра, пульсировала эта боль — тоскливая, мучительно-ноющая и высасывающая энергию. Но одна мысль утешала её, воскрешала из пепла и давала надежду, что самое худшее позади: «Они снова вместе. Их непобедимая команда». — Это я. Правда. Я опоздала на тридцать лет, но я всё объясню. Только вы не падайте в обморок, а то мне хватило папы, — сквозь слёзы рассмеялась Эмма и устало положила голову на плечо Генри. — Мама, как всегда, захотела устроить сюрприз и ничего вам не сказала. — Вот так опоздала! Вот так сюрприз! Мы тебя уже похоронить успели, а ты только сейчас вспомнила, что пора заканчивать отпуск, — в присущей ей экспрессивной манере воскликнула Санчес и всплеснула руками. — Как ты так хорошо сохранилась? Ты в глубокой заморозке побывала, что ли? — Ну… Можно и так сказать. Рядом с мамонтами. И мне уже рассказали про гроб, — нервно усмехнулась Свон и вздрогнула. — Для вас прошло тридцать лет, а для меня один миг… С родителями я попрощалась всего лишь месяц назад с лишним, а потом во время полёта переместилась сюда. — Что за черт? Хочешь сказать, ты буквально стала путешественницей во времени? Как это возможно? — опешила Марта. — Боже… Я сама толком не знаю, как это получилось, но я расскажу вам все чуть позже. — Так это ж… Надо всем родственникам рассказать, праздник-то какой будет! Я бы семью привез, отметили, — в растерянности пробормотал он и почесал затылок, пытаясь прийти в себя. — О нет-нет-нет! Простите, что нарушаю такой сентиментальный момэнт, но об этом никто знать не должен. Появление Эммы — это секретное дело ФБР, — с ехидной интонацией встрял в разговор Малдер. — Что? Какое ФБР? Вы вообще кто такие? — вспыхнула в негодовании Марта и упёрла руки в бока, испепеляя Киллиана и федерала недовольным взглядом. О, Свон узнавала её вспыльчивую натуру — тут ничего не поменялось. — У-у-у, ну готовься. Тебя ждёт настолько фантастическая история, что без рюмки не обойтись, — саркастически хохотнул Джонс. — Кстати, я Киллиан Джонс, и мы с Эммой встречаемся. Брат и сестра ошарашенно вытаращились на них. — Что? А может, у тебя ещё семеро детей найдётся и космический корабль? Когда ты успела? — взвилась Марта и начала нервно мерить шагами комнату, теребя кофту с леопардовым рисунком. Вот что-что, а любовь к вызывающим, экстравагантным и безвкусным вещам у неё осталась вечной. — Напомню, у неё было тридцать лет, — невзначай добавил Киллиан и иронично хмыкнул. — На самом деле, она всего лишь упала ко мне в кабину самолёта. — Ох, забыл представиться: агент ФБР Джон Малдер, — Малдер хлопнул перед носом Санчес удостоверением и расплылся в довольной улыбке, похоже, упиваясь гордостью за звание и тем, что оставил её в полном недоумении. — И вы должны будете подписать соглашение о неразглашении данной встречи. К тому моменту, когда Эмма все-таки смогла собрать всех за столом и рассказать снова свою историю, Малдер заставил всех присутствующих поставить эти подписи. У всех голова шла кругом. Марта и Генри сначала пытались выудить настоящую, как они думали, правду о том, где же их сестра пропадала тридцать лет. Они наотрез отказывались верить в перемещение и только спустя несколько часов свыклись с этой мыслью. Едва ли не сильнее их поразил тот факт, что сестра умудрилась, как по заказу, попасть в спасательный самолёт и там же найти себе бойфренда. Свон весь день ожидала, что что-то пойдет не так и держала ухо востро. Но ничего не произошло. Настал полный штиль. Идиллия, позволившая ненадолго расслабиться. Она стала ещё одним глотком свежего воздуха. Разве что Малдер противно мельтешил перед глазами. За окном до заката светило солнце, и не было ни тучки, а Генри поставил во дворе большой бассейн, в котором обычно играли его дети. Эмма резвилась в нём вместе с Киллианом, братьями и сестрами. Ныряла, купалась и загорала на шезлонге под жаркими лучами техасского солнца рядом с родителями. Из радио лилась легкая музыка, Эйвери играла с псом, бросая ему палочку, а Свон носила лимонад и с упоением слушала анекдоты отца и его истории из жизни. Перед ней крутился калейдоскоп из радости, эйфории, смеха и поцелуев Киллиана и утягивал в другой, правильный мир. Так должен был выглядеть её обычный выходной с семьёй. Казалось, никогда и не было никакого перемещения на тридцать лет. Вечером все собрались в гостиной посмотреть какое-нибудь кино и полистать стопку старых альбомов. Эйви включила красные гирлянды, опутывающие комнату, а Эмма устроилась поудобнее на диване, положив голову на плечо Киллиана, и рассматривала с семьёй фотографии. По венам разливалось теплое чувство заботы и умиротворения. Сначала они показали ей самые новые фото: их поездки в другие города и даже страны уже в шестидесятых-семидесятых годах, дни рождения, праздники, просто обычные деньки. Фото, на которых Генри и Марта нянчатся с её дочкой и Эйвери. Больше всего Эмму поразило, какое количество детей всегда крутилось возле их семьи и как сквозь годы они смогли пронести любовь. Как же ей не хватало такого домашнего уюта и спокойствия! Она до слёз не хотела, чтобы этот счастливый день заканчивался и опять наступила неизвестность, опасность и балансирование на лезвии ножа. Они добрались до фотографий из пятидесятых, и Джонс заворожённо загляделся на чарующие портреты Эммы. Она выглядела, словно голливудская актриса тех лет. Его очень тронуло, что её семья так бережно хранила память о ней. Даже Киллиан ощущал себя рядом с ними естественно, будто так было всегда, и чувствовал необычную атмосферу любви и принятия. Он изумлённо вскинул брови и ткнул на другую фотографию, где Свон широко улыбалась, была одета в роскошное пышное платье с лентой выпускницы тысяча девятьсот сорок шестого года на груди. Эх, эта девочка даже не подозревала, сколько ужасов случится с ней в будущем. — И после этого ты удивляешься местным красоткам с гривой а-ля «взрыв на макаронной фабрике?» — хохотнул он, указав на высокую прическу с лакированной, закрученной в валик чёлкой. — Ну, со всеми бывает такой период. Это на выпускном, там я с парнями подралась, — невинно отмахнулась Свон. — Другого я от тебя и не ожидала! — ошеломлённо фыркнула Эйвери. Но настоящий шок настал тогда, когда Мэри Маргарет случайно достала, казалось бы, самую неприметную фотографию: на ней стоял молодой Дэвид, опираясь на «Форд» тридцатых, к нему прижималась маленькая Эмма, а рядом с ними находился какой-то мужчина с мальчиком. Киллиан не сразу поверил своим глазам, ведь в этом ребёнке он отчётливо узнал своего отца, а в незнакомце — деда. Как это было возможно? — Кто это? — сбитый с толка, поинтересовался он. — Дай-ка вспомнить… Это наши давнишние соседи, Мейсон Джонс и его сын Бреннан. Мы жили на соседних улицах, и они спасли меня во время песчаной бури, — задумчиво почесав затылок, ответил Дэвид и перевернул фотографию, проверяя год. — Тысяча девятьсот тридцать пятый. Да, это прощальная съемка. Их семья куда-то переезжала. Киллиан сидел белее мела и ошарашенно переводил взгляд с главы семейства на фотографию. Внутри у него всё похолодело, и дрожь пробежала под коленками. — В Даллас. Оттуда в Гранд-Прейри они переехали только в пятидесятом году к матери жены Бреннана, когда ему исполнилось двадцать восемь. Через год у него родился сын Лиам. А в пятьдесят шестом он переехал в Майами, где открыл свою строительную компанию, —медленно продолжил Джонс. И чем дольше он говорил, тем с большим изумлением все распахивали глаза. Эмма резко вздохнула и прикрыла рот руками. — Что? Откуда ты это знаешь? — испуганно пробормотала Мэри Маргарет, кажется, начиная догадываться. — Это мой отец и дедушка. — Слова Киллиана потрясли всех, и в зале на мгновение повисла тишина. Ему самому в такое совпадение верилось с трудом. Но факт оставался фактом. Он даже в бредовом сне не мог предположить, что, оказывается, связь с девушкой, которая абсолютно случайно попала в его в самолет из прошлого, будет тянуться красной нитью через всю его жизнь. Джонс кое-как осознал реальность того, что Эмма общалась с его родителями и трогала живот его матери, когда та была беременна им, но сегодняшнее открытие окончательно добило его. Он не верил в судьбу, но теперь задумался, что их с Эммой судьбы всегда были связаны. И с самого рождения тень Свон ходила возле него, дожидаясь своего часа. — Охренеть, — выпалила Эйвери и выронила кружку с чаем на пол. — «Дисней» с их родственными душами просто отдыхает. Ну что ж, добро пожаловать в нашу семью!✈✈✈
Первый день пребывания у родителей для Эммы вышел поистине мозговзрывающим. Она незаметно осматривала дом в поисках метеорита, но нигде его не нашла, как и в рюкзаке. Ещё переваривая свалившиеся на неё сенсационные новости, Свон в последнюю минуту перед сном вспомнила про Аарона и поймала мать у спальни, чтобы тихо выяснить информацию. — Да, где-то недели через три после твоего исчезновения, когда все уже забили тревогу, на пороге появился какой-то странный паренек с чёрными кудрями и представился твоими другом Аароном. Узнавал, где ты и что с тобой. Он так испугался, когда понял, что ты пропала. Потом сказал, что переезжает куда-то в Калифорнию и приказал сообщить тебе это, если ты объявишься. А потом он приезжал раз в пару лет в надежде встретить тебя, — вздохнула Мэри Маргарет. — А он не говорил, кем работает сейчас? — Вроде, каким-то учёным. Он приезжал на короткое время и о себе ничего не рассказывал. Только с каждым разом седел всё больше, — пожала плечами мама. Не удивительно, что Аарон поседел, ему должно быть уже за пятьдесят. — А номер телефона он не оставлял? — с отчаянием поинтересовалась Эмма. — По-моему, оставлял, но это было так давно, что мы уже выкинули эту бумажку. Доченька, я правда не знаю, как тебе это может помочь. Твой друг не появлялся здесь уже лет пять, наверное. И я понятия не имею, жив ли он сейчас. — Слова миссис Свон разрушили последнюю надежду, и она ушла спать, обняв дочь напоследок. Чёрт, проклятие! Что за невезение? Эмму пробрала дрожь. Кто сказал, что будет легко его найти? От сердца немного отлегло от мысли, что Аарон может быть жив и сейчас продолжает здравствовать. Он искал её, не забывал. Проявлял такое упорство. Но только из искреннего ли порыва или из-за желания забрать потерянный метеорит? И от кого Аарон его прятал? Как и где искать его сейчас? Вероятно, она сможет найти его номер в телефонной книге? Однако, сколько времени займет обзвон всех Ааронов Цвигерманов в США? Вопросы росли в голове, как снежный ком, но Свон всё-таки смогла уснуть. На следующее утро Марте и Генри пришлось вернуться домой. Они не могли оставаться здесь надолго из-за работы и возможности привлечь лишнее внимание. Брат с сестрой заобнимали Эмму едва ли не до смерти и только после этого отпустили её и уехали. Та, честно говоря, предпочла бы не высовываться на улицу из-за палящего солнца и дикой усталости, но неугомонная Эйвери уговорила её и Киллиана пойти прогуляться по городу, чтобы рассказать что-нибудь интересное. В собой они взяли Эйнштейна и — вынужденно — прилипалу-Малдера. — Вот тут было моё первое свидание. Не очень удачное. Оно быстро закончилось. Парень спросил, хочу ли я, чтобы он за меня заплатил. Я согласилась. Он взял мои деньги и отдал их продавщице. Вот что за наглость! Ну я в отместку и уронила на его вылизанный костюм мороженку, — непринужденно рассказывала Эйвери, проходя по скверу, чуть ли не единственному месту, которое узнавала Эмма. — О, моя школа! Молодец! Так ему и надо. А я в этом парке запускала воздушных змеев в детстве. Один зацепился за дерево, я полезла за ним и тоже застряла. Сидела до вечера и куковала, пока родители не сняли меня, — рассмеялась она и приобняла сестру. — Надо взять на заметку, — насмешливо фыркнул Киллиан и получил в ответ испепеляющий взгляд двух хищниц. — Шучу! Вы стоите друг друга. Если бы вы росли вместе, то, наверное, перевернули бы весь дом или даже город, — он вскинул руки в примирительном жесте. — Да-а, мы были бы бандой, — довольно протянула Эйви и похлопала Эмму по плечу. Никто не заметил, как Эйнштейн увидел кошку, сорвался с лужайки и понёсся в сторону кладбища, расположенного чуть поодаль от сквера. — Эй, Эйнштейн, твоё кладбище вообще-то в другой стороне, — крикнул Малдер и громко заржал. — Чего стоите? Ловите его, — шикнул ему Киллиан и бросился вперёд. Неспешная прогулка вмиг превратилась в спринтерский марафон, а этот маленький засранец будто забыл все команды на свете и игнорировал их. Эмма обогнала всех, первой прибежала до ворот и не заметила, как оказалась на земле мертвецов. — Да ты совсем сдурел, Эйнштейн?! Быстро ко мне, вернись! Ты же умная собака, в какой момент ты растерял все мозги? — она рявкнула, поражаясь тому, как ловко он заводит её вглубь кладбища. — Ты решил сразу и прикопать здесь этого бедного кота? Дыхание сбилось, и Свон сбросила темп. Теперь она устало брела между могил, скрытых под плотным сводом крон деревьев, и холодок пробегал по коже вовсе не от прохладного ветра. Атмосфера тут была, мягко говоря, напряжённая, и обилие крестов, выстроенных в ряды, только нагоняло жути. Если во всём городе жизнь била ключом, то тут царили леденящий покой и тишина. — Эйнштейн, мать твою, уйди оттуда! Фу! Плохой пёс, как ты себя ведёшь? — зло выругалась Эмма и схватила пса за ошейник, оттаскивая от дуба, на который он загнал кошку. Тот ещё какое-то время порычал на несчастное созданье и жалобно посмотрел на Свон, словно осознав вину. В этот момент подоспели запыхавшиеся Киллиан, Малдер и Эйвери с поводком. — Ну вы торпеды оба! — упираясь в колени и тяжело дыша, воскликнула Эйви и внезапно замерла, распахнув глаза. Она отшатнулась и судорожно сглотнула, начав сверлить одну точку за спиной Эммы. Та непонимающе посмотрела на неё и вздёрнула бровь: — Что такое? — Э-э-э, ничего… — но сестра не успела договорить: Свон уже обернулась, и в её душе что-то резко и оглушительно оборвалось от увиденного. Перед ней предстало надгробие с надписью:«Покойся с миром, любимая дочь и сестра. Мы будем помнить тебя и надеяться, что ты вернёшься к нам.
Эмма Свон. 1929–1956 год».
— Блядь! Какого хрена? — взвизгнула Эмма и зажала рот ладонью. Мир вокруг испарился для неё на мгновение, и она, словно в трансе, раз за разом пробегала глазами по тексту. Её будто пронзило мощным разрядом тока, и Эмма едва не задохнулась из-за шока, а волосы встали дыбом. Мурашки пробежали по коже, холод пронёсся по венам и застыл в груди, продолжая медленно разливаться по телу. В горле застрял давящий ком, лицо побледнело, колени задрожали, но она не проронила ни слезинки. Свон стояла ни жива ни мертва и едва дышала. Она опустила взгляд под ноги и покачнулась от осознания: гроб, предназначенный для неё, находился прямо под ней. Да, ей говорили, что его похоронили пустым, но Эмма не ассоциировала это событие с собой. От шока она не могла пошевелиться и лишь слышала бешеное сердцебиение в висках. Чёрт подери, она не ожидала, что окажется в этом месте и увидит свою могилу. Всего какие-то четыре предложения выбили почву из-под ног и заставили почувствовать прикосновение смерти, её леденящее дыхание между лопаток, где стекал холодный пот. Ощутить, как внутри откликается призрак той неистовой боли, с которой писали эти слова её родные. Наверное, тогда мир для них рассыпался на кусочки. Из-за её идиотского решения слетать в отпуск. Идиотского рейса восемьсот пятнадцать. Идиотского перемещения во времени, метеорита и человека в чёрном. — С тобой всё в порядке? Ты как? — испуганно спросил Джонс, коснувшись её плеча. — Нет, — раздражённо бросила Эмма и отшатнулась в сторону, сжимая руки в кулаки. — Ему здесь не место. Проклятие! Где-то внутри зародились жгучая, разъедающая кожу злость и чувство свербящей обиды. Ей пришлось пройти через ад, выжить в мясорубке. У неё после этого отняли тридцать лет жизни, сделали подопытным кроликом и в итоге похоронили. Посмели сделать её простым воспоминанием и заставить страдать родных. Свон понятия не имела, что же действительно произошло с самолетом, но она ненавидела этих людей и их главное творение — её могилу. Но она жива. Всем назло. Она всегда до конца боролась за жизнь, как тогда в горящем самолёте, так и сейчас, и будет делать это до последнего. Желание стереть с лица земли надгробие закипело в крови, и Эмма в бешенстве его пнула. В первый раз камень лишь покачнулся. Его даже закрепили плохо в надежде, что однажды снесут. И этот момент настал. Она стиснула зубы до скрипа и ударила хорошенько ещё раз. — Эй, ты что творишь?! Ты спятила, что ли? — крикнула ей Эйвери, но она проигнорировала её и долбанула по могиле ещё сильнее. — Нет. Я в полном здравии. Сейчас я точно живее всех живых, — рявкнула рассвирепевшая Эмма. Последний мощный удар, и надгробие с грохотом рухнуло на траву. А вместе с ним и тяжесть с души. — Прощай. Ближайшие семьдесят лет даже не жди меня, — с напором процедила она и обернулась, сталкиваясь с ошеломлёнными взглядами. — Мамзель, когда я буду сносить стену в доме, я позову вас, — испуганно крякнул Малдер и икнул. — За бесплатно не работаю, — строго сверкнула глазами Свон и сдула прядь со лба.