Не все потеряны...

Весь день Пик старался держаться поближе к Агнес и избегать Вару, но зелёноволосый больше не лез, а Агнес сама часто подзывала зачем-нибудь Пика. Сейчас омега сидел в нижней гостиной на диване, рядом с девушкой, читающей в интернете новости. — Родители у тебя живы? — вдруг спросила она Пика. Фиолетоволосый погрустнел и опустил голову. — Не знаю… Мама умерла за неделю до того, как меня похитили, мне десять было… А папа был в порядке. Я… я так хочу вернуться!.. — прошептал Пик. В уголках его тёмных от тоски глаз блеснули слёзы, одна из которых скатилась по щеке. — Не надо плакать, — Агнес погладила его по плечу, — Я к чему спросила: надо вернуть тебя. Однако сейчас уже поздно, а завтра с утра будем искать твоего отца. Как его зовут? — Валентин Индигиевич Кристалльцев. — Таких вряд ли много…- вслух подумала Агнес, — Значит, и искать проще. Ну ладно, хватит грустить. Иди в душ, потом покажу тебе, где спать будешь. Уже через двадцать минут они шли по коридору третьего этажа. Пик пытался догадаться, куда его поселят. Агнес лишь улыбалась на этот счёт. На сколько бы мальчик тут ни задержался, нужно подобрать комнату, которая ему понравится. Альфа надеялась, что так и будет. Когда они оказались в самом конце коридора, Агнес открыла дверь, и у Пика одновременно от радости и боли в сердце перехватило дыхание. Эта комната была почти копией той, в которой он жил раньше!.. Ещё когда мама была жива… Агнес немного удивилась, когда омега бросился ей на шею и разрыдался. — Что с тобой? — негромко спросила она, — Ну что ты, котик? — Эта комната… к-как моя там, д… дома! — всхлипнул мальчик, — Так похожа… Я п-по дому соскучился!.. Он заплакал так, что если бы не держался за шею Агнес — упал бы. Девушка подхватила его на руки, и Пик уткнулся ей в плечо. — Там вечером, когда я спать ложился, ко мне всегда родители приходили… — бормотал он, — Спокойной ночи пожелать… И сидели, пока я не засыпал. А потом, когда… к-когда мама умерла… я по ночам плакал, — немного виновато признался он. — Нет ничего постыдного в том, что ты плакал, — тихо произнесла Агнес, — Я тоже плакала, когда мои родители погибли. Она осторожно опустила омегу на кровать и, укрыв его, села рядом. Оба молчали. Пик вспоминал, как жил с родителями ещё до смерти матери. Тогдашнюю счастливую беспечность, прогулки, походы в зоопарк или кино пятнадцатого числа каждого месяца, снеговиков, которых зимой лепили все вместе, вспоминал, как наряжали взятую напрокат в ведре ёлку, как весной родители вместе с ним запускали по ручьям кораблики. Как он пошёл в школу, а после распределения его задразнили — он был единственным омегой в классе. Мать его тогда успокоила, мол, она же омега, а вон какое убоище! Он вспоминал поездку на море, дельфина, подплывшего совсем близко к утёсу и даже разрешившего себя погладить, зелёные от водорослей скалы, лес из старых сосен, освещённый закатом. Радость просто от жизни… Пик вспоминал эти светлые дни, и слёзы текли из его глаз. Агнес с тревогой всматривалась в лицо мальчика. Он мечтает встретиться с отцом, попасть домой. Но что, если его отца не удастся найти или уже нет в живых? Переживёт ли это слабый, чувствительный Пик? Надо, конечно, надеяться на лучшее, но нельзя забывать и о худших вариантах, как это сделали однажды родители Агнес — и не вернулись из отпуска. У самолёта, на котором они летели, что-то треснуло, он с размаху разбился о скалы. А ведь не первый раз самолёты этой авиакомпании падали… С того момента прошло два года, это было восемнадцатое января. Долго в комнате стояла тишина. Наконец Агнес встала: — Пойду, пожалуй. Спокойной ночи, — пожелала она, погладив Пика по голове. Тот попытался улыбнуться: — Спасибо… Тебе тоже. Когда альфа вышла, он закрыл глаза и по старой, ещё домашней привычке обхватил подушку руками. Давно ему не было так хорошо. Уже четыре года, с того момента, как умерла мать. И сейчас, в этой так похожей на его собственную комнате, Пику казалось, что он дома, и стоит выйти в коридор, как он увидит двери к родителям, и мама вовсе не умерла, а просто осталась в том доме, куда, может быть, он скоро вернётся…