Однажды, в другой жизни...

Год спустя Размашистым шагом Зехра входит на веранду и открывает дверь своего дома. Вводит пароль для сигнализации, затем проверяет камеры наблюдения — всё чисто. Аккуратная лужайка перед уютным домом, высокий забор ограждает от улицы тихого и закрытого пригорода Стамбула. Добираться отсюда с работы теперь около полутора часов, но безопасность Ягмур и собственное спокойствие Зехры отныне намного дороже. Да и работа теперь занимает три раза в неделю по четыре часа, поэтому передвижения не такие частые и выматывающие. Зехра входит в свой уютный дом и сбрасывает обувь возле мягкого ковра. На улице жарко, на ней — светлая блузка и лёгкие штаны. Папку с документами бросает на большой стол, стоящий в столовой-гостиной, а сама идёт к холодильнику, чтобы взять лимонад. Документы отныне не являются очень секретными, поэтому можно оставить их пока что без присмотра. Работа Зехры теперь заключается в том, что она преподаёт в военной академии при разведывательном управлении Турции. Официально на своей должности она занимается преподаванием, проводит три раза в неделю лекции студентам и рассказывает о тщательных правилах работы в разведке. Неофициально — очень часто помогает проводить некоторые миссии, управляя из центра планирования, прямо как в тот день, когда она впервые столкнулась с Сердаром на подземной парковке, они кивнули друг другу и ушли. Ещё она консультировала персонал по подбору молодых кадров, ценнейший опыт Зехры был незаменим для того, чтобы сразу разглядеть потенциал молодых курсантов, тренировать их и направлять в более узкоспециализированные подразделения. Зехра теперь занималась более спокойной работой. Последняя опасная миссия год назад что-то в ней перевернула, и она наконец-то решила поставить жизнь и благополучие своей дочери на первое место. Отдавать долг Родине можно более безопасными способами, без постоянного риска для жизни. После возвращения из того плена Зехра побыла несколько дней в отпуске, а затем отправилась на разговор с председателем Халитом. Он не имел возражений и в итоге Зехра переехала в новый дом, сменив личные данные, и занялась более спокойной работой. Это было хорошо. Оглядываясь назад, она понимает, что это было лучшим решением. Она продолжала часто видеться со своими коллегами по работе, недавно получила приглашение на свадьбу Омера и его невесты. Он познакомился с тем самым доктором, о котором говорила Саджиде, и был счастлив. Ягмур проводила время с Саджиде, навещая её и деда Эфкяра. Узай и Гюрджан также иногда присоединялись к этим вечерам и они всегда продолжали быть друзьями, особенно после того, что все пережили и кого потеряли. Сама Зехра была спокойна и почти счастлива, по крайней мере, чувствовала, что теперь всё в её жизни идёт правильно. Она наливает стакан прохладного лимонада и делает пару глотков. Потом идёт к столу и смотрит на первые страницы открытой папки: нужно кое-что проанализировать по тестовым заданиям для новичков. Собирается забрать бумаги и начать подниматься наверх, чтобы принять душ, как внезапно слышит тихий звук где-то на веранде. Щелчок. Быстро. Пистолет мгновенно в руке — она всегда носит его в сумке. Зехра выставляет тот перед собой и ныряет к ближайшей стене: никого не видно. Дверь открыта и нужно или закрывать ту, или рисковать и выходить на веранду в поисках звука. Возможно, это просто её годами отработанная паранойя и сейчас тут никого нет, но это же Зехра Балабан — она не может поступить иначе. Поэтому она глубоко вдыхает и резко выходит из-за угла, прижимаясь спиной к стене… Чтобы наставить пистолет на человека, стоящего снаружи и затем немного шокировано осознать, кем на самом деле является её нежданный гость. Она направляет оружие прямо на Франциса Хоффманнера, которого видела в последний раз год назад. Вернее, даже не его, а ту самую фотографию из его досье. -------------------------------------------------------------------------------------------------------- Зехра только что переговорила с Председателем Халитом и вышла из его кабинета. Сложный и тяжёлый разговор о прошлой неудачной миссии, сложное решение о будущем… Всё сплелось в душе Зехры в какую-то усталость, приправленную онемением. Она прошлась по Штабу и встала рядом с Узаем, который в данный момент сидел здесь в полном одиночестве. Как и всегда — технический гений занимался важными делами и работой, но при виде Зехры мягко улыбнулся и откинулся назад на кресле. Он знал, что она собирается как-бы уйти в отставку. — Как Ягмур? — первый его вопрос. — Хорошо. Мы почти не разлучаемся, за исключением сегодняшнего дня. Она опять боится, что я не вернусь с работы. — Сложно. Передавай ей привет. — Узай, — Зехру терзает чувство вины, что она собирается оставить Штаб и полевую работу. Но на этот раз данное решение — правильное и выверенное, буквально всей интуицией Зехра прочувствывает, что её решение абсолютно верное. Несмотря на эту вину и сомнения — верное, — я оставляю Вас. Бросаю. Прости. — Не за что извиняться, Зехра, — тот сразу отвечает, — я понимаю. Ты многое потеряла. Мы все многое потеряли. Дядя Хаккы, Мете-Башкан, Сердар, Пынар и Хульки… Они все ушли… Мы выжили. Ты можешь пока отдохнуть, Зехра. Ты уже столько всего отдала Родине… К тому же, ты ведь не уходишь! Ты остаешься преподавать и руководить операциями. Мы будем встречаться! — Да. Но я не помогу тебе поймать и засадить за решётку Хартли и Франциса, — Зехра кивает на открытую папку на столе, лежащую прямо перед Узаем. Папка открыта на той странице досье, где есть фотография Франциса с тех времён, когда он был блондином. Это то же самое изображение, которое Узай впервые выслал ей на телефон, а Зехра открыла его на заднем сиденье такси в Северном Ираке. Странное чувство. Зехра его больше не ненавидит. Он — враг, она обязательно засадит его в тюрьму и заставит рассказать все грязные планы врагов Турции, но всё равно — Зехра больше не может чувствовать его как своего врага. Наверное, это уже никогда не изменится, но не ясно, что дальше с этим делать. — Разве Председатель Халит не сказал тебе? — серьёзный голос Узая выводит Зехру из раздумий. — Что сказал? — хмурится она. — Должно быть, был очень занят, — поясняет Узай и продолжает, — они пропали. — Кто пропал? — удивление и даже шок проносятся в разуме Зехры. — Хартли и Францис. Вернее… Хартли выехал. Дело запахло жареным, он вернулся в Германию вместе с Хелен экстренным рейсом. На следующий день после твоего спасения из той деревушки. Францис тоже исчез, мы отследили его до Боснии, но у него везде связи. Все их поддельники и базы с оружием захвачены, но они убрались из Турции. Пропали? Повинуясь совершенно невнятному инстинкту, Зехра быстро достаёт телефон из кармана и находит в списке контактов слово «Блондин». Нажимает на вызов, но механический голос автоответчика любезно говорит ей о том, что данного номера больше не существует. Возможно, Зехра чувствует облегчение. Возможно — тревогу. Возможно — снова раздражение. Возможно, она просто вглядывается в фотографию Франциса, с которой началось её с ним знакомство и с которой всё и закончилось. -------------------------------------------------------------------------------------------------------- И вот сейчас Зехра смотрит на знакомое лицо из некогда прошлой жизни, и действительно опять удивляется. С этим мужчиной всегда было так: он умел её удивлять, озадачивать и напрягать. А ещё — хорошо раздражать своим удивительным спокойствием, например. Такая жара, а он в черных джинсах, водолазке и своих привычных чёрных очках. Стоит расслаблено, а когда Зехра наконец-то его узнаёт, то протягивает руку и снимает очки с лица, чтобы теперь смотреть прямо в её глаза. А потом сказать: — Привет, Зехра. — Что ты здесь делаешь? — рявкает она и опускает пистолет, не сразу задумываясь о том, что именно сделала, — как ты обошёл систему безопасности?! Камеры и сигнализацию? — Не очень любезное приветствие, — его тон звучит так, словно они расстались пару часов назад, а не почти — год, — твоя охранная система — дерьмо. Зехра закатывает глаза и прислоняется к стене. Она действительно удивлена и опять-таки — совершенно растеряна. Не то чтобы забыла, что однажды в её жизни присутствовал такой человек, да ещё и довольно часто, но просто… просто… За этот год Хартли благополучно вышел на пенсию в Германии (турецкое правительство так и не смогло доказать его причастность к терактам), Хелен продолжала карьеру журналистки, а Францис исчез бесследно. Впрочем, Зехру данный факт не удивлял: такие как он умели скрываться всю вечность. — Что ты тут делаешь вообще? — они всматриваются в лица друг друга, словно пытаясь понять и немного осознать происходящее. Словно видя друг друга и будто бы впервые, и словно — это встреча двух старинных друзей. Словно времени не прошло вообще нисколько, и его прошло очень много. Зехра морщится, пистолет всё ещё в руке и она действительно задумывается, что ей делать дальше. — Проездом в Турции, решил тебя навестить, — серьёзный тон данного заявления смешит, но почему-то в заявление верится. — Ты ненавидишь Турцию и турков, — бросает она в ответ и знает, что в их противостоянии никто не спасует. — Приходится иногда идти на жертвы, — говорит он и делает шаг вперёд. А потом ещё один, пока не доходит прямо до неё и не встаёт очень близко, немного нависая над её лицом. Что-то мгновенно меняется между ними: быстро, неуклонно, неосознанно, инстинктивно. Зехра буквально кожей чувствует, как изменилось его поведение и как он теперь выглядит иначе, смотрит на неё иначе и как от него исходит буквально какая-то сила, смешанная с настойчивостью и даже властностью. Он словно идёт напролом и напряжён, не пасует и провоцирует то ли её, то ли — атаку. В нём точно что-то изменилось, — пригласишь меня выпить воды хотя бы? Зехра смотрит на него и чувствует какое-то очень странное, но знакомое чувство. Давным-давно она это чувствовала, это было годы назад, только сейчас оно начинает просыпаться и снова странно её заводить. Это чувство — азарт. И — немного интереса. — Снимешь ботинки у входа, — твёрдо отвечает и отворачивается, чтобы зайти внутрь дома. Францис следует за ней и это — начало чего-то удивительного и нового. Спустя десять минут они устраиваются за большим столом, сидя почти напротив друг друга. Ягмур в частной закрытой школе: её теперь возит водитель с оружием, под строгим присмотром, она пробудет там до трёх часов, а затем её заберут родители Зехры. Возможно, вечером они собирались навестить родителей Омера, те были в счастливых предсвадебных хлопотах, но это ещё не было обговорено точно. В любом случае, следующие часов пять Зехра была свободна и могла быть спокойной. Правда, теперь в этом можно будет сомневаться. Францис делает глоток воды из стакана, и они оба отчётливо понимают, что ему плевать на воду. Зехра рассматривает его въедливым взглядом и очень многое вертится в голове: мысли, ощущения, моменты, веяния. Что-то она словно понимает, неуловимо и тонко, но понимает и осознаёт. — Я вся в предвкушении захватывающей истории о том, как ты здесь оказался, — первой идёт в атаку. Францис немного улыбается и откидывается на спинку стула, вальяжно расслабляясь и рассматривая её. — Я же сказал, что здесь проездом, — он отвечает на вызов и на эту тонкую, но одновременно — инстинктивно понятную обоим игру, — решил навестить тебя. — Я не люблю незваных гостей, который вламываются без предупреждения, — кондиционер работает на полную мощность, но в помещении всё равно жарковато. Зехра убирает волосы назад, открывая шею и пытаясь поймать живительную прохладу. Францис следит за каждым её движением, и это напряжение буквально начинает заводить. — О, ты можешь дать мне пароль от сигнализации? — Где ты скрываешься? — прямой вопрос и Зехра с наслаждением понимает, что ей нравится это чувство то ли превосходства, то ли опасного притяжения, то ли сложной истории, — в какой стране? Ты по-прежнему занимаешься… — она не договаривает, потому что если он снова заявился в её страну как террорист, разговор будет очень коротким. — Нет, — быстрый и чёткий ответ, — я сейчас занимаюсь доставкой некоторых вещей. Документов и технологий. Курьер. С грязными делами завязал и ушёл на дно. — И ради чего ты тогда решил появиться в моём доме, совершенно не случайно и спустя столько времени? — Зехра подаётся вперёд и приближается к нему, глядя прямо в глаза. У него взгляд какой-то стальной, а у неё — твердый и беспринципный. Она идёт в атаку — он отбивается, а потом — наоборот. — Ты же умная, Зехра, — тон его голоса становится словно чуть ниже и Францис оглядывает её лицо и волосы ещё раз — въедливо, пристально, напряжённо. Взрыв происходит внутри. Где-то в животе, про который обычно утверждают, что там летают бабочки — там происходит яркий взрыв и словно начинает всё гореть. Плескаться в огне. В напряжённой огненности и томительной яркости. Взрыв — всё словно как-то взлетает, а потом начинает кружиться. Зехра Балабан смотрит прямо в глаза Францису Хоффманнеру и знает: у неё есть только один шанс и только один выбор. Это чудовищно дико, то — что происходит. То, что она чувствует. То, о чём размышляет. То, что её притягивает и манит к себе несовершенством и опасностью. То, что она смотрит на мужчину прямо перед собой и желает того, чего никогда не должна была бы желать. — Я думаю, ты пришёл за Книгой, — любезно отвечает Зехра и медленно встаёт из-за стола. Лимонад нужен уже ей, чтобы глотнуть и смочить пересохшее горло, чтобы чуть выдохнуть и разобраться в том, что происходит дальше. Францис выглядит совершенно напряжённым, но его лицо после фразы о Книге выражает веселье и надменность. Зехра чуть приподнимает брови и медленно отворачивается, чтобы пройтись к холодильнику и достать кувшин с напитком. Она так и делает, только когда проходит пару шагов, то её тело скорее чувствует, чем разум понимает, что происходит дальше. Францис тоже встаёт и когда он догоняет её, то первым делом хватает за локоть. Первым делом можно почувствовать его ладонь на своей руке — и снова тепло, да. Только на этот раз не просто тепло, на этот раз это был какой-то жар, грозящий спалить всё — и даже немного большее. На этот раз это было прикосновение, которое стало первым. Перед тем как он не развернул Зехру к себе и не толкнул несколько грубо к стене. И всё. Францис толкает Зехру к этой самой стене, а потом подходит максимально близко. Её спина чувствует твёрдость позади, её грудь и живот чувствует твёрдость впереди — это каменное и напряжённое тело, которое блокирует движения. Она чувствует руки, которые теперь протянуты вокруг её тела, Зехра чувствует Франциса, который прижимает её к этой стене и всматривается в лицо. Он ничего не говорит, но в данный момент ни одному из них не нужны слова. Вообще. Зехра всё поняла правильно, она — умная. Может быть, она поняла это ещё год назад, когда он положил свою ладонь на её руки в медицинском крыле той базы, может быть уже тогда всё стало ясно. Может быть, она поняла себя чуть позже, но… но… Она поднимает взгляд и смотрит прямо в его глаза. На лице Франциса есть тот самый острый голод и напряжённый вопрос. Невысказанный вопрос, который висит между ними, но он оказался достаточно храбр для того, чтобы явиться сюда и задать ей этот самый вопрос. И когда Зехра его не отталкивает, он наклоняется ближе и они… Целуют друг друга. Синхронно и жадно. Тщательно и остро. Напряжённо и сильно. Они просто целуют друг друга и в пропасть летит буквально всё. Францис толкает Зехру к этой стене и обхватывает за талию одной рукой, чтобы наконец-то прижаться ещё крепче. А губы узнают друг друга — напряжённо и въедливо, остро и пронзительно, сосредоточенно и качественно. Поцелуй обещает очень многое, поцелуй заставляет просто пропасть в каком-то хаосе, поцелуй дарит странное блаженство и острое чувство потери контроля, когда дрожь разливается по телу, потому что совершенно не известно, что и как будет дальше… Зехра полностью отпускает контроль и это — новое, почти немыслимое для неё ощущение. Когда в теле есть полная расслабленность и мягкость, удовольствие и падение в пропасть, в неизвестность, в такую приятную пропасть… Когда она вцепляется ладонями в его водолазку и почти растворяется в поцелуе, в ощущении и прикосновениях другого человека… Когда она буквально снова ощущает то самое тепло, которые чувствовала до этого и когда кто-то есть рядом… Францис есть рядом… Шокирующе. Немыслимо. Опасно. Они вжимаются телами друг в друга, полностью переставая задумываться и оставляя только чувства. Оставляя только эмоции и удивительное чувство свободы, которое раньше ни один из них не мог себе позволить. Когда воздух в поцелуе заканчивается, Зехра шумно выдыхает от нового всплеска ощущений: на этот раз это губы на её шее, на этот раз это ладонь, скользящая под блузку на спине, на этот раз это мурашки по коже и острый момент напряжённого безумия, которое заводит ещё сильнее. Она закрывает глаза и шумно дышит, когда дрожь чуть трогает тело от горячих губ и когда она цепляется ладонями за ткань чёрной водолазки, скользя тоже ниже… Когда раскалённое безумие на двоих заставляет прижаться ещё крепче и когда Францис выдыхает ей в шею — медленно и протяжно, так, что коленки немного трясутся. У Зехры Балабан трясутся коленки, это невыносимо чуждое чувство, но… Они останавливаются. С огромным трудом и железным усилием воли — останавливаются. Теперь просто его лоб прислонён к стене над её плечом, а рука продолжает удерживать Зехру за талию стальной хваткой. Рваное дыхание и раскалённый жар между телами: жар от невыносимости данных событий, от невыносимости от поцелуя, от невыносимости их сближения и того, как они вместе — это немыслимо. Но сейчас это — реально. — У тебя странные способы забрать свою Книгу, — Зехра не решается начать какой-то странный романтический разговор о чувствах. Есть ли эти чувства — большой вопрос, на которого ни у кого из них двоих нет ответа. Есть что-то вообще — наверное, именно это предстоит выяснить, только если и она, и Францис захотят чего-то… дальше. Захотят не спрятаться или убежать, а взглянуть в лицо правде, какой-бы шокирующей эта самая правда не была. — Ты можешь забыть про эту чёртову Книгу? — сварливый вопрос и его горячее дыхание снова — прямо у уха Зехры. У шеи. Дрожащий выдох, и она снова проводит руками по его предплечьям, не давая никакого спуска ответом: — Ты же хотел её. Всегда. — Мои приоритеты немного изменились, — надменный ответ, а потом Францис опять затыкает ей рот поцелуем. Так сложилось, что ей нужно будет забирать Ягмур не раньше, чем через часов пять. Какое удачное стечение обстоятельств сегодня. ------------------------------------------------------------------------------------------------ Спустя три недели Зехра сидит на веранде и наблюдает, как Ягмур играет с Саджиде, Омером, его невестой — прекрасной Халиме, Эфкяром и Коркутом. Узай и Гюрджан спорят о чём-то неподалёку, а председатель Халит сможет заехать только чуть позже, хотя на свадьбе Омера и Халиме он обещал появиться обязательно. Зехра ходила домой за закусками, она ставит их на стол, а потом прислоняется к веранде и просто чуть улыбается. Иногда она грустит о тех, кого нет рядом — Сердар, Пынар, Хульки, дядя Хаккы, Председатель Мете, Сермет. Иногда она просыпается по ночам от кошмаров и может плакать от боли прошлого. Но чаще всего она обнимает свою дочь и радуется тому, что живёт дальше, что рядом по-прежнему есть любимые друзья, семья, команда и её Родина. Она радуется тому, что может дышать и даже смотреть в будущее. Звук смс-уведомления заставляет Зехру вытащить телефон из кармана и разблокировать дисплей. Знакомый номер высвечивается на экране и Зехра читает сообщение: «Новый номер. Специально для тебя». Немного глупая улыбка появляется на её лице, когда набирает ответ: «Ты опять будешь меня доставать, Францис?» «Всегда». Кажется, его новый путь снова проходит именно через Турцию. Не то чтобы Зехру это очень удивляло, но она теперь улыбается чуть сильнее. Всегда.