Не Ванга, конечно

Лёша с трудом открывает глаза. Горло сжимается от неудачной попытки блевануть, поэтому Макаров пытается перевернуться и свеситься с кровати для помощи желудку. — Ради всего святого, если оно от тебя ещё не отвернулось после вчерашнего, только не на мой ковёр. Тише, Леший, давай-ка до ванны. — Кирилл на руках доносит Макарова до соседней комнаты, где кроме белоснежных раковины и туалета с огромным трудом влезла чёрная стиральная машинка, так противно и контрастно выбивающаяся из светлых тонов недавнего ремонта. Наверное, именно это помогло Лёше наконец освободить желудок от того, что ещё умудрилась в нем задержаться до, непосредственно, отхода ко сну. — Мне тоже этот ремонт никогда не нравился. Машинка ни к селу, ни к городу, но вообще, я хотел здесь всё сделать в готическом стиле и унитаз в виде трона поставить типа как в Голодных Играх. — За... вались. — С трудом выдавливает из себя Лёша, почти падая на пол. — Вставай, Леший, надо умыться и спасти твою печень на пару с желудком. Наклюкался ты той ещё дряни, чудо, что живой. А потом мы сядем и ты мне, как старшему братику, расскажешь, какого хуя учудил. Кирилл помогает Лёше удержаться в вертикальном положении, пока тот пытается сполоснуть лицо тёплой водой и пригладить взъерошенные после сна волосы. — Лучше? — Меня мутит. — Если хочешь напиться - бери нормальный проверенный алкоголь. Лёша, даже в раскрученных брендах минимум семь процентов это палёный контрафакт. На что ты рассчитывал, покупая алкашку за восемьдесят рублей? Вино в пакетах - бич девяностых, не жил тот, кто хоть раз от него не блевал, но чтобы выпить его в таких количествах, это извини меня. Тебе надо хлоркой желудок промыть, чтоб эту дрянь вывести. Пойдём, поешь бульон, станет полегче. Ну? Идём? — Лёша кивает, почти повисая на своём спутнике и изо всех сил пытается самостоятельно передвигать ногами. Трапеза проходит в тишине. Лёша с трудом глотает почти безвкусный куриный бульон с вермишелью, а Кирилл смотрит на него с непонятным выражением лица и словно ждёт момента, когда можно будет начать допрос. — Лёш, что случилось? — Неужели, у меня должно было что-то случиться, чтоб я мог напиться? Много ли нужно поводов тебе для того же? — Лёша, я говорю ласково и тихо только из-за огромного, неизвестно откуда взявшегося у меня, сострадания к тебе. Выбесишь - включу режим суки. Пожалеешь. — Макаров молчит. Гречкин тоже. Господибоже, Кирилл уже терял терпение и держался только из-за своих непонятных чувств к самому Лёше и безграничного уважения к его покойной сестре, пригласившей Гречкина на встречу в эту злоебучую пятницу. — Я просто был уставший. И одинокий. Без перспектив, без друзей, без любви. С выматывающей работой, тяжёлой учёбой... Я просто... Ну, не сдержался и... И выгорел. Вот и... Думал, залью жидкостью, может хоть остатками электричества закоротит и разнесет к чертям. — А где друзья? — Почти по-порядку уточняет Кирилл. — У меня их и не было. — А перспективы куда делись? У тебя ж льготы-хуёты и прочая параша. — Чтоб не слететь с бюджета в универе - всего себя надо отдавать учёбе. При этом надо работать, чтоб были деньги на еду, дорогу, одежду и оплату общаги. Учитывая, что это будет подработка - платить будут мало. Я даже школу с трудом совмещаю с подработкой, что будет в универе? Я просто отчаялся, мне нужен был перерыв. — Поэтому в ночь с четверга на пятницу ты пробухался на кладбище. Чудно. Все на измену подсели, думали, ты уже частями по миру пущен, а ты просто... — Кирилл не договаривает. Обесценивать чужую проблему он не хотел, но злился сильно. — Лёш, когда у тебя была проблема в лагере - ты пришёл ко мне и мы её решили. Что сейчас не так? — Лёша пристально смотрит на него покрасневшими глазами и вздыхает. — А кто я тебе, чтоб иметь право тебя в это втягивать? Я не хочу мешать ни тебе, ни Серёже, ни Игорю... — Гречкин слегка сжимает виски пальцами, пытаясь мысленно посчитать баранов. Пока что насчитал только одного. Лёшу. Поэтому посчитал его десять раз и снова поднял взгляд на паренька. — Давай проясним некоторые детали. Окей? Я задаю вопросы, ты мне отвечаешь. Готов? Как меня зовут? Имя и фамилию. — Кирилл Гречкин... — Ох ты, чудно. Сколько мне лет? —... Лёша о чём-то задумывается и пожимает плечами. — Двадцать два, зай. Со скольки лет я бухаю как не в себя? — Макаров снова пожимает плечами и опускает взгляд в пустую тарелку. — С пятнадцати, радость моя. Скольких девок я до своего совершеннолетия взял силой? Вижу не знаешь, ну ничего. Ровно двадцать. Три из них после этого покончили с собой, а пятеро легли на аборт. Сколько раз я влезал в пьяные драки до моих двадцати лет? Ну тут я точно не помню, навскидку больше сорока раз. Больше чем в пятидесяти процентов там в результате были трупы. Я торчал, Лёш. Я обкуренный чуть не шагнул с крыши. Я по приколу несколько раз сбивал людей на машине и трижды насмерть. За исключением твоей сестры, я пытался вас спасти, её мы сейчас даже не трогаем, лады? Я пару раз втащил по еблу ректору в универе и одному из профессоров, потому что меня бесил их снисходительный тон. У меня девок было - вечности не хватит перечислить. Но вот посмотри вокруг - никого нет. И знаешь что? Никого и не было так часто. Никто из них не приходил повторно. Я забывал их имена ещё до того, как присовывал. Лёшенька, а теперь включи тумблер в своей голове и запиши себе на жёсткий диск памяти - я решаю твои проблемы. Каждый раз. Постоянно мониторю твои соцсети, отслеживая местоположение, катаюсь за тобой, провожая до школы и обратно, пусть ты даже не видишь этого. Я, блять, во снах тебя вижу и даже там моё сердце болит от желания защитить тебя и уберечь от всего. Я мудак, Лёш. Мои руки в крови, у меня беды с башкой, я конченный человек. Но это всё меркнет и бледнеет, когда ты рядом сидишь и одним своим видом пробуждаешь у меня в животе последнюю полудохлую бабочку. Лёша, посмотри на меня. — Дождавшись, пока парень утрет выступившие слезы и отдышится, подняв, наконец, глаза, Кирилл пытается найти в себе ещё чуть-чуть храбрости, чтобы навсегда решить этот вопрос. — У меня никогда не было братьев или сестёр. Но ты запал в моё сердце, я не дам тебе испытать ни грамма жестокости этого ебливого мира, слышишь? Я всё решу. Ты только дай мне знать, что именно тебя тревожит, hermano. Я ж, блять, не Ванга. —... — Лёша всхлипывает, руковом кофты утирая слезы и снова начинает дрожать. Гречкин подходит к нему, рывком поднимает со стула и прижимает к себе, с самого себя пребывая в глубоком ахуе. — Кирилл, к вам посетитель. — Раздаётся из динамика голос охранника. — Всех нахуй. — Это Игорь Гром. Полиция. — Кириллу хочется ответить, что того нахуй дважды, но со вздохом лишь даёт согласие на пропуск. — Давай, Леший, пора нести ответственность за свои проёбы. Пойдём поговорим с большим злым дядькой из полиции? Давай, сопли утер, яйца сжал в кулак и пшол с гордо поднятой головой. Я рядом. Пока Игорь о чём-то общался с Лёшей, Кирилл пытался найти в себе хоть каплю разума. То, что с ним происходит - ненормально. Его тяга к этому мальчишке преступна, аморальна и весьма дискомфортна. Но с другой стороны, чего плохого в желании защитить? Это нормально, когда более слабого хочется поддержать и приласкать, это не любовь, это... Жалость? Сострадание? Соболезнование? Что-угодно-но-не-любовь. В конце концов, Лёша же не деньги, чтоб так его любить и так о нем беспокоиться. Кирилл метался по комнате, пытаясь вытащить на свет свой блядский характер, который как назло утихал, когда дело касалось Лёши. Но Гречкину и не хотелось обидеть мальчика. Кто бы мог подумать. "Гречкин" и "не хочет обидеть" стоят в одном предложении. Да что там, в одном тексте. В одной Вселенной. Удивительно. Мысль о том, что Гречкин действительно вляпался в то, что стоило обходить за тысячу километров, самого Кирилла доводила почти до истерики. Это было невозможно. Не просто испытать возбуждение. Полюбить. Желать заботиться. — Ептвоюматьблятьнахуй... — Гречкин падает на диван лицом в подушку и утробно рычит. Приплыли. Приехали. Добежали. — Пиздец нахуй. Лёшу Игорь заводит обратно в столовую не меньше чем через час. Кирилл за это время прошёл все стадии принятия своего положения и теперь просто думал, как тактично и мягко умудриться соблюсти дистанцию между ними, при этом всё же держать Лёшу максимально близко, чтоб весь этот ночной пиздец больше не повторился. — Ну что? — Кирилл пытается казаться беззаботным, но по выражению лица Грома понимает, насколько эта затея провальна. — У вас пять минут на попрощаться и я увезу его домой. — Игорь оставляет Лёшу, выходя и плотно закрывая дверь, а Кирилл лишь качает головой. — Не твори хуйню, мелкий. Если у тебя проблемы - приходи ко мне. Звони или пиши, я сам приеду. Лады? — Лёша резко сокращает дистанцию между ними и изо всех сил сжимает Гречкина в объятиях. — Ну харош сырость разводить, и так на болоте стоим... — Кирилл треплет Лёшу по волосам, закрыв глаза и полной грудью вдыхая запах его шампуня. Весь самоконтроль Гречкина со скоростью ебучего сапсана летит в пизду, руки дрожат как при ломке, да его, если честно, натурально ломает, а от мысли о скорой разлуке с этим приёбнутым - вообще темнело в глазах. — Леший, Леший, какой же ты всё-же... Леший. Беги, мелкий, старшему братику надо наводить мосты в твоё светлое безоблачное будущее. — Гречкин с трудом расцепляет руки, целует Макарова в макушку на прощание и закрывает дверь, как только машина Игоря выезжает за ворота. — Блять. Блятьблятьблять, Гречкин, ты хули творишь, нахуй? — Кирилл скатывается по стене на пол и пытается успокоиться. — Ебучие ж голубые твои глаза. Ох, привет Лёшенька, а ты случайно не по мальчикам? А то цвет твоих глаз очень подходит под цвет моей ориентации. Фу, бля, Гречкин, уймись. — Кирилл с силой трясёт головой, прогоняя все мысли, однако это ни коим образом не спасает ситуацию. Макаров глубоко и надёжно засел в подсознании, чем неимоверно бесил свободолюбивого Гречкина. Решение нашлось сразу. Дедовский проверенный метод, по которому большая часть населения СНГ решала свои проблемы в 90х. Алкоголь. Рисковать и без того расшатанным здоровьем ой как не хотелось, поэтому элитный бар и не менее элитное бухло взяли на себя ответственность за излечение оступившегося Кирилла и возвращение его в мир животных. Сначала Кирилл пил. Потом пел. Потом танцевал с какой-то негритянкой с неоновым макияжем. Потом вышел подышать свежим воздухом и пропиздохал несколько районов в неизвестном направлении, выходя в итоге под ворота злоебучей Радуги. Он пьяно хохочет от ироничности всей ситуации, очень хочет высказаться в сторону чувства юмора у своей судьбы, но сдерживается. Смотрит на огромное здание, на его окна, в которых не горит свет... Где-то там Лёша. Брошенный всеми. Одинокий. Жаждущий тепла и ласки. Кирилл понятия не имеет, как зайти внутрь, тем более где находится комната Макарова и не сбежал ли тот вообще снова... Просто садится около забора на плоский гранит и достаёт телефон. К.Г. Я в хлам, зай А.М. Я тоже. Всё ещё. Кирилл глупо улыбается, глядя в экран телефона. К.Г. Разделяем одну беду на двоих? Осталось разделить радость и считай женаты Он очень хочет чувствовать единение с этим мальчишкой. Не свадьба, не дружба, не любовь... Преданность. Зависимость. К.Г. Так странно А.М. Что именно? К.Г. У тебя ни единой причины доверять мне, у меня ни единой причины заботиться о тебе. Но вот он я, даже побитый приползаю к твоим ногам и покорно жду команды. Лёш, приворожил ты меня что ли? Отвяжи нахуй, зачем я тебе сдался? Кирилл какое-то время просто залипает в свою галерею, игнорируя всплывшее уведомление нового сообщения, а потом открывает камеру и делает пару селфи, предварительно оттянув воротник кофты. Сразу из приложения камеры отправляет одну из фоток в чат с Лёшей, с подписью «здесь не хватает твоих инициалов». А.М. Всё же ты пьян сильнее меня Висит сообщение над фото, а после фото прилетает А.М. ПОЧЕМУ ТЫ ЗДЕСЬ?! Кирилл облокачивается на забор и ничего не отвечает. Он сам не знает, почему он здесь. Ему хочется тепла и любви, а не пьянки под забором детского дома, но его избраннику он сказать об этом не может. А.М. Сиди там, сейчас спущусь. Лёша приходит только через двадцать минут, Кирилл уже думал пару раз уйти, но каждый раз натыкался взглядом на сообщение-приказ и не смел сдвинуться с места. — Ептвоюматьгосподибоже до чего ты меня довёл, Лёша? Кириллу хочется курить, а лучше ещё сильнее напиться, но тихий шёпот "Кир?" напрочь выметает из головы самоуничтожительные мысли. — Тут я, Леший, тут... — Лёша выходит из тени прямо под фонарь и Кириллу кажется, что он видит ангела, спустившегося прямиком из рая, осветившего этот клочок земли своей благодатью и любовью ко всему живому. Впрочем, Лёша в лирику не вдается и просто видит пьяное тело, смотрящее на него из под полуопущенных ресниц. — Ну а ты чего напился? — Садится рядом с Кириллом Лёша и тот кладёт голову на его плечо. — А куда ещё идти собаке, если не за хозяином? — Гречкину едва хватает сил договорить, он засыпает, оставляя больную голову Макарова разбираться в этой херне самостоятельно. Они сидят так до рассвета. Лёша залипает на видео во Вместе, следит за учебными чатами, слушает музыку, а Кирилл просто спит, изредка просыпаясь, чтобы размять шею. — Греч, может домой? К семи часам обещают ливень... — Лёша ласково треплет друга по волосам и тот с протестующим мычанием качает головой. Он никуда не хочет. Хочет сидеть здесь и всегда быть таким же храбрым на слова как прошлым вечером. — Надо, Греч, надо. Вставай. — Гонишь меня, да? Я такой тебе не нужен? — Любой нужен, Греч, но дождь скоро будет, промокнешь, заболеешь. Я забочусь о тебе. — А не надо обо мне заботиться! — Гречкин поднимается, оперевшись рукой на забор. — Не ори, идиот, услышат! — Шипит Макаров, поднимаясь следом, очень вовремя, потому что Кирилла, кажется понесло. Лёша едва успевает зажать ему рот ладонью прежде, чем тот разразился гневной тирадой. — Ну и пусть слышат, мне то что?! — Мыча в чужую ладонь, пытается вырваться Гречкин. — Пусть слышат, бесплатно, между прочим, выступаю! — Кирилл, мать твою, тихо! Заткнись, Кирилл! — Лёша уже не знает, что с этим буйным делать, Гречкин разошёлся по полной, отцепив от себя Макарова. — Мне плевать на всех! Кроме тебя. Люблю тебя, сам в ахуе от того, насколько сильно. — Лёша замирает как кролик перед удавом, а Кирилл смотрит на него, словно впервые видит. — Блять... Ой блять, что я сказал, дурак... — Он отходит к забору и прислоняется к нему лбом. — Лех, я пьян. Ты эту всю хуйню не слушай. Когда я пьян - я Джеки Чан. Окей? Скажи, что всё нормально, Лёш. Всё ж нормально? — Кирилл с трудом поворачивается к всё ещё удивленному другу и ждёт. — Нормально всё, конечно. Не волнуйся, я пьяный тоже с тупыми мыслями распрощаться не мог. Никаких... Обид или типа того. Всё нормально. — Ты вскрыться хотел, это другое. — Чуть расслабившийся Лёша тут же напрягается вновь. — С чего ты взял?.. — Его руки заметно дрожат, он пытается скрыть это сминая края кофты, но Кирилла этот цирк не пронимает. — А ты не хотел? — Лёша не поднимает взгляд, уже зная, что врать бессмысленно. — Я сказал это по пьяной голове, Кирь, не воспринимай всерьёз. — Ты ничего не говорил. — Лёша судорожно вздыхает, пытается морально опереться на планету, чтоб та удержала от падения. — И, я бы даже сказал, это была изначальная цель, да? Напился ты, потому что храбрости не хватило? Ты меня хотел с этим грехом на душе оставить и уйти. Ты мудак, Лёш. — Подожди-ка... Я не понимаю. Если я не говорил тебе, то как ты... — Знаешь, каково мне было видеть твою сестру во снах, зовущую меня в пятницу к ней в гости?! Сука, я думал, у меня кукушка про гнездо забыла, блять! Ты жив только твоей этой самой благодаря, еблан. Ай, что с тобой говорить, ты тупой как пробка. — Кирилл разворачивается, намереваясь добраться до дома, но Лёша быстро сокращает дистанцию между ними и хватает его за руку. — Ты правда её видел? — Кирилл изо всех сил пытается вырвать руку из чужого захвата и молчит как партизан. На пьяную голову у него слишком сильно развязывается язык. — Кирилл, правда? Кирюш? Да подожди ты! — Иди пожалуйста, нахуй, родной. Я пришёл к тебе ночью, пьяный, а ты мне мозги ебешь. Ничего не имею против этого процесса, если он касается моего тела, но по мозгам не нравится. — Лёша какое-то время смотрит Кириллу вслед и направляется обратно в свою комнату теми же обходными путями, какими выходил ночью. Пожалуй, надо будет принести Лизе цветов и выкинуть всё то, что он покупал для скорой с ней встречи. Как знать, вдруг Гречкин устанет спасать его...