Не Ванга, конечно

Кирилл приезжает только спустя неделю усиленной зачистки тех кто мог иметь хоть какое-то отношение к Стрелкову и в России, и в Пакистане, и в Финляндии, где, на удивление, у того был и дом, и счёт, и три любовницы, одна из которых ждала ребёнка. Неплохо проехав по мозгам девушек, донеся до них главную мысль, что абонент больше не абонент и им туда же дорога, если рыпнутся, люди Гречкина дали отмашку боссу на возвращение. Санкт-Петербург встретил Кирилла так же, как встречает всех вне июля. Дождём, ветром и почти уютным потоком людей, текущим с дождевой водой по проспектам и набережным то в кафе, то в торговые залы, то в сувенирные магазинчики... Кирилл, включив наконец телефон, и вновь подключив основную sim-карту, какое-то время смотрел на свою страницу в Vmeste, пытаясь понять, откуда там (99+) сообщений от разных, мало известных или вовсе неизвестных людей, а потом одним махом отметил их прочитанными. На всех этих людей ему было плевать. Новая квартира, куда Кирилла перевезли вместо сгоревшего дома, своими размерами была похожа на королевские покои, в которых, при необходимости, могла бы разместиться небольшая армия. Михаил осмотрел каждую комнату и кивнул Боссу, обозначая полную безопасность. Кирилл доезжает до кухни и набирает номер Лёши, несколько минут подряд слушая гудки и "Абонент не отвечает. Оставьте сообщение после сигнала". Пятнадцать минут спустя, техника, решив что проще наладить связь, чем заставить Кирилла отъебаться от неё, всё же призвала второго абонента к ответу. Лёша, явно запыхавшись, тяжело дыша, и, вероятно, не глядя кто ему вообще звонил, поднял трубку с достаточно резким «А?! Алё, слушаю!» — Привет, зай, занят? — На пару секунд воцаряется тишина, прерываемая лишь попытками Макарова отдышаться. — Ох, Киря, привет... Кросс сдавал на пять километров... Помру сейчас... Как ты? Где ты? — Лёша с трудом дышал, Кирилл отчётливо слышал хруст пластиковой бутылки и жадные глотки. Воображение живо рисует ему картинку как дёргается Лёшин кадык на каждое сглатывание, как капли воды стекают по подбородку на грудь, исчезая под футболкой или впитываясь в неё, чуть подмораживая кожу и заставляя соски затвердеть. —... Волновался... Кир, ты тут? — Да. — Больше рефлекторно, чем действительно поняв вопрос, отзывается Гречкин и встряхивает головой, заставляя мозг сконцентрироваться на словах. — Я дома. И очень скучаю. Увидимся? — Ну... Ты отпросишь меня из под конвоя доблестной полиции в лице Майора Грома и Димы Дубина? Потому что они мне после Судной Ночи даже в туалет одному ходить не дают. — Кирилл усмехается, чуть приподняв уголок губ. — Отпрошу, родной. Пять минут и всё будет. Разговор с Громом занимает гораздо больше пяти минут. Кирилл диктует ему адрес, номер машины, которая приедет за Лёшей и имя водителя, номер машины, в которую Лёшу пересадят на полпути, номер третьей машины, на которой его вывезут на финишную прямую до хаты... Гром это куда-то записывает и Гречкин абсолютно его ни в чем не винит. Хватило им обоим уже одной такой Лёшиной поездки, поэтому Гречкин в целом готов даже на экспертизу голоса, чтоб подтвердить свою личность, но Игорь всё же остаётся в рамках разумного. Лёшу привозят спустя полтора часа, петляя по городу и путая следы, несколько раз меняя машину и каждый раз докладывая Грому о своём маршруте. Кирилл встречает Лёшу всё так же на кухне, заваривая чай и поджаривая омлет с курицей, будучи уверенным, что в башне СверхРазума Макаров едва ли испытывал проблемы с питанием, а значит и приедет относительно сытым. — Кирилл?!.. — Раздаётся из прихожей родной голос, заставляя Гречкина выключить газ и прикрыть глаза от удовольствия, пропуская звук через всё тело и удерживая его где-то в подсознании. — На кухне, зай! — Он слышит тихие шаги по паркету, разворачивается к дверям и смотрит на застывшего в дверях Лёшу. Тот взволнован, руки нервно сжимают край кофты, глаза цепко осматривают каждую часть многострадального тела Кирилла... — Ну? Цомкать будешь или как? — И Лёша счастливо улыбается, резко сокращая дистанцию и наклоняясь, чтобы обнять /друга?/. Впрочем, Кирилл не возражает. Он прижимается сильнее, вдыхает тонкий аромат фруктового геля, которым Лёша пахнет после душа, и едва не рычит от удовольствия. В груди быстро-быстро колотится сердце, по телу гуляет дрожь, Лёша растворяется в ощущении долгожданной близости и почти до боли сжимает рёбра Кирилла. — Могу я..? — Лёша не находит смелости продолжить, чуть поворачивает голову, мягко касаясь губами чужой щёки и со странной смесью стыда и желания смотрит в хитро приоткрытые глаза. — Тебе, Лёшенька, всё можно. Старший братик всё разрешает. — Кирилл призывно похлопывает по бёдрам, призывая Макарова сесть, и тот послушно опирается коленями на сиденье коляски, прижимаясь губами к губам Гречкина. Тот кусается, лижется, немного рычит и стонет в поцелуй, распаляя изголодавшееся по подобному времяпровождению Лёшино воображение. — Кир, я... — Но Кирилл не позволяет закончить фразу, вновь прижимая к себе, целуя, забираясь руками под одежду, очерчивая плоский животик подушечками пальцев и царапая грудь ногтями, снося крышу и самому себе, и доверчиво выгибающемуся навстречу Лёше. — Объясни мне, почему наше приветствие грозит перерасти в безбожный трах? — Позволяя немного отдышаться, чуть отстраняется Гречкин, помутнённым взглядом смотря на раскрасневшегося Лёшу. — Почему же "безбожный"? — Вполне изящно приподнимает бровь Макаров. — Ты моё персональное божество... Готов молиться на коленях каждую ночь. — Кирилл очень старательно обдумывает сказанную фразу, не понимая, то ли святой Лёша перешёл на извращенную сторону, то ли самому Кириллу стоит скрутить воображение. — В том самом смысле, Кирюш. В твоём смысле. — Гречкин расплывается в улыбке, запрокидывая голову и стараясь сдержать смех, пока Лёша, воспользовавшись моментом, оставляет на его шее впечатляющих размеров засосы. — Это же не я тебя испортил, Леший. Где понабрался? Игорёша просветил? — Ты забыл? Я собираюсь в АйТи. Я всё нашёл в интернете. — Значит Серый. — Кирилл поднимает голову и внимательно смотрит в глаза Лёше. — Знаешь, я, конечно, не мысль, но со мной тоже можно переспать. Подумай об этом на досуге. — Они оба возбуждены, оба хотят большего, но Кирилл изо всех сил держит себя в руках. Восемь лет, они и в Африке восемь лет. — Господи, когда ж тебе восемнадцать?.. Я ж не доживу, мелкий. — Но возраст согласия... — Знаешь, что мне Гром оторвёт и куда запихнет, если я хотя бы подумаю об этом? — Кирилл качает головой. — Максимум ручками, зай. И я не против, если что. — Лёша смущённо утыкается носом в шею Кирилла, вероятно, пытаясь найти в себе силы отказаться, но волна эйфории, так и не схлынувшая, а, напротив, лишь разросшаяся под взглядом холодных серых глаз, заставила лишь сильнее прижаться к горячему телу и жалобно всхлипнуть. — Все с чего-то начинали. — Кирилл коротко усмехается, скользя руками по горячей коже мальчишки и одним рывком развязывая шнурок на его спортивных штанах. — Учитель я хреновый, но любовник просто огонь. — Кирилл понижает голос до шепота и прижимается губами к покрасневшему уху. — Я всему научу тебя, братик. — Лёша дёргается, по телу вновь проходят мурашки, а Кирилл откровенно наслаждается этими эмоциями. Запускает руки под резинку брюк, оглаживает бёдра, слегка царапает ногтями и смотрит. Смотрит, смотрит. Смотрит так, словно Лёша - ебучее произведение искусства, в котором Кирилл никогда не шарил, но был готов обучиться. Ради -этого- он был готов на многое. — Лёшик, как только тебе восемнадцать стукнет - в ту же минуту на моей кровати как штык, иначе я за себя не ручаюсь. Упаси тебя Господи куда-то влезть и не исполнить это. — Кирилл вновь целует его, запуская руки под резинку белья, с маниакальным блеском в глазах осознавая силу чужого возбуждения, а главное, размер. — Мне до восемнадцати ещё полтора года, Кирь. — Это звучит настолько жалобно, что Гречкин искренне хочет плюнуть и на Грома, и на принципы, но это же Лёша. С Лёшей так нельзя. С правильным и нежным Лёшей всё должно быть правильно и нежно. Кирилл следит за каждым мимолетным движением, ловит каждый вдох и выдох, то усиляет хватку, то едва ощутимо касаясь, сбивая ритм и не давая дойти до разрядки. — Кира, ну Кир, пожалуйста... — Лёша резко вздрагивает, когда из кармана кофты разносится трель звонка. Резко осознав себя в пространстве, он встряхивает головой, пытаясь собрать мысли в кучу. — Игорь. Это его мелодия. — Лёша всё ещё дрожащими руками достаёт телефон, едва его не выронив и принимает звонок. — Да, Игорь? — Кирилл, недовольный вынужденной паузой, сильнее сжимает член мальчишки у основания, ведёт по всей длине и оглаживает головку большим пальцем. — Уроки делаем. — На выдохе почти всхлипывает Лёша, вновь краснея и молясь, чтоб Игорь ничего не понял. Кирилл чуть приближается к телефону, прислушиваясь к разговору. — Обложку на учебник не забудь надеть, студент. — Ворчит Игорь, сбрасывая вызов, а Лёша, убирая телефон в карман, тихо стонет. — Это можно считать благословением на... Близость? — На секс? — Тут же переспрашивает Кирилл, смущая и без того взволнованного Лёшу ещё сильнее. — Не, он определённо говорил про учёбу, мелкий. Вот когда он скажет "трахайтесь, дети мои, и не бойтесь закона, ибо я есть закон" тогда да. — Лёша не сдерживает смеха, а Кирилл запрокидывает голову, прикрывая глаза и наслаждаясь его голосом, не останавливая медленную ласку. — Быстрее, Кир... — Хнычет Лёша, чуть поддаваясь бёдрами навстречу и тут же вцепляясь в плечи Гречкина руками. Тот моментально набирает скорость и в его глазах Макаров видит огонь. Жажду, похоть, возбуждение... Лёша горит в этих эмоциях, пропускает их через себя, целует так, словно от поцелуя зависит его жизнь и кончает, прикрыв глаза, чуть прогнувшись и устало навалившись на Кирилла. — Как ты, зай? — Облизывая перепачканную семенем любовника руку, чуть бодает того головой Кирилл. Лёша качает головой. Его абсолютно не тянет на разговоры. Хочется оплести Гречкина всеми конечностями и уснуть. — Так то я чай заварил и омлетик сделал. Давай покушаем, м? — Потирается Кирилл носом о щёку Макарова, смотря своим умоляюще-просящим взглядом, вынуждая Лёшу кивнуть в знак согласия. Сам Гречкин всё ещё был возбуждён, но одного взгляда на взъерошенного, покрасневшего и умиротворенного Лёшу было достаточно, чтобы не настаивать на ответной услуге. Кирилл большой мальчик, сам справится. Собственно, убедившись, что Лёша не планирует засыпать сидя на кухонном стуле, Кирилл на несколько минут отъезжает в ванну, полностью игнорируя вопросительный взгляд охранника, стоящего в прихожей и притворяющегося частью интерьера. Впрочем, тот понятливо смотрит на кухонную дверь и не дёргается. Первый Хозяин приказа не давал, а второй не в том состоянии, чтобы командовать, поэтому всё под контролем. Не понятно, под чьим, но контролем.