Haunted

Натаниэль Одиночество, оно проникало в душу Натаниэля. Под его кожей, по его венам. Боль. Каждый день приносил новую боль. Боль, которую он никогда не испытывал раньше, несмотря на свое прошлое. Натаниэль поднял голову: перед ним на брезенте, залитом кровью, лежала его мать. Ее серые глаза смотрели сквозь него, когда она с усмешкой говорила: — Посмотри, что ты сделал, Натаниэль. Посмотри, кем ты стал. Ты хуже, чем он, хуже, чем твой отец. Натаниэль отшатнулся и врезался в стену рядом со своей кроватью. Все его тело дрожало, и он дергал себя за волосы. Не здесь, не здесь. Ее здесь нет. Кровь с его рук стекала по лицу. Он резко моргнул, его отец уже был рядом. Натаниэль боролся за дыхание, когда отец подошел к нему: — Натаниэль, ты чертов позор. Такой слабый. Разочарование. Ты даже умереть нормально не можешь. Больше проблем, которых ты никогда не стоил. Из ниоткуда появился тесак, и отец взмахнул им в убийственном ударе. Натаниэль зажмурил глаза, ведь до этого всегда должно было дойти. Но не успел он нанести удар, как Лола заняла место его отца. — О, Натаниэль. Посмотри, как ты вырос. Ты выглядишь совсем как он. Она шла вперед. Ее зловещие лезвия были наготове и готовы к пыткам, которыми она славилась. Если его отец - это тяжелые руки и убийственный удар, то Лола - это точность и медленная смерть. — Нам будет так весело вместе. Хищная улыбка озарила ее лицо, когда она потянулась к нему. Натаниэль рывком поднялся, не успев сориентироваться, он едва не вырвал плечо из сустава. Его руки и ноги были переплетены под неудобными углами. Натаниэль задыхался, пытаясь побороть приступ паники. Непроницаемая тьма, окружавшая его, не помогала. Он не мог видеть чудовищ из своих снов, скрывающихся в тени. Он плотно закрыл глаза, стараясь не задохнуться. Вслух он считал в обратном порядке от 100 на всех известных ему языках. Их было пять: английский, японский, итальянский, французский и испанский. Через 500 секунд его дыхание все еще было неровным, но он был в меньшей опасности задохнуться в одиночестве в темноте. Натаниэль старался изо всех сил сгибать пальцы рук и ног в путах, чтобы убедиться, что он все еще может чувствовать и двигать ими. Связывание Натаниэля в самых неудобных позах во время сна стало одной из любимых форм контроля и наказания Рико за последние несколько месяцев. Если ему везло, Рико мог пропустить какой-нибудь день. Натаниэль изо всех сил старался держать голову поднятой, хотел наклониться вперед и заснуть, но боялся кошмаров и знал, что в этом случае он еще больше нагрузит собственные руки. — Натаниэль, – огрызнулся Рико и продолжил по-японски: — Какого черта ты делаешь? Как будто ты даже не пытаешься. Натаниэль смог сдержать свой порыв закатить глаза, но он был близок к этому. — Для меня это никогда не заканчивается хорошо, когда я затмеваю тебя, Король. — Ты здесь уже больше года, а такое поведение все еще остается проблемой. Ты никогда не научишься. Приложи больше усилий, или позже ты не только понесешь мое наказание за свою дерзость, но оно будет еще хуже, и наступит после трости Мастера. — Не злись на меня, когда не сможешь забить, – Натаниэль воплотил все в жизнь. Конечности Натаниэля болели, когда тренировка подошла к концу. Ему следовало бы больше времени уделять их разминке после вчерашнего вечера, но он справился с тренировкой без криков и жалоб со стороны Тэцудзи, и это определенно считалось победой. Рико и Кевину также не удалось пробить его, и это была еще одна победа. Натаниэль взглянул на Кевина, когда тот переодевался. Мальчик почти не разговаривал с ним вне тренировок по экси или когда насильно кормил Натаниэля овощами, но Натаниэль видел его. Видел, как он сдерживается, чтобы не попасть под огонь Рико. Натаниэль знал, что Кевин мог бы однажды стать лучшим нападающим в Соединенных Штатах, а то и во всем мире, если бы Рико не сдерживал его. Он отмахнулся от своих мыслей, если Кевин хочет опустить себя до уровня Рико, это его дело. Он закончил приводить себя в порядок и побрел по коридору к кафетерию вслед за Рико и Кевином.

—

Что-то было не так, что-то было очень и очень не так. Натаниэль крепко вцепился руками в стол и почувствовал, что его тело отклоняется в сторону, как будто он не был внутри своего тела. Цвета еды начали меняться на глазах. Зелень шпината стала болезненно яркой, красный цвет помидоров заставил его прикрыть глаза. Он снова опрокинул чашку. Он напрягся, пытаясь взять себя в руки, и его руки дрожали, когда он пытался поднести стакан к губам, чтобы сделать глоток воды. Он поймал взгляд Рико, и его пронзила дрожь. Вокруг Рико образовался цветовой ореол, когда Натаниэль взглянул на него. Улыбка медленно расползлась по лицу Рико. — Достаточно, Натаниэль. Думаю, что пришло время спать. Но Натаниэль все еще не мог контролировать свои конечности. Рико обошел стол и вытащил его из кресла, Натаниэль тут же оступился и упал на пол. Под его руками кафельный пол был похож на толстую лужу, и он надавил вниз, наблюдая, как она хлюпает под ним. Что происходит? Руки снова были на нем, его потянули вверх, и на этот раз Рико и Кевин держали его. Его ноги едва волочились по грязному полу, когда они вытаскивали его из столовой. Натаниэль заставил свой разум попытаться сконцентрироваться. Еда. Первая настоящая еда, которую Рико позволил ему за последнее время. Что происходит? Его напиток. Рико принес его ему. Вода - не вода. Не вода? Его глаза вспыхнули, и все стало таким ярким. Как может тьма быть такой яркой? Здесь так много цвета. Натаниэлю пришлось прикрыть глаза. Его голова отклонилась, и теперь они шли по потолку. Это не реально. Формы, цвета, свет и тьма. Все, что знал Натаниэль. Его голова закружилась, и поднялась паника. Контроль, у него не было контроля. Что скажет его отец? Будет ли еще один урок? Перед ним промелькнуло лицо его отца, и он отпрянул назад. Самоконтроль, Натаниэль. Если у тебя нет самоконтроля, у тебя нет ничего. Ты - ничто. Натаниэль впился пальцами в кожу Кевина, чувствуя, как его плоть подается под его прикосновениями. Как будто он мог просто провалиться сквозь нее. Не настоящий. Он не настоящий? Внезапно рядом оказалась его мать. Но нет... она умерла. Там была его мать, ее фотография. Кровь. Натаниэль увидел ее яркие серые глаза и звериный оскал сквозь красную кровь. Он вздрогнул, когда ее голос донесся до его ушей: — Это все твоя вина, Натаниэль. Лучше бы я просто сделала аборт. Если бы ты был мертв, я была бы жива. Лицо его матери уплывало все дальше, дальше, дальше. Но потом она вернулась. Ее было много. Они окружали его. Слишком ярко. Было слишком ярко. Это он кричал? Или она? Или они оба? Он чувствовал боль, но был оторван от нее. Боль вспышками разливалась по всему телу. Рико был там, на нем. Натаниэль посмотрел вниз на свою грудь. Кровь резко выделялась на его коже, и он хотел дотронуться до нее, но руки не слушались его. Но его мать вернулась, сотни ее, тысячи. И она кричала. Или он.