Diablogolic

Чародей покинул доки Кураста засветло. Сюда его принес один из торговых кораблей, что держали сообщение с Калдеумом. Он выторговал ветхую лодчонку у какого-то дряхлого рыбака за пятьдесят тысяч золотых. За такие деньги старикашка мог не просыхать в течение года. Скамейка в лодке громко скрипнула, принимая на себя вес тела чародея. Создавалось впечатление, будто хлипкое суденышко затонет, едва отчалив. Поселок Кураст был сырым, и большая часть домов здесь стояла на воде. Каким-то чудом зло миновало это место. Хотя, судя по качеству построек, его скорее разрушит время. Каменная кладка, что сохранилась от архитектуры ушедшей эпохи величия города Кураст, омываемая тропическими дождями, потрескалась и проросла насквозь болотным мхом. Навязчивая мошкара то и дело липла к шее чародея, отчего-то, предпочтя его, хорошо знакомому мясу местных рыбаков. Свежая кровь сюда пребывает не часто. Маг отдал приказ веслу грести самому. Это действие вызвало суеверный страх у парочки темнокожих аборигенов, что рыбачили на деревянной пристройке, которая по заменяла им пирс. Они что-то шептали друг другу, боясь, что этот иноземный демон их услышит. Лодка Хаула отдалялась от них все дальше и дальше. Ритуал поиска, который провел чародей, дал ему направление, в котором следует искать того, кто связал свою жизнь с духами умерших. Пришлось, в прямом смысле, запачкать руки. Пожертвовать своей кровью в обмен на знание. Его левую руку стянула плотная ткань бинта. Хаул кое-как сам наложил себе повязку. Кровь уже давно остановилась, но ощущения были неприятными. Голоса были счастливы, когда он резал свою плоть. Затем, он начертил кровью пентаграммы на полу, точь-в-точь, как в той книге. Если бы его за этим застал какой-нибудь храмовник, точно счел бы, что его нужно сжечь на костре. Сам Хаул не считал, что делает что-то предосудительное. Он прекрасно знал, какими бывают ритуалы, призывающие демонов, и что требуется принести в жертву ради получения знаний не из мира людей. Этот ритуал был простым. Он был создан кем-то только с одной целью, решить одну конкретную задачу. Теперь, в его голове присутствовал некий магический ориентир. Он был похож на красную нить, на одном конце которой был он, а на другом тот, кого он ищет. Будет здорово, если она не приведет его в лапы какого-нибудь коварного демона. У него не было причин доверять голосам. Их мотивы так же были для него не ясны. Они затихли на время, и не беспокоили его до сих пор, будто им тоже нужен был сон. Он свернул в один из рукавов Атены, река сильно сузилось. Огромные тысячелетние деревья протянули свои ветви над каналом. Треск и постукивание — такие звуки издавали джунгли. Мошкара кружила над рекой, и волшебник накинул на голову капюшон, чтобы хоть как-то от них укрыться. Сейчас, когда голоса не заменяли его мысли, он был оглушен тишиной. Пока Хаул странствовал, он всегда, по большей части, находился среди людей. Он посещал шумные города, в пути, на длинных трактах, всегда находились попутчики. Голоса беспокоили его не так часто, когда он был с кем-то рядом. А потом, будто взрывались потоком язвительных, порой, чрезвычайно жестоких, замечаний. Маг вспомнил Тираэля. Интересно как сейчас его дела? Когда они расставались бывший ангел был необычайно грустен. Будто он провожал чародея не домой, а в последний путь. Быть может, он думал о том, что увидятся они теперь не скоро. Тираэль обязан был вернуться на небеса к своим братьям и сестрам. Оказалось, от ангела в нем осталось больше, чем от человека. Кто знает, сколь долог будет его век теперь, но отпущено ему точно больше чем Хаулу. Возможно, они не встретятся уже никогда. Маг припомнил свою экскурсию по небесам. Как раз перед тем, как Тираэль отправил его обратно в Санктуарий. И его лицо сразу помрачнело. Прогуливаясь с Тираэлем по залам, отведенным каждому аспекту света, чародей столкнулся с Архангелом Доблести Империем. Он не видел его с тех пор, как тогда прошел мимо его, распростертого на земле тела, к Кристаллической арке. От сияния его начищенных доспехов у Хаула заслезились глаза. Архангел величественно снизошел до них, и маг понял, насколько он мал по сравнению с этим, напитанным светом, титаном. Империй превосходил его размером и казался устрашающим сам по себе. Недобрые намерения горели в его бездонных глазах, а светоносные крылья раскачивались в воздухе, подобно хлысту. Архангел был недоволен, и вскоре Хаул узнал почему. — Что ты забыл здесь? Возвращайся в чертоги Мудрости, там тебя ждет работа, — Империй обратился напрямую к Тираэлю. — Я хотел показать Нефалему наши владения, — кажется, Архангела Мудрости не смутила грубость брата. Или он сделал вид, что ее не заметил. — Он все равно никогда сюда не вернется. Зачем тратить на него время, — у Империя было свое видение. — Нефалем — друг небес. Если он пожелает навестить нас, не думаю, что кто-то здесь будет против, — произнес, как ни в чем не бывало, Тираэль. — Я буду, — пророкотал Архангел Доблести. На лбу Тираэля появились морщины. Сначала он что-то хотел произнести, но потом передумал. Видя его реакцию Империй решил пояснить свою точку зрения. — Людям не место на небесах. Особенно, когда здесь черный камень душ. — Если ты забыл, то я тебе напомню. Именно Нефалем спас небеса и не позволил злу одержать верх над нами. Так что он может навещать нас тогда, когда сочтет нужным, — Архангел был непреклонен. Хаул понял, тогда устами Тираэля говорила Справедливость, но никак не Мудрость. Крылья Империя резко взметнулись, затем, в его руке появилось светоносное копье. Его острие он направил не на Тираэля, а на Нефалема. Отчего Хаул сделал несколько шагов назад. — Если бы люди не привели его сюда, мы бы сейчас не пожинали плоды этого греха. Если бы люди не существовали, у Демонов бы не появилось оружия против нас. Малтаэль видел это в своем зеркале. — Скажи же мне, новый Архангел Мудрости, что видишь в нем ты? Тираэль протянул свою руку, закованную в латную рукавицу, к звенящему Солариону. Он дотронулся до наконечника копья, ничуть не боясь, что оно может его травмировать. Архангел Мудрости отвел копье от чародея, указав им на себя. — Я вижу, что ты мой брат не на того направляешь оружие. Хаул выплыл из воспоминаний. Отчего-то, в тот момент он был без меры горд за Тираэля. За то, что тот выступил против своего брата. Чародей не привык, что кто-то отстаивает его интересы. Обычно он отстаивал чужие. Его силы и знаний хватало на то, чтобы брать на себя ответственность за других людей. Но никто и никогда не заступался за него. Даже в академии, где он проходил обучение. Его считали выскочкой, ему завидовали и строили против него козни. Отправляясь дальше в свое прошлое, Хаул подумал о том, что с детства у него не было друзей. Таких, чтобы другим было завидно. Тираэль стал бы ему лучшим другом. Кормак напоминал ему младшего брата, за которым нужно присматривать. Линдон балагура, что живет по соседству, и время от времени подгоняет веселье и крепкую выпивку. Эйрина? Что же чародей мог сказать о ней? Пожалуй, он мог бы в нее влюбиться. А кто-то вроде Империя точно стал бы самым большим и вредным парнем в округе, задирающим малышню. Хаул даже улыбнулся своему выдуманному детству. Спустя годы, в его жизни точно прибавилось действующих лиц. Только теперь их всех заменили голоса. Маг знал, что так просто он от них не отделается. — «Это место навевает воспоминания», — оглушивший чародея голос, заставил его подскочить в лодке, отчего Хаул чуть не выпал из нее. Бешено бьющееся сердце не хотело успокаиваться. И на это было две причины. Первая — голос вернулся. Вторая — напротив него сидел призрак. Это точно был призрак, ведь иного здесь быть не может. Его фигура была облачена в темный балахон, в глубине которого нельзя было увидеть лицо. Маг, первым делом, оценил обстановку. Он плыл по центру, покрытой тиной реки. До берега, с обоих сторон, было как минимум пять метров. Бежать было некуда. Возможно, это всего на всего наваждение, которое скоро растает. Всему виной его разыгравшееся воображение. Не стоило смешивать выдумки с реальностью. Чародей не станет ему отвечать. Главное не отвечать. Тогда этот призрак исчезнет. — «Ты такой смешной», — Хаулу показалось, что он услышал в голосе незнакомца улыбку. — «Я не исчезну только потому, что тебе так хочется», — развеял опасения мага мужчина. Хаул выдохнул горячий воздух из легких и обнаружил, что изо рта вырывается пар. Он не сразу заметил, но здесь значительно похолодало. Хотя, над головой светило полуденное солнце. Неужели от того, что призрак рядом. — Мне не нужны попутчики, — набрался смелости Хаул, — Уходи. — «Боюсь, если я уйду, тебе будет угрожать опасность». — Не стоит переживать. Я как-нибудь с ней справлюсь. Всегда справлялся, — добавил чародей. — «О поверь, с такой опасностью ты еще не сталкивался», — предупредил его призрак. — «В этих лесах нынче полно мертвецов». — Мертвецы есть всюду. Например, один назойливый мертвец прямо передо мной. Кстати, ты один или вас там еще много? — отшутился маг и ему сразу стало легче. — «Боюсь, встречи с остальными ты не переживешь, так что тебе придется обходиться моим обществом». — Ты что, из вашего выводка самый обходительный? — съязвил Хаул. — «Нет. Я, как ты выразился, из нашего выводка самый умный». — В таком случае, может дашь совет, как от вас ото всех разом избавиться? — «Всему свое время. Скоро ты причалишь к берегу. Дам тебе такой совет, лучше не задерживайся долго на открытой местности». — Если меня сожрут джунгли, то и вас тоже? — искренне поинтересовался чародей. — «Здесь тебя могут сожрать, пожалуй что, гончие смерти». Хаул напрягся. Этот черный призрак просто хочет его напугать или предупреждает об опасности, которую сам Хаул увидеть не может. — Что за гончие смерти? — счел нужным уточнить маг. — «О-о-о, скоро ты узнаешь», — нагнал таинственности дух, прежде чем его силуэт растворился в воздухе, оставив чародея один на один с тревожными мыслями. Место напротив мага снова пустовало, будто там и не было никого. Это дурной знак. Похоже, его болезнь, чем бы она не была, прогрессирует. Теперь он может их видеть наяву. Своих персональных демонов.

***

Когда чародей причалил к берегу, время близилось к закату. Зеленые джунгли не отличались гостеприимством. Плотные и густые, полные жужжащих насекомых. Он расцарапал себе лицо о шипастые лианы, которые свисали с тысячелетних деревьев. Маг двигался вперед, ведомый духовным компасом. Красная нить петляла между деревьев, будто тот человек, которого он ищет, сам когда-то проделал этот путь. Хаулу показалось, что он забрел в какое-то болото, судя по тому, как набухший от влаги мох, хлюпал под его сапогами. В какой-то момент он потерял ход времени. Те незначительные лучи света, что сопутствовали ему, пока он еще плыл по реке, в глубине джунглей вовсе потеряли свою силу. Здесь совсем не было ветра и казалось, что воздух оставался в таком положении веками. Хаул перестал слышать ругань птиц, жужжание надоедливой мошкары тоже прекратилось. Что-то странное было внутри леса, что-то, что не давало его сердцу успокоиться. Здесь, как и на кладбище, чувствовался холод могил. И он впитывал в себя все звуки леса. Когда окончательно смерклось, и он с трудом мог различить куда ступает, Хаул позволил себе зажечь маленький магический светлячок. Его света хватило ровно настолько, чтобы видеть на пару метров впереди. — «У-у-у-у да он совсем бесстрашный», — проворковал потусторонний сосед. От его слов маг запнулся о выступающий корень дерева и с трудом удержался на ногах. — Будь ты проклят, — выругался от души чародей. — «Проклят уже сотню раз», — рассмеялся голос, — «А может и тысячу, но кто считает?» Маг привалился к одному из деревьев, чтобы отдышаться. Прогулка по джунглям оказалась утомительной. Он потер озябшие ладони друг о друга. Ночью здесь куда холоднее, чем он думал. Но подходящее ли это место чтобы разжечь костер? — «Он ведь говорил тебе, ночью здесь лучше не находиться на открытой местности», — видимо, этот голос говорил о совете черного призрака, — «Чем же ты его слушал дубина?» — «Ты собираешься этим светом притянуть к себе внимание всех местных обитателей разом?» — Тебе легко говорить, ведь ты в моей голове и ничего не делаешь, — зло огрызнулся маг, — Может быть хочешь занять мое место? — «Нетушки», — слишком быстро отозвался тот, — «Это твои проблемы, сам и решай». Чародею показалось, будто сейчас он говорит с кем-то одним и вполне конкретным. Явно не с тем, с кем он встречался лично. Возможно, его стоит расспросить? — Ты сейчас один? Где тот, с кем я говорил в лодке? — «Вечно он выпендривается», — голос явно был недоволен своим коллегой, — «Хочет быть самым главным. Но у него ничего не выйдет. Никто ему это не позволит». — Почему он хочет быть самым главным? — «Ха-ха-ха-ха-ха», — голос заливисто рассмеялся и от этого смеха у мага зазвенело в ушах, — «Потому что он считает, что мы ничего не знаем. Что мы тупые. Но это не так, мы умнее его. Я умнее его!» — «Давай заключим сделку», — голос опустился до заманчивого шепота, — «Только ты и я». — Ты ведь не собираешься сейчас попросить у меня душу? — усмехнулся этой идее чародей. — «Душа? Что за мерзость. Кому она вообще нужна?» — оскорбился голос, — «Верность — вот что на самом деле имеет цену. Верность слову. Верность делу. Верность своему Господину». — Что-то ты не похож на того, кто хранит верность, — вполне резонно усомнился Хаул. — «Может быть потому, что никто ее еще не заслужил. Впрочем, тебе я готов дать небольшую фору. Считай, что я трезво оценил твои способности и твои перспективы». Чародей оттолкнулся от ствола дерева и высоко подняв ногу переступил через вьющиеся корни. Маленький огонек снова устремился вперед, освещая ему дорогу. — Мои перспективы, — усмехнулся маг, — Я так-то герой, спасший небеса и человечество. Думаешь, можно взлететь еще выше? — он явно набивал себе цену. — «Тебе ли не знать, что все это пустое. Разве не читал ты историю чернокнижников древности. Как великие маги Виджерей были погребены под песками времени». — «Некоторые из них были посильнее тебя и знали они больше», — понизил ценность Хаула голос. — А ты неплохо разбираешься в покойниках, стало быть знавал их лично? — «Кого-то из них даже лично». — Не стесняйся, можешь все мне о них рассказать, — подбивал его маг. На самом деле, эта неторопливая беседа его успокаивала. Он будто-то был здесь, в глуши, ни один, а в компании какого-нибудь болтливого приятеля. — «М-м-м», — голос глубоко задумался, и Хаул уже начал переживать, что тот ему не ответит. — «Пожалуй, без преувеличения, могу сказать, что я хорошо знал мага Тал Раша». — Того самого Тал Раша, что был лидером ордена Хорадримов? — «Будто был еще один маг, который решил взять себе такое скабрезное имя». — Скабрезное имя? — удивился Хаул, — Что с ним не так? — «Вы смертные вечно крадете понравившиеся слова, но за частую не понимаете их настоящего значения». — В таком случае, откуда он его украл? — чародею стало на самом деле любопытно. — «Это наречие пустило корни из Преисподней, демоны используют его, как ругательное, когда им нужно унизить оппонента». Голос задумался снова, — «Пожалуй, аналогом в вашем мире, было бы сравнение с козлиным дерьмом». Лицо Хаула сморщилось, будто он съел что-то не то. — Я ведь теперь этого никогда не забуду, — пожурил себя за любопытство маг. — «А кто-то ведь называл артефакты в его честь», — припомнил незримый собеседник. Хаул скривился, — По правде говоря, и у меня была такая мысль. — «Он был сильным, перспективным, но с гнильцой», — продолжил очернять Тал Раша голос, — «Хотел быть известным и все на свете знать. Он был трусливым гордецом, который не отвечал за свои слова». — Летописи Хорадримов говорят о нем совершенно другое, — усомнился в правдивости его слов Хаул. — «Какой же ты глупый», — усомнился уже в умственных качествах мага голос. — «Разумеется, они напишут тебе красивую историю о самопожертвовании, которая будет вдохновлять полезных идиотов». — «Историю о том, как великий волшебник пленил в себе чистое Зло и веками хранил покой этого мира, страдая в гордом одиночестве». — Хочешь сказать, твоя версия событий отличается? — «Только тот, кто участвовал в этих событиях, знает правду. К счастью для Тираэля все они давно лежат в могиле». Хаул резко остановился. По его лицу было видно, что он не рад тому, куда вышла эта беседа. — Откуда ты знаешь Тираэля? — «Я же голос в твоей голове», — ушел от прямого ответа собеседник, — «Я знаю все, что знаешь ты. Отчего мне не знать твоего лучшего друга?» — «Постой, у меня отличная идея! Давай спросим Тираэля о событиях, предшествующих погребению Тал Раша. Так сказать, получим информацию из первых уст». — «А если он скажет, что все забыл, то не верь ни единому его слову». — Не пытайся делать вид, что что-то про него знаешь, — резко обрубил маг. — «Магия — это же наука Хозяин. Значит, все волшебники — ученые. А ученые должны полагаться только на факты». — «Разве не странно, что всякий раз, когда Зло спускалось на землю, чтобы поработить человечество, он всегда оказывался в нужном месте в нужное время. Становился символом борьбы с превосходящим злом». — «Ты не задавался раньше вопросом, что ты знаешь о нем на самом деле?» — продолжал вести свою мысль голос или же это была мысль самого Хаула. — «Летописи, написанные орденом, который он создал. Или наполненные страхом перед грядущим россказни Старика», — голос точно имел в виду Декарта Каина. — «Пророчество о падающих звездах, что появилось из ниоткуда». — «Он ведь рассказывал тебе о том, чем пришлось пожертвовать другим, ради победы над Владыками Ада. Натаскивал», — перечислял голос. — Замолчи, — приказал чародей, — Зря я вообще начал эту беседу. — «Ты же умнее многих Хозяин, хотя все же глупее меня. Я просто покопался в твоих мыслях и был приятно удивлен. В твоей красивой голове появляются правильные вопросы. Но ты отчего-то стесняешься их задать». — То, что я говорю сам с собой, вот что вызывает вопросы, — ощетинился маг. — Я не хочу тебя больше слышать. До Хаула дошло, что голос его бросил, когда он прошел несколько минут в полной тишине. Собственное дыхание отзывалось эхом в этом жутком месте. Только маленький огонек, парящий неподалеку, давал какую-то надежду, что он не потеряется во мраке. Красный компас все еще указывал ему путь, но чародей не знал, сколько еще ему так идти. Ему нужен был отдых, нужен был ночлег, нужно убежище. Чем дольше он шел в полном одиночестве, тем больше на него воздействовало это странное и неправильное место. Ему даже стало казаться, что он слышит совсем близко звуки, похожие на скрип костей. Чьи-то завывания, совсем не похожие на ветер. Быть может, прогонять своего невольного попутчика было не самой хорошей идеей. Его наличие, давало магу хоть какую-то иллюзию безопасности. Он был опытным воином и вдобавок магом, Хаул прекрасно понимал, что никто не застрахован от случайного исхода в мир иной. Раньше его спину всегда прикрывали добрые соратники. Здесь он был совершенно один, и если что-то с ним случиться, некому будет даже его похоронить. Разве что эти болота позаботятся о его посмертии. В эпитафии о нем могли бы написать: «Нефалем — герой, спасший человечество от Повелителей Преисподней. Пал жертвой голосов в своей голове. Погребен на дне Тораджанских болот». Через какое-то время лес слегка порядел и маг вышел на подобие тропы. Идти стало значительно легче, ведь он больше не спотыкался о корни деревьев и не цеплялся полами мантии за острые кустарники. По этой тропе он вышел к заброшенному поселению. Возможно, когда-то здесь кто-то жил, но Хаул не обнаружил следов недавнего пребывания человека. Люди в спешке покинули это место. Об этом говорило множество вещей, разбросанных в беспорядке. Они взяли только самое необходимое и ушли. Небольшие соломенные постройки так же пустовали, и чародей подумал, что никто из прежних владельцев не будет против, если их лачуга на ночь приютит уставшего путника. Возразить на это было некому, поэтому маг решил обустроить себе временный ночлег. Он собрал в кучу сухие ветки и решил развести костер. Ему нужно было хоть чуточку согреться, иначе он точно рискует замерзнуть на смерть. Огонь, сошедший с кончиков его пальцев, облизал дерево. Ветви стали прогорать и костер взметнулся выше. Чародей подставил свои руки ближе к пламени и с удовольствием отметил, что огонь привнес в это место капельку безопасности. Хаул размял тянущую от долгой дороги поясницу. Тупая боль заставила его сощуриться. Он снял капюшон с головы, уже давно убедившись, что мошкара от него отстала. Странно, что здесь ее совсем не было. Или это из-за того, что тут так холодно. Чародей готов был поспорить, что обычно костер горит ярче. Словно что-то не давало ему разгореться в полную силу. Но для него этого маленького островка благополучия вполне хватало. На него никто не нападал, в противовес страху, что внушал ему черный призрак и тот второй, кого он отвадил накануне. Животных или хищников он тоже не встретил. Было темно, он мог их не заметить. Или же, привыкших к темноте, их наоборот отпугивал свет магического фонаря. Эти мысли заставили его напрячься. Жители этого поселения бежали от чего-то, явно зловещего, в спешке. Он не встретил здесь ни единой живой души. Возможно, если и встретит, то иноземному волшебнику будут не рады. Заклинание-компас указывало на то, что тот, кого он ищет, предположительно человек, находится в этой местности. Это значит, что живые люди здесь еще обитают. Хаул не был уверен. Он ни в чем не был уверен. По правде говоря, он впервые не знал куда идти и что делать. Весь путь поисков, который он до этого прошел сам, не дал результатов. Голоса же дали ему наводку. Может быть, наводку в никуда. Может быть, здесь его ждет ловушка? Чародей смотрел в глубину, колышущегося пламени, казалось, будто оно само тянется к нему. Из всех ветров стихий пламя было его самым нелюбимым. Он редко пользовался магией огня. В основном, лишь в бытовых вопросах. Когда он учился в магической школе, его преподаватели говорили всем ученикам — пламя самая опасная стихия, она берет начало в гиене огненной, что находится в Преисподней. Огонь был самым непредсказуемым, а те, кто к нему обращался, рано или поздно становились калеками. Огонь мог сжечь дотла не только твоих противников, но и тебя самого. Хаул видел примеры собственными глазами. Для того, чтобы применять боевую магию огня, требовалась абсолютная концентрация. Утратив ясность разума, ты рисковал тем, что огонь перекинется на тебя самого. Чаще, на теле чародеев, практикующих огненную магию, можно было увидеть ужасные следы от ожогов. Хаул всегда задавался вопросом: — А стоило ли оно того? Теперь, когда в его голове он был ни один, об использовании магии огня можно было забыть. Разве что использовать искру для растопки очага. Чародей резко повернул голову вправо. Ему показалось, что кто-то за ним наблюдает. Он встал в полный рост и огляделся по сторонам, но никого не увидел. — У тебя что, опять воображение разыгралось? — задал вопрос сам себе Хаул. Если бы здесь кто-то был, он бы точно услышал, как к нему подкрадываются. Тишина стояла жуткая. Хаул отошел от костра, чтобы проверить тыл. Кругом была чернота, он ничего не увидел. — Мне точно показалось, — убедил сам себя чародей. С тех пор, как он дружит с голосами, он перестал на все сто процентов доверять своим чувствам. Он часто слышал то, чего на самом деле не было. Не так давно он убедился, что еще и видит. Когда Хаул возвращался к костру, его слуха коснулось какое-то жужжание. Неужели насекомые здесь все же есть? Когда эта мысль стерлась, он почувствовал, как нечто ужалило его прямо в шею. Он собирался прихлопнуть насекомое ладонью, но когда поднес ее к месту укуса, обнаружил странное. Нечто, что впилось ему в шею, по структуре своей напоминало снаряд, не более 5 см в длину. Он схватил его и потянул вверх, вытащив из шеи иглу. Хаул смотрел вперед, на свою руку, на которой лежал дротик, на тупиковой стороне которого было зеленое оперение. Спустя пару секунд картинка перед глазами начала плыть, а веки наливаться свинцом. Яд просочился внутрь, и он больше не мог контролировать свое тело. Чародей упал, прямо на том же месте, где стоял. Последней его мыслью было — ничего не было.