Дирёжи. Сборник незаконченных драбблов

Москва. Свинцовые тучи. Пониженное давление. Ведь все нормально было в прошлое воскресенье. И вот тоска, серые улицы, магазины, непроданный алкоголь на кассе, запах горелой резины. Мчаться на ста двадцати по мокрой трассе, пытаясь восполнить нехватку адреналина. От невыпитого горчит, слюна превратилась в яд. Просто не верится, что неделю тому назад все было предельно ясно. Нежные сообщения, ночные звонки, воздушные поцелуи сквозь время и пространство. И, вот спустя семь дней, одно на двоих мучение. Кто виноват и кто первым попросит прощение… Он шлет ему сообщения не в личку, а в pozov.live, пространно рассуждая о возрасте и запретах. Он целиком и полностью несчастлив, и выкуренные за ночь четыре пачки сигарет серым пеплом осели на лице и висках, которые время без устали серебрит, напоминая о том, как мало осталось его в руках. Питер молчит. Он записывает видеосообщения. Катер, веселые люди, ни капли сомнений в том, что это увидят. Рука на красивом колене, смуглая кожа под ладонью убийственно выглядит. Теперь он точно возненавидит. Пусть утрется своей вечной ревностью, придирками, необоснованными претензиями пусть подавится. Пусть влезет хоть на минуту в его шкуру: как ему там понравится? Он видит, конечно, и смуглые ноги, и кудри, которые треплет ветер. Он на полдороги к тому, чтобы уехать в Питер, но нельзя: дети. И все, что ему остается, — строчить бессмысленный текст о принятии, о том, что он давно не ведется на эти игры, если бы не одно обстоятельство: срать ему на все эти лучи и крутые консоли. Он хочет просто лежать в постели с ним, прижимая к груди до боли. Ведь они проделали огромный путь за какие-то пару месяцев, и вот так одним махом рубануть — все равно что рухнуть с высокой лестницы. Все, что ему остается — писать дурацкий пост о принятии, и чувствовать, что в каждой ладони гвоздь, а сам он висит на распятии. А потом он лежит обездвиженный, не мертвый и не живой, не отвечая на расспросы встревоженной жены. Он уверен, что тот, другой, в шикарном номере вбивается в смуглое тело, что она гладит его по щеке рукой и шепчет: «Как я тебя хотела!». А тот, другой, лежит на шикарной кровати и пялится в потолок, слушая «Нежность» на вечном репите, не реагируя на касания смуглых рук, ведь он слишком поздно увидел пост Кати с призывом: Питер, ответь.