Члены Веселья

      Уже готовая принять свою погибель, явившуюся максимально не вовремя и забравшую самое ценное в жизни, я безэмоционально смотрела на прогнившие доски пола. На чердаке воздух был наполнен пылью, так как сюда никто не заходил без особой надобности. Казалось, скоро я умру от этого спёртого воздуха, а не пули в бедре.       Мне не хотелось представлять, как больно будет маме. Я её первая и единственная дочь, любимая, долгожданная. Ей долго не удавалось забеременеть, но когда наконец получилось, она стала молиться в три раза чаще. А сейчас я, её любимое золотце, лежу в луже крови и жду, когда же свет погаснет навсегда. Я не хочу умирать, но и жить больше не хочу.       Внезапно послышалось постукивание откуда-то сверху. Будто кто-то швырнул камешки в окно на потолке. Я резко подняла голову и сощурилась от света, бьющего в глаза. Мгновение, и в меня полетели осколки. Оконная рама вылетела, сшибая туалетный столик, а вместе с ней в помещение бесцеремонно ворвался кремовый филин. Он ударился о стену, но быстро поднялся на ноги, расправляя крылья.       Мою реакцию не описать никаким приличным словом. Такую крупную птицу я видела впервые, тем более так близко: она шагала прямо ко мне и смотрела так пронзительно, что становилось не по себе.       Не успела я хотя бы немного привыкнуть к тому что имею, как филин превратился в человека, обронив огромное перо. Я вжалась в стену спиной, стараясь отдалиться от него. Мужчина немигающим взглядом оранжевых глаз смотрел прямо на меня и хранил молчание.       На вид ему было лет тридцать, но что-то мне подсказывало, что по виду про него невозможно узнать ничего. Хотя бы потому, что по виду тоже нельзя было бы сказать, что он может мгновенно превратиться в филина и взлететь. Внешность обманчива. Кстати о внешности. Белые волнистые волосы обрамляли лицо, чуть не доходя до челюсти, и кое-где торчали в разные стороны, как у нахохлившейся птицы.       Странно было видеть обычный брючный костюм на ком-то столь... нетипичном.       Он протянул руку ко мне сидящей. Я сначала подумала, что он хочет что-то забрать, и передала ему свой цветочный венок, слегка запачкав его кровью. Тот приподнял бровь, осмотрел мой дар и отложил его на столик неподалёку, подходя ещё ближе. Я вжалась уже всем телом в стену позади себя. Казалось, скоро проломлю её. Зажмурив глаза и сконфуженно сжав складки своего платья, я приготовилась к чему угодно плохому, но ощутила лишь лёгкое покалывание на своей шее. Я в ужасе открыла глаза, усиленно ища то, что могло бы это вызвать, но заметила только какое-то золотистое сияние в районе ключиц.       А потом незнакомец сжал мою шею. Он сдавливал её со всей силой.       — Задыхаешься?       И я с ужасом осознала, что нет. Ни капли.       Я лишь отрицательно помотала головой, не в силах произнести и звука. Что он сделал со мной? Я теперь стала такой же, как он? Парень усмехнулся и прикрыл мои глаза второй ладонью. Вот в таком положении я чувствовала себя максимально уязвимой. Настолько, что захотелось его оттолкнуть, что я непроизвольно и сделала, но тот лишь тихо шикнул.       Когда он отнял руки от меня, я взглянула на мир иными глазами. Не знаю, как описать свои чувства. Просто что-то изменилось во мне. Я ощутила потребность взглянуть на себя и поднялась на ноги, пошатываясь. Филин чуть отошёл, предоставляя больше пространства. В отражении чудом уцелевшего зеркала на меня смотрела всё та же Анастасия, вот только глаза были жёлтыми. Я потёрла их и взглянула снова, но всё осталось прежним. Не показалось.       Молчание мне не нравилось. Хотелось задать вопрос. А лучше не один. Я обернулась на беловолосого.       — Я Ав. Столп птицы, – он смотрел серьёзно, – теперь ты член веселья. Жизнь твоя не будет прежней, как и имя. Отныне ты Голди.       — Что? Кто Вы, простите? Кто я? – под конец голос сорвался, и я прикрыла рот ладонью, когда из него вырвался нервный всхлип.       — Ведьма. Ты уйдёшь из родного дома и больше там не появишься. Только в облике канарейки.       И не успела я хоть что-то вымолвить, как он снова обратился в филина и вырвался в небо, размахивая огромными крыльями.       Я осталась наедине со своей новой природой. Но первым делом хотелось бежать к маме, а не проверять приобретённые способности.

***

      — И что ты сделала?       — Вечером я долетела до маминого дома, как он и сказал, в виде канарейки. Но потом я, разумеется, попробовала обратиться в саму себя. Не вышло, – голос девушки перестал звенеть, в нём сквозила никуда не девшаяся боль.       Грейвс среагировала быстрее Скамандора и подсела к Голди на подлокотник кресла. Но обнимать не спешила, просто сидела рядом. Светловолосая не первый день знает Грейвс и её методы поддержки, потому тут же благодарно посмеялась и положила гудящую голову на её колени. Раны затянулись не до конца, и каждый раз, вспоминая эту главу своей жизни, Голди плачет. Вскоре подсел на второй подлокотник и Скамандор, обнимая Голди за плечи.       Разговоры были излишни.