Члены Веселья

      С утра всех встретила боль. Неважно где, она присутствовала у каждого, кроме Мишель. Так как та ещё не проснулась. И по наставлению Скамандора будить её было нельзя.       — У неё сегодня выходной. Она должна выспаться, – причитал он с поднятым вверх указательным пальцем, стоя у старенькой плиты. В кастрюльке варились два куриных яйца.       — Это понятно. А кашеваришь ты по какому поводу? – Грейвс с возрастом стала до ужаса непонятливой. С этим, к сожалению, ничего не поделаешь.       — Мишель – человек, Грейвс. Она питается едой.       — Да, я тоже, – на Ливио уставилась пара всё ещё недоверчивых зелёных глаз, и он неуютно поёжился.       Повисла тишина, которая совсем не устраивала Грейвс.       — Так, сейчас я выйду, а вы поговорите. Хотя бы парой слов перекиньтесь. Ты перестань смущаться, а ты, – она подошла к оленю вплотную и указательным пальцем постучала по кончику его носа, – перестань подозревать его.       — Я не подозреваю его! – хлопнула дверь на кухню, и Скамандор угрюмо уставился на яйца в кастрюле. Ливио встал рядом и попытался заглянуть ему в глаза. Вскоре Скамандор сдался и отвернулся, полез в холодильник, – что будешь? Есть яйца, ещё яйца, яйца... огурец есть.       — Яйца, – Ливио проскользнул мимо парня к холодильнику и взял парочку. Стащил с сушилки сковороду и потупил взгляд о конфорку. Скамандор понимающе хмыкнул.       — Сам долго мучился. Нужно держать, пока не загорится, – он взялся за кругляшок и потянул. Один за другим последовали щелчки. На действо глазами по пять копеек смотрел кудрявый, почёсывая подбородок. Казалось, за каждым следующим щелчком последует взрыв. Но этого не произошло, и вскоре вовсю жарилась яичница Ливио.       — Ты не доверяешь мне, потому что я не член веселья?       — Точно не поэтому, – Скамандор сконфуженно поджал губы и принялся нарезать хлеб, – у меня очень хороший друг и, можно сказать, коллега водяной. Точно не из-за этого. Просто... Грейвс заставила нас всех переживать. Она буквально рвала на себе волосы, когда услышала тебя у себя в голове. Я переживал и переживаю за неё, поэтому моя первая мысль о тебе – какой-то мутный тип, заставляющий переживать лучшую подругу.       — Ещё и вызвавший её в другой город ни с того ни с сего, – поняв, что имеет ввиду Скамандор, продолжил Ливио. Шатен облегченно кивнул, – теперь мне всё ясно. Я уж думал, у тебя какая-то неприязнь к другим расам или, чего хуже, конкретно к огненным саламандрам. Вот бы иронично вышло.       Скамандор кивнул, смотря перед собой. Занятый беседой, он не заметил, как нарезал всю буханку хлеба.       Не успел он поворчать на себя, как на кухню забрела взъерошенная Голди, поправляя платье на себе. Будто не заметив двоих за столом, она прошла к раковине, взяла из шкафа стакан и налила себе воды прямо из-под крана. Выпила залпом, поставила с громким стуком на стол, и только тогда посмотрела на Скамандора и Ливио.       — У меня будто похмелье после вчерашнего, – безэмоционально проговорила она и плюхнулась на диван рядом с Ливио. Она подняла на него сонные глаза и облокотилась на его плечо, заглядывая в лицо, – так ты огненная саламандра или нет? Грейвс про тебя тогда рассказывала, краснея?       — Да, я, – он неловко отодвинулся, чтобы хотя бы не соприкасаться с не до конца проснувшейся девушкой носами.       — А знаешь, почему я спрашиваю? Всю ночь не спала, потому что за стеной плакала моя подруга. Вас обоих не было. Объяснишь?       Скамандор снова уставился на него тем взглядом, которым наградил при первой встрече. Ливио глубоко вздохнул и уселся в самый угол.       — Вы же знаете, что мы с Грейвс не виделись восемьсот лет? – оба помотали головами в ещё бóльших непонятках, – теперь знаете. Нам было о чем поговорить, и это не могло подождать до утра. В разговоре мы затронули темы, которые очень важны для Грейвс, и поэтому её пробило на слёзы. Вот и всё, – снова на этой кухне повисла тишина. На этот раз её прервал хруст огурца, который откусил Ливио.       — Ладно, подозрения сняты, – Голди перевела взгляд на Скамандора, – теперь ещё один очень волнующий меня вопрос. И не только меня. У тебя есть здесь запасная одежда?       — Есть, а что?       — А то, – в дверях появилась Грейвс с чёрной лисой на руках. Юн Жень поджал хвост и уши, будто стыдясь своего положения, – идея его оказалась почти без изъянов.

***

      О столпах членов веселья Вера знала немного. Лишь какие сейчас масти у власти, и примерный внешний вид, имён она не запоминала. Помнила одного лишь Ву, который сейчас никак не участвует в политике и вообще не отсвечивает. Ей известно точно, что тот парень, на которого она цепляла жучок, является родственником тех лис, что убили её мать. Он не один с ними в родстве, но остальные либо более сильная цель, либо престарелые, которые сами скоро кони двинут.       Когда к ним в подвал нагрянул Столп Рыбы по имени Пи, она сразу почуяла: быть беде. Сначала, конечно, терпеливо и молча слушала их беседу с отцом, из которой удалось выцепить важную информацию – душу Веры хотят отвязать от роботизированного тела. Столп уверял, что больше нет нужды удерживать её. Лучше даже будет вышвырнуть её куда подальше, чтоб не мешалась. Забавно, конечно, что всё это они обсуждали прямо перед Верой, но ей не привыкать. Если бы не внутренний стержень, она давно перестала бы и сама считать себя живым человеком, достойным признания.       Отец долго отнекивался, мол, Вера хорошо ему служит. Не обошёлся, конечно, без оскорблений – она и мягкотелая, и жалкая, и слабая, но работу свою выполняет сносно. Вера понимала, почему он сопротивляется. От Пи он утаил эти подробности, разумеется. Не поведал, что без помощи Веры он ни на что не способен, даже просто выйти из подвала. Но Вера мысленно молилась, чтобы отец оказался слишком самонадеянным и выпустил её, наконец, на волю. Она долго держит в себе один план.       — Брось, она ведь ни на что не способна. Каждый раз отключаешь ей эмоции, серьёзно? – Вера судорожно вспоминала, что нужно с собой сделать, чтобы пошла запись на камеры, что встроены в её глаза. И ей удалось откопать в своей памяти конкретную инструкцию, – слушай, а у тебя случайно нет других врагов среди мастей? Ну, кошка, может, или птица? Собака, – он загибал пальцы, следя за выражением лица «напарника», – а то я только рад помочь вам, людям. От ведьм одни проблемы, я с этим согласен.       — Ладно, я готов.       Вера не верила своим ушам.       — Ты вернёшь мне моё настоящее тело?       — Ну разумеется, нет, – вместо отца ответил столп и подошёл к Вере вплотную. Он странным движением ударил её в затылок, и Вера отключилась.

***

      Ливио вывел Юн Женя, одетого в широченный брючный костюм лилового цвета, на крыльцо. Тот бедный ёжился и всё недовольно поджимал губы. Ливио про себя подумал, как же сильно нужна здешним ведьмам разговорная практика, и положил руку ему на плечо.       — Да, я нервничаю. Я только вчера с ними познакомился, а сейчас сижу на крыльце старинного дома вот в этом, – он окинул себя недовольным взглядом и махнул рукой, – ко мне жучок прицепили, накричали! Потом, конечно, угостили пиццей, но затем началась такая эмоциональная встряска, что мозг стал отключаться! А я просто хотел найти свою подругу!       Вместо слов Ливио просто гладил его по плечу, а потом и вовсе приобнял, положив его голову себе на плечо.       — Тебе стоит покричать. Но не здесь, здесь спит Мишель, – прямо в сланцах они отправились в сторону леса.       В доме тем временем зачинался душевный дружеский разговор.       — Я выгнала всех, не считая спящей Мишель, чтобы сказать вам одну важную вещь. Мы с вами дружим достаточно, но в этом я, кажется, ни разу так и не призналась.       — Что это?! У тебя смертельная болезнь? – Голди не выдержала.       — Нет. Я...       — Ты уезжаешь отсюда? – Скамандор поднялся со стула. Тот, бедный, чуть не упал от напора.       — Господи, нет. Тихо, – она жестом показала, чтоб оба сели по местам. Но волнение никуда не делось. Осознав, какую интригу пустила, Грейвс поспешила продолжить, – я люблю вас. Я вас так люблю, вы не представляете.       В третий раз за утро на кухне повисла тишина.       — И всё?       — Что значит «и всё»? Я вам никогда этого не говорила. Я люблю вас, черти вы мои! – она обняла их прямо через стол и радостно засмеялась, – знаете, что эти слова значат для меня? Я ночью рыдала навзрыд, мне было стыдно за то, что ни разу с вами нормально не поговорила! Я так хотела вас обнять, ведь я люблю вас!       Грейвс не выдержала и снова заплакала, уткнувшись Голди в плечо.       — Чудо ты в перьях, – Голди осторожно поднялась из-за стола и обошла его, присаживаясь на диван рядом с Грейвс. Последняя уткнулась ей в грудь и заплакала сильнее, – ну чего ты? Мы ведь тоже тебя любим. Мы ради тебя на всё готовы. Да, Скамандор?       Скамандор щёлкал конфоркой с намерением вскипятить чайник. Он обернулся и тяжко выдохнул.       — Конечно. Но ты так больше не пугай. Хватит с нас потрясений на ближайший год.       — Это ты чудо в перьях, – Грейвс переложила голову Голди на плечо и незаметно ущипнула её за бедро. — Вот значит как? Я её успокаиваю, а она обзывается, – Голди отвесила ей лёгкий подзатыльник. Грейвс, уже в открытую смеясь, стала уворачиваться, обороняясь подушкой.       — Ни стыда, ни совести, – с важным видом заключил Скамандор, разливая чай по чашкам.