Члены Веселья

      — На меня всю жизнь кто-то нападает. А я всегда наготове. Но, знаешь, абсолютно всё время невозможно держать боевую стойку, – двое немолодых человек вразвалочку двигались в сторону леса. Тот, что был в лиловом брючном костюме, активно изливал душу, будто его, наконец, прорвало. А второй – кудрявый брюнет – лишь слушал и иногда кивал, – от меня все что-то требуют. Сам я ничего и ни от кого. Где в этом мире справедливость?       Ливио вздохнул, но ничего не сказал. До леса они дошли в тишине, лишь пение лесных птиц уже добиралось до ушей. Как только вплотную приблизились к ближайшему дереву, Ливио остановился. За ним остановился и Юн Жень. Кудрявый встал прямо напротив лиса и положил обе руки ему на плечи.       — Мир несправедлив. От тебя всегда будут что-то требовать. Ты просто не отдавай другим того, что еле-еле можешь позволить себе.       — Я не понимаю, Ливио. В чём моя проблема? Почему так страдаю?       — Ты слишком мягкий. Ты мог не соглашаться на эту авантюру с вызволением меня из подвала.       — Грейвс выглядела такой обескураженной. Я не мог остаться в стороне, – голос парня наполнился горячим сочувствием, – да и ты был в беде.       — Ты был знаком с Грейвс от силы пять часов. А со мной совсем не был. Так зачем, прости за выражение, рвал жопу ради нас? А я тебе отвечу. Ты до ужаса добрый лис. Такие, как ты, не могут забить на проблемы других.       Юн Жень потупил взгляд о чужую шею, прикусив щёку изнутри. А Ливио продолжил:       — Подумай ещё, в чем заключается твоё искреннее счастье. От чего ты получаешь истинное удовольствие?       — Мне нравится видеть улыбки на лицах. Неважно, близкий человек или нет. Люблю, когда другим хорошо. А ещё люблю свою подругу, – он поджал губы и зажмурился, отворачиваясь. Ливио убрал руки, позволяя Юн Женю встать спиной к нему, – прости, прости. Я не успел свыкнуться с мыслью, что её больше нет.       — Не стыдись своих слёз. Не обращай на меня внимания. Я тоже рыдал, как маленькая девочка, когда снова увидел Грейвс.       Ливио почувствовал, как в него уткнулись, и улыбнулся, поглаживая Юна по голове. Он отвёл китайца к дереву и осторожно сел на землю вместе с ним. Снова они сидят и обнимаются, как старые знакомые. Юн Жень тихонько вздохнул, глядя на туманные крыши домов вдали.       — Какой же ты хороший. Я теперь понимаю Грейвс.       — Обманчиво хороший. Но спасибо. Смотри не влюбись, – Ливио поиграл бровями. Юн в ответ наигранно стыдливо спрятал взгляд, на что оба тихо засмеялись.       Атмосфера в деревне и правда чудесная. Описывая одним словом, можно назвать дружелюбной. Спокойной. Безмятежной. Гостеприимной. Одного слова всё же не хватит. И да, насчёт последнего.       Жучка слишком уж гостеприимна. Она рада даже тем, кому радоваться совсем не стоит. Как же понять, кому можно радоваться, а кому нет?       Бывает, внешне никак не понять, что за личность перед тобой. Но в случае Алии все признаки на лицо – ходячая катастрофа. Про неё ещё говорили: «как таких Земля носит?». Причём говорили совершенно разные люди в совершенно разные времена. Что-то остаётся вечным, как говорится.       Позади парочки, дальше в лесу, треснула ветка. Потом ещё одна. И ещё. Ломались они так быстро и чётко, будто на них наступал кто-то массивный. Первым напрягся Юн Жень. Он, как-никак, лесной житель. Жил он, конечно, далеко не всё время в лесу, но опыт имел. На голове проявились чёрные уши и он поднял голову, прислушиваясь. Ливио выглянул из-за дерева, всматриваясь в лесную чащу.       — Больше всего похоже на оленя. Ты не знаешь, в этом лесу ещё есть олени, помимо Скамандора?       — Без понятия. Я вчера только с ним познакомился.       — Да я тоже, – Юн Жень тихонько зашёл за дерево и махнул рукой, зовя Ливио за собой. Тот так же осторожно двинулся на звук, – медведь так не звучит. В случае чего сможем убежать, да?       Ливио отрицательно помотал головой, Юн в ответ согласно и тяжко вздохнул. Если что, троица друзей знают, где их искать.       Благодаря отличному, почти кошачьему, зрению, Жень разглядел среди ветвей что-то большое и чёрное. Он прищурился, изо всех сил стараясь понять, кто это. Но узнал он нечто именно в тот момент, когда это самое нечто посмотрело в его сторону.       — Пантера, – прозвучал исступлённый шёпот.       Ливио не услышал парня. Он застыл как вкопанный, расставив руки, будто усиленно прислушивался. На самом деле, он пытался уловить вибрации, исходящие от земли. Они подсказывали, нет, кричали о том, что пора делать ноги, так как прямо на них стремительно надвигается большая чёрная кошка. В принципе, об этом можно было догадаться, даже не будь он саламандрой. Всё же огромную чёрную пантеру не увидеть среди зелёных деревьев очень сложно. Особенно когда она бежит на тебя, при этом рыча. Рык у пантеры жуткий донельзя.       А бежать не вышло. Ноги не послушались. Юн Жень тихонько взвыл, хватаясь за голову, уши на которой в ужасе прижались, а проявившийся хвост поджался. Ливио подошёл и обнял парня. Отчего-то ему не было страшно.       Вернее, не сильно. Ливио всё же живое существо, которое испытывает страх за свою жизнь. Но почему-то именно сейчас он почувствовал, что опасности нет. Как в воду глядел.       Пантера, не добежав до них метров шесть, остановилась, злобно фыркая. Она начала ходить кругом, не сводя с них глаз. Ливио почувствовал, как лис в его руках замер, словно кролик перед удавом, а потом и вовсе прижался к кудрявому всем телом. В ухе кошки сверкала на солнечном свету золотая серьга. Это насторожило саламандру. Он по-птичьи склонил голову вбок, нахмурив брови. Кошка рявкнула в его сторону и завиляла хвостом.       — Это необычная пантера.       — Член веселья... – всё ещё сжимая многострадальную водолазку Ливио в кулаке, еле слышно проговорил Юн Жень. И тут же поднял голову на пантеру, повторяя более осмысленно: это член веселья!       Пантера довольно заурчала. Глаза будто насмехались над парочкой колдунов. А потом она и вовсе обратилась в человека. В женщину, с такими же внимательными янтарными глазами. Иссиня-чёрное каре бликовало на солнце, как и золотой чокер на шее. Похожие по стилю аксессуары красовались и на руках ведьмы. Она ухмылялась, идя им навстречу.       — Так забавно пугаетесь. Особенно ты, – она наклонилась к взъерошенному Юн Женю. Он в ответ смотрел на неё не до конца понимающими, но уже недовольными глазами, – но я пришла не за вами. Знаете Грейвс?       Ливио сглотнул. Ведьма заметила это. Она смотрела то на одного, то на другого мага, и ждала чистосердечного признания. Юн чуть приоткрыл рот, но почувствовал жжение на руке, и тут же захлопнулся. Он догадливый. Он понимает, что хочет сказать Ливио. И он с ним согласен, пожалуй. Такой опасной мадам не стоит рассказывать о местонахождении их общей знакомой. От греха подальше.       — Зря вы так, дорогие. Я могу отследить её. И тогда не поздоровится не только ей, но и вам.       Ливио снова тяжело вздохнул. Слишком часто за последние дни он так реагирует на ситуацию, но его тоже можно понять.       Он согласился провести женщину к Грейвс. Юн Жень не мог читать его мысли, потому не понял, зачем он это сделал. По интонации этой кошки даже он понял, что она блефует, и не сможет отследить Грейвс. Но у Ливио явно был план.       На самом деле, плана как такового у него не было. Лишь надежда на сообразительность его возлюбленной. Он кричал и орал благим матом у себя в голове, окликая Грейвс. Спрашивал, что за пантера её разыскивает, и что ему стоит ожидать от неё.       Сначала Грейвс молчала. Ливио подумал, что она не услышала его, и быть катастрофе. Но потом пришёл лаконичный ответ от неё: Пиздец.

Ты знаешь её? Мы ведём её к вам в дом. Выглядит она убедительной, хоть и неуравновешенной.

Это пиздец, лохматый. Как ей удалось найти меня, я не знаю. А знаешь, ладно. Пусть приходит. Я поставила чайник.       Ливио подавился воздухом. Кошка обернулась на него, окидывая презрительным взглядом, но ничего не сказала.       Уже виднелся забор дома Скамандора. Юн Жень свято верил, что всё закончится хорошо. Если быть до конца честным, он хотел бы, чтобы это оказался пранк, и в конце они все вместе выпили бы чаю. А потом Юн остался бы ещё на одну ночь, после чего, оставив свой номер телефона и взяв чужой, умотал бы в город. Снял бы какую-нибудь квартирку, поспал бы один, наедине со своими мыслями. И чтоб, знаете, атмосфера такая безмятежная была. Чтоб никто не гнал его из угла в угол.       Знал бы парень, что будет дальше, не искушал бы себя такими фантазиями.       Появившаяся на пороге кухни Алия увидела Грейвс, разливающую чай по кружкам. Рыжая сразу заметила старую знакомую, но не подала виду. Ей было до ужаса интересно, как она начнёт разговор. Так же интересно было и Голди со Скамандором. Они буквально минут двадцать назад завершили чайную церемонию, а Грейвс снова взялась за чайник, радостно сообщая о каком-то госте.       Увидев на пороге знаменитую Алию, Скамандор раскрыл рот в шоке и поднялся с дивана. Будто ученик при визите учителя.       — Ну что, змея, готова платить по счетам?       — Не понимаю, о чём ты. За квартиру я в этом месяце уже платила, как и за подписку в музыкальном приложении. Лучше ты скажи, готова к чаепитию? У нас тут курабье, яйца, яйца и ещё раз яйца.       — Мозги мне не делай. Ты до сих пор ходишь безнаказанной.       Грейвс безнадёжно простонала, оборачиваясь на Алию. Она махнула рукой Юну и Ливио за её спиной, чтоб те проходили и садились за стол. Поставив чайник на середину стола, ведьма подошла вплотную к девушке.       — За то нападение на твоё поселение я заплатила штраф. За нападение на тебя мне ничего не было, хотя я несколько дней мозолила глаза стражам. Похоже, тебя даже там не особо любят. Больше мне не за что платить, кошечка.       — А как насчёт постоянных пыток людей? Ты делала это сверх нормы, – Алия улыбнулась слишком довольно и злорадно. Будь перед ней прежняя Грейвс, тут же получила бы в ответ недовольное шипение и злой взгляд. Но перед ней новая Грейвс, от которой она получила лишь фейспалм.       — Я уже лет триста назад уладила этот вопрос. Я испытываю постоянную монотонную боль, и никуда мне от неё не деться. Страж, который со мной работал, счёл это достаточным наказанием. Я разочаровалась в тебе. Я думала, ты пришла повидаться спустя стольких лет. А ты снова с наездом.       Грейвс стёрла несуществующие слезы и отошла, усаживаясь за стол. Она позвала Алию за собой, и та, на удивление всех, действительно села на свободное место. Но лицо её выражало максимальную неудовлетворённость. Грейвс налила ей чаю и вручила печенье.       — Не может быть, что ты больше ничего не натворила. Ты ведь... бандитка, – произнося это, Алия сама себе не верила. Она завороженно наблюдала, с какой нежностью Грейвс гладит по руке одного из тех колдунов, что привели её сюда. Тот смотрел на неё влюблёнными глазами, хотя и пытался скрыть это за волосами. Но такое невозможно скрыть, – я поняла. Ты перешла к иного вида преступлениям, не так ли?       Грейвс заметно напряглась, принимая непринуждённый вид. Но глаза забегали.       — О чём ты?       — Он не член веселья, – Алия надкусила печеньку и довольно заурчала, подобно пантере, увидев смущение на лице обоих, – от тебя не ожидала. Но так ещё интереснее.       — Всё ещё не понимаю, о чём ты. Мы друзья, – она взъерошила кудри Ливио, устроив ему гнездо на голове. А затем второй рукой начала гладить руку Голди. Последняя в ответ стала поглаживать Грейвс по голове, – мы все друзья. Очень тактильные друзья.       Дожевав печенье, Алия встала из-за стола и направилась на выход с видом победительницы, что-то печатая в телефоне одной рукой. На выходе она обернулась на парочку с довольным донельзя взглядом. И, обронив радостным голосом «суши сухари, рыжая», скрылась за дверью.       Грейвс с Ливио переглянулись.       — Но ведь ей никто не поверит.       — Конечно. Кто всерьёз воспримет ведьму в рубашке наизнанку?