Мальчик и его Лисица

      – О, ты тоже здесь, – говорит Лазурь. Леди Сакура лениво поворачивает к нему голову и приветственно кивает. – Давно не виделись.       – Плоховато у тебя с памятью, дорогой, – беззаботно усмехается Леди Сакура, закрепляя на запястье браслет-коммуникатор. – Мы виделись вчера. Ты пытался поймать меня, когда я грабила банк.       Она щелкает застежкой, приподнимает подбородок и довольно, соблазнительно тянет:       – Но не смог. Какая жалость. А теперь объявлено Перемирие, вот незадача, правда?       – Ну знаешь, милая, – произносит Лазурь, застегивая браслет на левом запястье, проходится пальцами по кнопкам, постукивает ногтем по экрану. На дисплее отображается запрос: «Назовите свое имя».       Он нажимает на кнопку и говорит: «Лазурь». Ах, очередная маска в этом мире. Не факт, что он вообще снимет ее после этого дня: уж больно низки шансы остаться в живых, Лазурь знает, Лазурь проверял. Это не первая его встреча с Губителем, и хочется надеяться, что последняя, но эти надежды тщетны.       Будет неплохо, если он выживет. Еще лучше – если останется при всех конечностях.       Но верится с трудом.       – Если бы у нас было самую малость больше времени, может быть, ты бы уже отправилась в Клетку, – тянет Лазурь, с улыбкой поворачиваясь к Леди Сакуре. Та жеманно поводит плечами, склоняет голову к плечу и отвечает:       – Ну так поймай меня, если сможешь. Правда, уже после визита нашего дорогого друга. Кто знает, вдруг он смоет меня к чертям?       Белоснежная маска кицунэ клыкасто улыбается, в голосе Леди Сакуры звучит веселье, но Лазурь понятия не имеет, весело ли ей на самом деле. Леди Сакура – известная суперзлодейка, глава группы Священной Сакуры и просто донельзя харизматичная чертовка. Лазурь понимает, почему за ней идут люди – преимущественно женщины-суперзлодейки, которые ищут покровителя, – ведь Леди Сакура сильная, она умеет вести за собой людей, а главное – ее еще ни разу не удавалось поймать, сколько бы кейпы Протектората ни пытались.       Таким прямая дорога в «Птичью клетку», самую страшную тюрьму для кейпов, из которой нет выхода. Если Леди Сакура попадет туда на самом деле, Лазури, если честно, будет немного жаль, но он об этом никогда не скажет.       Может быть, именно поэтому он ей постоянно немного, но уступает, дает шанс сбежать. Подсознательно не хочет, чтобы Леди Сакура стала очередным воспоминанием, одной из бесчисленных пугалок для юных Стражей.       За окнами бушует страшный шторм, дождь льет как из ведра, волны вздымаются, как вставшие на дыбы перепуганные кони. Откуда-то из моря на город надвигается Левиафан – второй, средний из Губителей, но не менее страшный, чем его брат и сестра.       Хорошо будет, если город уцелеет хотя бы немного, а жители успеют эвакуироваться. Лазурь не хочет думать о том, сколько времени придется отстраивать Броктон-Бэй после нападения Губителя, несущего смерть и разрушения, а главное – сколько невинных жизней он заберет с собой.       – О чем задумался? – спрашивает Леди Сакура, поворачиваясь к Лазури. Видимо, он настолько глубоко ушел в мысли, что не удостоил даму ответом, и теперь она возмущена. Лазурь хмыкает, кивая Жемчужине и Тенгу, двум другим кейпам Протектората, они приветственно кивают ему в ответ. Где-то на другом конце зала стоит Фейерверк, прижимая к груди любимый лук, она общается с Аналитиком, который задумчиво крутит в руках короткий клинок.       Лазурь старается отстраниться от мысли, что, скорее всего, в живых останется одна четверть из всех присутствующих здесь кейпов. Может быть, он окажется не в их числе.       Надо прекращать думать.       – Мой бывший всегда переживал, что я промокну под дождем, – коротко усмехается Лазурь, озвучивая первое, что приходит в голову. Непрошенные воспоминания практически не бередят душу, позволяют отвлечься от мрачного настоящего и неясного будущего. – Это было так по-джентльменски с его стороны: каждый раз одалживать мне куртку в ливень, если у нас не было зонта. Хотя иной раз мне казалось, что ему просто нравится видеть меня в своей одежде.       – Могу его понять, – неожиданно откликается Леди Сакура, и в ее томном голосе Лазури чудится намек на горечь. – Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как моя девушка готовит нам завтрак, будучи одетой лишь в мою футболку. Готовить она, конечно, не умела, но честно пыталась. Это было даже мило.       Лазурь не озвучивает, что его партнер погиб во время одной из стычек кейпов, где его зацепило случайно, но насмерть, и Лазурь не смог его спасти: о смерти возлюбленного ему сообщили только после окончания патрулирования. Он готов поспорить, что за словами Леди Сакуры также таится что-то печальное и больное, но просить конкретики никогда не будет.       Они знают друг друга только в масках, бело-фиолетовой лисьей и синей с узором волн, знают друг друга как Леди Сакуру и Лазурь, как суперзлодейку и супергероя. Скорее всего, они никогда не пересекались в реальной жизни и никогда не пересекутся, а даже если и пересекутся, Лазурь обязательно встанет перед одним из сложнейших выборов, но…       Ему правда хочется, чтобы Леди Сакура осталась в живых. Может, между ними правда есть какая-то искра, может, они похожи больше, чем кажется, но его, кейпа Протектората, исключительно сильно тянет к опасной преступнице, которой самое место в Клетке.       Ах, черт подери, о чем Лазурь вообще думает? Губитель вот-вот ворвется в город, а у него в голове одни розовые сопли, аж противно.       Он усмехается, кладя ладонь на рукоять верного меча, и вздыхает, слыша, как начинают мелко дребезжать стекла. Сквозь толпу кейпов решительно пробирается Сёгун, уверенной и ровной походкой идущая к на скорую руку сделанной трибуне, с которой ее будет видно и слышно всем; за ней сменит Жемчужина, которая о чем-то оживленно переговаривается с Солнцем и Луной. Лазурь знает, что скоро их будут распределять по ролям и зонам ответственности, он уже догадывается, куда его отправят, что будет балансировать на грани жизни и смерти все то время, пока Губителя не прогонят обратно в океан. Значит, пора, значит, скоро все решится: кому жить, а кому умереть.       Жаль только, что это решение принимают не они.       Лазурь коротко касается локтя Леди Сакуры, привлекая к себе внимание, и тут же одергивает руку, когда его несильно бьет током. С губ срывается смешок: Леди Сакура себе не изменяет, все такая же строптивая, даже когда ситуация кажется патовой. Это в какой-то степени… отрезвляет.       Он встряхивает головой.       – Выживи, ладно? – просит Лазурь, подаваясь чуть ближе. Леди Сакура издает заинтересованное «хм-м-м?» и стучит пальцем по подбородку маски. – Мне все же очень хотелось бы тебя поймать своими руками.       – Посмотрим на твое поведение, Лазурь, – хмыкает Леди Сакура, пожимая плечами. Он не видит ее взгляда, но чувствует, как она на него смотрит. – Если ты будешь достаточно хорошим мальчиком, то так уж и быть… я подумаю, но ничего гарантировать не могу.       – Ловлю на слове, моя леди, – усмехается Лазурь и все же не удерживается: ловит тонкие пальцы, затянутые в ткань перчатки, и прикладывается к ним тем местом, где под жесткой маской скрываются губы.       – Ну что за джентльмен, право слово, – всплескивает руками Леди Сакура, одергивая ладонь, и в ее голосе Лазурь слышит веселье.       Он качает головой, улыбаясь.       Сёгун привлекает к себе внимание, прочищая горло, и все кейпы, затихая, моментально обращаются в слух. Лазурь выкидывает из головы лишние мысли, морально готовясь к тяжелому, неравному бою.       (Он еще не знает, что окажется сегодня в списках погибших, пытаясь спасти не успевшую эвакуироваться маленькую гражданскую девочку).