Мальчик и его Лисица

      Город горит неоновыми огнями. Небо кажется непроглядно черным; даже луна и то спряталась за тяжелыми угрожающе-низкими облаками. Яэ, щурясь, всматривается в них: не хватало еще, чтобы посреди важной гонки пошел дождь, потому что это либо принесет много проблем, либо же гонку отменят прямо посередине заезда.       Она вздыхает, откидывает за спину распущенные волосы, стягивая с руки резинку-пружинку, и завязывает копну в низкий пучок. Скрестив руки на груди и прижавшись спиной к своей малышке, уже ласково урчащей в предвкушении, Яэ обводит взглядом окружающих.       На этот стритчеллендж зарегистрировалось удивительно много участников, хотя это полуфинальный этап и большинство должно было отсеяться еще в четвертьфинале. Досадно, но ничего страшного. Яэ нежно поглаживает по вытянутому зеркалу заднего вида свою красавицу, словно старается успокоить, и внимательно изучает своих соперников.       Через две машины от нее стоит чрезмерно серьезная Сара, которая что-то объясняет Итто, с глуповатым выражением лица разводящего руками. Неподалеку от них стоит Шинобу, которая цепкими глазами следит за окружающими. Яэ сталкивается с ней взглядами, и они обмениваются короткими кивками, но по лицу Шинобу она видит: та настроена на победу и отдавать ее просто так не собирается.       Яэ по-лисьи усмехается. Это они еще посмотрят, кто кого.       На старте шумно. Мигают неоновые вывески баров и пабов, люди стоят с большими плакатами с именами своих фаворитов, машут руками, галдят, пытаясь друг друга перекричать. Этот этап, стритчеллендж, особенно интересен для зрителей как раз потому, что в нем принимают участие множество сильных гонщиков.       Как, например, сиблинги Камисато. Яэ оглядывается назад и щурится, вылавливая взглядом до боли знакомую темно-синюю Subaru: хищную, раскрашенную под голубые камелии и морские волны. У капота стоят брат и сестра Камисато, освещаемые яркими фарами. Аято и Аяка. Аяка, прижимая ладони к груди, о чем-то говорит с тревожным выражением лица, Аято, склонив голову вбок, внимательно ее слушает. Из-за рычания спорткаров не слышно, о чем идет речь и по губам никак не прочитать; можно лишь догадываться, о чем они разговаривают, но надо ли это ей?       Нет.       Потому что Яэ в первую очередь приехала сюда за победой, все остальное – вторично.       Однако Камисато Аято, кажется, имеет на этот счет другое мнение. Яэ встречает его сладкой улыбкой и лукавым взглядом, обнажает клыки, как бы говорит: не подходи ко мне, даже не думай приближаться. Аято всегда отличался умом и сообразительностью, а потому добровольно сует руку в клетку к дикому зверю. Он знает, как воздействует на Яэ, и прекрасно этим пользуется; Яэ прекрасно знает, как воздействует на него.       Будь у нее возможность, она отдалась бы ему прямо на капоте своей малышки, и Аято бы с превеликим удовольствием ее взял прямо так, не задумываясь.       Яэ облизывает нижнюю губу и хищно щурится. Аято встречает ее прищур безмятежным взглядом, прислоняясь к двери рядом с ней.       – Хорошей гонки, Яэ, – говорит он с улыбкой и, подавшись вперед, заправляет ей за ухо прядь и нагло очерчивает линию челюсти костяшками. Яэ в ответ склоняет голову и точно в таком же тоне говорит:       – Она будет хорошей, только если я выиграю.       И, когда Аято отталкивается от двери машины, она хватает его за воротник, притягивает к себе и целует, нахально прикусывая тонкую нижнюю губу и проникая языком в рот. Стоит только Аято податься навстречу, как Яэ тут же отстраняется и демонстративно облизывается, смазывая слюну с уголка губ большим пальцем.       – Не забудь, наглец Камисато, – соблазнительно урчит она, проходясь ладонью по крепкому плечу Аято и разглаживаясь несуществующие складки на белоснежном пиджаке. Яэ на мгновение вжимается грудью в грудь, сквозь пушистые ресницы заглядывает ему в глаза и выскальзывает прежде, чем его руки успевают сомкнуться у нее на талии тисками. – После гонки – ко мне.       Яэ не нужен ответ. Она и так знает, что Аято не забудет. Круто развернувшись на каблуках, она улыбается, дергая за ручку двери, и привычным движением садится в водительское кресло. Взгляд Аято она чувствует кожей, а после – периферийным зрением отмечает, что он уходит.       Организаторы объявляют о начале гонки, объясняют правила стритчелленджа – ах, к чему оно, разве среди всех присутствующих опытных гонщиков есть те, кто о них не знает? – и Яэ, сжимая руль, чувствует, как в крови начинает бурлить адреналин, растягивающий губы в самоуверенном оскале.       Она выиграет. Иначе и быть не может.       Эта гонка за ней.