Океан моей любви

Город скрылся под покровом почти чёрных туч. Дожди льют беспрерывно почти неделю. От не уходящих сырости и холода, которые, кажется, лишь возрастают с каждым днём, становится холоднее.  Жан стоит на остановке, скрывается от холодных капель, которые впитываются в одежду, стоит лишь коснуться ткани. Кирштейн прикрывает своей шляпой голову, чтобы волосы не промокли ещё больше. Брови мужчины сведены к переносице, от каждого выдоха перед губами возникает пар.  Температура снова упала. Мужчина что-то неразборчиво и гневно бубнит себе под нос, надеясь, что этот надоедливый дождь вскоре прекратится.  Неожиданно перед ним возникает барышня. Она немного ниже, что позволяет учуять нежный аромат корицы, слега различимый из-за ярой свежести, витающей в воздухе.  Её шоколадные кудри собраны в гладкий пучок на затылке, пока в ушах красуются серьги-кольца. На ней надето белоснежное пальто, которое выглядит слегка тусклым, из-за погоды. В руках она держит книгу, но вот уже несколько минут перечитывает одну и ту же страницу.  Жан отходит в сторону, чтобы покурить. Он не придаёт присутствию барышни никакого значения. Кирштейн достаёт из упаковки сигарету, пытается зажечь, но пламя снова и снова тухнет под натиском холодного ветра.  — Чёрт. — Жан вновь бурчит. Собирается выбросить сигарету и швырнуть зажигалку в карман.  Вот только девушка подносит ладони к металлическому предмету, преграждая путь ветру.  Жан удивлённо вскидывает брови, а после, наконец-то, зажигает сигарету. Расположив ту меж губ, мужчина затягивается, прежде поблагодарив незнакомку. Девушка кивает, улыбнувшись.  Кирштейн наблюдает за проезжающими мимо машинами. Изредка откуда-то издалека раздаются раскаты грома. Резкие и слегка пугающие. Мужчина тушит сигарету: швырнув её на землю, он топчет её подошвой ботинка.  Девушка же возвращается к прочтению книги. Жан неосознанно мельком поглядывает на неё. Дама кажется ему такой…утончённой и лёгкой. Такой чужой. Будто она не из этого мира, словно выбралась из какого-то своего.  У неё блестящий профиль: кукольный нос и чёткие линии челюсти, пышные губки и слегка промокшие ресницы, которые дрожат даже от малейшего ветра. Чувствуя на себе пристальный взгляд, она не стесняется. Только начинает также рассматривать Жана в ответ, а затем улыбается. Сама себе, не озвучивая затейливой мысли в слух.  Проходит ещё какое-то время и дождь понемногу стихает, но маленькие капли всё ещё падают на землю. Через какое-то время он опять будет стучать по окнам и крышам, мешая сосредоточиться на своих делах.  Девушка убирает книжку в сумку, берёт в руки алый зонт, пытается раскрыть, но предмет не поддаётся. Кирштейн, не то раздражённый её досадливыми вздохами, не то желающий помочь также, как она ему, подходит ближе.  — Позволите? — Его голос заставляет девушку вздрогнуть, отвлечься.  Она приподнимает уголки губ, протягивает ему зонт.  — Буду весьма благодарна. — Жан с лёгкостью раскрывает зонт и протягивает предмет барышне.  — Благодарю вас…— она делает паузу, осознаёт, что имя мужчины ей неизвестно.  — Жан. Жан Кирштейн. — Девушка издаёт тихий смешок, на что мужчина лишь непонятливо приподнимает брови. — Спасибо вам, господин Кирштейн. — И она уходит, стуча каблуками своих сапог по мокрому асфальту.  Жан провожает её взглядом, он не в силах развернуться и зашагать в другую сторону. Тусклые лучи солнца придают ей какую-то загадочность, неизвестность. И от этого внутри разгорается раннее неясное Кирштейну чувство.