iii
Каждый раз она пыталась сломать, искалечить словами; и каждый раз Валя сдерживалась, чтобы то ли не разрыдаться, то ли не вмазать. И вот случай подвернулся, когда вмазать — оказалось и по за слугам, и по силам. Нельзя так вторгаться в личное пространство после стольких дней измывательства. Это было бы нечестно, если бы после стольких дней хождения по ножам она бы приняла наглую коллегу в тёплые объятия. Рита недостойна. И в целом, коллега больше раздражала, чем притягивала Антонову. Пусть у неё и были какие-то причины вести себя, как гнида, но никто о них не распространялся, поэтому — никакого сожаления, сочувственного взгляда. Никаких поблажек в сторону капитана. После выходки Власовой, Валя ещё минут двадцать сидела в оцепенении, не зная, куда деться: провалиться под землю или всё же собраться с мыслями, закончить анализы и поехать в свой личный ад, который все считают идеальным примером удавшегося замужества. Аж саму затошнило! — нахождение рядом мужа придавливало, сковывало в движениях. Степан уже давно не был опорой, тем, на кого можно положиться. Скорее, он стал тем, на кого можно положить что-либо и забыть. И приходя каждый раз домой после работы, Валя смотрела на мужа и думала, когда же прекратится этот цирк; когда же она сможет сжечь это игрушечное чучело. Да сил на разборки, на развод — совсем не было. Со всех сторон давили обязательства. Ещё и Рита со своими глупыми извинениями. И почему только Антонова не может отбросить в сторону хамоватую коллегу из головы? Почему смотря на экран монитора, видит не результаты анализов, а её — а рука её покоится на щеке, ведь всё ещё отдаёт, зудит, как напоминание: «Ты смогла дать ей отпор». Не впервые, но впервые настолько действенно. А главное — за этим не последовало продолжения — ни ссор, ни ответного рукоприкладства. Рита её поняла; её поняла та, от кого понимания никто не ждал. Решив, что всё впустую, Валя оставила работу на завтра, рискуя получить от Гали нагоняй, и принялась собираться домой. А мысли не покидали голову — что это, чёрт возьми, было? Где-то внутри задели струны души, что она решилась на… извинения? Какие? Каким образом?..iv
Следующие пару дней — затишье. Как будто не было никакого случая. Размеренная работа, без сложностей — и это пугало Антонову, которая привыкла к неожиданным заявлениям со стороны капитана Власовой. Привыкла к тому, что в её пространство вторгаются без её разрешения. А тут — тишина. И только выдуманное перекати-поле из угла в угол морга катится. «Может, Рита в действительности сделала выводы? Решила, что нужно меняться?» — думала Валя. Вечером планировалось генеральное собрание, где должны присутствовать все сотрудники, там-то и решится момент — сделала выводы или начнёт вновь свою задиристую игру. После вскрытия очередной жертвы серийного убийцы, которого всё не могли поймать фэсовцы, Валя села за компьютер и начала записывать результаты вскрытия, как в морг тактично постучали. — Да-да, входите, — спокойно ответила Антонова, не отвлекаясь от дела. — Добрый день, Валя, — вошла в кабинет Галина Николаевна. — Ну что скажешь по Дмитриченко? — Ничего нового, Галь. Такой же случай, что и с Прокофьевым. Только единственное, перед смертью его напоили не стрихнином, как предыдущих жертв, а простым снотворным. И, скорее всего, измываться над ним стали ещё тогда, когда он был в сознании. Время смерти около пяти часов вечера, — рассказывала Валя и перевела взгляд на начальницу. — Что у ребят? Не нашли никаких зацепок? — Нашли отпечатки пальцев на вазе, которой ударили Дмитриченко. Но пока не определили, чьи они. В наших базах не числятся, — задумавшись, ответила Галя. — Ты уверена, что эти четыре трупа связаны? Ведь предыдущие три жертвы были убиты идентично, никаких отклонений от этого… Стрихнин, перерезано горло, сломаны указательные пальцы. А этот… попростоту говоря — другой, — продолжила Валя. — Другой-то другой, но с Прокофьевым и Поносенко, то бишь — с предпоследней и первой жертвой он был знаком. — Хорошо-хорошо. Это уже вон… работа Власовой искать преступников, — вздохнула Антонова. — Ну да. У неё насчёт убийцы свои предположения. Надеюсь, верные, — ухмыльнулась Галя, смотря на подругу. — Валюш, ты выглядишь как-то удручено. Всё хорошо? — Да, всё нормально, — вновь уткнулась в компьютер Валя. Она принялась закрывать всевозможные открытые ненужные вкладки, лишь бы не встречаться с взглядом подруги. От неё особо не утаишь всех проблем, — самой хочется поболтать, поплакаться, но в последнее время их дружба гасла и гасла. Поэтому и о проблемах в семье, и о проблемах душевных — её начальница ни сном, ни духом. — Вижу я твоё нормально, — в этот раз уже вздохнула Галя и положила руку на руку подруги. — Ну что нос повесила? Давай рассказывай. На тебе лица нет. — Галь, у вас куча работы. Вот чего ты мои бредни время терять будешь? — Эй, какие бредни! Знаешь, на тебя у меня время всегда найдется. Я же вижу, что что-то случилось. Ходишь, как в воду опущенная, отстраненно ото всех. Даже с той же самой Власовой не грызётесь. — Давай только не о ней, — ухмыляется по-доброму Антонова, наконец-таки посмотрев на Галю. — Понимаешь, как-то всё навалилось: с мужем проблемы, у детей в школе постоянные конфликты с преподавателями, я… не знаю, что делать дальше. У меня уже сил на слёзы даже не осталось. Я уже не я, а тень от себя. — Ну хочешь, в отпуск тебя отправим? Отдохнёшь, развеешься. Детей к маме. Муж… поймёт, каково без тебя. — Галь, мы и так уже несколько месяцев живём, как чужие. И чем дальше, тем чётче я понимаю, что дело близится к разводу, — честно ответила Валя, не отводя взгляда от подруги. — Раз так, то отпуск просто необходим. Соберешься с мыслями, — продолжала Галина Николаевна и крепко держала за руку. — Возможно, ты права. — Тогда я начну искать тебе замену на пару недель. Помню, к нам напрашивался один патологоанатом из Малиновска, — с улыбкой произнесла начальница. — И да, почему не о Власовой? Всё, закончились перепалки? А Валя и сама не знала — закончились или затишье лишь? Как ни странно, но за время отсутствия Власовой в её жизни, эти пара дней, она начала немного тосковать, ведь своими выходками она перекрывала все остальные проблемы. Пусть и бесилась Антонова знатно, — пусть. Ей не хватало разговорных схваток, пытливых взглядов, молний между ними. Нужен был ей очередной глоток раскаленного воздуха, — искры-пламя. — Не знаю, не видела её с того случая, — с наигранным равнодушием произнесла Антонова, заправив непослушную прядь волос за ухо. — Я не знаю, какие высшие силы с ней в тот день поговорили, но… она пришла извиняться! Правда, по-своему, по-власовски, но факт того, что она притащилась и начала со мной разговор не с очередной издёвки, а нормальных человеческих слов — поразительно. Рогозина лишь ухмыльнулась, она-то знает, что послужило такому поведению, пусть и поверхностно. — У неё выходные что ли? А то не заходит в морг, и я не вижу её в буфете. Обычно они в обед там с Майским или Даниловым… — издалека начала Валя, а у самой взгляд бегает из стороны в сторону. — Да нет, не выходные. По крайней мере сегодня её смена. — Понятно, — коротко ответила патологоанатом. Почему-то на душе стало неприятно. Видимо, Власова действительно стала избегать её. Но интересно: из-за сцены с заслуженной пощечиной? Или по какому-то другому поводу? Не хочет вновь извергаться кислотой? — Ладно, я пойду. Работай, — похлопала по плечу и собралась уходить Рогозина, но её остановил голос подруги. — Галь, я сегодня пораньше уйду? — Хорошо. Как справишься — напиши, и отправляйся домой, — кивнула головой и вышла из морга начальница. И почему именно всё так? Проблема за проблемой; одна заноза сменяется другой. И ладно бы что-то замещающее, что-то, что можно решить щелчком пальцев, но все проблемы — словно огромные неподъёмные метеориты, которые не сломишь просто так — в две руки; минимум нужно четыре. Когда в морге вновь воцарилась тишина, Валя положила голову на стол и протяжно завопила. Было чертовски приятно выговориться подруги студенческих лет, но было бы ещё более приятно с кем-то напиться, раскрыться на все сто, да с тем, кто поможет указать на путь истинный. Даже не великого мудреца хотела видеть Антонова, а человека оторванного от её реальности, который мог бы свежим взглядом оценить всю катастрофичность ситуации. Где и как подлатать, или не стоит ничего чинить — а нужно разрушить остатки былой роскоши. Человека, который мог бы принять её такой, какая она есть; не такой, какой она кажется и показывается привычному обществу. Но человек такой не появлялся на горизонте, или же он уже рядом, да развидеть сложно?.. Недолго горевала Валя, — работа не дремлет и нужно успеть забрать детей из школы, отвезти в бассейн.v
А Рита действительно бегала от себя и от Антоновой. Было сложно перестроить отношение к любимому патологоанатому в одночасье, поэтому было решено, пока не тревожить ни себя, ни её. А так хотелось. Она два дня ходила вокруг да около морга, вновь находя себе другое занятие. Почему бы не побыть с лабораторными крысятами, не пораздражать их своим присутствием? Почему бы не сходить в кафешку с Майским пообедать? Ведь в любимом буфете можно столкнуться с ней — с запретным плодом, который манил-манил-манил. Как доза герыча для обдолбыша с Петроградской. И ломало знатно, но не хотелось и дальше изводить… Прошло всего два дня без любимой блондинки, а такое ощущение, что год. Щека перестала болеть — последнее напоминание о ней. Даже жаль. Но в какой-то момент, шагая рядом с буфетом, Рита решается на возможную встречу. Зашла с осторожностью, поставила чайник и села за стол. — О, Риток, и ты тут, — воскликнул Майский, увидев коллегу, и сел напротив. — А что это мы не в нашей кафешке сегодня обедаем? — Да как-то уже поперек горла. Всё-таки в стенах ФЭС мне нравится обедать больше. Своё родное, и чай бесплатный, и бутерброды тихоновские стырить можно, — с ухмылкой ответила Власова и взяла вторую кружку. — Кстати, второй тырить для тебя? — Конечно, моя хорошая, — подмигнул Серый, смотря очаровано на Риту. — Дурак ты, конечно, — ухмыльнулась Рита. Ей было приятно, что коллега относился к ней с такой нежностью, но порой так и хотелось стукнуть по голове. А этот ловелас бы лишь улыбнулся и махнул рукой, сказав что-то навроде: «Ну я же ко всем так отношусь. Вы ж мои все хорошие». — Чёрный чай или зелёный? — спросила Рита, стоя спиной к коллеге, а когда на её вопрос ответил женский голос: «Если вы и мне чай сообразите, я буду очень благодарна. И… зелёный» — капитан и вовсе чуть не уронила пачку чёрного чая на пол. — Сообразим. За её спиной уже не только Майский сидел и ждал долгожданного обеда, но и Антонова. Какой чёрт дернул её перед уходом с работы зайти в буфет — непонятно. Сначала в её планах был прямой путь — к выходу. Но в какой-то момент взбрела мысль: а не встретятся ли они сегодня лицом к лицу? И да, удача улыбнулась. — Как продвигается дело? Галя говорила, что у тебя есть предположения, — обратилась сразу же Валя к Рите, пусть и по работе, но начинать-то с чего-то нужно. — Скорее, просто подозрения. Необоснованные, а что не обосновано, то пока не имеет значения, — немного холодно ответила Рита. Она старалась не смотреть на патологоанатома изо всех сил, но прятать взгляд долго не удалось. Подняв его на Антонову, Власова ухмыльнулась и сменила тему: — А трупы ничего нового не рассказали по делу? — Рита, если бы они начали мне рассказывать о том, как и кто их убил, я бы не напротив тебя сидела в буфете ФЭС, а в столовой психбольницы уплетала бы манную кашу наравне с такими же психбольными, — рассмеялась звонко Антонова и коснулась нечаянно руки капитана. Всё возвращается на круги своя?..