Не можешь иначе?

xiv

      В Ритиной жизни было много херни, связанной с любовью: и вены резала, и собиралась прыгать с моста, но в конечном итоге понимала — эти черти того не достойны. Много кто может ссать в уши про вечную любовь, про то, что будет обнимать и в горе, и радости, но почти каждый первый при любой малейшей трудности сам будет рад сбросить с обрыва. «Любишь? Готовься страдать от рук моих и мыслей неоднозначных», — и она привыкла ждать подвоха, даже там, где его нет. Пусть и безмятежные отношения, в которых радость, покой, только любовь, — нет, сама разрушит всё, чтобы не дожидаться очередной подножки от своего партнёра. Женщины иль мужчины — неважно, и те, и другие — хороши.       Сама бросает при первой возможности. Сама делает сто шагов назад, чтобы никто больше не разбил её хрупкое сердце. Расстаётся громко, до скрежета, — а после улетает в любимом баре в сказочные высоты с помощью крепкого алкоголя, дабы заглушить себя — свою истинную ранимую натуру. Однажды один молодой человек сказал ей: «Ты та, о которой нужно заботиться, холить да лелеять. Не понимаю, что ты из себя строишь», а она сделала глоток ненавистного шампанского и громко произнесла, да так, что все сидящие в ресторане слышали: «Пошёл нахуй». Зачем? Зачем она тут же развернулась и ушла? Чтобы не дать и шанса вернуть её в беспроблемную гавань. Не привыкла так, и уже не желает. Где страдания? Где боль головная? Нету, как и слова нету? Тогда дорога одна.       И когда всё завертелось-закрутилось с Антоновой... ей нравилось, как они общались колкими фразочками. Как задевали друг друга, доводили до искупления. И когда Валя начала погружать её в свои проблемы, свои планы. Нужно ли Власовской душе такое? Нужны ли нормальные нормальные человеческие взаимоотношения с поддержкой, с нежностью и страстью? В голове крутился один ответ, чёткий — без размывов: «Нет», но сердце твердило: «Дай шанс хотя бы в этот раз».       В этот раз всё сложно. Служебный роман с замужней женщиной, которой изменяет муж. Дети прицепом. И куча проблем с головой. Как и у неё самой. Не то, что сложно — аж пиздец, как любит выражаться сама Власова. Хочется сжать руки и как вдарить в боксерскую грушу раз так сто.       Тот случай вышел из-под контроля.       «Надеюсь, трахаться на этом месте не собираемся?» — произнесла Рита, не ожидая услышать в ответ громкий смех. Заливистый. Искренний.       Конечно, и в мыслях ни у неё, ни у Вали не было заниматься сексом на рабочем месте, но именно эта фраза отрезвила обеих. Заглушила нарастающую страсть и породила настоящие чувства. Власова положила руку на щеку Антоновой и нежно коснулась поцелуем её губ. Она затмила собой все мысли уставшего патологоанатома. Заглушила душевную боль от измены. Заставила видеть перед собой только одно — безграничную любовь, или же остатки того, что смогла сохранить израненная душа.       Ей нравилось, как самозабвенно отвечала Валя на её поцелуй, — кротко, трепетно, без чёткостей и ясностей. Обеим давно нужно было взять и разрушить стены. Обе сдерживали себя условностями, чтобы не нарушить гармонию вселенной. И чего это стоило? Правды перед глазами. Им нужно было отдаться моменту, чтобы зажить дальше лучшей жизнью. Чтобы никакое напряжение не стояло между ними.       — Прекращай давай, — улыбаясь, произнесла Валя, но сама продолжила отвечать на поцелуй.       — А ты точно этого желаешь? — в лоб. Словно пуля навылет.       — Нет, но... мне нужно работать, а тебе отдыхать, — Антонова сделала шаг назад и облизнула губы, смотря на Риту, которая пожирала взглядом её тело. То спускалась взглядом, то поднималась.       — Да пошла ты, какой отдых? — раскинула руки в стороны Рита, не слезая с кушетки.       — Знаешь, когда твой рот был занят, ты мне больше нравилась, — с ухмылкой произнесла Валя. Она положила руку на уже приоткрывшийся рот Власовой и томно произнесла: — Вот так, намного лучше.       Капитан нахмурилась, не убрала руки со своих губ и уложила руки на талии Антоновой. Так ей нравилось больше. Она чувствовала, что человек, стоящий напротив, только её. Никаких барьеров и фраз, начинающихся со слова «нельзя». Всё можно, когда главенствуют чувства.       Пять минут длилась прелюдия, прежде чем их губы вновь слились в поцелуе. Казалось, это единственная процессия, где у них не возникает никаких претензий и вопроса: кто главный. Ответом служило: никто не главный, все равны в язвительности и нежности; обе отдавали столько, сколько было.       И с каждым новым поцелуем в голове Власовой рождалось: «Точно пиздец». И не хотелось растекаться лужицей, и не хотелось зависеть от другого человека, но каждый раз, когда язык Антоновой проникал в её рот, она терялась, давала себе шанс на новую жизнь. Может, в этот раз иначе?       Они прекратили целоваться из-за трезвонящего телефона Риты. Долго женщины не реагировали на него, самозабвенно то целовались, то давали друг другу передышку, касаясь лбами. Не хотелось терять связь. Не хотелось быть где-то — не рядом. Но шестой по счёту звонок от одного и того же контакта стал решающим. Власова без всякого интереса взяла трубку, ответила на все вопросы вопросящего еле слышное «угу» — и вновь уставилась на Валя, которая так и стояла рядом.       — Рогозина звонила. Говорила, что я сегодня свободна. Прочитала нотации и сказала, что у меня два дополнительных выходных, — проговорила Рита, не убирая рук с талии любимой женщины. — Спасибо, что... раны обработала.       — Спасибо, что зашла, — горько ухмыльнулась Валя, чуть посупившись.       — Не хочешь... это... сходить куда-нибудь? Или может, ко мне? — проговорила невнятно Власова, рассматривая лицо любимой.       — Вот так просто? — опять не без ухмылки ответила женщина, закатив глаза.       — Почему просто? Прелюдии обещаю, — заверила капитан и подмигнула. Она была бы не она, если не пошутила так.       — Какая же ты... Власова, — рассмеялась Валя, игриво ударяя несносного капитана по рукам. — А если честно, даже не знаю. Так всё сейчас размыто.       — Для чёткости, любимый патологоанатом, нужна бутылочка коньяку хорошего, а вас после пары стопок уже разнесёт. И хороший, качественный секс. За первое отвечать не могу, а вот за второе... — вновь подмигнула и чуть опустила руки.       — По рукам ещё раз получишь, если не вернёшь их обратно, — сказано-сделано, руки Власовой вернулись на прежнее место, а в глазах не затухал огонь. — Посмотрим. Мне нужно доработать, домой прийти, приготовить ужин, уложить детей, а потом...       — Суп с котом, — прервал её голос недовольной Власовой. — К хуям свалила всё на мужа и поехала ко мне, не?       — У тебя так всё просто, — после этих слов Рита хотела убрать руки, но Антонова не позволила этому случится. Она положила свои руки на её и мягко улыбнулась. — Ты чего так сразу злишься? Ну, не всё так просто в моей жизни. Не могу я бросить нерадивого мужа, который... в своей-то жизни не может разобраться.       — А нахуя надо было выбирать такого? — процедила Власова, но, увидев, какой взгляд был брошен в её сторону после этих слов; она вздохнула и негромко произнесла: — Прости.       И тут Антоновой показалось, что она ослышалась. Впервые из уст её любимого капитана прозвучало «прости» не для галочки, а по-настоящему, искренне, без желания просто угодить. Прости — ради которого можно и действительно простить.       — Я хотела другое сказать, — произнесла Рита, уже не смотря на Валю; отвела взгляд в сторону. — Смотри, как хочешь. Просто предлагаю расслабиться.       — Ты под расслабиться мне секс предлагаешь? — Антонова положила руку на шею капитана, притянула к себе и прошептала: — Я не против секса с тобой, если ты хочешь знать. Даже предвкушаю, когда это произойдет и... уверена, что качество меня более, чем устроит. Но... не торопи события, милая. Дай и себе, и мне... узнать друг друга получше. Мы можем потрахаться, как ты выразилась, хоть здесь и сейчас. Будет здорово, огненно. Но после — я не смогу и взгляда на тебя бросить. А ты и подавно. Будем пустышками в глазах друг друга.       — Я понимаю, — резко ответила Власова, тяжело выдыхая. — Плюсом ты... не девочка на одну ночь. И я не нуждаюсь в таком. Я... хотела бы тебя узнать, наверное.       — Наверное, или точно? Ты лучше сразу меня посвяти в этот вопрос. Я тебе нужна так, для развлечения, или просто нужна?       — Нужна, чтобы не сдохнуть. Вместо воздуха чёртового, — руки в кулаки, напряжённый взгляд, руки сжимают талию, а Валя забывает, как дышать. — Приезжай, чтобы быть рядом. Так, пообниматься. Классно звучит, да? Приезжай ко мне вечером, наобнимаемся и езжай обратно домой к мужу под бочок.       — Рита, мы... мы с мужем не вместе. Я же тебе говорила про измену.       — Ты не говорила, что вы после этого не спите вместе, — с укором произнесла Власова.       — Я тебя укушу сейчас, — нахмурилась Антонова и пригрозила пальцем.       — Если что, я очень люблю в постели всякие такие штучки: укусы, шлепки... — начала издевательски Власова.       Но в ответ она услышала вновь громкий смех. Патологоанатом отошла от Риты, сбрасывая её руки со своей талии, и прикусила нижнюю губу. «Я тоже такое люблю», — хотела ответить она, но отмолчалась. Ведь не все карты раскрывать сразу. Достаточно того, что между ними уже не пропасть, а небольшой овраг.