Признай это трижды.

      – Девушка, кажется вы что-то обронили!       Эмма с удивлением обернулась на зов и поняла, что обращались именно к ней, когда невдалеке увидела симпатичного парня, который размахивал над головой толстым блокнотом.       – Ой, и правда, – опомнилась шатенка, перенимая блокнот из чужих рук.       Она хотела сразу же спрятать его в свой дорожный рюкзак, но ее нагло подбил под локоть какой-то пробегавший мимо мальчишка. Тогда ежедневник снова полетел на асфальтированный пол. В час пик в аэропорту было уж больно много людей, которые спешили как можно скорее отыскать в толпе встречающих, или же просто-напросто скрыться по своим делам. Парень усмехнулся и нагнулся вниз, уже второй раз протягивая ей злосчастную тетрадь.       – Спасибо, – коротко кивнула Эмма, быстро удаляясь вдаль.       Вот же идиотка, не дай Бог эти записи попали бы в сеть. Ведь дважды оброненный блокнот был ничем иным, как ее личным дневником. Если бы не этот парень, то кто угодно мог бы подобрать его на улице и по именам не сложно понять кому он принадлежит и что думает автор по поводу каждого из участников съемочной площадки. Да и не только…       – Хей, девушка, постойте! – Эмма почувствовала как ее больно схватили за локоть и непроизвольно поморщилась, поворачиваясь к, судя по голосу, тому же парню. – Ой, извини меня пожалуйста, – он неуверенно опустил ее руку.       Парень на мгновение замялся, а Майерс воспользовалась моментом, чтобы внимательнее осмотреть незнакомца. Это был высокий латиноамериканец, с темно-черными, как уголь, вьющимися волосами. Гладко выбритый и с широчайшей белоснежной улыбкой. Чем-то явно смахивает на стереотипного мексиканца. Поверх черной рубашки накинута белая плащевая куртка, а внизу обыкновенные синие джинсы с вышивкой в виде американского флага. Впрочем, красивый и достаточно харизматичный с виду, но точно не в ее вкусе. Не кореец, что поет в группе «Seventeen» и даже не носит фамилию «Ортега». Значит мальчик в пролете.       – Да? – Эмма вопросительно выгнула тонкую бровь. – Что-то еще?       Девушка нетерпеливо теребила лямку своей сумки, что была перекинута через ее плечо и с заметной суетой во взгляде осматривала окрестности.       Небо было чистым, без единого намека на пасмурность. Солнце вроде и светило во всю силу, но при этом совсем не грело. В основном, в Коачелла всегда было достаточно тепло, а после Румынии так тем более никакие Калифорнийские «морозы» не могли испугать Майерс, но сегодня главенство погодой всецело перехватил прохладный ноябрьский ветер. Он, забираясь в самые тонкие щели и проникая под пальто, вызывал мурашки по коже.       Эмма вернулась в Штаты из другого конца света, первым же рейсом, хотя еще вчера не представляла, что двинется в такую даль. Шатенка даже не совсем понимала: что именно рассчитывает получить от этой поездки, но факт оставался фактом: она стоит в аэропорту, с одним только дорожным рюкзаком, сумкой с документами и ясной целью прояснить для себя хотя бы что-либо в этой глупой истории.       – Да, что-то еще, – обаятельно усмехнулся брюнет, выпутывая Майерс из пучины непонятных мыслей. Она прикрыла веки, а после, спешно проморгавшись, нервно улыбнулась, засовывая сжатые кулаки в карманы своего теплого пальто.       – Не окажете ли мне честь в том, чтобы выпить кофе в ближайшем кафе? – он поиграл бровями и кивнул в сторону какого-то высокого здания невдалеке. По всей видимости гипермаркет или что-то вроде того.       – Извините, но вы даже не представляете себе, как я спешу, – нетерпеливо кинула Майерс, снова поворачиваясь к тому спиной. Ее локоть опять сжала чужая кисть, на этот раз уже не так прочно, но этого хватило, чтобы удержать ту на месте. Голубые глаза сверкнули опасным огнем, и она убийственным взглядом впилась в зеленоглазого прилипалу.       – Спасибо, что вернули блокнот. Прощайте, – она тревожно отчеканила каждое слово, делая особый акцент на последнем.       – Да ладно тебе, всего по чашечке!       – Оу, так мы уже на «ты»? Как быстро сблизились, – саркастично оскалилась Эмма, выгибая бровь, хотя голос выдавал заметную опаску.       – Куда ты хоть спешишь, красотка? – поинтересовался тот, пропустив мимо ушей последнюю придирку актрисы.       Майерс хотела было вновь выкрутиться и окончательно распрощаться с назойливым брюнетом, но что-то глубоко внутри не дало ей это сделать. То ли с ней заговорила собственная логика наконец, то ли ее воспитание, но она только тяжело выдохнула: – Знаешь где находится авеню Святого Пабло?       И без того широченная улыбка незнакомца растянула его уста теперь еще шире, делая ту до ужаса глуповатой. Удивительно как он еще не оттолкнул девушку своей настойчивостью, а оставался искренним и даже совсем по-детски общительным.       – Еще спрашиваешь. Та я все детство на ней прожил, а сейчас живу всего-то в нескольких кварталах от нее, – он снисходительно пожал плечами и заигрывающе протянул дальше: – Выпей чашку кофе и бесплатный путеводитель в моем лице получишь в подарок!       Эмма закатила глаза, устало глядя на парня.       – Просто так ты мне не скажешь?       Он отрицательно покачал головой, протянув ей руку.       – Просто так не скажу. Можем выпить кофе даже просто по пути.       Майерс бдительно осмотрела его ладонь, переводя взгляд с руки на него и обратно.       – Только проведешь.       – Только проведу.       Эмма нехотя кивнула, а потом внезапно кинула парню свой портфель, вместо того, чтобы взять его за руку, на что он изначально и рассчитывал. От неожиданности тот согнулся вдвое под весом рюкзака, но быстро подхватил суть и бодро выпрямился.       – Понял, – лучезарно усмехнулся ей юноша. – Как вас зовут, принцесса?       – Эмма.       – Чудесное имя, сеньорита! – воскликнул он, приглашая следовать за ним. – Я Льюис. Крайне рад знакомству наконец, – он доброжелательно кивнул макушкой.       Вообще отдавать свои вещи незнакомцу было весьма опрометчиво, но самое главное – документы, деньги и прочее остались при ней, значит все в порядке. Если он украдет у нее пару-тройку розовых свитеров, то беднее она от этого не станет.       Впечатляет как роль Энид Синклер удивительным образом повлияла даже на гардероб актрисы: с момента начала съемок у нее все меньше недовольства вызывали банально-девичьи вещички и яркие образы. Что-то в этом даже было. Да и не только в нее стал стремительно внедряться собственный персонаж. Эмма, не без иронии, недавно подметила это в разговоре с Дженной, когда в шкафу брюнетки заметила несколько новых, исключительно черных, элементов одежды.       Эмма плотнее сжала в ладони лямку сумки и последовала за проворным пареньком. На вид тому было не более 20, но Майерс, которая почти каждый день натыкалась на рыжего, вечно молодого, Хантера Дуэна, как никто другой знала, что настоящий возраст по одной только внешности угадать достаточно сложно.       – Так… Ты приехала к родственникам или что-то типа того? Ты ведь не местная, – первым подал голос Льюис, махнув параллельно рукой какому-то блондину в будке с кофе. – Хей, Эмма, что пить будешь? Чай, кофе, что покрепче? – он легкомысленно улыбнулся, пропуская ту ближе к меню, что висело возле открытого окошка продавца.       – Зеленый чай. Без сахара, – неуверенно бросила та, сглатывая.       – Мне как обычно, – добавил Льюис, сразу получив утвердительный кивок со стороны бармена. – Что-то хочешь к чаю?       Эмма быстро покачала головой, мол «нет, больше ничего».       – Да ладно, не стесняйся.       Эмма хотела на автомате ответить ему что-то, чтобы он отстал с этим вопросом, но тот стремительно ее перебил:       – И про диету тоже можешь даже не начинать, не смеши меня этим словом с такой-то фигурой.       – Правда, только чай. И-и-и показать дорогу. Ничего другого не сможет сделать это утро лучше, – успокаивающе улыбнулась ему Майерс, настойчиво закрывая тему.       – Как скажешь, – пожал плечами Льюис, а потом, немного погодя, добавил, – Что лучше: баунти или сникерс?       Эмма наделила его непонимающим взглядом, на мгновение растерявшись.       – Эм… Баунти?       – И еще два баунти, Чак!       На губах, как уже стало понятно, Чака, скользнула улыбка. Продавец отвернулся, поняв, что больше к заказу ничего добавлять не станут, и принялся за свою работу.       – Ох! Точно, вспомнил, – резко опомнился кудрявый, чем напугал новую знакомую, что и так явно находилась не в своей тарелке. Он тяжко выдохнул, улыбнувшись и бережно потрепал ее за плечо. – Эй, расслабься. Я не серийный убийца и даже не собираюсь затащить тебя в постель. Кофе, проведу – и все. Ну может попрошу твой номерок, – он мило подмигнул ей.       – Кажется ты только что о чем-то резко вспомнил. Воспользуйся лучше случаем, пока опять не забыл, – напомнила Эмма, невзначай переводя тему.       – А, точно! Я спросил куда ты путь держишь, а потом сам же и перебил. Так… Все же к родственникам?       – Типа того.       – О! А как фамилия родственников? Я ведь тут 23 года живу как-никак. Всех в радиусе кварталов десяти знаю. Не может быть, что, хотя бы косвенно, с твоими не знаком. Так, фамилия?       В груди Майерс что-то болезненно сжалось. Она нервно огляделась, что со стороны может и выглядело весьма странно, но она ничего не смогла с собой поделать. Ее совершенно внезапно окатила волна понимания и волнения. Черт. Она бездумно рванула в другую страну, без толкового плана. Только из-за одной девушки. О чем она только думала и с каких пор стала гребаным сталкером…       Алые губы шатенки зашевелились, неуверенно разомкнувшись:       – Ортега. Здесь жила моя… Дальняя родственница… Очень дальняя, – на ходу стала придумывать Майерс, держась на удивление уверенно, – Дженна Ортега с семьей.       Брюнет тут же нахмурился, подозрительно, оценивающим взглядом скользнув по Эмме, поднимаясь снизу-вверх. Прежняя беспечная улыбка Льюиса сменилась чуть ли не откровенной злостью и замешательством.       Майерс почувствовала как неуловимо дернулись мышцы на ее лице. Девушка старалась не выдавать себя до последнего, только болезненно заламывая себе пальцы в карманах пальто. Оставалось надеяться, что ее лицо не побледнело на пару тонов, а насколько спертым стало ее дыхание собеседник не заметит. Она ведь даже не стала как-то сильно врать, но… Черт, да какая разница насколько сильно она соврала, тут важно только насколько убедительно прозвучала прошлая реплика.       Парень все так же мрачно смотрел на нее, прожигая ее небесного цвета радужку. Так открыто и властно, будто в зрачки встроен модернизированный детектор лжи, и он надеется опробовать на ней свои способности.       – Как ты сказала? «Дженна Ортега»? – твердо переспросил Льюис.       К превеликому счастью Эммы, в его голосе все-таки не читалось ни злости, ни недоверия, а только простая озадаченность.       Она выдохнула немного более спокойно. Может и не такой уж знаток? Всего-то перехвастался, а фамилии не знает. Она убедительно улыбнулась, ласково глядя на его удивленную физиономию. Походу адреналин уже успел стрельнуть в голову и решил помочь ее ведению разговора.       – Да, именно. Дженна Ортега.       – Ваш кофе и чай, – неожиданно перебил парочку бармен, протянув тем два бумажных стаканчика. Льюис передал Эмме ее горячий напиток и батончик, а потом кивнул в сторону перекрестка.       – Пошли, нам туда.       Майерс все еще не понимала такой странной реакции с чужой стороны, но, тем не менее, двинулась следом за ним. Все-таки как же хорошо, что она прилетела сюда утром. Подобное ночное знакомство она бы не выдержала. Особенно учитывая то, как ей обычно не везет на всех этих полуночных принцев и принцесс.       – А почему тебя так удивило имя «Дженна Ортега»? Ты все-таки эту семью не знаешь, верно?       – Оу, если честно, то ты даже не представляешь, как хорошо я их знаю, – многозначительно улыбнулся ей брюнет.       Таким тоном… Эмма удивленно вскинула брови, на мгновение выпустив сквозь пальцы все слова и, наверное, даже забыв собственное имя. Полуприкрытые от недосыпа глаза в момент раскрылись так широко, будто это помогло бы ей яснее увидеть этот мир.       – Подожди, ты что ли…       – Льюис Ортега? – загадочно пропел он собственное имя, делая его еще более нереалистичным, коим оно показалось в самом начале.       Майерс тряхнула головой и щелчком сомкнула раскрывшуюся от шока челюсть.       – Ты реально Льюис Ортега?! – чуть ли не срываясь на откровенный крик, воскликнула она, привлекая к себе внимание нескольких прохожих. Эмма, заметив недоуменные взгляды, виновато прокашлялась и смирно продолжила свой путь. Льюис что-то еле слышно фыркнул себе под нос, сдерживая смех. За что, к слову, получил злостное шипение со стороны Майерс, так как это получилось у него откровенно плохо.       – Да нет, нет, я просто шучу, – выдохнул он, давясь собственным хохотом.       Эмма прикрыла глаза и с таким трудом выбила воздух из дыхательных путей, словно готова была выплюнуть легкие. Уже хоть что-то, но самое неловкое в ее жизни знакомство, по всей видимости, только впереди.       – Но, – не дав ей передохнуть, продолжил латиноамериканец, – Я лучший друг Исаака Ортеги. Мы живем в соседних домах, все детство вместе в сокер прогоняли.       – Исаак? Так это ведь ее старший брат!       Льюис задумчиво потупил взгляд в свои черные кеды.       – А вот тут уже сложнее. Я знаю всю их семью и готов поклясться, что у ребят нет дочери по имени Дженна.       – Может ты забыл или… Я даже не знаю. В семье их всего шесть: трое старших – как раз Исаак с сестрами, потом, по-моему, по старшинству идет Дженна, а потом еще два мелких. Ну как мелких, им уже около 18 должно быть, двойняшки.       – Да, все правильно, - задумчиво согласился с ней студент, – но не совсем. Детей-то у них только пять. Все как ты и сказала, но нет девочки по имени Дженна. Девушек зовут Алия, Миа и Мэрайя. Ну и мать – Натали. Младший сын – Маркус, представь себе, даже он такое имя не носит.       Эмма насупилась, прикидывая в своей голове все возможные варианты развития событий. Она точно не могла ошибиться с адресом: у Бертона на руках находились только правдивые и проверенные факты, да и сама Дженна когда-то упоминала Палм-Дезерт в качестве своего родного города. А уж в одном городе вряд ли живет две семьи с фамилией Ортега, так еще и одинаковым составом, который отличается лишь одним членом.       Значит все верно.       Ошибается либо Льюис, либо... Дженна возможно сменила имя или взяла псевдоним что ли?       – Погоди, а сколько лет твоей Дженне? – решил уточнить последний факт парень.       – Двадцать.       – Этого быть не может.       – Как видишь, может.       – А я говорю тебе, что не может!       Он пропустил ее в какой-то переход и сам скользнул следом. Глазам девушки предстала широкая, суто американская улица из всех этих банальных отечественных фильмов. Пустая в это время дня, проезжая часть: не видно даже детей, которые сегодня разбежались по школам. По обе руки тянутся стройные ряды частных домов разных цветов и построений, но такие почему-то привычные и родные, ведь напоминали и ее любимый квартал в родном городе.       Эмма закусила губу, мало слышно кинув:       – Веди, Льюис, ради Бога. Не расстраивай меня сомнениями раньше времени.       Парень обеспокоенно обернулся к ней, положив свою руку ей на плечо.       – Чего ты сразу…       – Льюис, даже не спрашивай, – вымученно вздохнула Майерс, поведя плечом, намекая на то, чтобы он убрал ладонь. Американец понимающе кивнул и скрестил руки за спиной.       Тишину заполнили только звуки проезжающих вдалеке машин, да работающая на чьем-то заднем дворе газонокосилка.       – Слушай, – растерянно начал Льюис, переводя внимание Эммы на что-то менее значащее, – а ты смотрела сериал «Ривердейл»?       Майерс забавно закатила глаза, но парень наблюдательно отметил как в уголках ее губ скользнула милая улыбка и не смог сдержать ответную.       Он наконец смог найти эту малейшую зацепку для разговора, в конечном счете отвлекая шатенку от прошлых переживаний и напряжения. Юноша не мог не отметить как, с каждым обсужденным персонажем, рассказом про любимую серию или, наоборот, забракованным сюжетным поворотом, терялось чужое волнение, а проблемная семейка уходила куда-то на второй план.       – Да ну! Ты не можешь не признать, что Кей Джей Апа красавчик! – с наигранным возмущением перебил девушку брюнет. Он театрально ухватился за сердце, едва сдерживая хохот, - Это любовь всей моей жизни! Все девочки хотят быть им, все мальчики хотят быть с ним. Ой, нет погоди! Наоборот, все девочки хотят быть с ним, а мальчики…       Льюис на мгновение завис, перебирая в голове сказанные только что слова и пытался установить грамотную цепочку. Эмма прыснула смехом, ладонью прикрывая свои глаза.       – Брось, Арчи определенно не лучший персонаж и мне совершенно непонятно почему он так обожаем публикой. Ну симпатичный рыжий паренек, но он тупит хуже, чем компьютер моей бабушки.       – О, так ты из команды фанаток Джагхеда?       – Я из команды «Подарите всем мозги». Каждый персонаж порой тупит и раздражает – каждый какими-то своими приколами.       – Ладно, тут спорить бессмысленно, – мотнул головой темноволосый, а потом внезапно остановился.       Эмма, что все это время шла немного позади него, теперь по инерции врезалась в его плечо, после столкновения отшатнувшись немного назад.       – Ты хоть говори, когда так резко поворотники включаешь, – шикнула она, потирая руку.       – Ой, извини! – опомнился Льюис, обескураженно повернувшись к ней. – Мы это… Пришли, все.       Парень толкнул ладонью черную деревянную калитку, пропуская девушку в просторный двор одного из частных домов. Аккуратно выстриженный газон и, выглядевшие почти как новые, детские качели на большом дереве указывали на то, что жители дома – явно очень аккуратные люди, которые следят за своим имуществом. Чего и следовало ожидать. Да и сам дом выглядел со стороны будто только снятый с продажи: все чисто, белые стены казались еще ярче под светом настырных солнечных лучей, а темно-синяя крыша добавлялась к ним минималистичным контрастом.       Пара молчаливо поднялась на крыльцо, остановившись перед дверьми. Льюис поднял кисть и задержал палец в паре сантиметров от звонка.       – Готова?       Майерс тяжело сглотнула, собираясь с силами. Она приехала к семье Дженны выведывать информацию о их странной загадочной дочери. Да она вообще не была уверена в том, что ее не сопрут с порога сразу же, как только увидят. Конечно она не была готова. Может еще не поздно уйти…       – Да, звони, - отрапортовала шатенка, закрывая глаза.       А нет, ты облажалась, уже поздно.       – Звони, так звони, – Льюис не стал медлить и приложился к кнопке звонка. За дверью практически сразу отдался эхом докучающий звон, приглушенный толстой стеной, которая отделяла ребят от дома. Трезвон усердно бил по нервам Эммы: она с силой толкнула брюнета локтем в бок, дабы тот скорее отпустил «спускной механизм».       – Еще три секунды этого шума и что-то внутри меня взорвется, – процедила девушка сквозь зубы, но ее внимание сразу привлекли немного иные звуки.       Где-то в глуби здания послышались какие-то шорохи и, чем дольше тянулись секунды, тем ближе к двери переносилось это копошение.       На секунду все разом прекратилось. Эмма затаила дыхание, еще тщательнее прислушиваясь к действиям по ту сторону. Не успела она опомниться, как раздался щелчок дверного звонка, а дальше все пошло уже слишком быстро.       – Ой, Льюис, как я рада тебя видеть! – воскликнула невысокая шатенка с длинными волосами, с грохотом распахивая дверь. – Боже, и вырос, и подтянулся, тебе надо было бы забегать почаще, а то вы с Исааком как выпустились, то я ни одного, ни второго толком не вижу. Зайдут ко мне как-то двое крепких мужчин, а я вас не узнаю и двери даже не открою.       Она с объятиями накинулась на бедного паренька, растрепав, и без того взъерошенные волосы. Тот улыбчиво бросал какие-то фразы в свое оправдание, но эти взрослые с материнским инстинктом такие… взрослые. Никакие аргументы в этом случае не могли бы его спасти, даже если бы студент жил в другом конце этого света.       – Вы с мамой сейчас подле школы живете, так? Ну да-да, помню, что ты рассказывал как-то. Что у нее со здоровьем, не жалуется боле?       – Да нет, после того случая все мирно-спокойно. Так, живем себе потихонечку, не жалуемся.       – А папа-то как? Все еще в Филадельфии или мистер Андерс ему уже дал наказ обратно поворачивать?       Льюис добродушно улыбнулся, ответив и на этот вопрос, пока Эмма все еще стояла рядом переминаясь с ноги на ногу. Как бы ей не хотелось скорее задать свой вопрос и смотаться из этого места по добру-по здорову, но старые знакомые, казалось, совершенно забыли об ее существовании, лишь изредка бросая взгляды на стеснительную девушку. Хоть это и было сделано не из злого помысла, Майерс все больше и больше хотелось провалится сквозь землю, испарится, будто ее и вовсе не было сегодня на этом пороге.       А Натали все так же бодро осыпала Льюиса вопросами, то и дело переходя на другие темы.       –…так что маме ко врачу только 21 числа, тогда же и отец с командировки возвращается. Вот он ее и заберет на машине, пока я на работе буду, – наконец закончил Льюис, звонко щелкнув пальцами.       – Ну молодцы, молодцы, – пролепетала женщина, обдумывая сказанное только что юношей. Она лишь на миг задумалась, внимательно блуждая взглядам по вмятинам на дверном косяке. А потом карие глаза внезапно поднялись вверх, случайно зацепившись за актрису, и мама пяти (или все-таки шести?) детей вновь заметно оживилась. – Ой, прости, милая, просто этот обормот, со своими учебой и работой скоро самого себя забудет, не то что нас и родителей. Хотя кому я говорю… Ты, верно, как никто другой это видишь, да? Ну, Льюис, познакомь меня со своей девушкой может.       Эмма моментально закашлялась, растерянно глядя на парня. А тому хоть бы что, кажется ни один каверзный вопрос этому милому комику был бы не страшен: брюнет криво усмехнулся, описав кистью в воздухе какой-то неопределенный жест.       – Вообще Эмма не моя девушка, – честно признался Льюис. – Хотя очень жаль!       Он в очередной раз получил локтем по ребрам, в ответ на новый подкол.       – Ауч! – он оскорбленно мотнул головой, щелчком пальцев ударив Эмму по руке, – Да ладно тебе, я же шучу. Эту потеряшку я подобрал сегодня утром в аэропорту. Так что, мисс Ортега, я либо вам новую дочку нашел, либо, – он испытывающе оглядел свою спутницу, – не знаю даже. Домработницу может. Эй, Эмма, готовить или убирать умеешь?       Шатенка бессильно выдохнула, полу-прикрыв веки, но злость на Льюиса мгновенно пропала, стоило ей посмотреть на женщину постарше: та нежно перевела взгляд с парня на нее и одними глазами усмирила ее пыл. В этом заботливом взоре Эмма на какие-то доли секунды даже узнала собственную мать. Это будто какая-та секретная тактика успокоения, которая открывается только устоявшимся родителям. Актриса заметно смягчилась и расслабилась.       – Давай-ка лучше ты мне сама все понятно и объяснишь, а то его исповедь я навряд-ли вытерплю, – Натали ласково улыбнулась, отойдя с прохода. – Забегайте в дом, я вот только-только себе чай заварила. Или вы, дети может больше предпочитаете кофе?       Льюис хотел-было что-то сказать, но его раньше перебила Майерс:       – Мисс Ортега, я вас уже люблю. Мы будем чай, благодарим!       Девушка ухватила парня за запястье, затянув того в дом, а он в свою очередь даже и не стал сопротивляться ее самовольности. Тот сразу провел гостью в просторную гостиную, где в детстве сотню вечеров провел, гоняя в приставку со своим старым другом.       Изнутри дом тоже напоминал локацию с какого-то семейного ситкома, как и само помещение, где они находились: по центру расположился огромный красный диван, а для полного набора по сторонам стояло два кресла, той же раскраски; пред ними занимал свое место стеклянный кофейный столик, с парой журналов на нем, а на стене спереди висел огромный телевизор. Остальные стены в комнате заполняли все возможные полки с книгами и мелочью, картины и, что больше всего привлекло внимание Майерс, фотографии в цветастых рамках.       Эмма упала на диван и Льюис, последовав ее примеру, сделал тоже самое, приземляясь рядом.       – Так, девочка моя, ты издали приехала к нам? – начала Натали, возвращаясь в комнату с металлическим подносом, на котором женщина собрала весь свой чайный набор. Та осторожно расставила на столике приборы, каждому из присутствующих протягивая, предназначенную ему, чашечку.       «Вот же это хваленое гостеприимство,» – только и метнулось в голове Эммы, когда в своих ладонях она опять почувствовала приятное тепло, которое от напитка передавала кружка. Это была третья чашка чая, которую она пьет в это утро, но девушка не хотела перечить этой милой женщине. Расстраивать и спорить с той очень не хотелось, да и от еще одной чашки она ведь не умрет. Наверное.       – Да нет, не особо далеко. Просто решила, что самолетом будет быстрее, – без зазрения совести слукавила темноволосая, следя глазами за меняющимися на глади воды разводами. – Мисс Ортега, на самом деле я приехала в Калифорнию всего на один день и только чтобы поговорить с вами по поводу вашей доч… – Эмма резко оборвалась на полуслове. Нет, не так, судя по разговору с Льюисом это могла быть далеко и не ее дочь. Надо зайти к теме немного под другим углом. – Я бы хотела спросить у вас об одной девушке. Мама мне рассказала об одной моей дальней родственнице, с которой мы всего несколько раз встречались в детстве, а потом утратили связь. Не буду вдаваться в подробности по поводу того, каким образом я вышла на вас, но я более чем уверена, что все это время искала именно вашу дочь. Это единственный вариант во всех Штатах. Во всей Южной Америке, Северной, Европе, Азии – нигде больше не может оказаться ее, кроме как в вашем доме. Хоть после разговора с Льюисом я и сомневаюсь по поводу своих выводов, но очень хотела бы услышать и то, что вы думаете по этому поводу.       Эмма оторвала свои кристальные глаза от чашки и мольбой обратила их на женщину. Сейчас либо все прояснится, либо станет еще более запутанным, чем было раньше.       – Могу я узнать: есть ли у вас дочь по имени Дженна Ортега?       Натали изумленно осматривала молодую актрису, не произнося ни слова. Она пожала губы и неторопливо произнесла:       – У меня три дочери, но ни одну из них не зовут Дженна.       – У вас всего пять детей, верно? – глухо спросила девушка, чтобы последний раз удостовериться во всем этом бреду.       – Да, только пять.       – Понятно.       И кажется именно в этот момент Эмма впервые за свою жизнь целиком и полностью прочувствовала фразу «мир рухнул». Стены поплыли, а следующая реплика Ортеги (да не той) превратилась в ни что иное, как назойливый гул в ушах. Вранье даже тут.       О Дженне почти нет никакой информации в интернете. Оказывается, что правильной информации о ее происхождении и биографии нет даже у режиссеров, да и сама Дженна рассказывает на зубок отученную легенду. Ее Ортега ставит Эмму на обои и оказывает должные знаки внимания почти с первого же дня на съемках, хотя опровергает любые домыслы о том, что девушки когда-либо ранее были знакомы.       Что-то в этой истории не чисто. Дженна путает все следы и воспоминания не только об их ночных встречах, но и о своей жизни.       Она обманывает только всех вокруг или лжет в первую очередь и самой себе?       А самое смешное, что если Эмма опять придет к брюнетке с серьезным разговором, то эта бестия либо отшутиться, либо наплетет небылиц еще с три короба.       Майерс выудила из кармана белых спортивных штанов свой телефон. Она парой нажатий открыла свой список контактов.       В всей этой истории не хватает только одного пазла.       Девушка отыскала чат с Джорджи. Надо бы попросить, чтобы тот заказал ей обратный билет в Румынию, пока она будет выбираться из этого заколдованного дома.       Один кусочек пазла.       Льюис о чем-то увлеченно болтал с Натали, и Эмма ясно помнит, что тоже брала участие в этом диалоге, но все фразы забывались сразу же, как только она кидала им в ответ какие-то сбитые реплики.       Пазл. Это все игра и ей не хватает какой-то маленькой детали.       Небесные глаза в последний раз обратились к экрану мобильного. Сообщение было отправлено и уже даже прочитано. Ухажер печатал ответ, но Майерс даже не стала дожидаться ответного мессенджа: она знала, что Фармер согласится и без лишних вопросов выполнит ее просьбу. Шатенка скучающе обратилась ко времени на верхней панели экрана, но неожиданно резко нахмурилась. Ей на глаза попался чат с Исой. Изабель Майерс. Ее маленькая девочка и верная сестра.       Деталь. Вот она.