Teach me how to fight

После героического высвобождения прекрасной принцессы из лап злобного дракона, эта самая принцесса не отлипала от своего спасителя ни на минуту. Трепетные поцелуи и нежные поглаживания по лицу и голове не прекращались. Уен был уверен, чувствовал, и ни разу не сомневался в том, что его прекрасный принц Сан его заберет, увезет подальше и всегда будет рядом. Это чувство горело спасительным факелом, освещая путь в непроглядной тьме. Чхве крепко держит чужие бедра, пока его лицо беспрестанно зацеловывают. От чего даже Сонхва морщится, стыдливо отводя взгляд. Он, конечно, все понимает, но чтобы настолько… Дай этим двоим волю, потонут в собственной нежности. Попугаи неразлучники. — Они друг без друга месяц были. Ты думаешь, что это странно? — замечает чужое немногозначное выражение лица блондина Хонджун. Выдыхает тяжело, когда понимает, что придётся забрать этих голубков к себе. Жить-то им теперь негде. Сан жил у тетки, потом Уен снимал ему квартиру. Но теперь у Чона нет денег даже на еду, а значит, придётся заселять в свой некогда холостяцкий одинокий дом. Других вариантов просто нет. — Э, герои-любовники, а где вы жить собираетесь-то? — с ухмылкой спрашивает Ким, не пытаясь даже сдержать издевку. Уен в лице мгновенно меняется, отлипает от Сана и запускает нервно пальцы в волосы, издавая обреченный скрипучий вой. — Я совсем забыл, что теперь -как вы! Без денег! Без машин, без дома, у меня даже телефона нет, даже одежды…даже трусов …я нищий. Я такой нищий! -страдальчески припадает к крепкой груди Чхве, вжимаясь в того. — Милый, ты привык ходить без трусов. Чего сейчас жалуешься? — выдает брюнет, на что сразу же ловит легкий подзатыльник и недовольный взгляд своего парня. — Можете у меня пожить. Найдёте работу и оплатите мою доброту. — с улыбкой говорит Хонджун и смотрит на Сонхва, что в ответ закатывает глаза и отворачивается к окну. Теперь Пак сидит только на переднем пассажирском, рядом с водителем. Никто не понял, как так вышло, но никто и не противился. Словно, тот там всегда и сидел. Даже Хонджун свыкся с тем, что рядом неизменно восседает Пак. Когда тот не рядом, даже как-то пусто и холодно. За вместе прожитый месяц, стало комфортно просто быть рядом. Минги же новость крайне возмущает. Вскакивает с места протестуя и подается в перед, чтобы заглянуть в лицо Киму. Недовольная моська излучает уверенность и решимость. — У тебя три комнаты. Одна твоя, одна Уена и Сана. И одна моя! Я тоже хочу жить с вами! — гудит Сон на ухо так громко, что Хонджуну приходится отодвинуть его лицо от своего. — А куда Сонхва? Он уже живет со….- замолкает резко, когда осознает, что сказал, крепче сжимая руль, жалобно скрипевший потрескавшейся кожей. Концентрируется на дороге, пытаясь игнорировать выплеск эмоций у Минги, который все вообще не так понял. — Чегоооо? То есть, он все это время живет у тебя?! Или не все? Весь месяц только ты и он? Вы трахаетесь? Вы точно трахались, по рожам вашим вижу! Минги прыгает на сидении нетерпеливо и заглядывает теперь уже в лицо Сонхва. Реакции никакой, будто он и не слышал тот бред, что сейчас как из забитой трубы прорвался. — Раз очень хочется, превратить дурдом в полный хаос, спи на диване. — тяжело выдыхает и старается не злится на своего друга. Глупые громкие слова выбесили, смутили, напугали. Хонджун просто не знал, что вообще ответить на такое. Игнорирование щекотливого вопроса сразу же вызывает интерес у всех сидящих в машине. Даже Сан отвлекается от Уена. Хонджун ни разу за последние несколько лет дружбы не приводил девушку или, тем более, парня. Чхве вообще был уверен в стопроцентной натуральности лидера. Ким, конечно, пропадал временами, но никогда не возвращался с засосами или с расцарапанной спиной. Будь у него какая-то интрижка, все сразу бы поняли. Проницательный и дотошный Уен так точно. А там далеко не ходи, остальным бы в красках все заболтал. Ким приходил иногда просто побитый, но никто не думал, что этот парень мог просто позволить избить себя. Темные глаза Сонхва снова обращают на Хонджуна свое внимание. Смотрит долго, изучающе, будто записывая у себя в голове что-то. Поездка до дома прошла безумно шумно. Минги все не затыкался. Болтал постоянно. Озвучивал все, что видел, а что не видел все равно брал и озвучивал. Потому, что соскучился за парнями даже больше, чем за Чимином. Который, между прочим, больше вообще не пишет. Сон знает график Пака, понимает, что он очень занят и у него не так много времени. Поэтому не расстроен. Почти. В доме Хонджуна теперь стоит гул с утра до ночи. Он, конечно, ворчит, возмущается, но каждый раз по-доброму улыбается, когда те выкидывают очередной номер. Даже сейчас, смотрит, как те тащат старый телевизор в спорт зал и чувствует только веселье. Такое решение о перестановке вполне обосновано. В этом доме настолько плохая проводка, выбивает пробки даже если одновременно включить утюг и стиральную машину, что приходится нести к залу, дабы технику возможно стало использовать по назначению. Сан и Минги у них — рабочая сила, Уен тащит закуски и одеяла, Сонхва же тащит свою недовольную рожу. Не признает, но больше всех рад ночному просмотру фильмов. Проводить время всем вместе иногда очень даже забавно. Особенно, когда Минги что-то увлеченно рассказывает, Сан на все поддакивает, Уен возмущается, что было не совсем так, а Хонджун говорит только чтобы категорически отрицать. Телевизор ставят на стол перед диваном. Пепельница, что месяц назад была оружием Уена, спрятана подальше в кабинете Кима, и на ее место пришла консервная банка из-под тушенки. Рассадка на диване никогда не менялась. Минги, Сан, Уен и Хонджун. Но теперь появился Сонхва. Пришлось думать. Благо недолго. Чхве уселся между ног Уена на ковер, который они с Минги где-то стащили, и облокотившись на диван спиной, закинул чужие конечности себе на плечи. Кажется, он даже остался доволен таким положением. Сонхва было принято посадить между Хонджуном и Уеном, ибо Минги не любил сидеть не с краю. Он часто бегает в туалет во время посиделок и протискиваться между парнями занятие мало приятное. Старый, повидавший жизнь кожаный диван, жалобно скрипит, пока на него усаживается вся компания. — Откуда у вас диван из натуральной кожи? — спрашивает Сонхва, пока ногтем трёт обивку, за что получает по рукам и неодобрительный взгляд от Хонджуна. — Это восхитительная история! Спасибо, что спросил! — кричит Минги, поднимаясь со своего места так быстро, что Уен от неожиданности вздрагивает. Сон встаёт перед телевизором и предвкушающе разминает пальцы. — Дело было несколько лет назад. Мы тогда отмечали что-то, то ли Сан из тюрьмы вышел, то ли день рождения хомяка Пабло?.. Не помню, что-то такое, не особо значительное…. История дивана от Минги: (здесь и далее читать в манере повествования криминальной России) Акт 1. Сцена 1. Заправка, что стоит по пути к спортивному залу, всегда было отличным местом, где можно было купить алкоголь. Сан беспечно заходит за угол этой самой заправки, чтобы отлить. Но спотыкается в потёмках о что-то твердое и громадное. Бутылки в целлофановом пакете шумят и это только бесит. Излишний шум ни к чему, как и излишнее внимание. Приглядывается в темноте, тихо ругаясь себе под нос, и дело, из-за которого он здесь оказался, сразу уходит на второй план! Диван. Роскошный, кожаный, новый! Будто еще вчера обладатель этой кожи бегал по полю и мычал. Не проходит и нескольких минут, как в голове рождается гениальный план. Сан со всех ног бежит обратно, прижимая к себе бутылки с пивом, чтобы не разбились ненароком. Ураганом врывается в разгар дискуссии Уена и Хонджуна. Спор на уровне: «Ты не сможешь отжаться 60 раз! Ты пьянее моего деда в запое, царство ему небесное, иди проспись!» Чхве без сожалений прерывает эту дискуссию, глазами полными жажды наживы ищет Минги. Он уже тогда был за любой кипиш, кроме голодовки. — Говори, брат! Давай! — кричит Сон, вылезая из-под ринга. Лазил он туда с фонариком, выискивая потерянного хомяка Пабло. Кто-то не закрыл клетку и этот беглец в поясках приключений где-то сдох. Надо бы найти. Неприкаянная душа воняла даже с того света. — Братан! Диван нашел! Стоит на помойке! — он подходит к Уену и передает пакет с гремящими бутылками, подмигивая заигрывающе. Тот, в свою очередь, только высокомерно усмехается и отходит. Отношения у них тяжёлые. Скорее всего из-за того, что Чхве не может признаться ему уже несколько месяцев, а Чон ждёт, как у моря погоды. Забегая вперёд, Уен все же сдастся первый, после того, как Сан и Минги украдут одолжат этот самый диван. Минги убирает фонарик в карман джинс и выдвигается со своим другом на хищение заимствование особо тяжкого бесхозного дивана. Как узнает Минги после, диван не на помойке вовсе, а у заправки, что стоит совсем рядом с их залом. — Ты что, ударился?! Это не мусорка! Это заправка. Как ты вообще нашёл его тут? — шепчет очень громко Минги уже рядом с этой злополучной мебелью. — Стою я, значит, ссу! И вижу изумруд! Ни дать, ни взять! Так что? Несём? — уже хватаясь за низ дивана, смотрит на Минги, что делает тоже самое. Диван оказался крайне тяжёлым. Чувствуется рука мастера. Сцена 2. Картина следующая: одинокий фонарь на столбе, что еле светит, мало освящённая заправка и они, два здоровых мужика тащат массивную мебель к своему ангару. Хозяин заправки, заметив эту дилюгу, выходит сразу же. Скорости двум ворам это не добавляет. Что им сделает старый заправщик? А вот выстрел солью в ноги, как очень убедительный аргумент. Добавляет веса настолько, что они добегают до зала, как в уличных гонках, с рекордной скоростью. Хонджун открыл тяжёлые ворота, когда новый предмет интерьера прибыл. Диван поместили у стены, а рядом поставили журнальный стол и пепельницу на него, для полноты картины. Акт 1 окончен. Минги и Сан смеются так громко и заливисто, что оба в итоге валяются на полу и бьют друг друга по плечам. Любимая история этих двоих. Хонджун вмешивается и выдыхает, стараясь не смеяться. Даже спустя время ему с этого случая все еще смешно. Эта история, как вино, с годами только лучше. — Ага, потом оказалось, что там была камера. И их фото в итоге повесили на стекле этой самой заправки с просьбой вернуть диван. — Как видишь, Сонхва, он тут и мы его не вернули. -Сон вытирает слезы, выступившие в уголках глаз, прижимая руки к прессу. — А что случилось с хомяком? Вы его нашли? — уточняет Пак и смотрит на Уена, что улыбается во все свои 32 от неожиданного вопроса Сонхва. — Это было в тот же день. Сразу после! Сейчас я расскажу! История Пабло от Минги: (в той же манере. Мы себе не изменяем) Пабло нашли через час, после диванного инцидента. Искали его все, даже Уен снизошел и ползал в поисках ненароком сдохшего хомяка. Всем было очень жаль несчастного Колубийского барона. Он слишком любил сбегать из-за решётки и нашёл свою смерть под рингом. Голодную, темную и одинокую. Нашёл его Сан. Вынес уже давно потерявшего свой вид тело и грустно выдохнул. Минги сначала даже перепутал барона с горсткой грязи и пыли и только у виска покрутил. В итоге признал. На самом деле, парни его любили. Считали другом и вообще очень заботились и оберегали, но смерть забирает лучших! Когда Пабло нашёлся, все столпились вокруг несчастного животного и закурили. Уен свои мерзкие вонючие электронные сигареты, остальные крепкие мальборо. Минги с Хонджуном чекнулись горлышками бутылок. В таких ситуациях нужно обязательно еще и выпить за здравие погибших. Решение было принято молча. Даже нашлась какая-то коробка. Погребение единогласно выбрали под деревом у клуба. Ямку 2/2, как полагается, копал отец Пабло. Древняя колумбийская традиция! Когда отец копает могилу сыну. Хонджун ножом вырыл могилку и положил туда картонную коробку. Не было никакой традиции. Просто пришлось это к слову, да и так драматичнее. Закопав и закурив снова, положили на могилу сигарету и закрытую бутылку пива. Чтобы не слушать отпевание Минги, Хонджуну пришлось силой утаскивать того от могилы назад. Сан с Уеном же остались почести почившему оставлять. Акт жизни и смерти Пабло окончен. Хонджун вытирает слезу воображаемую, пока наигранно грустно рассматривает хохочущего Сонхва. Ему две эти истории показались невероятно забавными. От такого яркого смеха, даже Ким улыбнулся. Пак был красивым, когда показывал свои эмоции. В такие моменты не хотелось искать в нем подвох. — И как с почестями? Долго отдавали? Уен~а, расскажешь? — блондин легонько толкает парня в плечо. Тот смотрит на Сана, что кивает и даёт своего добро. —Да там ничего смешного особо нет, да и я не умею, как Минги рассказывать. Истрия от Уена: Рука в руке. Чон аккуратно перебирает пальцы Чхве и смотрит в глаза напротив. В темных, почти черных, очах кроме себя ничего не увидеть. Да и нечему и некому там появится еще, для Сана только Уен встал в центр мира. — Надо бы уже, наверное, идти обратно, — говорит Сан и неловко тянет Уена за собой, осторожно поглаживая по руке. Отношений тогда не было. Даже намека. Просто неловкие взгляды или прикосновения случайные. И искры каждый раз. Все, как в сказке про любовь. Даже сейчас. Уен ждет терпеливо, когда же его объект внимания наберется смелости. — Подожди. Ничего не хочешь мне сказать? — спрашивает Чон, замечая как уши Сана красным заливаются, пока тот рассматривает свои кроссовки. — Не…нет. Я хочу обратно. Как же это тогда бесило. Эта неловкость между ними, какая-то боязнь необоснованная. Рука сжимается с такой силой, что Чхве кашляет изумленно и смотрит на Уена с полнейшим непониманием. Его тянут к себе, обхватывая за шею одной рукой. Прижимаются лбом к лбу, и теперь видно, как зрачки расширяются. Очень близко. Дыхание становится более частым и рваным. Оба знают, оба чувствуют, оба ждут. — Чхве Сан, я люблю тебя. Ты дурак, раз не замечешь меня! Если это не взаимно, то я сломаю тебе хребет и здесь станет на одну могилу больше! — он смеётся. Так ярко и звонко, что кажется, будто это колокольчики. Дальше поцелуй. И Уена подхватывают на руки. Сан дает ответ без слов. Так нежно и чувственно прикасаясь к губам, что никаких сомнений не остается. Возвращаются уже держась за руки и смотря друг на друга совершенно по-другому. Акт от Уена окончен. Минги только кривятся, возвращаясь на свое место и недовольно закатывая глаза. — После этого наш Уен стал милым нежным Божьим ангелом, каким ты видел его в первый раз. А раньше он вечно ходил, подняв нос, и считал нас сбродом. — с какой-то обидой произносит Сон. Его руку сразу же обнимают, извиняясь так за свое поведение. — К сожалению, это правда. Но это только защитная реакция. Воспитание семьи и все такое. Я на самом деле, очень ранимый, — он улыбается тепло, поглаживая Минги по голове, пока тот котом домашним ластится к теплым прикосновениям. Кажется, почеши за ушком и замурчит. Сонхва разворачивается к Уену, смотрит изучая. В голове не укладывается, как в одном теле может уживаться две личности. Два Уена. Тот, что готов убивать. Тот, что называет всех мусором и высокомерно брезгливо относится к чужим. И этот нежный и ласковый Уен, что дарит тепло и заботится о каждом находящемся тут. Поток мыслей прерывает кашель Хонджуна, что неловко потирает челюсть. — На самом деле, при нашей первой встрече, он меня вырубил. Прямо как тебя, в момент. Я, конечно, сразу встал, но больше даже не нарывался. — смеётся и похлопывает Сонхва по бедру, отводя взгляд смущенно.