Консультант

Уже когда они добрались до города и сидели в баре, Вальтер торжественно объявил: — Хочу добавить сцен с русскими персонажами! Лучше их раскрыть, показать деятельность вашей разведки в то время… Вот, взгляните, — он протянул Всеволоду стопку сценарных листов. -- Что скажете? Всеволод быстро пробежался по описанию сцен, диалогам, глубокомысленно хмыкнул. Потом снова все перечитал. И сказал: — Ну, кое-что я бы здесь исправил или добавил. Но общем-то, вполне достоверно. Вальтер сразу просиял и откинулся назад - с довольным, расслабленным видом. — Я могу забрать сценарий с собой и еще раз спокойно просмотреть его дома, — предложил Всеволод. — Отлично! К понедельнику успеете? — Конечно, успею. Они немного обсудили новые сцены; Вальтер был полон энтузиазма, много шутил, и это окончательно разрядило напряжение, возникшее между ними за последние дни. Хорошее настроение вернулось и ко Всеволоду: все его недавные мысли, все то, что он «надумал», развеялись как дым. Боже, какая чушь… Вальтер – отличный парень, профессионал своего дела, с ним так легко, так интересно общаться… Да наплевать, с кем там он спит! Предрассудков относительно гомосексуальности у Всеволода действительно никогда не было. Давно, еще в советское время, у них дома бывали двое мужчин, коллеги его отца. Все в шутку называли их «парочкой неразлучников». Мужчины эти жили вместе, в большой квартире и, по официальной версии, один временно приютил другого после развода. Вот только эта «временность» затянулась на годы, и они оба оставались закоренелыми холостяками. А позже, уже после перестройки, так же вот, вместе иммигрировали в Канаду. Всеволод еще задолго до их отъезда понял истинную причину этой «неразлучности». Но он никогда не обсуждал эту тему ни отцом, ни с кем-либо еще. Вел себя с этими мужчинами всегда очень тактично – и это было взаимно. Да, последние годы его раздражали некоторые звезды российского экрана, соревнующихся друг с другом в душевном стриптизе и выпячивающие свою нетрадиционную ориентацию как знамя или медаль. Широким массам она, эта ориентация, теперь преподносилась как великое достижение, оригинальность. Бунт против былой советской «зашоренности», дань моде. Ничего этого в Вальтере он не заметил: подробностями своей личной жизни с окружающими тот не делился. Был обаятельным, но без всякой наигранности, без вульгарных пошлых ужимок. Вот только попробуй тут, разберись: где заканчивалась его дружеское расположение к кому-то, а где - начинался интерес другого рода… После двух кружек пива Всеволод и вовсе перестал обо всем этом думать. Они просто разговаривали: о жизни, о работе, о том, о сем… Время летело незаметно. Но ни один из них не смотрел на часы или по сторонам. Было так хорошо, так приятно – сидеть здесь, в этом баре, вести неспешную беседу и просто наслаждаться моментом. Всеволод рассказал о своей матери, которую потерял еще ребенком, об отце-дипломате, о том, как они жили заграницей, как вернулись в Советский Союз. Вальтер – поведал ему о своей учебе на юридическом факультете в Бонне. Небрежно, вскользь он упомянул о трудностях первых лет, когда он решил бросить университет и переехать в Берлин, чтобы стать режиссером. Что-то пошутил насчет своих «упертых» родственников и «беззаботной юности, витавшей в облаках, но быстро спустившейся на бренную землю». Казалось, ему было очень весело вспоминать про все эти прошлые трудности и что они не оставили никакого неприятного осадка в его душе. Развеялись, как дым… Однако заметив внимательный, сочувственный взгляд своего собеседника, оживленно болтавший Вальтер споткнулся на полуслове. Умолк. И немедленно сменил тему. Заговорили о курении: как здорово было бы бросить эту вредную привычку. Каждый поделился своим опытом: когда ему удавалось совсем не курить и что тогда помогало. Всеволод, конечно же, стал превозносить регулярные занятия спортом. У него по-прежнему не получалось бросить курить дольше, чем на один день, максимум - на два. Но с тех пор, как он приехал в Берлин, количество сигарет значительно сократилось. Слово за слово - и он сказал, что бег, как и спортзал, тоже здорово ему помогает. И пригласил Вальтера на пробежку в эту субботу. Вальтер охотно принял его приглашение, но попросил быть снисходительным к его нынешней физической форме. А также - встретиться не слишком рано. Всеволод его с улыбкой заверил: — О, не волнуйтесь. Я сам люблю работать допоздна, прекрасно вас понимаю! Он подозвал официанта чтобы расплатиться. Официант – молодой парень, высокий и красивый турок, получив чаевые и забрав чек, не спешил отходить от их столика. Обменялся с ними парой незначительных, шутливых фраз и при этом - не спускал своих темно-карих, ласковых глаз с Вальтера; там читалось откровенное приглашение. Прямо какой-то чувственный, животный призыв… От Всеволода не укрылись явная, хоть и мимолетная, заинтересованность Вальтера, оценивающий взгляд, которым он окинул этого парня с ног до головы. На секунду – другую Всеволод ощутил дискомфорт: дыхание перехватило, что-то неприятно кольнуло внутри. Реакция эта была странной, и он тут же поспешил заверить себя: да ладно, что за глупости! Ему просто забавно за всем этим наблюдать, с непривычки. И не более того. «А ведь Вальтер прав! Здесь действительно хватает мужчин по «таким делам». И от недостатка их внимания он точно не страдает. Ну и слава богу! А мы…мы с ним просто хорошо общаемся. Подружились… Остальное меня ни касается».

***

В субботу утром они встретились в парке, недалеко от розария. Погода была хорошая – небо ясное, прозрачно-синее, с редкими облачками. Мартовское солнце дарило первое, несмелое тепло. Деревья, конечно же, еще голые, без листвы и роз мало, только ранние сорта. Но птицы щебетали, пели не так, как зимой. Весело, взахлеб… А на клумбах вовсю цвели нарциссы, распускались тюльпаны. И Всеволод в очередной раз порадовался, что весна в этом году для него началась раньше. Сын вчера написал по интернету: в Питере еще не растаял снег, а ночью – сильные заморозки. То ли дело – здесь, в Берлине… Вальтер, как и сам Всеволод, был одет по-спортивному. Выглядел он немного уставшим - видимо, работал вчера допоздна. Но держался бодро и, после недолгой совместной разминки, с готовностью последовал за Всеволодом по парковой дорожке. Сначала Всеволод старался не торопиться, подладиться под Вальтера, посмотреть - насколько тот в форме и сможет ли за ним угнаться. Так, в неспешном ритме, они бежали какое-то время, пока Вальтер ему не сказал: — Не волнуйтесь, я в полном порядке! Можно и быстрее, чего мы ползем как черепахи! Ну быстрее – так быстрее. Всеволод побежал быстрее и, в итоге: Вальтер немного отстал от него. Всеволод обернулся: тот сделал ему знак рукой, что мол, не ждите меня, я вас нагоню. И Всеволод двинулся дальше. Узкая ступенчатая дорожка шла наверх и требовала больше усилий. Он и сам чувствовал - надо бы сбросить темп. Однако очень хотелось увеличить нагрузку. А Вальтера, если что, он подождет уже наверху. Всеволод уже полностью восстановил физическую форму, после долгого перерыва в регулярных занятиях и теперь с удовольствием проверял свою выносливость. Он увлёкся, быстро взбежал по дорожке вверх. Вспомнил про Вальтера, обернулся: тот преодолел лишь часть подъема и больше не двигался. Стоял внизу – скорчившись, схватившись за ногу. Ну конечно… «Давайте побыстрее, я в полном порядке!» Всеволод, не мешкая, поторопился к нему. — Судорога? Вальтер, не поднимая голову, сказал, сквозь стиснутые зубы: — Черт… да. Здорово скрутило! Похоже, я все-таки перестарался… — Где болит, здесь? — Да, вот здесь. Чуть ниже… — Дайте я сам! Дышите глубоко. Вальтер отпустил ногу, ухватился за его плечо. Шумно задышал. А Всеволод стал растирать его ногу: сперва легкими движения, потом - чуть сильнее. Присел на корточки, продолжая массаж обеими руками выше, от икры к колену. Он почувствовал, как напряженные мышцы под его прикосновениями постепенно расслабляются и, как и пальцы Вальтера, сначала крепко вцепившиеся в его плечо, теперь разжались. — Ну как, вам лучше? — Сейчас… намного лучше… Всеволод поднял голову: Вальтер, весь раскрасневшийся, закусил нижнюю губу и смотрел на него со странным, смятенным выражением. Взгляд – затуманившийся, хмельной. Как тогда, у лифта… Всеволода будто кипятком ошпарили – и он немедленно отдёрнул руку. — Простите… Черт, почему он попросил прощения… Ведь просто увидел: Вальтеру больно, хотел поскорее ему помочь. А ни о чем «таком» он даже и не думал. Вальтер, наконец, полностью отпустил его плечо, отстранился. Чуть прокашлялся и, не глядя на Всеволода, сказал хрипло: — Давайте… давайте присядем куда-нибудь. Он немного прихрамывал, но от предложения Всеволода опереться на его руку вежливо отказался. Они добрались до ближайшей скамейки, сели. — Что ж, похоже, сегодня для бега я вам составить компанию не смогу. Если только поддержать морально, — Вальтер невесело усмехнулся. — Сожалею, что заставил вас потерять время. — Да ничего страшного, — поспешно заверил его Всеволод. Он был рад, что недавняя неловкость прошла. — Знаете, я ведь тоже перестарался, в первый раз, когда возобновил свои тренировки… Два дня мышцы потом болели, двигался с трудом. Бывает… Иногда мы торопимся, хотим сразу получить результат - и переоцениваем свои возможности. А ведь терпение лед ломает* — Золотые слова, - Вальтер дотронулся до своей ноги, осторожно согнул ее и разогнул, поморщился. — Но сегодня я пасс. Не смею больше вас задерживать, Всеволод. Всего хорошего и до понедельника. — А вы как же? — Да ничего страшного! Посижу тут, полюбуюсь на деревья-цветочки. А как приду в себя – пойду домой. Жаль, что телефон не захватил, хотелось отдохнуть от всех этих звонков. Так бы такси вызвал, если что. — Я тоже свой не взял, — сокрушенно сказал Всеволод. — Уверены, что дойдете потом один, без проблем? Вальтер закатил глаза: - Ну, надеюсь на это. Все-таки судорога – не перелом и не растяжение. Скоро пройдет. Не беспокойтесь обо мне. Вальтер и правда больше не морщился от боли, говорил уверенно – как всегда. Но Всеволоду все равно не хотелось оставлять его одного. Конечно, судорога, даже сильная – это не смертельно. Но он вдруг представил, как Вальтер собирается тут околачиваться один, на скамейке. Прохладно, ранняя весна… А он – в одной футболке и тонкой спортивной куртке. И Всеволод ему сказал: — Вот что, Вальтер! Давайте, вы еще немного отдохнете и пойдем ко мне – тут совсем близко, не то, что до вас. Потихоньку дойдем! Заодно и сценарий вам отдам, я уже все там подправил, что хотел. А потом от меня позвоните, вызовите такси - если нужно будет. Они и вправду были недалеко от выхода в парк, а дальше, до отеля – рукой подать. А вот до квартиры Вальтера, на противоположной стороне Тиргартена – минут тридцать добираться, не меньше. Тот, конечно, пешком явился на место встречи. — А как же ваша пробежка? Всеволод беспечно махнул рукой: — Да пустяки! Наверстаю потом, в спортзале. Как сейчас ваша нога? Вальтер поднялся, наступил на ногу, прислушиваясь к ощущениям. — Вроде, получше. Хорошо, только давайте еще подождем немного. — А куда нам торопиться? Сегодня же выходной. Подождем! — Действительно, куда нам торопиться,— пробормотал задумчиво Вальтер. Он снова опустился на скамейку, достал пачку «Кэмел» из кармана куртки. Открыл ее и протянул Всеволоду. — Ну, раз спорт на сегодня отменяется… не хотите ли вместе предаться нашему общему пороку?

***

Когда они добрались до отеля, Всеволод невольно вспомнил об их первой встрече, здесь, у лифта. Как он тогда возвращался из спортзала, как испортилось его настроение от одного только присутствия Вальтера рядом. Ведь тот тогда вредничал, придирался к нему на работе. Раздражал одним фактом своего существования. А Всеволод обзывал его про себя «обидчивой заразой». Вот скажи ему кто-нибудь тогда, что совсем скоро он эту «обидчивую заразу» не сможет оставить в парке одного и с удовольствием пригласит к себе в гости – в жизни бы не поверил. Пока они ждали лифта, подошли еще люди; среди них – двое из операторской группы, живших этажом выше Всеволода. Они поздоровались, обменялись парой незначительных, приветственных фраз. Казалось, ребят из операторской совсем не удивило эта встреча, и то, что режиссер и консультант, оба в спортивной форме, вместе прогуливаются по отелю. Но стоило им попрощались и выйти на нужном этаже, Вальтер тут же насмешливо обратился ко Всеволоду: — Не боитесь, что я вам испорчу репутацию? Приглашаете режиссера к себе в номер, в выходной день. Тет-а-тет… У Всеволода эти слова вызвали лишь безмятежную улыбку: — Ох, Вальтер, у меня тут такая репутация безупречная сложилась, что ее давно пора испортить! За все время -только один раз женщину к себе и пригласил. И на этом – всё. Вальтер как-то сразу замер на пороге. А потом быстро зашел за ним в номер. — Ну и как, хорошо время провели? Тон его был беспечным, скучающим. Казалось, все Вальтера внимание теперь поглощено рассматриванием вида из окна. — Ну как вам сказать… До номера-то мы добрались благополучно, а до этого - пообщались-посидели внизу, в баре. Там, кстати, я с ней и познакомился… Она была американкой, на конференцию научную сюда приехала, по квантовой физике. Немного жаловалась на скуку. Сама довольно интересная - и внешне, и так… Веселая. Мне она понравилась – ну я и пригласил ее к себе… Но только мы зашли, только порог переступили, как немедленно звонит ее муж по мобильному: дорогая, ты где? Немедленно возвращайся! Кажется, они поссорились до этого, и с моей помощью она хотела ему отомстить. Ну, я сразу же ее выпроводил, со всеми этими их шекспировскими страстями. Хорошо, хоть ее муж в гости потом не заявился! — Да, не повезло вам, - заключил Вальтер весело и без малейшего сочувствия. Казалось, рассказ Всеволода его здорово позабавил. Он с любопытством рассматривал комнату: аккуратно заправленную кровать, стопку книг на письменном столе, осторожно провел рукой по их корешкам. А Всеволод тем временем открыл маленький холодильник и заглянул туда с озабоченным видом. — Вальтер, вы есть хотите? Я не ждал гостей, но бутерброды с сыром могу приготовить. И чай тоже. Кофе у меня только растворимый, не взыщите. И он так себе на вкус. Вальтер тоже подошел к холодильнику, любезно улыбнулся: — О, не беспокойтесь, благодарю вас. Бутерброды с сыром и чай – просто отлично. Лучше вода у друга, чем мед у врага! — Хорошая пословица, - одобрил Всеволод — Вот, кстати… Если хотите – можете принять душ. И, не давая Вальтеру опомниться, он немедленно принес чистое полотенце (в отеле их аж два больших полагалось и одно Всеволод всегда хранил про запас). Потом открыл шкаф, извлек оттуда стопку маек и футболок. Выбрал одну из них и протянул Вальтеру. — Вот, держите. Все - чистое. Надеюсь, не побрезгуете. Вальтер, немного ошарашенный, взял и полотенце, и футболку. — Спасибо… Надеюсь, что в вашей одежде я совсем не потеряюсь, с моими-то габаритами. — Потеряетесь – найдем, — заверил его Всеволод с улыбкой. — Ладно, идите в душ. А я пока займусь бутербродами. — Благодарю вас. — Пустяки… Знаете, у нас в России есть очень милый обычай, еще с советских времен. Горячая вода в городе, как правило, идет из общей котельной. И вот, представьте: каждый год, летом, домоуправление у нас отключает горячую воду. Недели на три, на какие-то профилактические работы. Сколько себя помню – всегда так было. Глаза Вальтера округлились в неподдельном изумлении: — И как же вы моетесь эти три недели? Всеволод развел руками: — Ну как… Греем воду в кастрюлях. Или, бывало, мы к друзьям иногда ходили, в соседний квартал. У них по графику отключали позже. А потом и они - к нам… Не каждый день конечно, а когда соскучишься по нормальному, горячему душу. Три недели все-таки, срок большой. Какое-то время Вальтер молча переваривал эту информацию. А потом сказал, с негодованием: — Да на них в суд подать надо, на это ваше домоуправление! — Сомневаюсь, что такое предприятие увенчалось бы успехом. Это уже действительно превратилось в старый обычай, в масштабе всей страны. — Но это же черт знает что! В космос вы полетели первые в мире, войну у нас выиграли! И при этом – такая ерунда с горячей водой? — «Умом Россию не понять» - как сказал наш великий поэт Тютчев. — Согласен… Наверное, только русский может по-настоящему понять другого русского. Ну, или надо пожить у вас там подольше, среди местных. Проникнуться атмосферой… — Походить по гостям, попринимать у них душ, - подхватил Всеволод его мысль. Вальтер довольно улыбнулся при этих словах - прямо-таки просиял. И прижав полотенце с футболкой к груди, направился в ванную. Пока его не было, Всеволод быстро приготовил бутерброды с сыром, нарезал пару яблок и последнее одинокое пирожное, оставшееся со вчерашнего вечера. Потом убрал книги и ноутбук, расставил тарелки и сахарницу с чайником на столе и придвинул стулья. Чай у Всеволода был хороший, листовой, а керамический заварной чайничек он купил здесь же, у китайцев. Всякие пакетики он терпеть не мог. Вальтер довольно долго не выходил из ванной; Всеволод уже хотел его спросить: вы там как, живы? Нога в порядке? Но едва он приблизился к двери – та сразу открылась. Вальтер вышел - раскрасневшийся, пахнувший хвойным шампунем, с влажными взлохмаченными волосами, которые он немедленно начал приглаживать. Почему-то, видя его таким: домашним, простым, растерявшим обычную уверенность, Всеволод снова почувствовал умиление. Прямо-то захотелось сказать: да не волнуйтесь, ну что вы…чувствуйте себя как дома. Я никому не расскажу, что видел вас таким вот… открытым, простым… Но он лишь молча и поспешно отодвинулся в сторону; Вальтер прошел в комнату. Он оставил кроссовки в коридорчике у входа и был босиком, штаны – немного закатаны. Совершенно непроизвольно Всеволод отметил, какая нежная матовая кожа у него на щиколотках. Делая массаж тогда в парке, Всеволод ничего не почувствовал через ткань спортивных брюк. Да и вообще: думал лишь о том, как бы побыстрее расслабить сведенную судорогой мышцу, снять боль. А сейчас… сейчас никак не мог отвести взгляда от щиколоток Вальтера. Смотрел на них без отрыва, будто загипнотизированный. Внезапно Вальтер резко обернулся – и Всеволод сразу вздрогнул, пришел в себя. Смешался. Громко и нарочито-бодро произнес: — Ну, хорошо, Вальтер, я налью вам сейчас чаю! А сам - тоже в душ. Вот, возьмите, здесь все готово, – он протянул стопку бумажных листов Вальтеру. - Кое-что я исправил. Объясню позже, если будут вопросы. Всеволод чувствовал, что говорит быстро, суетливо, и его это раздражало. Он уже знал: Вальтер очень наблюдательный, хорошо замечает малейшие изменения в поведении своих собеседников. К счастью, тот ничего не сказал. Лишь молча и с любопытством на него взглянул, взял протянутый сценарий и погрузился в чтение. Всеволод быстро принял душ, вернулся в комнату, заварил еще чаю - себе и своему гостю. Передал Вальтеру его чашку. — Ну как, разобрались в моих исправлениях? — Да, все понятно. Но в диалогах по-русски я, конечно же, не эксперт. Спасибо что перевели, не успел попросить сценарную группу. — Пустяки… — Кстати, сколько мы вам должны за перевод? — Нисколько. Мне просто было интересно и все равно - я бы потом правил эти диалоги. А так проще и быстрее. Здорово, что вы придумали еще одного русского персонажа, этого полковника Исаева! Вальтер оторвался от разложенных перед ним бумажных листов, отпил чаю из своей чашки. Посмотрел на Всеволода; глаза его искрились непонятным, предвкушающим весельем и, кажется, Вальтер изо всех сил прятал улыбку. Он провел пальцем по краешку стола и сказал, как ни в чем ни бывало: — Да, знаете ли, решил добавить им больше инициативности. Переделать сценарий полностью я не могу, главный герой у нас тут все равно немец. Но мне хотелось бы, чтобы и русские разведчики что-то предприняли для спасения своих товарищей. — Прекрасно! Я только – за! — с воодушевлением поддержал его Всеволод. — А то и правда, ну что это такое: замолчали наши ребята из Красной Капеллы, и одна майор Гаврилова возмущается, волнуется за них и пытается хоть что-то сделать. А высшее руководство показано каким-то безынициативным и бездарным. Да, встречались в нашей разведке всякие люди, как и в любой организации. Но ведь не один Фитин** тогда за всех отдувался! Только с ним мы бы войну не выиграли. Были и другие, инициативные, готовые спорить с начальством и рисковать своей головой. Мне лично этот полковник Исаев нравится! — Правда? Что ж, мне приятно, что я так точно угодил вам с русским персонажем. Всеволод с готовность подтвердил: - Да, угодили! Умный, немногословный, умеет владеть собой… Хороший разведчик. И по-немецки неплохо разговаривает – раз его послали в Швейцарию узнать, что случилось и попытаться установить связь. Вы так здорово его придумали, Вальтер! Вполне правдоподобно, живой человек, со своими достоинствами и слабостями. Вальтер выслушал восторженную тираду Всеволода, все так же пряча улыбку. А тот спросил, уже более спокойным тоном: — Значит, будете еще одного русского актера приглашать? Вы когда эти сцены снимать думаете? — Скоро, через неделю. Я уже придумал, как их вписать в график. И те, что в разведуправлении, и в Швейцарии. Швейцарию все равно снимали бы, просто продлим время съемок в Майсене*** на неделю -две. А что касается актера для этой роли… ну зачем мне кого-то искать, сами подумайте… Он со значение посмотрел на Всеволода. Торжествующая улыбка, которую Вальтер до этого старательно прятал, прорвалась наружу.

***

— Нет, нет и нет! Об этом и речи быть не может! Это плохая идея, Вальтер! Просто ужасная! — А я вам говорю - хорошая! Замечательная! — Нет, не замечательная! Я отказываюсь! — Всеволод, но вы же даже толком не обдумали мое предложение – и сразу «нет»? Это, как минимум, не разумно! Они уже полчаса спорили. Всеволод упорно отказывался. А Вальтер так же упорно стоял на своем. Иногда он вскакивал и начинал туда-сюда расхаживать по комнате. Выглядел он довольно комично: нахмурившись, с очень серьезным, сосредоточеным лицом, но при этом – босой, в широкой футболке Всеволода, которая на нем свободно болталась и которую он постоянно на себе отдергивал. — Вы бы не бегали так, Вальтер, присели бы. А то смотрите, опять нога заболит, — насмешливо посоветовал ему Всеволод. — Ничего, я в порядке! — Вы и в парке были «в порядке». А потом у вас судорога! — Ничего, как-нибудь переживу! — досадливо отмахнулся Вальтер. — Итак, вы согласны с моим предложением? — Нет, не согласен! Ну какой из меня актер?! Я же вам уже рассказывал: всего один раз я только и играл. Но ничего хорошего из этого не получилось! — Всеволод, но я уже вам все объяснил! Во-первых, вы играли в каком-то пропагандистском спектакле, а такое умному человеку и не должно было понравиться. А во-вторых, вам неправильно подобрали роль. А здесь… здесь - совсем другое дело. Здесь вы будете играть самого себя! — Но у меня нет актерского образования. — Ну и что! Знаете, сколько актеров стали звездами, не имея никакого актерского образования? Особенно американцев. В лучшем случае какие-нибудь там курсы краткосрочные. И ничего: играют, снимаются, работают. И получают престижные награды. Всеволод на это лишь скептически хмыкнул. - Послушайте, Всеволод. Я действительно хочу вас… снять. Мне нравится ваш типаж, я слышал, как вы пели. И я знаю: есть ли в человеке способности к актерской игре или нет, интересен ли он как актер… В конце концов, это - моя работа! А вас я нахожу интересным и верю, что у вас получится! Вы прекрасно сыграете этого полковника Исаева. И вам не нужно что-то там стараться, придумывать – я же с вас его списал… Просто будьте самим собой! Как на той вечеринке, когда вы пели песню, ну эту, про… - тут Вальтер немного запнулся. – прекрасное… У вас с Антоном разный типаж, разная энергетика. Получится интересный контраст. К тому же, он - актер с многолетним опытом. Если что, всегда вас «вытянет». — Вот видите - "с многолетним опытом"! А я даже не любитель! — Это дополнительная страховка! Хотя я уверен: вы прекрасно справитесь и сами. — А если я, наоборот, все испорчу? Хотите неприятностей с вашими продюсерами? — Это вы про Мюллера? О, не беспокойтесь. Он с самого начала ныл: мало сцен с русскими, мало сцен с русскими, добавьте еще… К тому же Мюллер - не высшая инстанция, а всего лишь сопродюсер. И вообще… — тут Вальтер сделал многозначительную паузу. И добавил по-русски. — У менйа там ест крыша! Очень довольный собой, он гордо смотрел на Всеволода. А тот не знал - плакать ему или смеяться. —Таааак…- протянул Всеволод, сложив руки на груди и напустив на себя суровый и строгий вид. — Я вижу, Вальтер, что общение с Антоном не прошло для вас даром. Бандитскую лексику осваиваете? — Антон сказал, что это выражение может мне очень пригодиться! Когда я поеду в Россию. — А вы уже и в Россию собрались? Вы же холод не любите, а там у нас еще снег лежит, между прочим. — Ничего, скоро потеплеет… — задумчиво ответил Вальтер, глядя на него с каким-то странным мечтательным выражением лица. Но тут же спохватился. — Всеволод, не переводите разговор на другое! Скажите главное: вы согласны? — Да я вам испорчу эти сцены! Точно испорчу, вот увидите… — Ну и ладно. Испортите – так испортите. Значит, не будем их использовать. Ничего страшного! Знаете, сколько материала мне приходится вырезать? Это нормально, рабочая рутина… Если что-то не получится – никаких претензий к вам. А заплатим мы все равно - как за сыгранную роль. Разве плохо? Да, пока не по тарифу мировой знаменитости. Но тоже нормальные деньги! — Спасибо, вам, конечно, за ваше щедрое предложение. Но меня и так моя зарплата здесь устраивает! И вообще… я сейчас работаю у вас консультантом. Я не могу заниматься двумя делами одновременно! — Можете! — Вы ведь все равно от меня не отстанете, верно? Привыкли всегда добиваться своего… — А вы уже хорошо меня изучили, — Вальтер смотрел на него с милой и хитрой усмешкой. Обезоруживающей. — Кстати, Всеволод, сами вы ловко умеете увиливать от прямого ответа и отвлекать своего собеседника от предмета дискуссии. Просто прирожденный разведчик! — Беру пример с вас, мой генерал! Тут Вальтер, чуть помедлив, приблизился к нему. И внезапно дотронулся указательным пальцем к футболке Всеволода на его груди.. Тот сразу замер, сердце екнуло, пропустило два удара - палец Вальтера скользнул вниз. Осторожно, точно пробуя определить: из какой ткани сделана футболка и достаточно ли мягкая у нее текстура… Длилась это всего несколько мгновений. Потом Вальтер убрал палец, поднял на него глаза. Сказал тихо, вкрадчиво. — Всеволод, ну мне правда очень бы хотелось, чтобы вы согласились… Подумайте: разве вам самому не интересно попробовать что-то новое? Жизнь ведь так коротка… Этот последний аргумент Вальтера оказался решающим - и, тяжело вздохнув, Всеволод, ноконец, сдался.