Пять стадий принятия

      На следующий день наметилась долгожданная встреча друзей. Денис торопился увидеть давних знакомых, ведь заняться в отеле все равно было нечем. Свободны были Антон и Илья, которые с большим энтузиазмом согласились оживить свое легендарное трио.       Светловолосый приехал на обозначенное место раньше всех, хоть и жил далеко. Предвкушение пробивало на глупую улыбку. Чтобы не выглядеть чудно сидя одному в полупустом заведении, он уткнулся в телефон, якобы найдя причину для веселья там. Пятнадцать минут бесцельного листания ленты поумерили возбужденный пыл, и наступила приятная отстраненность. Коломиец сидел, закинув ногу на ногу, и подпирал голову рукой, как вдруг откуда-то сбоку услышал звонкий смех, который невозможно забыть. Он быстро отреагировал на звук и подобрался. Боковое зрение заметило две фигуры подходящих к столику. Прежнее волнение с утроенной силой расползлось по телу. Вот оно – второе столкновение, как второе пришествие Христа, с разницей лишь в том, что Коряков центр чужой Вселенной, а не Бог для народа.       Татыржа первым из опоздавших протягивает руку и обнимает юношу. Замявшийся брюнет стоит рядом, ожидая очереди. Сложно сказать, кто из них переживал больше. Ему так же странно находиться в этой дружеской атмосфере, как и Денису. Их размеренная жизнь изменилась, пустилась в свободный пляс и стала неподвластна контролю. Ее танец свел ребят вместе, объединяя разрозненные доселе потоки в единую нить, чья середина пролегала здесь – в помещении московского кафе.       Мазеллов охотно заключил студента в объятья, не желая отпускать. На миг он закрыл глаза, представляя десятки других, похожих ситуаций. Если бы пришлось выбирать, он бы выбрал именно эту – наполненную эмоциями близость, после долгой разлуки, и оттого такую ценную. Разлуки не физической, а духовной.        – Дрейк, а ты насколько приехал? – спросил старший из компании.       Собравшиеся расселись по местам и ожидали официанта с меню.        – До третьего января тут буду, – незамедлительно ответил тот.        – Получается, ты почти месяц в Москве жить собрался?        – Да, какие-то вопросы? – съязвил младший.       Он хотел как можно скорее сменить обстановку. Родной город напоминал об ошибках и затягивал своей серостью в непроходимые топи горестных мыслей. Но делиться этой информацией нет нужды, все-таки цель приезда – развеяться, а не погружаться в оставленные переживания.        – А нахуя так рано приезжать?        – Тох, да забей. Всегда вот припрутся в столицу всякие питерские нефоры, она вам не резиновая, знаете ли, – подал голос Илья. Он специально сел напротив Дениса, и сейчас мог наблюдать всю палитру красок на его лице.        – Иди нахуй! Хуйня ваша столица, Питер лучше. – Блондин как и всегда повелся на подкол старого друга, чье ехидное нутро только и ждало этой реакции, чтобы позабавиться.        – Ну конечно, у нас столько соли нет, – подхватил Антон.        – Да-а, блин.       Коломиец продолжал возмущаться, цокая: – Очень смешно… Бля, идите нахуй оба!       Тандем шутников разверзся смехом от ожидаемого поведения, улыбка тронула и уста студента. Эти нелепые реплики быстро разрядили обстановку, и напряжение между двумя влюбленными свелось к нулю. Не смотря на то, что с их прошлой неудачной встречи прошел месяц, парни веселились, словно и не было никаких ссор. Как в старые добрые времена.              

***

             На улицы города-миллионника опустилась ранняя зимняя мгла. Отовсюду красочно заблестели фонари и прочие новогодние украшения. По дорогам и тротуарам, мимо снежных бугров спешно шли люди: кто домой, кто продолжать кутеж. Компания, из таких проходимцев громко разговаривая, зашла в бар, где ныне находились стримеры. Дрейк мельком глянул на них, со стороны своего диванчика, а после безучастно отвернулся. Их трио приняло решение не ограничиваться одним заведением и оказалось здесь, в излюбленном месте Ильи.        – Вот скажи Дрейк, ты считаешь меня надежным другом, которому можно довериться? – Настроение подначивать Антона не отпустило. К этому примешивался легкий градус, особая чертинка.        – Что такое? – недоумевал младший. – Ну да, я тебе доверяю.        – А почему тогда про свою девушку ничего не рассказывал?       Тело адресата парализовало так, что он даже забыл проглотить набранный в рот коктейль. Растерянные глаза метнулись на Корякова – тот был так же сконфужен.        – Ой… Тош, извини, – лукаво начал парень. Затронутая тема, от которой хотелось убежать, не прельщала необходимостью обсуждения. Решив уклониться от расспросов и объяснений, он добавил: – В любом случае это уже неважно.       Пара очей с интересом разной степени вонзились в ответ.        – Так, ну, продолжай, – сказал мужчина.        – Что продолжать-то? Мы расстались.       Ошеломленный услышанным брюнет, молча уставился на избегающего зрительного контакта Дениса. Он не позволил себе спросить о том, когда и почему это произошло. Зато сосед справился с этим на ура.        – Блять! Сочувствую. Извини, а давно вы расстались?        – Раз, два… Четыре дня назад. – Вопрошающий повторно ужаснулся. – Короче, давайте не будем об этом, ладно?        – Да, давайте! – чересчур громко и резко согласился Мазеллов. На это он получил благодарный взгляд. Кротко кивнув в ответ, парень поспешил подозвать официанта и попросить обновить напитки. Действие перебило неприятный диалог, что был и вовсе забыт после многочисленных тем, подкидываемых музыкантом.       С момента откровения Коломийца прошло без малого три часа. Компания выпивала и разговаривала, без оглядки на часы. На завтра ни у кого планов не было, а даже если и были, их уже отменили, поэтому они беззаботно сидели дальше. Большинство из них, по крайней мере. Илья никак не мог отпустить слова блондина, периодически высматривая в его фигуре ответы на сокровенные вопросы. За последний год он успел смириться с необходимостью разгадывать тайны, коих у Дениса на поверку уйма. Прозорливый ум быстро сопоставил все имеющиеся данные и вывел простую теорию. Причину, из-за которой студент сменил свой скептический настрой. Размолвка питерской пары не прошла бесследно. Оставалось только спросить напрямую и подтвердить догадку.       Безответную переглядку нарушил Антон, сообщая, что идет в уборную.        – Давай, – бросил в ответ парень, не сводя глаз с объекта изучения.       В голове возникла дилемма: стоит ли спрашивать о чем-то, пока они остались наедине или это испортит тон вечера. И если испортит, то насколько. Переписывались ребята меньше недели, кто знает, уместно ли вот так вторгаться в чужое личное пространство. Времени на раздумья критически мало, опьяненный рассудок говорит действовать решительно.       Певец сглотнул тревоги, и с опаской спросил:        – Так вы реально расстались или ты Тохе на отъебись сказал?       Фраза заставляет юношу, наконец, посмотреть на человека супротив. Расширенные зрачки его пугают своей мрачной глубиной; Илья замирает, не зная, как поведет себя ответчик. Втроем общаться было гораздо легче, не так неловко и волнующе.        – Да, – выдохнув пар после затяжки, сказал Коломиец, – расстались.        – Хуево, что сказать.       Ложь. Ему совсем не жаль, это то, чего он хотел уже давно. Точнее сказать, их отношения это то, чего он не хотел никогда. Азартные искры зажглись в двух изумрудных кристалликах-очах. Мысли медленно перетекали в фантазии, ранее недоступные из-за одной переменной уравнения.        – Знаешь что реально хуево? – подвигаясь ближе, спросил студент. Его неестественная улыбка не сулила ничего хорошего следующим словам.        – М?        – Мне блять жить негде, – реплику закончил смех. Собеседник нахмурил брови, транслируя непонимание. – Мы же вместе жили и снимали хату, а теперь хуй знает, Даня намекнул, чтобы я съебывал. Но суть в том, что квартиру я нихуя не нашел, все они какие-то дорогие. После Москвы бомжевать буду походу.        – Пиздец Дрейк. – Эта новость вызывает у Корякова куда больше сочувствия, нежели разрыв отношений с Кашиным. – А ты не можешь найти квартиру пока будешь тут?        – Постараюсь, но я в любом случае посмотреть ее до возвращения не смогу.       Изначально Денис не собирался жаловаться на свое положение, но расспросы единственного человека, который знал больше, чем остальные, развязали язык. Уединенная обстановка располагала к высказываниям накопленных потрясений. За день страх в общении поутих, юноша почти полностью уверовал в правдивость воскрешенной дружбы. Он хотел было сказать еще что-то, но появление отлучившегося товарища заставило замолчать. Оба парня приняли скучающий вид, притворяясь, что ничего не было.