Пять стадий принятия

      Два парня едут в такси к одному из них домой. Уже утро, а город по-прежнему укрыт тьмой. Улицы безлюдны, проезжающий транспорт редок – такое состояние продлится еще долго. Жители вряд ли без особой надобности выберутся из своих берлог этим январским днем. За исключением некоторых трудовых единиц, например, таких как водители, один из которых вез «выживших» на обозначенный адрес.       Между Ильей и Денисом от силы полметра, а между их сердцами и того меньше, только не в сантиметрах дело. Мера измерения – одно признание. Пара слов, ради которых брюнет прошел тернистый путь; чуть не сорвался по дороге, несколько раз оступился и все же дошел.       В салоне не раздается ни слова, только шелест курток и тихие вздохи. Говорить нет нужды, все сказано и обсуждено там, во время сборища у стримерской пары. Празднование удалось на славу, даже лучше чем в прошлом году. Друзья отдыхали весело, шумно; под гитарный аккомпанемент Макса распевали песни и были восхищены моментом сближения. Никто не получил травм в пьяном угаре, и даже бедолажные хозяйские шторы не пострадали, как было раньше, а значит начавшийся год будет удачным.        – Здесь остановите, пожалуйста, – говорит водителю музыкант, и тормошит соседа. К концу поездки второй пассажир успел задремать от укутывающего тепла, что разлилось в организме после спиртного.              

***

             В квартире Корякова не так уютно, как в машине. С прибытием сюда, опьянение улетучивалось стремительно; каждый новый взгляд на владельца жилплощади скручивал узелки нервов в полноценный ком. Парень хочет поделиться чем-то непременно важным, что не требует отлагательств и это пугает. Это уже сформированный сценарий поведения. После неудачных опытов отношений, с расставаниями в духе: «давай поговорим», любые разговоры с ноткой серьезности наводят нехорошие мысли.       Юноша не знает чего ожидать. Игра с котом отгоняет навязчивое желание спросить о предмете будущей беседы. Но этого занятия надолго не хватит, если Илья продолжит оттягивать момент.       Старший в это время ходит по комнатам, что-то перебирая и ища. В его действиях мало смысла, это больше походит на ритуал для успокоения. Пока руки выполняют механическую работу, мозг активно пишет реплики в предстоящий монолог. Быть готовым к действию и действовать, на поверку оказывается поразительно отличающимися вещами. Выпей он чуть больше, сейчас не испытывал бы такого напряжения. Хотя кто знает. Думать об этом в любом случае бессмысленно.        – Вот короче, – протягивая постельный комплект, сказал Мазеллов. – Можешь лечь тут, а я на диване посплю. – Они условились о ночевке Коломийца, пока ждали такси. Незачем мотаться туда-обратно в предрассветный час, если в квартире москвича достаточно места для еще одного.        – Спасибо, – выдыхает блондин.       Даже не смотря на возобновленный статус друзей, времена, когда они могли занять одну кровать на двоих уже в прошлом. Потому что теперь это воспринимается совсем иначе – за гранью дружбы.       Руки сжимают подушку, глаза внимательно следят за движениями музыканта; студент притаился и выжидает. По ощущениям Ильи он охотник, по своим – жертва. Но по факту: оба загнанные в ловушку косули, коих поймал стрелок Амур.       Брюнет понимает, чего он него ждут. Он садится на свободный край кровати, в пол-оборота к соседу, и начинает издалека:        – Помнишь я говорил, что не могу назвать причину своего идиотского поведения? – Вопросительный взгляд скользнул в сторону. Денис молча кивнул, и мужчина продолжил: – Так вот могу. Вернее, всегда мог, просто раньше боялся.       Собеседник невольно насупился, продолжая потягивать электронную сигарету. Его тривиальный способ успокоиться.        – Начнем с того, что я еблан. С этим никто, думаю, спорить не будет. – Младший мысленно согласился, слегка улыбнувшись. – Когда ты рассказал об отношениях с ДК, виду я не подал, но почувствовал себя ебано. Я бы сказал даже неправильно. Ну, по состоянию на концерте было видно, наверное.       «Значит все-таки в этом проблема», – подумал Коломиец. Лишнее напоминание, что его отношения всем вышли боком, засаднило в груди.        – Я думал тебе хуевило из-за похмелья.        – Если бы не ты, я бы так не нажрался, – моментально парирует певец.       Опять он язвит, не думая о последствиях. Желание научиться подбирать выражения превращается в потребность.        – Я виноват?! Ты сам Лонг-Айленды хуячил, еблан сука.        – Да Дрейк блять! Я не это имел в виду! – Обстановка теряла былую значимость и серьезность. Чтобы не упустить ее совсем, Коряков выдохнул, закрыл глаза, и начал заново: – Не сбивай с мысли, пожалуйста, я пытаюсь важную вещь донести. Набухался потому что просел по морали, косвенно из-за тебя… Не хотел, чтобы ты встречался с Даней. И если честно, рад вашему расставанию.       Последняя фраза показалась слишком жестокой, парень стыдливо прикрыл рот тыльной стороной ладони и выругался.        – Такой я мудак конечно… Но что поделать, если это правда. Короче да, после декабря жизнь скатывалась к хуям, на самое дно. Настроение свое я вообще не понимал: то загоны бесконечные, то блять агрессия! Порой хотелось просто взять и уебать кого-нибудь.       Мысли путались по мере приближения к самому главному. Он не знал, как подвести к признанию, ведь все сказанное слабо коррелирует с романтикой и любовью. А собеседник задумчиво молчал, пытаясь распутать чужие сплетенные намеками сети. Денису не нравились хождения вокруг да около, они раздражали. Но он понимал, что приятель волнуется, поэтому смиренно терпел.        – Видеть как вы счастливо воркуете, пока я ели как выношу свое общество стало супер тяжело… И больно. Собственно потому и перестал общаться. Глупо и по-детски, знаю, но… Тогда мне казалось, это поможет. Спойлер: нихуя не помогло. – Брюнет уже не пытался подбирать нужные выражения, слова шли прямо от сердца. Захотелось выплакаться и быть услышанным. – Проблема как оказалось, была во мне, но осознал я это поздно. О-очень поздно. Когда отогнал всех окружающих и остался один. И вот тогда начался полный пиздец: агрессию заменили тоска, панички и запои… С Ксюшей соответственно тоже пришлось расстаться, она заслуживает лучшего. Не такого уебища, который даже не понимает, кого любит.        – И кого ты любишь? – прервал монолог студент. В голосе не мелькало ни толики надежды услышать свое имя, только искренний интерес.       Мазеллов обернулся так, чтобы его лицо было видно полностью. Разгадка читалась в глазах, но молодой стример был настолько слеп и не уверен в себе, что не заметил ее. Дабы натянуть струны души до предела, музыкант решил увильнуть от односложного ответа. Это слишком просто. Пусть издевательство над возлюбленным продлится дольше положенного – последнее дозволение перед необратимым финалом.        – Дрейк, знаешь теорию о пяти стадиях принятия неизбежного?       Младший цокнул из-за проигнорированного вопроса, но все же спросил: – Нет, что это?       Довольная ухмылка поползла по усыпанному родинками лицу. Парень замыслил интересное представление.        – Теория гласит о том, что существует пять стадий: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие, – перечислял он на пальцах. – Вычитал это когда полез искать, что за хуйня со мной творится. Так вот, отрицание я пережил еще в позапрошлом декабре, гнев в феврале, торг весной, а депрессия… Эта блядская депрессия длилась до нашей встречи в Питере. Хотя нет, какой там! До того, как ты ответил на мое пьяное сообщение перед прилетом сюда.       Блондин с большим упорством старался вникнуть в спич с психологическим подтекстом. Выглядело это забавно: между бровями залегли глубокие морщины, а голубые очи плескались настороженностью.        – Ну а принятие происходит сейчас. Или чуть раньше?.. Неважно, не суть. Я хочу, чтобы ты угадал, какой факт заставил меня проходить эти ебучие стадии. И это же будет ответом на твой вопрос о любви. – Закончив выступление одного актера, Коряков закурил, наслаждаюсь чужими потугами найти верное решение. Загадки определенно являлись его любимым развлечением, а спутывать и дразнить Дениса таким образом, увлекательней вдвойне.       Последний не разделял радости шутника, его эмотивная шкала давно перешагнула все мыслимые отметки. Хоть по виду так и скажешь, внутри юноша буквально горел в огне собственных невысказанных чувств. А душевные излияния старшего и его витиеватые намеки только подливали масла, распыляя пламя. Организм устал от постоянных эмоциональных горок, устраиваемых сначала Данилой, а теперь и Коряковым.       Почти целые сутки без сна и литр выпитого алкоголя отказывали извилинам мозга в работе. Соображать не получалось от слова совсем.        – Блять, Илья! Ну, я понял, ты тильтанул из-за того, что не любишь Ксюшу. Скажи прямо кого тогда, я максимально вяленый, не могу думать!       Мазеллов прыснул в кулак от этой умилительной реакции, даже переживать стал меньше. Его моноспектакль сработал как надо, момент подходящий. «Ну все, пан или пропал», – думает он, смотря на собеседника.        – Тебя, затупок.