***
Прием прошел на самом высоком уровне. Данзо не поскупился выделить из собственных сбережений кругленькую сумму, которую потратили на мероприятие. Асэми встретили в резиденции хокаге, где в главном зале собраний устроили пиршество, пусть и немного пренебрегая традициями. Девчушка познакомилась со старейшинами и третьим хокаге. Все, кроме Главы Не, смотрели на нее с настороженностью. Хирузен пытался найти подвох. Он не верил, что потомок Ашины мог дожить до этих дней… Еще бы, сколько жарких споров состоялось накануне прибытия Асэми! Третий хокаге вместе с историками, биографами и сворой документоведов до рассвета пристально изучал бумаги, милостиво предоставленные Данзо. «Комар носа не подточит!» — ругался Сарутоби. И после апробации документов, личных писем и фотографий он вынужденно принял собственное поражение. «Что там с имуществом Узумаки? Выделите ей какую-нибудь конуру, если что-то осталось!» — ранним утром оскалился Хирузен. И на поприще наследства работникам резиденции пришлось достаточно попотеть. Оказалось, что несмотря на тесные связи Конохи с Узушио, у клана Узумаки в пределах деревни почти ничего не было. Кушина Узумаки, выйдя замуж за Минато Намикадзе вопреки устоявшимся юридическим процедурам, потеряла статус члена клана, так как Минато стал законным полноправным мужем, а не консортом. И то имущество, которое успел приобрести клан для Кушины, превратилось в ее личную собственность, коим мог распоряжаться Минато, а теперь и их сын. Проживала когда-то в Конохе и Мито Узумаки, та была прозорливее Кушины. Имущество Мито, купленное в деревне для приданого, стало собственностью клана Сенджу, которому ныне наследует Цунаде-химе. Но то, что в течение брака дарил ей Хаширама, она отписывала в собственность фонда, главой которого был сам Ашина Узумаки. Мито надеялась, что часть ее большой семьи переедет в Коноху. Так и случилось, но, к сожалению, она этого не застала. Юридически Асэми могла претендовать на имущество фонда Ашины, но лишь до тех пор, пока не явится тот, чьи права на него крепче. «Эти здания требуют ремонта», — заявил документовед, на что Хирузен лишь махнул рукой. «Пусть Данзо с этим разбирается!» — мысленно сокрушался третий хокаге. Шимура разобрался на славу. Наследуемое имущество находилось в самом сердце деревни — в историческом квартале близ резиденции. Оно состояло из двух небольших домов, большого поместья, четырех коммерческих помещений и жемчужина коллекции — храм Узумаки. Коммерческие объекты все эти долгие годы сдавались в аренду, а деньги перечислялись непосредственно на счет фонда. Руководство Конохи в кризисные моменты поглядывало на цифру с множеством нолей, но все же не решалось переводить средства на баланс бюджета деревни, так как время от времени повторяло: «На самый черный день». А вот он и настал. Старейшина оказался щедрым тоже не просто так. Содержание этой девчушки обходилось ему довольно дорого, поэтому он уже придумал схему, по которой вернет свои деньги с процентами как раз из средств фонда Ашины, когда Асэми вступит в наследство. Такие вот юридические проволочки… Но что же касаемо самой девушки. Перед отправлением в Коноху ее воспитатель строго предупредил о «возлагаемой миссии». «Ты обязана своему покровителю», — в сердцах заявил он. А Асэми как всегда покорно подчинилась. На официальном приеме в резиденции она старалась держаться приветливо, но несколько отстраненно. Особенно ей пришлось сложно, когда в главный зал вошел тот самый третий хокаге, который в лекциях воспитателя был представлен как хладнокровное зло в человеческой плоти. Асэми немного испугалась, но в процессе поняла, что и с монстром можно вести себя учтиво. Далее ей представили ее свиту, что состояла из уже знакомого ей воспитателя, четырех АНБУ Не, наставницу по этикету, учителя музыки, преподавателя по живописи, медсестру из госпиталя и двух носильщиков. Остальные же являлись домашней прислугой, а именно: кухарка, три горничные и два садовника. — Не разошелся ли ты, Данзо? — прямо спросила Кохару, глядя на такое количество людей. — Асэми еще юна, но ей необходимо быть взрослой. В окружении опытных людей она быстрее адаптируется к новой жизни, — парировал Шимура. Девушка поклонилась в знак благодарности своему покровителю. Утатане и Митокадо вручили ей подарки в честь переезда в Коноху — позолоченный веер, инкрустированный драгоценными камнями, свитки для письма и живописи, а также личные вещи Мито Узумаки (наряды, драгоценности и дневники). Старейшины пришли в восторг от общества Асэми, Хирузен же не разделил общее настроение. Уж слишком подозрительной показалась ему эта девчонка. «Не к добру!» — был убежден он. Когда все официальные мероприятия закончились, то Асэми отправилась осматривать свое новое жилище. Там еще велись ремонтные работы, но девушку приятно удивил простор. Она уже знала как украсит интерьер, чтобы довести поместье до того самого пресловутого идеала. Первым же распоряжением стало посещение цветочного магазина, как ее заверила прислуга: «Лучшего магазина не только в Конохе, но и стране Огня!» Как только Асэми вышла за пределы своих владений, на нее тут же уставились прохожие. Ее о подобном предупреждали, поэтому она здоровалась с теми, с кем пересекалась взглядом, но старалась не высовываться из-под зонтика и кольца свиты. Стороннее внимание немного смущало девушку, но не более. Ее заботили лишь бытовые хлопоты и будущие распоряжения господина Данзо. Цветочный магазин обрадовал своим ассортиментом. Количество цветов и их внешний вид вскружили голову, поэтому девушка на эмоциях скупила половину магазина. Носильщики не смогли справиться с объемами, и АНБУ Не вместе с воспитателем пришлось им помогать. Она вышла на улицу, опьяненная мыслью, как заблагоухает ее новый дом, но чей-то пристальный взгляд сбил романтический настрой. Парень и девушка, примерно ее ровесники, смотрели на нее с изумлением. Парень же совсем не шевелился, подобно мраморной скульптуре. Это оцепенение смутило Асэми, но о приличии нельзя было забывать, поэтому ей пришлось выдавить из себя учтивое приветствие. Незнакомец оказался менее воспитанным и ничего не ответил, оставшись безмолвным. Но девушка быстро позабыла об этом инциденте. Она порхала по поместью, словно бабочка, радостно отдавая распоряжения. «Красные розы несите в гостиную, хочу оттенить светлые стены. Нарциссы же поставьте в прихожую, гости с порога должны настраиваьтся на дружелюбный лад. Пучки мяты соедините с колокольчиками и отнесите их в столовую, чтобы композиция вызывала аппетит. А охапки жасмина в спальню, без них мне тяжело уснуть!» — восторженно лепетала Асэми. Когда все распоряжения были исполнены, а день подошел к концу, девушка приняла ванную с ароматическими эссенциями, закуталась в шелковый халат и распласталась по гигантской постели. Она вдохнула чарующий аромат жасмина и стала постепенно проваливаться в сон. «Зря я тогда переживала. Жизнь устроилась как нельзя лучше!»***
Прошел день, прошел второй, а воспоминания о мимолетной встрече так и не прошли. Шисуи не мог найти себе места. Сон являлся лишь спустя долгие часы сладких мечтаний и самых смелых фантазий. Утром же на юношу закономерно обрушалась грусть. Ему не хотелось покидать чертоги грез, чтобы ступать на порог реальности. Настала пятница, а он так и не придумал, как отказать своей матушке в оговоренном обеде. Но Шисуи осознавал, что уже не сможет вести ни с кем беседы, пусть и из приличия. Расплывчатый образ незнакомки настолько глубоко запал ему в душу, что вытеснил оттуда все заботы. Наконец-то он чувствовал себя не главой семьи, не первоклассным шиноби, не работником Полиции и не разоблачителем политических интриг, а влюбленным и немного легкомысленным шестнадцатилетним парнем. — Пора, — пробурчал себе под нос Шисуи и с решительным настроем спустился вниз. Тоши не поверила своим глазам, что ее брат стоял на своих двоих в такую рань да еще в выходной! Поэтому девочка воздержалась от привычных замечаний и поскорее прошмыгнула мимо, ибо предчувствовала грандиозный скандал. — Ока-сан, доброе утро, — как-то холодно обратился Шисуи. Госпожа Минами уже по тону его голоса поняла, что сын затеял что-то недоброе. Она присела на тахту и одними лишь глазами спросила: «В чем дело?» Шисуи сделал глубокий вдох и выпалил все, как на духу: — Знакомство сегодня не состоится. Отменяй визит. Делай что хочешь, но я больше не пойду ни на одну случку! Мать схватилась за сердце, причем не наигранно, его и впрямь стало колоть! Юноше было жаль наблюдать за ее переживаниями, но он знал, что если сейчас не отстоит свои границы, то это не свершится никогда. И его счастье ускользнет у него из-под носа. — В чем причина? — спросила госпожа Минами, тяжело выдохнув. — Не могу пока сказать, — отрезал Шисуи. Но его матушка сразу же все поняла: — И она, конечно же, не из нашего клана… Сын ничего не ответил, лишь вышел из кухни, а затем и вовсе покинул дом. В глазах у госпожи Минами потемнело. Она знала о сумасбродности Шисуи, но даже не подозревала, что это качество проявится при таких обстоятельствах. — Какой позор, позор, — все твердила она самой себе и качала головой. Тоши набралась смелости и выглянула из столовой, чтобы оценить обстановку. — Неси настойку валерьяны, — на всхлипе велела ей мать. Девочка тут же подчинилась и молнией побежала к аптечке с лекарствами. Шисуи же сбежал из дома не из малодушия, отнюдь, он слишком сильно переживал за матушку, поэтому не смог остаться там и наблюдать за ее дурным самочувствием. «Ей нужно время, чтобы успокоиться и рассудить все без эмоций», — мысленно твердил себе юноша. Он шел сам не свой к лучшему и единственному другу. Итачи дежурил две ночи подряд и должен был уже вернуться со службы. Младший Учиха не узнал товарища. Он считал друга отпетым оптимистом, а теперь тот стоял на его пороге бледный, словно отравился ужином. Итачи обеспокоенно посмотрел по сторонам, а затем запустил Шисуи в дом. Он, в свою очередь, ответил на молчаливый вопрос: — Я повздорил с матушкой из-за очередного знакомства. — Пойдем, — мягко произнес товарищ и похлопал его по спине. Юноши устроились в тенистой части внутреннего двора. Шисуи не смотрел на великолепный сад, не вглядывался в обеспокоенное лицо друга. Он опустил глаза в пол и легонько качал головой. — На этот раз мы по-настоящему поругались, — слова заставили Итачи напрячься. — А все потому… Ты скажешь, что я полный кретин, но… Я влюбился, понимаешь? — юноша так и не поднял головы. Его друг нахмурился, а затем спросил: — Когда же ты успел? — Позавчера мы гуляли с Изуми, — с тяжелым сердцем начал свой рассказ Шисуи. — И из цветочного магазина Яманака вышла она! — местоимение было подчеркнуто трепетом. — Я ее не разглядел толком, она со мной поздоровалась, а я застыл на месте, как дебил, и даже промычать в ответ ничего не смог! — Ты и впрямь полный кретин, — скептично прыснул Итачи и скрестил руки на груди. — Я должен ее найти, помоги мне! — взмолился Шисуи и с надеждой посмотрел на товарища. Тот нахмурился еще сильнее, понимая, что затея — дрянь, но в итоге согласился. Не бросит же он друга в беде, пусть и в сердечной. — Есть мысли, кто она? — Да-а, — протянул старший Учиха и почесал затылок. — Чудом выжившая Узумаки. От шока Итачи раскрыл рот и выпучил глаза. — Ее же притащил в деревню Данзо… — с ужасом прошептал он. Шисуи аж передернуло от услышанного. Такие сплетни до него еще не доходили… — К-как? — заикался ошарашенный парень. — Да вот так! — словно отчитал его Итачи. — В понедельник было собрание. Там Данзо и заявил о ней, чтобы повысить порог голосов. В среду она прибыла в Коноху, вот ты с ней и столкнулся. — Дерьмо! — выругался товарищ. — Почему у меня все вечно через одно место?! Итачи лишь обреченно пожал плечами, ему было искренне жаль друга. Но он четко понимал: «Эта Узумаки — не его партия, с ней нельзя связываться! Ни в коем случае!» Шисуи так же это знал, но сердцу не прикажешь: — Итачи, умоляю, я уже две ночи толком не сплю, не могу выбросить из головы! Помоги ее найти, хочу хоть издалека на нее посмотреть! — он глянул на товарища так пронзительно, что тот просто не смог ему отказать. Пусть и младшему Учихе не нравилась эта затея, но он понимал, что Шисуи поступил бы один в один на его месте. — Сейчас идет очередное собрание, наверняка она уже на нем присутствует. Можем подкараулить ее там, — нехотя сообщил Итачи. Товарищи отправились к резиденции хокаге, неподалеку от которой располагался старый многоквартирный дом. Они забрались на чердак, куда сто лет никто не заходил, чуть не задохнулись от количества пыли и сели возле окна, что как раз выходило на парадный вход в резиденцию. — Черт, черт, — шипел Итачи, смахивая с себя паутину с пауками. Шисуи же непрерывно тер глаза, так как их сильно щипало от вездесущей пыли. — Окно хоть открой! В такой гадкой обстановке они просидели несколько часов. Некогда чистая одежда впитала в себя всю грязь. И юноши больше не походили на родовитых джентльменов. Отнюдь, дворовая беспризорная шпана признала бы в них своих. — Да она в обморок упадет от ужаса, заметив нас в таком виде. Подумает, что мы у нее кошелек хотим стащить, — все ворчал Итачи. — Извини-и… — каждый раз отвечал Шисуи, на что его друг лишь отмахивался. Парадные двери распахнулись, и на улицу гроздью высыпалась уже знакомая свита. Старший Учиха подскочил от радости, а младший резонно подметил: — Четверо АНБУ Не. Вот так сюрприз. — Проследим за ними и дождемся, когда она останется одна, — вдруг посерьезнел Шисуи. Друзья выбрались на крышу и последовали за свитой Узумаки. Они старались ступать медленно и тихо, чтобы ничем не выдать себя. Им пришлось прятаться на чужих балконах, по одному сидеть в замусоренных закоулках. Свита Асэми разделилась возле старого поместья. Юноши сами и не знали, кому оно раньше принадлежало. Сколько они себя помнили, так оно всегда пустовало. Девушка вошла внутрь здания, а за ней и мужчина с женщиной. Двое других мужчин отправились куда-то, а АНБУ Не остались сторожить вход в поместье. — Ну и как нам к ней подобраться? — недоумевал Итачи. — Не вступать же с ними в бой. — Давай обойдем его со стороны заднего двора, — предложил Шисуи. Сейчас задний двор напоминал дикие джунгли, но вскоре, благодаря усилиям садовников, он приобретет свой прежний вид райского уголка. Товарищи не оценили изначальную задумку проектировщика и невольно поморщились. Старший Учиха успел сорвать с чьей-то клумбы охапку нарциссов, которую намеревался вручить прекрасной незнакомке. — Ты же сказал, что всего лишь хочешь на нее посмотреть, — напомнил ему Итачи. — К черту! — страстно выпалил Шисуи и призвал ворона, чтобы тот среди множества окон разыскал то самое. Поиски пернатого быстро увенчались успехом, он обнаружил девушку посреди просторного зала. Тогда юноша вручил ему записку со следующим содержанием: «Выйди назад. Тебя ждет подарок». — Я бы на ее месте подумал, что ты маньяк и послал бы куда подальше, — прыснул Итачи, но Шисуи показал в ответ язык. — Кретин. Асэми не на шутку испугалась, увидев в окне черную как смоль птицу. Но с любопытством принялась ее разглядывать, тогда-то она и заметила клочок бумаги со странным содержанием. Девушка нахмурилась и выглянула наружу, пытаясь заметить что-то подозрительное. Тут же раздался голос воспитателя: — Далеко собралась? — он спрашивал это из соседней комнаты. — Хочу выйти в большой сад, чтобы оценить масштаб трагедии. Завтра придут садовники, необходимо срочно привлечь их к работе, — умело солгала Узумаки. — Давай не долго, через полчаса занятие на сямисэне, — отозвался воспитатель. — Я помню! Асэми с опаской вышла из дома и вновь оглянулась по сторонам. Она пошла дальше по тропинке, чтобы выяснить, чьих рук дела эта шутка. Ее автор показался сам собой. Он перепрыгнул через забор и направился к девушке, неся с собой охапку нарциссов. Узумаки испугалась нежданного гостя, поэтому уже развернулась и собралась уйти, как Шисуи прошептал: — Не бойся, возьми цветы, пожалуйста. На нее не подействовали его слова. Она набрала в грудь воздуха, чтобы позвать прислугу на помощь, но Учиха потешно замахал руками в знак протеста, что у Асэми пропал дар речи. Девушка недоуменным взглядом изучила чумазого незнакомца, а затем признала в нем… — Вы тот парень из цветочного. — Так точно, — кивнул юноша и протянул охапку нарциссов. — Можно на «ты», меня зовут Шисуи Учиха, — из-за волнения он запинался, говорил отрывисто, но все никак не мог налюбоваться ею. «Вблизи она еще чудеснее!» — мысленно восторгался он. — Что ж, простите мне мою неучтивость, Ваш визит застал меня врасплох, — девушка поклонилась. — Я — Асэми Узумаки. Шисуи растаял от грации девушки, он с наслаждением следил за каждым движением. — Красивейшее из имен, — прошептал он. — Благодарю Вас, — вежливо отозвалась Асэми, но не более того. Она держалась от Шисуи на достаточном расстоянии, чтобы не попрать собственное достоинство. — Ц-цветы… — выдавил из себя завороженный девичьим обаянием Учиха. Узумаки приняла неожиданный подарок, вдохнула аромат и с легкой улыбкой на лице произнесла: — Они чудесные. — В следующий раз я раздобуду жасмины! — вдруг оживился Шисуи и виновато почесал затылок. — В следующий раз, — более строго ответила девушка, — приходите, пожалуйста, с уведомлением о намерении нанести визит, причем, не в одиночку и через забор, а с семьей и через главный вход. — Так я и сейчас не один, — шутливо выпалил Учиха и жестом указал на Итачи, прячущегося в кустах. — Можете мои слова передать Вашему спутнику, — сказала Асэми в несколько надменной манере. — Прошу простить, но меня ждет урок игры на сямисэне. Доброго Вам дня, Шисуи Учиха, — она развернулась и поплыла в поместье. Юноша проводил ее взглядом. А когда дверь закрылась, скрыв за собой изящный силуэт, то он тяжело вздохнул и побрел к своему другу. Шисуи говорил об Асэми весь путь до их квартала. — Ты видел ее? Чудо как прекрасна! Не локоны, а пожар! А глаза? В них утонуть можно. Каждое движение — танец. Сама грация! На наших девчонок после нее без жалости не взглянешь… Кимоно из шелка, а драгоценностей сколько! — не переставал восторгаться парень. — Да уж, — фыркнул Итачи, — словно ломбард ограбила. — Ничего ты не понимаешь, — мечтательно произнес товарищ. — Как только о ее прелестях прознают в Конохе, так к ней очередь из женихов выстроится. Это ей приданое платить будут. — И что же ты намерен делать? — искренне поинтересовался младший Учиха. — Не знаю, — вздохнул собеседник, — отправлюсь на миссии S-ранга, возьму заем у ростовщиков, на опыты себя распродам, а может и все вместе, — шутливо отозвался он. Итачи пожал плечами на странное поведение друга. Ему было непривычно наблюдать за таким Шисуи, уж слишком ему эта девчушка вскружила голову. Но в глубине души он разделял его чувства, ведь Изуми тоже была для него совершенным созданием. И юноша точно так же мог описывать ее достоинства часами, не вспомнив ни единого минуса. И теплый взгляд карих глаз, и густые каштановые волосы, что лоснились от каждого дуновения ветерка, и родинка, которая придавала ей озорства… Но Изуми не была подопечной Данзо. Данный факт ставил крест на всей личности Асэми, и не хватит никаких «прелестей», чтобы затмить этот пункт из ее биографии. «Ох и горько же тебе придется, друг мой. Не быть вам вместе», — с грустью подумал Итачи. «Знаю», — так же печально в мыслях ответил Шисуи, а на деле лишь шире улыбнулся.***
Собрание выдалось жарким. Пылкие споры выжали последние силы из Фугаку. Все кричали друг другу наперебой. «А все так мирно начиналось», — угрюмо мелькнуло в мыслях Учихи. Сперва Асэми Узумаки представили Советам, и все держались вежливо первые пятнадцать минут. Затем когда очередное голосование не привело ни к чему путному, то третий хокаге не выдержал и хрипло воскликнул: «Да вы надо мной издеваетесь!» Закономерный удар кулаком по столу, и возмущения госпожи Кохару. «Семь голосов против одиннадцати. Порог составляет двенадцать голосов», — сухо констатировал господин Хомура. Каким-то загадочным образом Данзо удалось уговорить Цуме проголосовать за него. Фугаку резонно предположил, что Глава Не напел горделивым Инузука о возможностях развития своего потенциала при его правлении. Якобы сейчас они не передовики, так как их недооценивают, а в обучении ущемляют. «Песня стара как мир», — сетовал Учиха. «Уважаемые, среда — крайний срок. Значит мы должны принять окончательное решение не позже вторника», — спокойно напоминал всем Шикаку. «Не думаю, что кто-то об этом забыл», — устало отзывался Какаши. «Нельзя допустить второй тур!» — твердо заявлял Ибики. «Поддерживаю!» — вторил ему Гай. Фугаку, совершенно обмякший, сидел на кресле в коридоре резиденции и сверлил взглядом трещины на стенах. У него не было энергии на то, чтобы подняться и идти. Бесчисленные переговоры и коварные интриги превратили его в бесплотного призрака. Ему хотелось слиться с мебелью, раствориться в кресле и ни о чем не думать. «Политика — не мое… Может бросить все? Установлю всех шпионов в клане, арестую их, да и дело с концом. Вроде бы клан утихомирился». Учиха осознавал всю наивность собственных рассуждений, но он и впрямь вымотался. Да и надежды угасали от собрания к собранию. Клан требовал результатов, а он только и мог, что в растерянности пожимать плечами. Вдруг Шикаку решил составить компанию Фугаку. Он молча сел рядом и принялся смотреть в ту же точку на стане. — Чем обязан? — осведомился Учиха. — Нам всем не по душе эта эпопея с выборами, — честно признался Нара и зевнул. — Хотел бы я поскорее с этим покончить, да вот не могу, — столь же откровенно признался Фугаку. — Ошибаетесь, — заявил Шикаку и цокнул. — М? — насторожился Учиха и с непониманием посмотрел на собеседника. — Данзо-сама сейчас не избирается, а пытается договориться с Вами, — огорошил он Фугаку, что откровенно растерялся от услышанного. — Простая логика и знания законов, — заговорщицки произнес Нара. — Распоряжение Даймё — это не правовая норма, а рекомендация. С такими документами редко кто поступается, но у нас исключительный случай. Сейчас нам неизбежно сулит второй тур, и господин Хирузен пойдет на это, если иного пути не будет. Но Данзо-сама вряд ли допустит подобное. — Почему же? — Потому что второй тур — это обнуление прошлого голосования и снятие с выборов предыдущих кандидатов. А он уже выдвинул себя, понимаете? — Кажется да-а… — в замешательстве ответил Учиха. — Ваше большинство вынудило его заявить о себе. Он явно этого не планировал, иначе бы заблаговременно озаботился числом сторонников, — продолжил объяснять Шикаку. — И Узумаки эту нашел не для количества, а в качестве препятствия Вам. Ну, и с надеждой на более выгодные условия капитуляции. Данзо-сама еще на прошлом собрании понял, что поиграл этот пост Вам. — Если все так складно, как Вы говорите, то не проще ли ему добиться объявления второго тура, чтобы избрать кого-то «удобнее» меня? — интересовался Фугаку. — На это не пойдут старейшины и Хирузен-сама. Они понимают, что желающих кроме Цуме и Хиаши нет. И то Вы смогли как-то договориться с… — Я Вас понял, — перебил собеседника Учиха. — Спасибо за мнение и политическую консультацию, всего доброго, — он тут же поднялся со своего места и принялся разыскивать Данзо. «Лишь бы аналитические способности клана Нара оказались столь высоки, как о них поют», — надеялся про себя Фугаку.***
Время за полночь, а сон все не шел. Итачи обуяло беспокойство странной природы. Он сначала долго ворочался, затем принялся нарезать круги по комнате, словно измеряя периметр. Затем открыл окно настежь, подумав, что дело в духоте. Как бы не так, назойливые насекомые еще больше способствовали бодрствованию. Парнишка спустился на кухню, чтобы попить воды. Часы навязчиво намекали на то, что он уже должен блаженно сопеть в своей постели. Итачи смыкал веки на короткие секунды, но вновь и вновь распахивал их. «Ото-сан сильно засиделся на работе», — мелькнуло в мыслях юноши. Очередная попытка уснуть не увенчалась успехом, поэтому он вышел на крыльцо и стал ждать отца. Парнишка вглядывался в мрачную округу, вспоминая о дневных событиях. Взбудораженный образ Шисуи не покидал его мысли. Товарищ совсем потерял голову, что сильно беспокоило Итачи. «И что он в ней нашел? Красивая картинка — на этом все!» — изумлялся про себя юноша, а сверчки будто бы вторили его умозаключениям. «Не представляю их вместе. Напомаженная аристократка и ниндзя-авантюрист», — шутливо подмечал он. «Да она сбежит от него в первый же день совместной жизни, когда тот ненароком выругается!» Парнишка все глубже погружался в пучину собственных мыслей, иронизируя над чрезмерно пристойным образом Асэми. Мало того, что его это искренне пугало, так еще и местами казалось наигранным. «Бедный Шисуи, ты ослеп от блеска ее безделушек!» — уже сокрушался Итачи. К воротам тихонько подошел отец. Юноша не услышал приближение, а заметил силуэт. Сгорбленный и явно уставший Фугаку, не поднимая взгляда, брел по тропинке. — Чего не спишь? — спросил он, тяжело вздохнув. — Сам не знаю, — честно признался сын и пожал плечами. Глава семьи пропустил слова сына мимо ушей и зашел в дом, Итачи же последовал за ним. Состояние отца заставило его волноваться, поэтому он не стал юлить: — Ото-сан, что случилось? — Да как сказать… — еле-еле прошептал он. — Прямо, как есть говори, — стоял на своем сын, интуитивно понимая, что дело серьезное. Фугаку вновь тяжело выдохнул, сбросил с себя обувь, но посмотреть в глаза Итачи так и не решился. — Не томи! — чуть громче произнес юноша. — Я был на переговорах с Данзо. — Вот так новости, — оторопел Итачи. Он обошел отца и смерил его настороженным взглядом. «Подобное не могло пройти гладко!» — мысленно восклицал он. — Зря я полез, надо было и дальше пытаться решить вопрос внутри клана, а не рваться к власти, — сетовал Фугаку, а затем сел на тахту при входе и закрыл лицо руками. — Что стряслось? — уже не выдерживал юноша. — Прошу, только не молчи. — Он хочет… — цедил сквозь зубы отец. — Я не могу отдать на откуп своих сыновей. Итачи мгновенно побледнел. — Сначала Саске, теперь ты. Что ж я за отец такой, если ради власти продам собственных сыновей, — с горечью говорил Фугаку. Юноше не хотелось быть разменной монетой в борьбе за пост хокаге, но кровавые ужасы войны, запечатленные им в детстве, были куда хуже отсутствия личной свободы. Поэтому он собрался с мыслями и решительно заявил: — Ото-сан, я готов на все. Фугаку лишь отрицательно покачал головой. Они молчали несколько минут, затем глава клана пристально посмотрел на своего наследника. В его взгляде читалось откровенное сожаление. «Пути назад нет», — твердил про себя Итачи. — Данзо снимет свою кандидатуру. Отдаст свой голос за меня, подговорит на это и других старейшин… — слова застревали у него в горле. — Что для этого нужно? — стоял на своем сын. — Дать гарантии безопасности и подписать документ о полной автономии Корня, — продолжил Фугаку. — Предоставить им доступ ко всей документации, а главное … — он вновь взял паузу, — главное — это передать им тебя. Глаза Итачи округлились. — Данзо хочет, чтобы ты поступил к нему на службу до своего совершеннолетия. — Заложник значит, — констатировал юноша. «Четыре с половиной года можно продержаться», — подумал он. — Но и это не все, — с досадой покачал головой отец, — он хочет в ближайшее время назначить помолвку между тобой и Асэми Узумаки.***