Neon lights

17 июля 2078 года Сеул, мотель Тихое место Я проснулась позже всех, солнце уже освещало комнату, постепенно нагревая её. Создалось впечатление, будто еду в духовом шкафу. Несмотря на позднее время, в комнате было пусто, только один человек копошился, разыскивая что-то среди вещей. Затем, он стал пронзительно кашлять рядом со мной, работая в качестве будильника. Его личность так и не удалось узнать, он исчез раньше, чем мои глаза открылись. Я не помнила, как мы оказались в мотеле, как я легла в свою кровать, как заснула. Кто-то украл мои воспоминания, заменив их черным экраном. После пробуждения первым местом назначения была ванная. Мне хотелось смыть вчерашний день с себя и переодеться в более менее чистую одежду. Платье на мне высохло с заломами, напоминая черную тряпку, а в зеркале удалось разглядеть черные круги под глазами, оставленные не смытой косметикой, размазавшейся об подушку. Горячий душ взбодрил меня, смыл грязь ночного дождя. От стука капель по голове, в памяти воспроизводились приятные моменты, оставшиеся после вчерашнего вечера, которые не могли не согреть душу. Хёнджин. Хван Хёнджин завладел моими мыслями и желаниями. Хотелось поскорее закончить с утренней рутиной и встретиться с ним где-нибудь на крыше. Переодевшись, я снова посмотрела на себя в зеркало. Черные корни волос отросли и стали более заметными, делая образ мягче. Крутанув несколько раз головой, как в рекламе шампуня, чтобы посмотреть насколько длинными стали волосы, я обдумывала новые стилистические решения. В голове уже созрел план, пришедший сам собой. После вчерашней погони, мне хотелось изменить себя полностью и начать всё заново. Выйдя из ванной комнаты, я отправила платье в мусор. Его внешний вид был испорчен навсегда, иной судьбы ему не видать. Я недолго смотрела на него, мирно упавшего на дно корзины, тяжело отдавать что-то ставшее любимым даже за такой короткий срок. Дверь номера открылась, в проеме появилась голова Чанбина. Он улыбнулся, заметив, что я проснулась и уже готова к взаимодействию с миром. — Рад, что ты в порядке, — сказал он, прежде чем вошел в комнату. — Нас ждут на крыше на завтрак. Я потянулась к кедам и быстро зашнуровала их, после чего пошла за Со. В коридоре пахло чем-то сгоревшим, затхлым ковром и прокопченными стенами. Мотель стал ощущаться домом, скорее особняком, где мы собрались, такие разные, с совершенно необычными судьбами, датенши претендующие на изменение мира. На крыше, за пластмассовым столом собралась уже вся команда. Минхо сидел во главе, внимательно изучал карты лежавшие перед ним. Рядом с ним сидела Хэджин, подсказывая об угрозах. Мои глаза пробежались по столу и задержались на дальнем углу, где сидел Хёнджин. Его лицо было как обычно безучастно, но заметив меня, его глаза просияли. Сегодня Хван не изменял себе и был в черной футболке. Бан Чан и Феликс сидели рядом по левой стороне стола, а у угла им компанию составлял Джисон, чьи щеки были забиты раменом. Чонин сидел около края крыши, с бледным лицом. Ян поставил перед собой тарелку с закусками, но так и не прикоснулся, ни к одной, беря их в руку и перекладывая на другую сторону тарелки. Чанбин поспешил к своему парню, явно зная больше о его состоянии, чем я. Я заняла последнее свободное место рядом с Джисоном. Как только моя пятая точка коснулась стула, мой заботливый сосед принялся пододвигать ко мне кружку с чаем, заваренный в одноразовой посуде рамен и ещё несколько сладких печений, спрятанных ото всех для меня. Невозможно было оставить его внимание без благодарности. — Как вы вчера выбрались? — Джисон придвинул свой стул к моему так близко, что их подлокотники соприкасались друг с другом. — Погоня была плотная. — Сама удивляюсь, — меня триггерили воспоминания о прошлой ночи. — Нам повезло оторваться благодаря разводному мосту. Ёнтеки застряли на другой стороне, а пока объезжали, нас и след простыл. Мне стоит благодарить Хёнджина за спасение. — Да, он полон сюрпризов. Как ты там его называла? Нефритовый принц, да? Действительно загадочный господин Хван, — Джисон замолчал, пока занимался печеньем в своем рту. — Я обязательно поблагодарю его за твоё спасение, — радостно объявил светловолосый. — Кхм, тут такое дело. Я удивленно посмотрела на него, пока наматывала на палочки лапшу. Ветер играл с нашими волосами, сдувая жару. Приятный холодок проходил по коже, остужая её. Щёки Хана зарделись, будто сидел в бане всё это время. — Я хочу извиниться перед тобой. С момента нашего знакомства я часто нес чушь и конкретно подставил тебя. Мне жаль, очень сильно. А ещё, я относился к тебе предвзято, за что тоже прошу прощения. Ты крутая девчонка, и мне хочется быть твоим другом, без плохого прошлого, — он выпалил это так быстро, что я не успела осмыслить все его слова. Джисон по-детски скрестил ноги и виновато смотрел из-под челки. — Всё в порядке, Джисон. Я не злюсь на тебя и понимаю, что ты не хотел зла. Что случилось, то случилось, но ты молодец, что исправляешь ошибки, — я приобняла парня, чтобы подтвердить свои слова. — Ты мой друг. — Точно? — его глаза округлились не то от удивления, не то от трогательности моих слов. — Точно, — я заверила его, крепче прижимая к себе парня в широкой светло-розовой футболке. После чувственной сцены, Джисон стал чувствовать себя увереннее и перешел к разговору, в котором не обязательно было отвечать. Ему нравилось говорить ни о чем, заполняя тишину, хоть за столом её и не было. Тем не менее, его голос не надоедал мне, даже наоборот создавал приятный фоновый шум. Мы медленно поглощали пищу, делясь друг с другом закусками, печеньем и другими сладостями разбросанными по столу. Чонин так и не притронулся к еде, только пил энергетик и держался за голову. Я пообещала себе подойти к нему после еды и узнать о его состоянии. Минхо привлек всеобщее внимание, постучав несколько раз по столу. Мы все обратили на него удивленные взгляды и столкнулись с его пропитанным холодом глазами, похожими на льды Антарктиды. Его помощница вытащила карту на центр, чтобы каждый снова её увидел. — Я поздравляю вас с успешно выполненной миссией. Ещё несколько дней отпечатки пальцев господина Чона Хюнки будут изготавливаться в машине для создания имплантов. У вас есть время, чтобы отдохнуть и набраться сил перед последним рывком, — он замолчал, ради театральной паузы. Его глаза сквозь узкую щелочку прошлись по нам всем, долго не задерживаясь. — Мы смогли выбрать подходящий день для нападения на лабораторию. Благодаря бесценным сведениям, добытым господином Яном, нам удалось обнаружить самый благоприятный день из всех возможных. Это произойдет 21 июля в 17 часов. — Почему именно это время? — спросил Чанбин, придвинувшись к столу. — В этот день Чон Хюнки уедет в главное здание для подачи отчета. Его будут сопровождать охранники из этой лаборатории, в связи с произошедшим вчера инцидентом. По причине его отъезда основные работники будут отпущены раньше, а значит, к 17 часам лаборатория будет пуста и нам придется справляться только с пропускным пунктом и входом на объект. Прятаться от пары охранников не будет сложностью, — пояснила госпожа Чон вместо Минхо. — Спасибо, — профессор также холодно поблагодарил её. — Будьте готовы и начеку. За день до вторжения мы обсудим наш план, а пока мы с госпожой Чон займемся его подготовкой. Отдохните и не тратьте время зря. На этом наше собрание окончено. Профессор и его помощница синхронно встали из-за стола, собирая за собой бумаги и проекторы с голограммой. Они выглядели слегка встревоженными, но не более, чем обычно. — Попрошу не беспокоить нас без крайней необходимости, — пояснила госпожа Чон, прежде чем они оба скрылись за дверью, ведущей на лестницу. Мы все сверлили их спины самым недоверчивым взглядом. — Я не доверяю им, — произнес Крис, когда принялся убирать мусор за собой и Феликсом. Многие покачали головой, как бы соглашаясь с озвученной мыслью из наших голов. — Даже странно, что о них нет никакой информации, — вмешался Чонин, также встав из-за стола. Его тарелка так и осталась заполненной. Я замерла и наблюдала за друзьями, пока они в замедленной съемке убирались и медленно расходились от стола. Джисон исчез первым, даже не заметила этого. Чонин под руку с Чанбином двинулись к выходу, забирая за собой несколько тарелок со снеками. Феликс и Крис вышли на середину крыши, под палящее солнце. Их волосы развевал легкий поток ветра, освежавший в такую жаркую погоду. Младший говорил с серьезным тоном, объясняя Крису как взаимодействовать с ножами, будто они с ним разговаривают. Я слышала, как за завтраком Ли удивился тому, что мародер не умеет управляться с ножами и сейчас собрался это исправить. На самом деле, Феликс был самым опасным датенши из нас всех. Его сила была в непредсказуемости поведения и, конечно, прекрасном обращении с холодным оружием. Наблюдать за их уроком было занимательно. Я села ближе к краю навеса, чтобы лучше видеть их движения и закурить. Хёнджин, так и не сдвинувшийся с места после завтрака, подсел ближе ко мне, очевидно, тоже решил посмотреть на открытый урок. В его темных волосах плясали солнечные блики, а от металлической руки отражались солнечные зайчики. Они прыгали по крыше из-за перемещений руки во время курения. Я искоса посмотрела на него, слегка улыбнувшись. Мне было немного неловко из-за вчерашнего, но все, же его компания была комфортной. Поймав его взгляд, смущение поднялось до щек и окрасило их в нежно-розовый цвет. Что-то в нем изменилось, но пока не уловила. — Как спалось? — спросил оджи, позволяя себе нарушить тишину. — Хорошо, — выпалила я, так резко, будто заранее приготовила ответ. Хван улыбнулся губами и слегка съехал со стула. Я наоборот, сбросила кеды и забралась на сидение с ногами, притянув колени к себе. Облокотившись на правый подлокотник, слегка наклонилась к оджи. Он невесомо подвинулся и подставил своё плечо, чтобы я не упала. Его жест сказал громче любых слов и подарил мне смелости. — Я хочу попросить тебя научить меня драться, — сказала я, глядя на Феликса, пыхтящего в захвате крупного Бана. — Почему меня просишь? Тут уже есть один тренер, — его голова указала в сторону Малого. — Да, и я не единственный датенши в этом мотеле. — Любишь же ты глупые вопросы задавать, — я слегка отстранилась от него. — Вчера ты стрелял почти не глядя на ёнтеки. Это было потрясающе и ужасающе одновременно. Я хочу научиться чему-то такому, потому что драться в понимании, например, Бан Чана я уже умею. — Где научилась? — его тон стал слегка холодным, но искорка интереса всё же вспыхнула в конце. — У меня были проблемы с агрессией в школе, — я принялась стучать ногтем по пластмассовому подлокотнику, вызывая глухой стук. — Ну, в школе нас с Чонином задирали, а я не могла не дать отпор. Родителей вызывали к директору по десять раз на неделе. Потому они отдали меня заниматься боксом, чтобы научить дисциплине и направить агрессию в нужное русло. Удивительно, но это сработало. Хван хмыкнул, бросив удивленный взгляд. — Я хочу научиться стрелять, а ты в этом профи. Не откажи в одном уроке. Буду хорошей ученицей. Брюнет бросил многозначительный взгляд на меня, сопровожденный ухмылкой. До меня только дошел двоякий смысл сказанного, и щеки снова вспыхнули, как под лучами солнца. Ему понравилось моё замешательство. — Уговорила. Сейчас лучше не уходить далеко от мотеля. Через пару дней будет подходящее время, тогда и пойдем тренироваться. — Отлично. Спасибо. Парень снова хмыкнул. Мне так хотелось расспросить его о прошлой жизни, но слова никак не хотели подбираться. Я ощущала его замкнутость и нежелание говорить о делах минувших дней, будто в глубине души он так и не пережил это. Ни за что не стану тащить насильно информацию, даже если очень хочется. Мы ещё несколько минут наблюдали за боем Криса и Феликса. Их движения стали вялыми и замедленными. Жара высушивала их и отбирала все силы. Вскоре они решили прерваться, и зашли под навес, прячась в спасительную тень. Я почувствовала себя лишней и немедленно отправилась внутрь здания, придумав себе задание. Хёнджин напомнил о мысли появившиеся во время завтрака, пришло время претворить её в жизнь. — Ты куда? — крикнул Хван, замерев в дверном проеме, ведущем на крышу. Его лицо неожиданно приобрело панический вид. Не успела я ответить, а он уже приблизился ко мне. Замер, возвышаясь надо мной. — Что случилось? — Ничего, — медленно сказала я, заглянув в его глаза, полные недопонимания. — Пошла за ножницами на ресепшен, — моя рука вяло указала в приблизительную сторону цели. — А ножницы зачем? — он не боялся задавать вопросы, но так боялся на них отвечать сам. — Хочу подстричь волосы. Вчера мы привлекли много внимания, надо слегка изменить внешность. Знаю, это пустая трата времени, все и так видели моё лицо, но это хоть немного поможет смешаться с толпой. Хван на секунду задумался, прежде чем сказать: — Давай помогу. Думаю, кривая прическа тебе не пойдет, — его смех отражался от стен коридора. Я расслабилась и позволила себе посмеяться, прежде чем кивнуть в знак согласия. Я отправилась вниз по трухлявой лестнице, размеренно поскрипывающей через шаг. Вышла в холл, к стойке, за которой стоял юный парень, чье лицо ещё покрывали юношеские прыщи. Джисон сидел на закопчённом бордовом диване и разговаривал с местной инён, которая заманивала его к себе в первый же день в мотеле. Они беседовали о чем-то отвлеченном, без какого-либо романтичного или сексуального подтекста. Очевидно, ему было одиноко, потому он спустился вниз для поиска компании и успешно её обрел, в лице девушки в леопардовом платье, чья рабочая смена не отличалась активным спросом. Парень улыбнулся, увидев меня, подскочил на месте, забрав под себя правую ногу, и принялся активно махать. Я улыбнулась ему в ответ и тоже помахала, когда подошла ближе. Подойдя к стойке, я сразу озвучила свою просьбу. Юноша громко завозился в ящиках стола, отодвигая каждый с жутчайшим скрипом. Он выкидывал старые ручки и бумаги из деревянных комнат, в поисках ножниц. В груди кольнуло от воспоминаний первого дня в этом мотеле. Я придвинулась чуть ближе к стойке, чтобы парень смог услышать мой вопрос сквозь шум. — Сохён ещё в отпуске? — я постаралась придать безразличный голос, будто мы не знакомы и интересуюсь лишь, как постоялец. — Так она уволилась, — произнес парень, выглядывая из-под стола. — Даже дорабатывать не стала. — Интересно, — всё также холодно произнесла я. — Сказала, что срочно нужно уехать домой. Мол, проблемы там. Вот, ищем ей замену, — сказал он, после чего вытащил ножницы и бросил на стойку. — Спасибо. Скоро верну. Я взяла ножницы с длинными лезвиями и широкими толстыми пластмассовыми кольцами, больше напоминавшими портновские. Повезло, что они не были ржавыми или тупыми. Крутя их в руке, я вернулась на этаж с нашими номерами. Хван ждал меня у входа в их с Джисоном и Кристофером комнату. Как джентльмен, он открыл дверь, пропуская меня вперед, и закрыл её за собой. В их комнате было холоднее из-за исправно работающего кондиционера. Номер был копией нашего, за отличием обоев. Они были выполнены под дерево, издалека напоминая коричневые полосы. Я прошла вглубь комнаты и замерла. По всей комнате были раскиданы вещи, еда и прочая грязь принесенная сюда постояльцами. Только одна кровать была идеально заправленной, чистой и вокруг неё не было беспорядка, будто она была защищена барьером от мусора. Не сложно было догадаться, кому из трех постояльцев она принадлежала. Отмечу, что располагалась она там же, где и мною выбранное спальное место. Явно не простое совпадение. Хёнджин легко оттолкнул меня в сторону, проходя внутрь. Как только его ступни оказались на заминированном поле, он стал ступать на носочках, не желая наступить на хоть что-то лежащее поверх ковролина. Ловко подхватив пластмассовый стул, он подошел к своей кровати и взял полотенце. Возвращаясь обратно, его нога всё же наступила на что-то растекшееся, около койки Джисона. На лице оджи отразилась брезгливость. Он поставил стул в середине ванной и жестом предложил сесть. Я повиновалась ему, слегка переживая. В замутненном зеркале были видны мои красные щеки, то, как Хёнджин сзади, слегка наклонившись, оценивает фронт работ. От его взгляда ничто не могло ускользнуть. Всё же он отвлекся на секунду, пробежавшись взглядом по моим плечам. Эти места сразу же согрелись, будто в его глазах был луч, как у солнца, способный нагреть кожу. Дрожащей рукой, я протянула ему ножницы, в ожидании начала работы. Его правая рука приняла их. Впервые увидев её вблизи и при хорошем освещении, я удивилась, заметив на ней шрамы, перекрытые тату. Широкие и глубокие отметины испещряли предплечье, слегка заглядывая на плечо, оставшись напоминанием, как боевые раны из его прошлого. Хван заметил мой взгляд и слегка отдернул руку, желая спрятать её от стыда. Сердце неприятно сжалось. Моя рука схватилась за его запястье, легко проведя по нему вниз, пробуя на ощупь остатки прошлого. Заглянув в серо-карие глаза, мне удалось поймать его волнение. — Я доверяю тебе, — с уверенностью произнесла я. — Обещаю, не стану ругаться, если ты сделаешь криво. Мне удалось вызвать улыбку на его лице и процесс закатывания глаз. Наконец, его глаза вернулись к моим волосам и поймали умиротворение, будто смотрели на океан. Одними пальцами он поднял мои волосы и накинул на плечи полотенце, которое я помогла придержать. Из ниоткуда в его руках появился пульверизатор, и он стал нажимать на кнопку, распыляя воду на мою голову. Волосы быстро намокали, становились тяжелее и темнее. Несколько капель попали на моё лицо, заставив зажмуриться. Оджи находил это уморительным, на его лице то и дело появлялась ухмылка. Закончив с процессом, он оглядел комнату, ища что-то. Я невольно повторила за ним. Не обнаружив искомой вещи, Хёнджин потянулся к своим волосам и потянул за резинку, фиксировавшую его передние пряди длинных волос. Они шелком упали на его напряженное лицо. Теперь он напоминал колдуна, проводящего магический эксперимент над подопытной. Как заворожённая, я следила за его сосредоточенными действиями. Забрав волосы за уши, Хван нагнулся ближе и стал пальцами разделять мои волосы на несколько частей. Отделив нижний слой, он зафиксировал своей резинкой верхнюю часть в пучок. Он медленно оттянул одну прядь, затем раздался лязгающий звук металла. Синий обрубок упал на кафельный пол. Я шумно выдохнула, не понятно от чего именно. Хван молча продолжил работу парикмахера, пока я старалась не смотреть в зеркало. Мне хотелось занять тишину самым бесполезным разговором, чтобы глупые мысли не порождали глупые суждения. — Расскажи о себе, — предложила я, пока за моей спиной размеренно щелкали ножницы. — О детстве, например. — Как уже говорил раньше, мне нечем тебя удивить, — тон слегка раздраженный. — Разве ты не находишь это несправедливым? — Что именно? — он, будто не понимает. — Ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе. С моей стороны это выглядит не очень-то справедливым. Настала его очередь вздыхать. Он погрузился в мысли, решая хочет ли он съязвить или ответить честно и искренне. — Ты права, — его слова отзываются звоном в ушах. — Что ты хочешь знать? — Всё, что ты захочешь рассказать. — Я думаю, детство было самым счастливым временем в моей жизни, — его голос помрачнел. Эти воспоминания были спрятаны Хёнджином в дальний угол его сознания. Наверняка он мечтал забыть ощущение счастья, чтобы не искушать себя в дальнейшей жизни. Осознавать это было мучительно. Блеск появившийся в его глазах, был блеском его прошлого. Даже на его языке появился привкус мотти, что он ел в небольшом кафе около парка, заполненного цветущей сакурой. — Я был единственным ребенком в семье, и любовь родителей ко мне была безгранична. Мы не обладали большими деньгами, но жили в хороших условиях. У меня было много друзей, с которыми мы играли на улице. Я был очень активным и мечтательным ребенком, если честно, — он издал смешок. — Каждые выходные мы ходили гулять в парк, кормили лебедей в заповеднике и играли в мяч. С мамой часто играли в сети, иногда играли в старые игры, по типу магазина или доктора. А перед сном она читала мне книги с голограммами. Тогда мне казалось, что такая жизнь будет длиться вечно. — Что произошло? — Мой отец. Он разрушил наши с мамой жизни и даже не почувствовал угрызений совести. В один день он решил, что раз достиг стабильного заработка, то может начать играть. Его быстро затянуло, и он погряз в долгах, алкоголе и ненависти ко всем, и жалости к себе. У мамы не было выбора, кроме как принять его таким, какой он есть, и покинуть меня. — Она бросила тебя? — я сочувствующе посмотрела на парня, отраженного в зеркале. — В какой-то мере, — Хёнджин уставился в одну точку, зависнув с ножницами в руках. — Я не виню её. Скорее всего она думала, что совершает благо для меня. Как тогда, когда отдала в лучшую платную школу Сеула; когда провела со мной всё моё детство; когда готовила мои любимые блинчики и лапшу. С отцом Хёнджин не смог установить прочной связи. Могло ли это быть из-за его работы? Или же он не был отцом вовсе? Из всех сказанных слов, выходило одно нежелание вспоминать ничего связанного с этим мужчиной. Его фигура блекла на фоне идеального прошлого. Его слова о матери были пронизаны любовью, горечью о прошлом и вечном сожалении, что вышло, как вышло. Его тон сквозил болезненной ностальгией. Я испытала большую благодарность, за его смелость раскрыть мне своё прошлое, а главное — сердце. Испытывать удачу и пытать Хвана его же прошлым не хотелось. Мне стоило перевести тему, пока воспоминания его не поглотили. — Ужасно, что тебе пришлось расстаться с семьей. Я думаю, что твоя мама переживала это так же тяжело, как и ты. — Ты проницательна, — он произнес это без иронии, скорее с сожалением. — Когда я вернулся в Корею, решил встретиться с ней. Она плакала и умоляла простить её. — А ты? — глупый вопрос. — А я простил её ещё тогда, когда стал отлученным ребенком. Она сделала для меня, больше чем могла. И время, проведенное со мной, навсегда останется в воспоминаниях, — он усмехнулся. — Вспомнил шестой день рождения. Я тогда мечтал о лодке, скорее катере, управляемом обручем для эммуви. Мы собрались в кафе около Йоаке, даже бабушки с дедушками пришли. Наш столик был у окна, там был вид на зацветающий сад перед башней. Я не мог усидеть на месте, настолько сильно хотел знать, что же приготовили мне в подарок. Когда всё же мама вручила мне красную коробку, я немедленно раскрыл её и увидел ярко желтый катер, с маленьким морячком у штурвала. Я выхватил его и побежал к ближайшему ручью, по пути подключая его. Как только катер коснулся воды, он поплыл от одной моей мысли. Я был счастлив. Солнце ярко подсвечивало мой катер и слепило меня. Через его слова я ощутила тот день, ощутила тот момент детского счастья. Увидела Хвана в парке Йоаке, перед ручьем, названным в честь Харады. На душе стало хорошо. — Из-за яркого солнца и своей невнимательности, я не заметил, что ручей имеет сильное течение, подбираясь ближе к центру парка. Мой катер занесло, и я не смог его поймать. Он оказался в стоке, где исчез бесследно. Наверное, с того дня всё пошло не так. Оджи выдержал недолгую паузу, прежде чем снова со звоном отрезать прядь где-то около лица. — Готово, — неожиданно для меня произнес Хёнджин, попутно отходя в сторону. Я подняла взгляд на зеркало и столкнулась с другой девушкой. Её волосы были короткими, не доставали до плеч, а взгляд был печально-удивленным, одна эмоция не успела сменить другую. Руки сами собой потянулись к волосам, чтобы проверить, не сон ли это. Я покрутила головой, изумленно приглядываясь к новой стрижке. Так ровно меня ещё никогда не стригли. Хёнджин не зря предложил свою помощь. — Вау! Ты настоящий мастер. Часто людей стриг? — я подскочила с места и придвинулась ближе к зеркалу. — Приходилось, время от времени. — Удивительно ровно вышло! Спасибо большое, оджи! Резко обернувшись, я столкнулась с его взглядом изучавшим меня. Он протянул руку, раскрыв ладонь вверх. Я вопросительно подняла бровь. — Полотенце, — пояснил он. — Ах, да, — быстро, почти срывая, я стянула его и вручила ему в руку. — Ножницы верну, как тут порядок наведу, — он вышел из ванной и пошел к своей кровати. Я осталась стоять у выхода, не зная куда себя деть. Ещё одна деталь от головоломки, одновременно колючая, ощущаемая солью на языке и такая теплая, со вкусом тающей сладкой ваты. Во всём этом был Хёнджин. Он всегда ощущался двояким: понятным и сложным; отстраненным и эмпатичным; сосредоточенным и импульсивным; опасный защитник и ранимый юноша, с тяжелой судьбой за спиной. Теперь его поведение не казалось таким высокомерным, как мы решили сначала. Я была права, считая, что он просто скрывает своё настоящее лицо за маской. — Ты чего зависла? — спросил Хван с удивлением в голосе. Он замер около своей кровати и смотрел в упор. — Не нравится? — Если бы не понравилось, я бы не благодарила, — медленно, почти зависая ответила. — Я задумалась о том, что ты сказал. — Зря я тебе это рассказал… — Нет, совершенно не зря! Я понимаю тебя и что тебе тяжело. Своим рассказом ты попал в самое сердце. Спасибо, что открыл его для меня. Щёки оджи покрылись румянцем, а глаза расширились, он выглядел пораженным. Язык перестал его слушаться, как и сердце бившееся неожиданно быстро. Ему удалось кивнуть, чтобы выразить маленькую частичку той благодарности, что не мог устно высказать. За два шага он пересек расстояние разделявшее нас. Пальцы правой руки коснулись моего плеча, проведя по нему вниз, совершенно не случайно. Губы Хёнджина изогнулись в улыбке. — Там были волосинки, — пояснил он. В ответ кивнув, я улыбнулась. Настал мой момент смущаться. Почувствовав своё желание сбежать и его желание побыть одному сквозь собственную кожу, я быстро ретировалась в коридор. А оттуда сразу в номер, где Чонин лежал на своей раскладной кровати, а за столом дежурил Чанбин. Ян присел, опираясь на локти, смотрел затуманенным взглядом. Его взгляд прошел от подошвы кед, до головы, пока не расширился от удивления. Он вскочил и подбежал ко мне. — Кто это сделал?! — его крик был громче, чем обычно. Чанбин выглянул за угол, чтобы увидеть причину недовольства своего парня. Передать его шок не сможет ни одна камера, ни один обруч для эммуви. Друг тоже встал, чтобы подойти ближе и разглядеть мои изменения. — Кто же посмел отрезать твои прекрасные волосы?! — палец Чонина коснулся моих губ, предостерегая. — И не смей врать, что ты сама. Так ровно у тебя не вышло бы! — На самом деле, я… — мне хотелось оправдаться и защитить Хвана. Скорее всего, прямо сейчас он слышит вопли Яна, доносящиеся из-за стены. — Это всё рук нефритового пиздюка, да?! — воскликнул Чонин и считал реакцию моего лица, которую не удалось скрыть. — Так и знал, что это сделал придурок Хван. — Не говори так, — взмолилась я, опустив голову. Я прошла к своей кровати и с шумом на неё опустилась, пока меня сопровождала одна пара недовольных глаз, а другая всё таких же удивленных. Мои руки пробежались по волосам, непривычно коротким. Впервые мне захотелось защитить кого-то настолько сильно, как Хвана сейчас. Я испытывала необходимость отбелить его имя перед лучшим другом. Оказывается, Хёнджин мне дорог до обиды и боли в сердце. — Меня видели вчера, так что я официально стала датенши. Хоть сейчас никого не удивить синими волосами, всё же они бросаются в глаза. Я решила хоть немного изменить внешность, а Хёнджин, узнав об этом, предложил помощь. Не ругай его, Чони. — Вы стали ближе, чем я думал, — он провел по розовым волосам тонкой рукой и опустился на кровать напротив. — Он не так плох, просто это его механизм защиты. И я ему благодарна. Он вытащил меня вчера, и сегодня спас от ужасной стрижки, которую я бы устроила себе сама. — Тебе очень идет, — добавил Чанбин и закивал, сопровождая большими пальцами вверх на руках. — Спасибо, капитан. Мы оба улыбались, пока Чонин метал молниями прямо из глаз. Воздух вокруг него по-настоящему искрился, предостерегая. Он сжал свою руку в кулак до побелевших костяшек и с холодом посмотрел на меня. Я почувствовала, как между нами рушится стеклянный мост, осколками на нас. Для меня было загадкой такое поведение Чонина. Раньше мои новые знакомства и интрижки не вызвали у него такого поведения. — Странно, что он сблизился из всей команды, только с тобой, — выдал Ян, после недолгого молчания. — Ничего удивительно, — всё также нейтрально ответила я. — Тебе он не понравился с самого начала, оттого ты даже шанса ему не даешь. А мои слова, получается, пустое место для тебя. — Я этого не говорил, — огрызнулся он. — Он мутный тип. — Давайте успокоимся, — вмешался Чанбин. Он подсел к Чонину и взял его за руку, поглаживая её. Его поцелуй в висок был целебным для Яна и тот сразу же размяк. — Мы все испытываем стресс и сталкиваемся с тем, что раньше нам даже не снилось, — сказал Со, наставляя как капитан. — Хван — часть нашей команды, мы должны верить ему, иначе нам не выжить. Каждый из нас что-то скрывает, пускай у всех будет это право. Чонин виновато опустил голову. — Чони, мой дорогой и лучший друг, — я постаралась сделать обращение самым приятным на свете. — Я не могу предположить ни единой причины, почему ты себя так ведешь, но если она всё-таки есть, буду ждать момента, когда ты решишь ею поделиться. Как Чанбин уже сказал, мы должны доверять друг другу. Если ты доверяешь мне, доверься и Хёнджину, тогда узнаешь его с другой стороны. Такие разговоры выматывают меня. Сейчас бы зарыться в одеяло, спрятать под него голову и не вылезать ближайшие часы. — Тебе идет, сестра, — сказал Ян, после чего лег на кровать и отвернулся от меня. — Прости, что не в духе. Скоро всё решится.