Диснейленд по-стоуновски

«Поздравляю, вы заполучили первого члена в гарем!» Идиотская табличка выскочила очень невовремя: Сенку был на грани того, чтобы не разорвать рубашку Гена к чёртовой матери. У него дрожали руки и бегущая строка перед глазами о том, как сильно он хочет видеть Асагири голым прямо сейчас, минуя все прелюдии с расстёгиванием пуговиц, стягиванием бридж и разглядыванием нижнего белья. И Ген, этот чёртов кошак, своими стонами от каждого прикосновения Сенку к его телу вот вообще не помогал хоть немного прийти в себя и утихомирить бушующую страсть. Белый хвост обвивал бедро Сенку и вызвал какое-то странное волнение в груди. Было вполне очевидно, что это всё не сон или влажная фантазия, хотя всё ещё верилось с трудом. В голове один за другим проносились моменты после того рокового поцелуя: обоюдное смущение, короткие признания и череда новых крышесносных прикосновений губ, после которых Ген первым потащил их в ближайшую таверну. Весь взъерошенный, возбуждённый и с азартным блеском в глазах тот под хихиканья хозяйки попросил комнату с двуспальной кроватью подальше от лестницы и лишних ушей. С ключом в руках и дрожью в коленках они еле побороли ненавистные ступеньки и, только закрыв за собой дверь в достаточно просторную комнату, где пахло жасмином, Ген сразу набросился на Сенку с новой порцией горячих поцелуев. Асагири вздрагивал всем телом и бессвязно бранился, кладя свои руки на чужие плечи и неосознанно вонзив острые когти в ткань рубашки. Ген и Сенку не отрывались от друг друга ни на секунду, неспешно уходя вглубь комнаты, поближе к кровати. Они запинались о ноги, периодически посмеивались в поцелуи и ни у кого не возникло и мысли остановить это безумие. Всё словно вело их к этому моменту единения, противиться которому было даже стыдно. Сенку если начал, то просто обязан довести дело до конца. Теперь мы вернулись к тому, на чём остановились: с Гена кое-как сняли рубашку и Сенку со странным наслаждением наблюдал, как на чужой шее багровела парочка засосов, оставленных второпях. Кожа у Асагири — отдельный вид искусства, начиная от её фарфоровой бледности и заканчивая поразительной способностью краснеть от смущения не только в области лица, но ещё шеи, плеч, даже на локтях. — Ты так красив сейчас, — говорит Ишигами с ухмылкой, жадно рассматривая открывшуюся грудь и впалый живот. Он кладёт свою горячую руку на покрасневшее плечо и с наслаждением ведёт дальше вниз, еле сдерживая утробный рык. Нужно пометить, присвоить, завладеть. — На десять миллионов процентов. Ген только вздрагивает, теряясь с ответом, и просто притягивает лицо Сенку ближе. Бросает ответный помутнённый взгляд, касается выбивающейся из общей копны волос прядки, заправляя её за ухо, и резко набрасывается на чужую шею с лёгкими укусами и влажными поцелуями. Он помогает окончательно избавиться от рубашки, не без наслаждения проходясь языком по выпирающим ключицам и вдыхая запах пота, каких-то трав и чего-то очень едкого, но по своему притягательного. Пришлось зажмуриться, закусить губу и прерывисто выдохнуть, но отдавать инициативу Сенку не собирался: повалил обратно и сжал оба соска между пальцами, слушая новую порцию стонов. Ген в его руках податлив и от этого лишь больше желанен. Ишигами не без удовольствия принялся покусывать шею, постепенно доходя до одного из сосков, чтобы обхватить его губами. — Ах! С-сенку… — чуть ли не кричит Ген и сжимает чужие плечи своими аккуратными и тонкими пальцами, снова выпуская аккуратные коготки. Они у него почему-то чёрные, короткие, закруглённые на концах и почти не острые. Как у домашних кошек или, скажем, девушек, которые любят не слишком длинные ногти. Но своё замечание про красивый маникюр пришлось опустить. — Ох, блять, — шипит Сенку, у которого новая порция лёгкой боли приятно отозвалась в паху. Он завис всего на секунду, удивляясь собственному хриплому и слишком низкому голосу, а после хмыкнул, размазывая остатки собственной слюны дальше по гладкой коже. Нужно больше. Видеть, трогать, целовать. Забрать себе и никогда не выпускать из кольца рук. Говорят, что кошки очень гибкие, словно жидкость. Также Сенку невольно вспомнил несколько коротких видео, доказывающих эту теорию, а после спроецировал всё это на Гена с усмешкой. Ишигами всегда любил эксперименты, поэтому подхватывает Асагири под поясницей и поднимает руки вверх, начиная расцеловывать плоский живот. Ген не показывал никаких признаков дискомфорта — даже позвоночник не хрустнул. Только хриплые стоны продолжали заполнять собой комнату. — Ты знал… что запах жасмина также является афродизиаком? — томно проговаривает Сенку, кусая нежную кожу возле пупка. — Как удачно, что у тебя идеальный нюх. И тут Ген кладёт свои уже слегка подрагивающие ноги на плечи Сенку, скрещивая их у того за спиной, притягивает ближе к телу, а после хрипло проговаривает: — Ещё у меня гон. Сенку для убедительности правильно услышанных слов щипает почему-то ляжки Гена в тех самых местах, не скрытых тканью бридж, и пытается не наброситься расцеловывать эти замечательные ноги в ту же секунду. — Ай! Хватит тянуть и просто трахни меня уже, — умоляет Ген, а после слышится натуральный всхлип. Этого вполне достаточно. Ради Гена можно отодвинуть собственные принципы на второй план и углубиться в магию, чтобы создать нечто связывающее их навечно. Чтобы можно было найти друг друга в любом конце Элнира и вернуть себе обратно. С этими мыслями Сенку выныривает из объятий ног и резко стягивает бриджи с нижним бельём. — Да ты весь течёшь… — чуть ли не присвистывает Сенку, осматривая пятно естественной смазки вокруг вставшего члена. Зрелище было действительно в каком-то роде завораживающим. — А я тебе, мх, о чём! — отвечает Ген, слегка подрагивая, пока Сенку двумя пальцами размазывает смазку дальше по животу. Он выводит несколько незамысловатых узоров, намеренно не касаясь члена, а после отправляет пальцы в свой рот. — Ч-что ты делаешь?! — Пробую, — отвечает Сенку, облизываясь. У него пылало всё лицо и был напрочь сбит режим дыхания, но интерес оказался превыше возбуждения. — Мне понравилось. — Т-ты! А-а-ах! — Асагири явно хотел продолжать стыдливо возмущаться, но Ишигами пресёк все попытки на корню: обхватил чужой член рукой и провёл по всей длине одним размашистым движением. Ещё одна порция смазки из самого кончика тут же потекла по пальцам, вызывая внутренний мандраж. Сенку хищно наблюдал за тем, как всё тело Гена прошибало мелкой дрожью. У него с уголка рта стекали излишки слюны, глаза слезились и дыхание сбивалось при каждом неосторожном движении. Асагири всем своим видом распространял ауру секса по пространству комнаты так стремительно, что Сенку чуть не забыл про элементарную растяжку. — Кончи для меня, — говорит Сенку и сглатывает, начиная активные движения рукой по чужому члену. Второй он дотягивается до торчащего соска, с наслаждением его оттягивая. Ген определённо был перевозбуждён. Сенку, впрочем, тоже, но он вполне неплохо умел сдерживать подступающий оргазм в любом состоянии, поэтому мог подождать ещё немного. Это был один из его одиночных экспериментов в период сурового пубертата, который внезапно оказался даже полезен. В некоторой степени. По итогу, Асагири кончил точно по подсчётам Сенку: спустя пять быстрых движений рукой. Он содрогнулся всем телом, сжимая простынь в руках и сгибая пальцы на ногах, а после обильно излился на собственный живот с громким стоном удовольствия. Ишигами тут же взял полотенце, так удачно лежавшее на прикроватной тумбочке, и заботливо стёр всю сперму, не забыв попробовать немного. И только спустя короткий перерыв на поцелуй и возвращение полотенца на прежнее место, Ген смог более менее трезво оценить ситуацию. Осмотрелся по сторонам, взглянул на Сенку и привстал на кровати, утягивая того в новый поцелуй. — В тумбочке в первом ящике лежит бутылёк со смазкой, — хрипло произносит Ген и помогает Сенку избавиться от штанов с нижним бельём. — Ты же знаешь, как подго… ах! Сенку укусил Гена в плечо, чувствуя некоторую ревность. Конечно, Ишигами знал, как проходит секс у однополых партнёров, а вот по поводу познаний о местонахождении смазки придётся расспросить поподробнее. То есть, конечно, тяжело оставаться девственником, когда ты настолько красив и с периодическим гоном, но в отношении Гена всё нерациональное внутри Сенку пылало адским пламенем присвоить себе и быть единственным. Смазка действительно оказалась на месте, а Ген снова откинут на мягкие подушки с разведёнными ногами и поблёскивающим в свете лампы свежим укусом. — Пока я буду подготавливать тебя, — шепчет Сенку, нависая сверху, и подносит один смазанный палец к заднему проходу Асагири, — расскажи в подробностях как у оборотней проходит гон. И сразу же входит, жмурясь от приятной тесноты и жара. Сил сдерживаться и растягивать столько, сколько обычно положено, у Сенку не было, поэтому если его не отвлекут чем-то более менее интересным, то быть криминалу. — Ч-что конкретно... тебя интересует? — произносит Ген с перерывами на глубокие вздохи. Тот снова был возбуждён и самостоятельно насаживался на один палец, явно не испытывая дискомфорта, поэтому Сенку, не теряя драгоценного времени, добавил второй. — Как проявляется, с какой периодичностью и что будет, если не заниматься сексом в этот период, — достаточно спокойно проговорил Ишигами вразрез с собственным состоянием. Вторую руку он положил на колено Гена, слегка его сжимая и не отвлекая посторонними действиями. — Определить гон или течку у оборотней п-проблематично, мх, внешне это никак не проявляется, — Ген зажмурился и слегка прогнулся в спине. Даже с двумя пальцами он, кажется, чувствовал себя более чем нормально. — В этот период у нас чувствительней тело… и хочется сексуальной близости так, что, ах! хоть на стену лезь. Животное начало берёт верх. — Хм-м, — Сенку раздвинул пальцы внутри и осторожно провернул их, второй рукой двигаясь выше, к тазовым косточкам. — Продолжай. — Если! если ты будешь, м-м, меня отвлекать… — Ген положил свои руки поверх ладони Сенку и зажмурился, смаргивая излишки влаги. Тот только усмехнулся ещё шире и наклонился вперёд, проходясь языком по плоскому животу размашистым движением. Асагири вздрогнул всем телом и со всей силы сжал руку Сенку, на все десять тысяч процентов проклиная себя. Ишигами нагло пользовался полученной информацией и всё активней двигал пальцами, незаметно добавив уже третий. — Р-раз в три месяца. Бывает чаще… бывает реже, ох, чёрт! — Остался последний вопрос. Давай, дорогой. — Да тоже… ничего особенного, — на слове «дорогой» Ген очень мило улыбнулся, снова хватаясь руками за края подушки, в то время как Сенку был действительно на грани. — Если совсем, а-а-ах, плохо, то мастурб… бация помогает. Можно и-игнорировать, можно вдоволь с кем-нибудь накурывкаться. Сенку, я уже готов! В-войди в меня! — Возможно, такой гормональный фон… Хочу изучить этот вопрос поподробней, а пока, — наконец, пальцы были вынуты, а головка члена приставлена ко входу. — Ну, держись. И Сенку входит одним размашистым движением, сразу выбивая весь воздух из лёгких что у себя, что у Гена. Тот старательно смаргивал редкие слезинки и простонал во весь голос, сжимая член внутри. Эта теснота, этот жар ощущались слишком хорошо, чтобы быть правдой. Правое запястье Сенку начало странно покалывать, но на фоне катастрофического наслаждения про это быстро забылось. Асагири двинул бёдрами навстречу, чуть ли не раздирая ткань наволочки своими когтями, а Сенку тут же подхватил того под коленями и привстал, делая второй толчок. Он зажмурил глаза и на какое-то время откинул голову назад, выстанывая имя Гена. Второй и третий толчок ощущались как первый, концентрируя всё внимание только на теле под собой и приятной узости. — Пиздец, какой же ты… — вырвалась у Сенку незаконченная мысль, которую прервал сам Ген, потянувшись за поцелуем. Они кусали губы друг друга, хватались за все доступные участки тела, утопали в страсти и наслаждении, вот-вот готовые кончить под звуки поскрипывающей кровати. Сенку не разменивался на короткие толчки, всегда выходил почти на всю длину и входил с каким-то порывом вдохновения, пока Ген впивался в его спину своими тёмными когтями. Почти до крови, почти больно, но так хорошо, что умереть можно. На тонкой грани. Ишигами обхватил спину Гена, слегка приподнимая его и меняя угол проникновения. Он не мог видеть его лицо, прислонившись подбородком к изгибу шеи, зато внизу чувствовалось всё отлично. Найдя простату, заветный комок нервов, Сенку без остановки задевал его, заставляя Гена хрипло умолять и плакать. Асагири вообще не замолкал ни на секунду, цепляясь за лёгкую боль от укусов Сенку, за то, как горячо его тело и как шероховатые ладони его возбуждают. Изначально хотелось посчитать каждый толчок, каждое движение, но примерно на десятом мозги окончательно перестали соображать, пока темп становился всё быстрее и быстрее. — Как же в тебе, м-м, ахуенно, — низко произносит Сенку после очередного укуса. Он слизывает капли пота с нежной кожи и невольно думает о том, что перестарался. — С-сенку! Ах, ещё! — а это всё, на что хватало Гена. Тот вообще, судя по состоянию, готов был в любой момент отключиться, действительно забыв всё, кроме имени Сенку. Это грело душу. Это неебически заводило. Старательно подмахивая бёдрами, Ген успел только сообщить, что надолго его не хватит. Единственная более менее связная мысль с момента начала их полноценного секса. Сенку тоже был на пределе. Его спина горела, стоны приятно ласкали слух, а что уж говорить про отсутствие средств контрацепции из-за которого ничего не мешало почувствовать партнёра полностью. А Ишигами, между прочим, не железный. Достигнув какого-то внутреннего пика, Сенку затыкает Гена поцелуем и выходит из растраханного ануса, начиная надрачивать оба члена за раз. Спустя всего два движения рукой они кончают одновременно, а громкие крики тонут в глубоком и чувственном поцелуе. Время на отдышаться, отстраниться и привести мысли в порядок. Сенку заботливо гладит Гена по голове между ушек, только сейчас замечая белый хвост, обвитый вокруг собственного бедра. — Ещё раунд? — голос Сенку было не узнать. Он облизывает свои и без того припухшие губы и тянется за знакомым полотенцем. — Только… если… без лекций, — довольно тянет Ген, находящийся всё ещё под впечатлением от двух оргазмов за короткий период. Он пару раз дёргает правым ухом и откидывается на подушку, которую несколько минут назад чуть не разорвал, пока Ишигами заботливо вытирает всю сперму. Он не особо старается, всё равно после придётся принимать ванну, но и ждать, пока белая субстанция засохнет, тоже не хотелось. — В этот раз без лекций, — усмехается тот, откладывая полотенце в сторону и коротко целуя Гена в висок. — Поворачивайся. — Слушаюсь и повинуюсь, господин… — Зря ты это. И как только Асагири приглашающе прогнулся в спине, оттопырив хвост, Сенку со шлепком вошёл. Снова дико, размашисто и жадно.

***

Несмотря на бурную ночь и непродолжительный сон, Сенку чувствовал себя более чем бодро. Он проснулся, сразу же увидев свернувшегося в клубочек Гена рядом, и это был чуть ли не самый лучший вид за последнее время. Такой умиротворяющий, спокойный… если бы не рука, которую Ишигами уже не чувствовал. Осторожно убрав конечность из-под головы Гена, Сенку несколько раз встряхнул её, стараясь поскорее избавиться от симптомов парестезии. Неприятные покалывания отвлекали от наслаждения безмятежным ранним утром, но сразу же отошли на второй план, стоило разглядеть на запястье татуировку в виде красной полоски. Что-то вроде браслета, без узоров и других деталей. Обычным трением не оттиралось и, кажется, даже мочалка с мылом здесь будут бессильны. Наспех осмотрев остальные участки тела, Сенку ещё больше пришёл в недоумение. А когда ещё раз посмотрел на Гена, на правой руке у которого была точно такая же метка, голову посетили смутные догадки о происходящем. — Не так! Всё не так! — внезапно прозвучавший громкий голос заставил Сенку вздрогнуть. — Тише, — шикнул Ишигами на странного вида девушку, краем глаза посматривая в сторону Гена. Тот даже не шевельнулся. Вернее, вообще не шевелился. — Я заморозила время, не переживай за своего любимого, — тут же прозвучал ответ. Девушка откинула назад длинные рыжие пряди и выглядела очень довольной собой. Также Сенку в глаза бросилась красная роза, стебель которой по-странному органично лежал у неё за ухом. Ох, и как он раньше не понял. — В любом случае, я очень недовольна тобой, Избранный! — Богиня любви, Калила, — задумчиво проговаривает Сенку, постепенно складывая недостающие детали пазла воедино. — Что я сделал? Калила возмущённо упёрла руки в бока и надула щёки, а её янтарные глаза так и горели праведным гневом. Несмотря на внезапное появление со странными восклицаниями недовольства, костюм у неё был впечатляющий: зелёный топ, длинная юбка в пол того же цвета и полупрозрачное пончо, которое периодически поблёскивало и чуть ли не кричало о магической силе владельца. Несмотря на нулевые познания в магии, Сенку чувствовал, что шутить с этой женщиной не стоит. — Ты ещё спрашиваешь! Я, значит, сделала вас соулмейтами, думала добавить немного драмы в свою скучную жизнь, а вы просто взяли, потрахались и проявили метку! Кто так делает вообще! — Не ори, — Сенку аж поморщился, начав меланхолично ковыряться пальцем в ухе. Первое впечатление о могущественной богине тут же сошло на нет. — Говори ясней и без лишней воды. — Сухарь! Я хотела драмы, понимаешь? Вас тянет друг к другу, но вы всё ещё не уверены в своих чувствах, потому что прошло всего несколько дней, а потом и вовсе начинаете переживать, как бы партнёр не заметил вашей влюблённости. И вот вы путешествуете около полугода, неловко краснеете при каждом прикосновении, смущаетесь и робеете, но всё ещё не решаетесь рассказать друг другу… А потом бац! Ты сражаешь Тень и, больше не в силах выносить эти чувства, признаёшься своему избраннику и растворяешься в воздухе, подарив прощальный поцелуй… Какая бы могла получиться драма, как бы романтично это было! — Калилу, явно, унесло куда-то не туда. — Потом ты бы вернулся в свой мир и с тоской вспоминал про оборотня, что был дороже тебе всех на свете, а Ген бы надеялся, что у тебя всё хорошо и тоже тосковал… Ах, я не могу, какой замечательный сюжет! Как бы красиво бы вышло! Ох, или вы бы признались на половине пути, но тебя бы терзали переживания о том, что ты скоро исчезнешь, а после брачная ночь перед финальной битвой, снова трогательное прощание… Кья! Сенку молчал, не в силах произнести и слова. Вернее, у него просто не было возможности вставить хоть что-нибудь в поток влажных мечтаний этой чудачки. — Я впервые дала Избранному соулмейта, родственную душу, прощание с которой будет таким болезненным и красивым… Но ты! — тут Калила показала пальцем в сторону Ишигами, снова нахмурившись. — Тебя вообще ничего не смущает? Ах, или ты из тех, кому лишь бы поскорее потрахаться?! Как я могла так просчитаться, горе мне! — Да хватит уже, расшумелась тут, — Сенку всё же не выдерживает, переходя на слегка раздражённый тон. — Несмотря на то, что прошло действительно мало времени, я не вижу смысла тянуть до последнего и размазывать розовые сопли по стенам. Я люблю Гена, тот ответил мне взаимностью. Не спорю, секс действительно произошёл быстро, зато я теперь понял, откуда появилась такая сильная привязанность. — О! Может, ты теперь будешь проклинать вашу метку? Думать, что она управляет твоими чувствами? Отгородишься от Гена и… — Да нет. Чувства есть чувства, — кажется, Сенку научился, как прерывать этот чувственный словесный поток. — Даже если это и из-за метки, Ген мой и, если понадобится, я найду способ вернуться в ваш мир, чтобы навсегда быть с ним. Если есть, что сказать по делу, то говори. В остальном я отказываюсь продолжать этот бесполезный диалог. После этих слов Ишигами достаёт палец из уха и сдувает несуществующий комок серы чисто по привычке, пока Калила то синела, то краснела, то зеленела. — Ладно, — наконец, произносит она смирившимся тоном, — хрен с тобой. Без драмы так без драмы. — Угу. — Знаешь хоть, как пользоваться меткой и на что она вообще способна? — Я прочитал об этом бегло, потому что торопился и не сильно был заинтересован, — наконец, в глазах Сенку промелькнул интерес. Конечно, говорить с этой богиней уже отпало всё желание, но если она не будет так визжать, то потерпеть можно. — Так и знала, — Калила тяжело вздыхает и, взяв розу в руку, начала в воздухе выводить схематичные изображения его и Гена (лук-порей и кот) и линию между ними. — Сама по себе метка соулмейтов ни к чему пару не обязывает: конечно, я просто так никому её не раздаю, но живые существа порой так строптивы, что ни в какую не хотят признавать наличие соулмейта в их жизни. То есть по сути соулмейты могут и не быть вместе как пара, хотя и при этом всё равно будут тянуться друг к другу. Ваша метка — это своего рода возможность. — Возможность? — Да, — богиня кивает, рисуя сверху линии каплю. Странно, но Сенку, кажется, уже окончательно привык ко всем магическим фокусам этого мира. — Контракт крови. Клянусь, я это название случайно брякнула, оно так сурово звучит, совершенно не романтично, а его сразу же подхватили и добавили в обиход… Ладно, ты парень «деловой», поэтому перейду сразу к сути: капаете каплю крови друг другу на метку и, вуаля, теперь вы всегда сможете найти местонахождение друг друга. Хоть на другом конце континента, хоть в загробном мире — всего одно желание и появится дух-помощник, который приведёт вас за ручку прямо к цели. Правда, я не знаю, покажет ли он направление до Земли, но в пределах Элнира работает безотказно. Судя по твоему желанию всегда держать Гена рядом, тебе пригодится. — Ты мысли читать умеешь, что ли? — Сенку неотрывно следил за движениями розы. Художественные способности Калилы оставляют желать лучшего, а дух вышел больше похожим на призрака из мультяшных страшилок, но в общих чертах всё было предельно понятно. — Нет, конечно, но не просто так меня прозвали богиней любви, — Калила усмехается, стирая все свои каракули и возвращая розу на место. — Эмоции влюблённых очень просто прочитать. А ты ещё и ужасный собственник. — Есть что-то ещё? — правдивое замечание было проигнорировано. — Точно нет желания пострадать глав, скажем, десять? — Нет, мы не в третьесортным фанфике. — А жаль! — Калила на прощание машет рукой и растворяется в воздухе. — Тогда совет да любовь. И время снова отмирает, возвращая звуки просыпающейся жизни. «Поправка: первого и последнего члена в гарем!» Ох, как замечательно. Снова таблички. Недовольство Сенку прервал завозившийся Ген. Он потянулся и широко зевнул. Всё вело к тому, что тот вот-вот проснётся и смущённо улыбнётся, вспоминая вчерашнюю ночь, а Ишигами будет долго думать, что сказать первее. Однако Асагири лишь повернулся на другой бок и продолжил мирно посапывать в подушку, красуясь засосами на шее, плечах, спине… Только сейчас до Сенку дошло, что он разговаривал с богиней абсолютно голый, а его достоинства были скрыты лишь тонким полотенцем бежевого цвета. Не то что бы тот начал испытывать резкий прилив неловкости и смущения, просто это было забавно и всё. Будить Гена всё ещё не хотелось, а вот умыться и попить — очень даже. Сенку действовал очень осторожно и так тихо, как только мог: собрал все разбросанные по полу вещи, попытался хоть немного разгладить складки на рубашке, застегнул штаны и пригладил волосы, которые и без того всегда стояли торчком. Короче говоря, привёл себя в более менее божеский вид и с лёгким ощущением дискомфорта от царапин на спине спустился на первый этаж таверны. Всё же пить хотелось больше. Смотреть здесь было особо нечего, от прошлой она отличалась только меньшим количеством картин и, пожалуй, положением стойки хозяйки — она находилась в центре помещения, а в прошлой у самого входа в углу. Меню тоже особо ничего нового не предлагало, кроме кваса и питательного салата, который «восстановит силы даже мёртвому». За отдельную плату предлагали украсить комнату жасмином, а также положить бутылёчки со смазкой и… в общем, да, вторая направленность этой таверны даже не скрывалась. Подойдя к стойке, Сенку не увидел хозяйку, зато стояла табличка. В ней говорилось, что плату за прошлую ночь можно оставить на блюдце, а графин с водой находится в углу и каждый может им воспользоваться. Ещё стояла приписка, что они начинают работать с девяти и, соответственно, завтрак подаётся в это же время. Пожалев об отсутствии наручных часов, Сенку оставил необходимое количество монет без сдачи и побрёл в сторону графина с водой. Народу сейчас почти не было — только парочка зевак сидели в углу да какой-то грозный эльф старательно пытался избавиться от следов похмелья. Подлянки было ждать не от кого, поэтому Сенку аж растерялся, когда неизвестный схватил его за воротник рубашки и потащил в сторону заднего выхода, который, между прочим, предназначался только для персонала. Всё ещё ошарашенного Сенку больно приложили о стену, выбивая воздух из лёгких. Следы, оставленные Геном, заныли с новой силой, но это было последнее, о чём думал Ишигами, смотря в глаза подозрительному на вид человеку. — Что тебе нужно? — грубо спрашивает Сенку, чувствуя, как страх понемногу настигает его. Его физические способности оставляли желать лучшего, магия всё ещё антинаучная хрень, Платина осталась с Франсуа, а Ген мирно посапывал на их общей кровати. — Ещё хоть слово — умрёшь, — в доказательство своих слов к горлу Сенку был приставлен острый клинок. — Закричишь — умрёшь, сделаешь лишнее движение — умрёшь. Если понял, кивни. Сенку, проглотив образовавшийся ком в горле, почувствовал, как его кадык касается лезвия клинка. Холодок пробежал по спине, а всё внутри так и вопило об опасности. Как же сейчас не хватало Платины, кто бы знал. Жалея об упущенных возможностях и проклиная статус главного героя, Ишигами осторожно кивнул, ни на секунду не разрывая зрительный контакт с алыми глазами напротив. Это был типичный разбойник или грабитель в коричневом балахоне, каких главный герой любого исекая зачастую побеждал одним взмахом руки. Массовка. Персонаж, у которого даже не всегда прорисовывали лицо. Но из-за которого Сенку сейчас мог неиллюзорно умереть. Его не столько пугал сам факт смерти, сколько возвращение обратно на Землю. Контракт с Геном они так и не заключили, а без Сенку весь мир поглотит Тень. Учитывая разницу во времени, даже при всём желании Ишигами не успеет спасти своего суженного. Одна мысль об этом заставляла всё внутри дрожать в страхе. — Доставай все имеющиеся деньги. Сейчас же, — грубо приказывает грабитель, чеканя каждое слово. И, как только лезвие отодвинулось от горла, Сенку, внутренне ликуя об оставленной куче золотых монет в номере, достаёт пожитки всего серебра и меди из пространственного кармана. Человек жадно выхватывает два мешка с мелочью, убирая их куда-то под свой балахон. — Это точно всё? — и снова клинок одним своим видом у кадыка заставляет чесаться мнимую линию пореза. — Я не знаю, как показать тебе содержимое моего пространственного кармана, — проговаривает Сенку меланхолично, а у самого руки дрожат от волнения. — Это, правда, всё. Благо, грабитель воспринял фразу адекватно, хоть и фыркнул недовольно. Убрал клинок обратно в ножны одним отточенным движением, посмотрел на Сенку полным недоверия и презрения взглядом, пока Ишигами старательно унимал дрожь в теле и смотрел в ответ. Практически не моргая. И, чёрт возьми, так не бывает. Так просто не может. Не сегодня, не здесь и не сейчас. «Я покойник», — думает Сенку, разглядывая лицо убийцы с огромным шрамом на пол-лица. Он был большой, красный и проходил с середины лба, рассекая бровь, до скулы, заканчиваясь где-то на щитовидке. Сильный ветер так невовремя сдул с головы грабителя капюшон и Ишигами смог во всех деталях рассмотреть лицо человека, что недавно забрал малую часть его денег. Последнему, судя по выражению лица, это совершенно не понравилось. Всего пары секунд было достаточно, чтобы убийца отрезал Сенку голову, не дав шанса на последнее слово или предсмертную агонию с мыслями о вечном. Ни вспомнить жизнь на Земле, ни тонну старательно изученных знаний, ни интересных фактов о новом мире. Ничего, лишь кромешная тьма. Повсюду следы крови: на двери, на стенах, на аккуратно подстриженной траве. Сначала практически бесшумно упала голова, а после тело с глухим звуком. Постояльцы ещё спали, а улицы пустовали, поэтому грабитель спокойно стряхнул клинок от излишков крови и подошёл к телу поближе. Он выставил свободную руку вперёд и красный маленький камень, вживлённый прямо в кожу, загорелся ярким светом. Проведя по всему месту преступления размашистым движением, а после и по следам крови на своей мантии, человек в последний раз взглянул в полные ужаса глаза эльфа. — Хм, хоть перед смертью показал свои истинные эмоции, — пробубнил тот, а после тело, голова и все следы крови исчезли с глаз всех жителей Абри. Не было и металлического запаха. Убедившись, что заклинание сработало как надо, грабитель поспешно надел капюшон обратно и скрылся с места преступления. Иллюзия должна продержаться несколько дней, а к этому моменту его в городе уже не будет.

***

Оказаться здесь во второй раз было неприятно. Как минимум потому, что Адус смотрел на него тем самым недовольным взглядом, приняв позу его учителя по химии, когда Сенку не рассчитал несколько реагентов и взорвал половину лаборатории. — Где ты вообще достал взрывоопасные реагенты?! — вопил тот, разводя руками в стороны. — Как ты вообще умудрился умереть на третий день?! — вопил этот, по привычке зарываясь в волосы. Но волос не было, только голая лысина. Этот факт, кажется, расстроил Адуса даже больше, чем смерть героя Элнира. — Я не специально, — отвечал Сенку обоим, массируя висок нижней частью ладони. Правда, тогда он испытывал некоторое чувство вины, признавая ошибку, а сейчас взгляд Адуса больше раздражал. Как будто Ишигами был в восторге от того, что сдох так глупо и так рано. — Почему я здесь? — Прошло мало времени, поэтому твоя душа всё ещё находится в моём пространстве, — Адус выдохнул громко, пытаясь воззвать к совести Сенку, и сел на свой трон, подпирая голову рукой. — Тебе, вроде, дали артефакт. — Я вышел попить воды, — отвечает Ишигами, справедливо решая не вдаваться в подробности. Чем меньше он будет говорить с этим божком, тем лучше для его ментального здоровья. — У меня нет слов, — Адус скучающе осмотрел Сенку, немного задержавшись на метке родственных душ. Но вместо допроса тот только начал массировать виски и что-то бормотать себе под нос. Было неуютно. Кромешная темнота вокруг и отсутствие посторонних звуков напрягали больше ожидаемого. Серьёзно, если Адус ещё раз тяжело вздохнёт или сменит позу, зашелестив тканью своего то ли халата, то ли мантии, Сенку с позором попросит отправить его уже куда угодно. У него всё ещё мелькали картинки последних секунд жизни, грабителя с уродливым шрамом, Гена, Платины, немногочисленных друзей с Земли. В общем, Ишигами сейчас вспоминал всю свою жизнь, о которой не успел подумать перед внезапной кончиной. У него холодный пот на лбу и ноги почти не держали, но Сенку продолжал делать вид, что его ничего не заботит и вообще он тут самый крутой, пока Адус продолжал делать вид, что сосредоточенно размышляет о сложившейся ситуации. — У Земли и Элнира время идёт по-разному? — наконец, Сенку устал просто стоять и ждать. — Да, год у нас приравнивается к десяти минутам у тебя, — спокойно отвечает Адус, не меняясь в лице. — Это для того, чтобы не класть Избранных в кому? — Я не знаю, о чём думал Безымянный. Вполне возможно, что часть правды есть в твоих словах. И снова молчание. Тягучее, неприятное. Потом Адус вдруг поднимается со своего места, указывая в сторону Сенку указательным пальцем и громко проговаривая: — Я отправлю тебя обратно в Элнир, но если ты кому расскажешь — своему артефакту, другим богам, не важно, — тут же сгинешь из обоих миров, а твоя душа так и не найдёт покоя. Я тебя не видел, как и ты меня. Каждое слово проговаривалось чётко и в приказном тоне, что Сенку никогда не нравилось. А ещё он категорически не понимал его переживаний, но все вопросы и возражения сдержал при себе. — Никто из остальных богов в тот момент не наблюдал за тобой, других свидетелей того убийства тоже не было, а с убийцей как-нибудь сам разберёшься, — уже более спокойно продолжает Адус, убирая палец и поправляя полы своей мантии (или халата). — Мало того, что лысым сделал, так ещё и умер так быстро. — Всегда пожалуйста, — Сенку разводит руками и усмехается. В этот раз без притворства. — Оставь свои колкости для родственной души, — их неприязнь друг к другу была обоюдной, поэтому Адус тут же щёлкает пальцами, возвращая Сенку обратно. — Серьёзно, о чём Калила вообще думала?

***

Сенку проснулся на том же месте, где встретил свою смерть. Сама формулировка звучала до ужаса абсурдно, словно предсказания гадалки в переулке. Ещё учеником средней школы Ишигами ради интереса заплатил пятьсот йен морщинистой женщине в фиолетовом платке, а она в завуалированной манере предсказала ему счастливую семью и дочку. Возможно, семья у него и правда будет, но Ген не обладал женскими половыми органами, а изменить партнёру приравнивалось к чему-то, что хуже смерти. Тема доверия в принципе для Сенку стояла очень остро на каждом этапе жизни. Если бы вы стали напарниками по школьному проекту, но слились бы в последний день, написав что заболели или у вас сгорел жёсткий диск, то непременно окажетесь в чёрном списке на всех доступных интернет-площадках. Даже для Гена подобная ситуация бы не осталась без последствий. События прошлой жизни всё ещё мелькали перед глазами, поэтому мысли уносило куда-то в сторону от насущной проблемы. Как минимум, он всё ещё не встал с травы, которая продолжала пропитывать его брюки влагой, а, как максимум, пить всё ещё хотелось. Даже больше, чем до смерти. Раздумывая о существовании вампиров в этом мире, Сенку всё же добрался до желанного графина. Попил, ещё какое-то время посмотрел в стену, собираясь с мыслями, и вернулся обратно в комнату. Ген всё ещё мирно посапывал в кровати, так и не сменив позу с ухода Ишигами. У него периодически забавно дёргались уши и проскальзывала морщинка между бровей, а у Сенку при виде всего этого щемило в груди. Он продолжал смотреть, чувствуя, что не может насмотреться. Что ему всё мало: хотелось потрогать, потискать, прижать к груди, узнать всё о прошлом, о взглядах на жизнь и… понять, что делать дальше. Несмотря на то, что Сенку уже всё для себя решил, то реакция Асагири на метку для него всё ещё была покрыта знаками вопроса. Какое лицо сделает, что скажет, согласится ли на контракт крови и так далее. — И долго ты ещё собираешься просто смотреть? — произносит Ген хрипло, открывая глаза и хитро улыбаясь. — Настолько красивый? — Да. Очень, — отвечает Сенку словно под гипнозом и шумно сглатывает излишки слюны. — Тогда иди и поцелуй этого красавчика, я устал тебя ждать, — Ген приподнимается на локтях и наклоняет голову вбок. Облизывает губы, хлопает по свободному пространству рядом с собой. — Ночью приказы отдавал вроде бы я, — и Сенку повинуется, подходя ближе и садясь рядом. Он наклоняется и целует желанные губы, оттягивая нижнюю. Это был спокойный и нежный утренний поцелуй, где языки соприкасались лишь на пару секунд, но не больше. Сенку уже машинально зарывается рукой в волосы Гена и слегка поглаживает его уши, пока тот продолжает улыбаться, периодически издавая звуки, чем-то похожие на кошачье мурчание. — Нам, наверное, стоит поговорить, — Сенку первым разрывает поцелуй, но продолжает держать руку на чужой макушке. — О том, что мы родственные души? — Ген убирает руку Ишигами, но продолжает держать её в своей, слегка массируя. — Именно, — каждое слово давалось с некоторым усилием. — И о том, кто мы сейчас. — Сказать честно? Несмотря на то, что ты буквально свалился мне на голову, я успел испытать интерес, влечение, страх, влюблённость. Я поймал себя на мысли, что готов всё бросить ради тебя, ради приключения с тобой. Твой голос, твои жесты и… эти шрамы, — на этих словах Ген обхватил обеими ладонями лицо Сенку и повёл большими пальцами параллельно друг другу вниз. Сначала почти с самого верха лба в сторону переносицы, но достаточно быстро начиная двигаться в противоположную сторону. Снова остановка, снова движение на сближение. На надбровные дуги, почти у самого начала. К слезным протокам, почти по самому углу глаза, заставляя Сенку закрыть их. И, ещё совсем немного поведя вниз после области с глазами, пальцы остановились. — Меня привлекает всё в тебе. Хочу узнать о тебе как можно больше. Сенку осторожно открывает глаза. — Хочу быть с тобой. На секунду Сенку забыл, как сделать вдох. — Я… Мне… тяжело говорить так чувственно, — наконец, возможность говорить вернулась к нему, пока Ген мотал хвостом из стороны в сторону. — Также, мне непривычно, что меня так тянет к кому-то. — Винишь во всём метку? — Нет, вовсе нет, — Ишигами мотнул головой. — Ты интересный. Со своими странностями и фокусами… Я хочу сказать, что несмотря на весь бардак, я тоже хочу быть с тобой. Чтобы ты был рядом со мной. — Будем узнавать друг друга, шаг за шагом. — Вместе. И заключим контракт крови. — Ты уверен? В случае чего мы уже не сможем… — Я — да. А ты? — А я… нет, — Ген всё ещё держал свои руки на лице Сенку, поэтому тот почувствовал, как они слегка дрогнули. — Мне страшно. — Что я брошу тебя? — Что я брошу тебя. Никогда не испытывал таких сильных чувств к своему партнёру, — теперь было уже очевидно, что Ген говорил с трудом. Но Сенку лишь положил свои руки сверху его, не давя и не перебивая. — Мне… мне просто надо привыкнуть. — Тогда, — Сенку приближается ближе, отстраняя их руки и одновременно с этим переплетая пальцы. Он плавно прижимает их к кровати, а после и самого Гена, нависая сверху. — Заключим контракт, когда поженимся. — П-по..! — и, не дав Асагири договорить, Сенку с чувством целует его губы, сразу же просовывая язык внутрь. Сенку еле давит усмешку, рассуждая про создание жучка с GPS-навигатором.

***

— Твой хозяин… Сенку, случаем, не забыл про тебя? — Пусть развлекается, — усмехнулась Платина и продолжила безмятежно есть уже пятую по счёту вафлю. Франсуа скрывает улыбку за кружкой.