— Ты правда хочешь, чтобы мы были всё же на «ты»? — Я хочу, чтобы мы были же-на-ты.
— Фредерик Бегбедер.
14 июля, 1978 С вокзала Кинг-Кросс, где Вики встретил дворецкий Константин, она вместе с братом отправилась в Сан-Марино, прямиком в Поттер-мэнор, к заждавшимся ее Ирме и Фредерику. Сразу по прибытии Джеймс вручил Лорду Поттеру письмо, в котором говорилось, что скаут сборной команды по квиддичу Канады разглядел в игре Джеймса Поттера, как и в нем самом, глоток свежего воздуха, так необходимый, чтобы вернуть прежнюю славу канадцам, и потому, с одобрения капитана команды и ее инвесторов, пригласил Джеймса в Канаду, чтобы он стал новым игроком. Поттер, как свойственно его ветреной натуре, долго не думал, дав свое согласие Эрику Фоули — скауту команды Канады, в тот же день, как пришло письмо. Лили Эванс планировала отправиться вслед за своим женихом, сделавшим ей предложение руки и сердца в выпускной вечер у подножья Астрономической башни, — решив, что сможет начать свое обучение не в Святом Мунго, как планировала ранее, а уже в Канаде, тем более, что учебная программа в Северной Америке намного шире в сравнении с Великобританией. Не то чтобы Джеймс нуждался в одобрении Ирмы и Фредерика, но и в известность не поставить он их не мог, все-таки бабка с дедом столько сил в него вложили, вырастив, воспитав, в конце концов заменили покойную мать и живого отца, предпочитавшего карьеру собственным детям, — как размышлял Джеймс, тая обиду на мистера Поттера. К тому же мисс Трюк написала о нем весьма недурную рецензию, как об одном из лучших игроков в квиддич в Хогвартсе. Переживая за внука, в скором времени должного отправиться в чужую страну, леди Поттер задала добрый десяток вопросов, получив хоть и скромные, но ответы. Оказалось, что Джеймс, тот еще бездарь, присмотрел съёмную квартирку, в которой он планировал жить вместе с Лили. А на первое время, дабы не зависеть от родни, Джеймс также нашел для себя работу в маггловском ресторане в качестве официанта, тем более, что опыт у него имелся. Последние полгода седьмого курса Поттер проработал в Трех метлах, обслуживая столики, где и заработал первые пятьдесят галеонов, по его подсчетам должных хватить на полтора месяца. Фредерик Поттер, не ожидавший от внука подобной дальновидности на будущее, оказался довольным и без упрека дал свое согласие, с легкой душой отпустив Джеймса, втихушку всучив ему кошель, набитый галеонами. Сохатый отнекивался, мол, ему ничего лишнего не нужно, но только Фредерик заикнулся о супружеской жизни, как Джеймс сдался, молча приняв подарок. Расстраивать Лили, а тем более жить стеснённым в средствах, Джеймс не хотел. Ирма просила Джеймса одуматься и остаться дома. Она не хотела расставаться с любимым внуком, и даже заверила, что сможет найти место в сборной Франции, если Джеймс останется. Целуя руки леди Поттер, Сохатый клятвенно обещал писать письма и наведываться в гости по мере возможности. Головой Джеймс понимал, что Ирма боялась того, что он повторит судьбу отца, забыв о семье, но и от мечты отказываться не собирался. Устроив прощальный ужин, на котором также присутствовали мародеры, Лили Эванс и Регулус Блэк, родные проводили Джеймса и его суженую. Вики, пусть и не хотела отпускать брата, но понимала, что они давно выросли, и если оба хотят чего-то добиться, то должны следовать за своими мечтами. Несколько лирично, но в тот момент у Виктории было именно такое настроение, когда брат, держа за руку Лили, исчезал в изумрудном пламени камина. «Не скучай слишком сильно, малышка Вик», — напоследок прошептал Сохатый, кинув многозначительный взгляд сначала на Регулуса, а затем на Сириуса, успев подарить легкую улыбку второму. Обнимая Вики за подрагивающие плечи, Регулус на ухо шептал, что самое время рассказать Ирме и Фредерику об их планах на лето. Заручившись поддержкой Блэка, чьи объятия принесли не только чувство покоя, но и уверенность, — Виктория призналась семье в том, что желает провести лето в Италии рядом с отцом, о чем она ранее сообщила Джеймсу, холодно отнёсшемуся к «важнейшей новости». Ирму едва не схватила кондрашка при упоминании о сыне, так легко отказавшемся от семьи, включая детей. Фредерик, самый благоразумный, вновь дал свое согласие, за что Вики расцеловала его в обе щеки, неустанно благодаря за оказанную милость. Однако он также пригрозил внучке пальцем, велев смотреть в оба, ведь не дай Мерлин Флимонт позволит себе сорваться по первому зову Министерства, оставив дочь в чужой стране. Тогда вперед вышел Регулус и, прочистив горло, заверил Ирму Поттер в том, что он ни при каких обстоятельствах не оставит Викторию, о чем тут же пожалел, так как леди Поттер схватил второй удар. А на следующий день, сжимая ручку чемодана, с которым Вики каждый сентябрь отправлялась в Хогвартс, мисс Поттер воспользовалась порт-ключом, любезно выделенным Фредерику Поттеру французским Министерством магии, за считанные секунды оказавшись в Генуи — в небольшом городке на севере Италии. По большому счету, Вики могла воспользоваться услугами Константина, за день оказавшись в Италии, однако предпочла более привычный способ передвижения. Регулус прибыл в дом Флимонта, вернее сказать на виллу, расположенную у пляжа Альбаро, позже — дабы дать Поттерам больше времени для задушевных бесед. Поначалу Флимонт, несколько стесняясь общества заметно подросшей дочери, так напоминающей красавицу Юфимию в далекой молодости, помалкивал, но стоило Вики пошутить, чего делать она по правде говоря не умела, как мистер Поттер оживился. Вдвоем они прогулялись по узким улочкам Генуи, накупив множество продуктов, включая свежую выпечку и парочку заморских фруктов, планируя приготовить ужин для Блэков, обещающих ближе к вечеру оказаться на пороге виллы. Стены пестрых домов приковывали взор Виктории, которая хоть и не впервые была в солнечной Италии, но радовалась цветам и приветливым жителям, как в первый. Наделав фотографий на маггловский фотоаппарат, который также создавал колдографии, Виктория чувствовала себя поистине счастливой, идя по каменным дорожкам из светлого кирпича и обнимая отца за торс. Домой они вернулись в прекрасном расположении духа, тут же взявшись за готовку. Привыкнув к холостой жизни, Флимонт научился готовить, что выходило у него очень даже хорошо, а вот Вики в кулинарных делах — не у дел. Поэтому, наблюдая за отцом, сидя на деревянной столешнице, Вики дрыгала ногами, внимательно наблюдая за тем, как отец поливает рыбу лимонным соком, отправляя ее в печь. Вики не стала признаваться отцу в том, что рыбу она не любит, решив тактично промолчать, ведь ей так не хотелось обесценивать его старания. А Флимонт действительно старался угодить дочери, искренне желая наверстать упущенные по его вине годы. И если Джеймс с пеленок был сыном Юфимии, то Вики до пяти лет таскалась за отцом хвостиком, вместе с ним присутствуя на приемах Министерства, разрабатывая и создавая изобретения, одним из которых стал маггловский фотоаппарат, усовершенствованный на манер магов. Вики можно было отдать должное за ее умение не мешаться под ногами и резать овощи на крохотные квадратики, когда требовались дольки. Под рассказы дочери о школьной жизни, Флимонт взялся за пасту с креветками. В отличии от рыбы Вики любила креветки. — Подожди-подожди, кубок школы в этом году достался Слизерину? — пригубив бокал вина, Флимонт глухо рассмеялся. — И в прошлом году тоже! И в позапрошлом, и… — Всё, достаточно, — выставив руки в оборонительном жесте, мужчина обнажил ровный ряд зубов. — Не разбивай мое гриффиндорское сердце! Я понял, слизеринцы хороши! Подавив смешок, Виктория перекинула косу за спину, потянувшись за бокалом вина, покуда отец отошел к холодильнику. Сделав пару глотков, Вики ощутила приятную горечь, теплом разлившуюся по горлу. Привкус рябиновой настойки, которую Виктория раскусить не сумела, опьянил разум, повысив настроение на добрую сотню баллов. Флимонт не видел, как дочь губами прижалась к его бокалу минутой ранее, но запах изо рта, который Вики попыталась перебить клубникой, он учуял. — Выходит, ты у меня пьянчужка? — без доли злобы заметил мужчина, нарезая помидоры. — Если совсем чуть-чуть, — Вики пьяно хихикнула, закинув в рот клубнику. Флимонт легонько треснул дочь по ладони деревянной лопаткой. Вики подняла над головой руки, как бы говоря, мол, улик нет, а клубника сама сбежала с тарелки. — Не воруй, все продукты уйдут на салат. Прожевав, Виктория прочистила горло, в шутку задав вопрос: — Хочешь, чтобы твоя единственная дочь померла от голода? Хриплый смешок слетел с тонких губ мужчины, чьи шоколадные пряди, в коих пробивалась первая седина, рассыпались по лицу. На мгновение Вики неосознанно задержала дыхание, с улыбкой, способной сравниться с простолюдином, узревшим божество, — глядя на отца. В свои пятьдесят один Флимонт Поттер выглядел на сорок с хвостиком: карие глаза, обрамленные сводом густых ресниц, при широкой улыбке касающихся щек; легкий загар на коже отдавал бронзой, совсем не прибавляя в возрасте, как часто это бывало у ровесников Флимонта; подтянутое, атлетичное тело с кубиками пресса, кои Вики успела разглядеть на прогулке; шоколадные пряди, чуть отросшие, обрамляли узкое лицо, подчеркивая линию скул. Виктория не удивилась бы, узнав, что в каждом городе, в котором ее отец был проездом по работе, у него имеется любовница, — тем более что она видела, как здешние итальянки заглядываются на ее отца. А помимо внешних данных, Флимонт был тем еще льстецом с подвешенным языком и харизмой, бьющейся темными водами в карих глазах. Умный, красивый, с чувством юмора Флимонт оставался верен покойной жене душой. И пусть он делил постель со многими женщинами, ни одна в его сердце проникнуть не сумела, за исключением дочери. — Единственная и любимая, моя принцесса. Наклонившись, Флимонт губами прижался ко лбу дочери, и тут же отстранился, словно боясь ее гнева. Он понимал, что, мягко говоря, подпортил жизнь детям своим отсутствием, но даже переступив через себя, он не мог оставаться рядом, видя лик умершей жены в их лицах, движениях, во взгляде. Когда Юфимия скончалась от драконьей оспы, вместе с ней также умерла часть самого Флимонта. Его большая часть. Вики отца ни в чем не винила, считаясь с его болью. Юфимия покинула детей и мужа непозволительно рано, едва ли оставив след в их памяти. Джеймс практически не помнил мать, а Вики порой закрывала глаза, пытаясь вспомнить тепло ее ладоней, запах ванили с цитрусами и тихое пение о бравом рыцаре, спасшем принцессу из лап свирепого дракона. Вики любила маггловскую колыбельную, и потому до четырех лет отзывалась только на «Принцесса», так и Флимонт начал называть свою дочурочку, обращаясь с ней, как с госпожой. — Скажи, — залпом осушив бокал вина, и тем самым набравшись смелости, Вики продолжила: — а ты не думал жениться еще раз? Недовольно поджав рот, Флимонт опустил бокал в мойку, а бутылку с вином спрятал в холодильник, дабы у дочери не появился соблазн прикончить ее окончательно. — Нет, не думал, — признался Флимонт, избегая взгляда дочери. — Твоя мать… — испустив долгий вздох, мужчина прикрыл веки. — Я не могу быть с другими женщинами, я не смог быть с вами… Я ужасный отец, и жалею, но… Без твоей матери я сам не свой. Спрыгнув со столешницы, Виктория обняла отца со спины, щекой прижавшись к его спине. Чувствуя, как влага набирается в уголках глаз, Флимонт пытался не дать волю чувствам, умело подавляя их с того самого момента, когда тело Юфимии Поттер было помещено в семейный склеп Поттеров. — Я понимаю, пап. Понимаю. Пап. Слова Виктории — глоток надежды на то, что отношения с детьми наладятся, чего Флимонт хотел и во что Флимонт верил. Ровно в восемь часов вечера и ни минутой раньше раздался стук в дверь. Виктория, на правах хозяйки отчего дома, тут же бросилась приветствовать гостей. Регулус, чье настроение не смог испортить старший брат, увязавшийся в Италию за парочкой, скромно поприветствовал Викторию, оставив поцелуй на ее щеке. Сириус также чмокнул Вики в щеку, отвесив двусмысленный комплимент о красоте ее ног, кои отлично бы смотрелись между его бедер. Вики проигнорировала слова Сириуса, встретив его холодно, а вот Регулус, когда они с Сириусом остались наедине в коридоре, припечатал брата к стене, велев ему помалкивать. — Чего ты боишься, Реджи? — губы скривила насмешка. — Боюсь не сдержаться, — отчеканил Регулус, сжимая грудки рубашки брата, — вдруг этим вечером моя рука дрогнет над твоим бокалом; ты же знаешь, как я хорош в ядах. Кровь отхлынула от лица Сириуса, придав ему мертвенно-бледный вид, казавшийся болезненным. Румянец, ранее украшавший бледное лицо, исчез, как и кривая усмешка. Вальбурга Блэк многому научила своих сыновей, в особенности Регулуса, в пятилетнем возрасте продемонстрировавшего интерес к зельям. Конечно же, Вальбурга не упустила возможности провести больше времени с младшим сыном, по сей день сомневавшимся в любви родителей, — научив его многим хитростям, включая магию иллюзии. — Убирайся отсюда, тебе не рады! Оттолкнув брата в грудь, Сириус пригладил рубашку, у горла не застегнутую на три пуговицы. Пятерней пройдясь по волосам, собранным в низкий хвост, Сириус оглядел брата насмешливым взглядом, не видя в нем угрозы. Точнее сказать, угрозу он видел, зная пыл Блэков, но маска безразличия, так плотно приклеившаяся к лицу, не позволяла показать своей слабости. Всю жизнь пытаясь заполучить внимание родителей, Регулус превзошел брата во многих науках, и потому был поистине опасным противником. А уж если учесть, как у него падали шторки, коли дело касалось Виктории, то надеяться на его милосердие не приходилось. — С чего вдруг? Мистер Поттер, как и его обворожительная дочь с милостью приняли меня в своем доме, в качестве гостя, разрешив остаться, покуда Альфард не вернется из Франции. — Мы оба знаем, что наш дядька каждое лето отправляется в Ниццу, на ветер выбрасывая деньги в казино. И мы знаем, что он не вернется раньше начала сентября, так скажи мне, какого Альфарда ты ждешь? Или быть может, у тебя есть еще один крестный с подобным именем? Возведя глаза к потолку, Сириус устало протянул ругательство на французском. Брат раскусил его еще в Хогвартс-экспрессе, и потому не было смысла оправдываться, тем более что Регулус искусно владел легилеменцией, безболезненно проникая в разум. Сам лорд Блэк не замечал присутствия младшего сына в своей голове, а уж говорить о Сириусе и вовсе не имело смысла. Нет, конечно, если Бродяга концентрировался, то и он мог поразить своими талантами, хотя чаще оставался пассивным. Ему не нужно было доказывать, что он лучший, а вот у Регулуса это вошло в привычку. — Виктория не станет твоей женой, сколько не тужься. Ты для нее ничто, и у тебя никогда не будет того, что есть между нами, — подытожил Регулус, видя в брате несостоявшегося шута. — Любви? — цинично протянул Сириус, находя попытки брата выгнать его — жалкими. — Ну так это дело наживное, дорогой мой братец. Вики только взглянет на меня в брачную ночь, и тут же влюбится, это я тебе обещаю. Я красив, умен, смекалист, если ты понимаешь о чем я, — шаловливая улыбка, которой девушки в Хогвартсе провожали Сириуса при встрече, теперь красовалась и на его довольном лице. — Поверь, Виктория не останется неудовлетворенной, я об этом позабочусь. — Доверия, — голос казался каменным. — Ты не сможешь заслужить ни ее доверия, ни уважения. Ты смешон, братец. Слова брата лишили Сириуса почвы под ногами. Хлесткая, болезненная пощечина, как символ непреложной правды, и как бы Сириус не старался, ему не прыгнуть на голову выше Регулуса. Между Регулусом и Викторией существует незримая связь, сотканная из взаимной любви, уважения, незыблемого доверия. Сколько бы Сириус не шутил, не клеился к Вики, осыпая ее комплиментами, ему не стать ближе, не затмить младшего брата. Если он и женится на мисс Поттер, в их отношениях всегда будет третий — Регулус, его младший брат. — Может, я влюблен? — в порыве выкрикнул Сириус в спину брата. Регулус медленно обернулся через плечо, сведя брови к переносице. Он молчал, соображая несколько секунд, прежде чем рассмеяться в голос. В открытую насмехаясь над братом, Регулус не воспринимал его всерьез. — Ты? Не смеши меня, милости ради, я же лопну со смеху. Кто угодно, но ты не способен на любовь! Всего лишь разбалованный мальчишка, свесивший ножки на шее родителей! Ты жалкий, Сириус, и таким останешься, — понизив голос до шепота, Регулус наградил брата саркастичной усмешкой, отправившись в кухню, где гостей заждались Поттеры. — Жалкий? — с раздражением повторил Блэк, вглядываясь в зеркальное отражение. — Сам ты жалкий, чернокнижник проклятый. Вечер прошел вполне себе сносно, за исключением того момента, когда Регулус, не подумав, напомнил Вики о ее нелюбви к рыбе, за что получил гневный взгляд мисс Поттер, под столом отдавившей ему ногу. Поняв, что стоит помалкивать, Регулус более не задевал тему вкусов Виктории, предпочитая шутить, а шутил он ой как хорошо, отчего у Флимонта скулы сводило. Сидя за столом с Поттерами и больно разговорчивым братом, так легко расположившим к себе мистера Поттера, Сириус чувствовал себя лишним, но в большей степени покинутым. Лавры славы достались не ему. Покрутив ножку бокала, Сириус презрительно фыркнул, проследив за влюбленным взглядом брата, направленным на Викторию. Ее кудрявые пряди упали на лицо, скрывая скромную, чуть стеснительную улыбку. Еще при встрече Сириус отметил соблазнительную длину платья Виктории, подчеркнувшую, а не испортившую ее худобу. Острые плечи вздрагивали каждый раз при смехе, стоило Регулусу отпустить очередную шутку; алые губы, имеющие размытый контур, то и дело растягивались в улыбке, адресованной не кому-то, а отцу или Регулусу; пальцы, короткие, немного смуглые, увенчанные царапинами, приковывали внимание, как, впрочем, и сама Виктория, не чувствующая на себе пристального взгляда серебристых глаз Сириуса. Он смотрел на нее, наблюдал за каждым движением, ловил слова, складывающиеся в предложение, и не мог насытиться ее присутствием. Жаркая Италия, пьяные ночи, белые пески пляжа, роскошная вилла. Это лето могло бы принадлежать Сириусу и Виктории, не будь рядом Регулуса. Того самого влюблённого Регулуса, чью ладонь Вики сжимала под столом на протяжении всего вечера, — Сириус видел, когда поднимал ложку с пола, кою он уронил специально, чтобы привлечь к себе внимание, что в принципе у него не получилось. Считая родинки на щеках Виктории, он представлял: «Как они остаются наедине в ночи, волны Лигурийского моря омывают их стопы, по коже посылая мурашки. Он целует ее нежно, языком касаясь нижней губы, оттягивает ее, тем самым заставляя разомкнуть губы, что Вики делает с удовольствием. Она льнет к нему, ладонями скользит по торсу, очерчивая изгибы татуировок. Шепчет слова любви, мечтает о большем, и вожделеет его, как самая настоящая грешница, готовая за три серебряника отдаться прямо на песке под открытым небом. Она нетерпеливая, жаркая, желанная. У него кружится голова. Ее запах въедается в кожу, проникает внутрь, циркулируя по сосудам прямо к сердцу. Он нежен с ней. С Викторией нельзя обходиться грубо. Сумрак ночи прячет их от любопытных глаз прохожих, позволяя воплотить в жизнь желание, рвущее сердце на куски, — любовь. Его дыхание оседает на ее коже, вызывая дрожь, то ли от предвкушения скорой близости, то ли от желания пошире раздвинуть ноги. Тонкие бретельки платья сползут вниз по хрупким плечам, обнажая грудь. Он облизывает губы, вперед тянет руку, касается затвердевших сосков. Вики вздрагивает, томно вздыхает. Она молит о большем, запрокидывая голову к ночному небу, где звездами им предначертано быть вместе. Он мнет мягкие груди, идеально подошедшие по размеру его ладоням. Она стонет, жадно, умоляюще. Мягкая и податливая, Вики покорно его слушается, ложась на песок спиной. Они обнажены телом, душой. Виктория мечется в его руках, шире раздвигая ноги в стороны, лишь бы ощутить тепло его плоти в себе, жар тела. Медленно толкаясь бедрами навстречу, Сириус задает нужный темп, обцеловывая горящее румянцем лицо Виктории, тихо стонущей в его ухо. Ее непослушные ладони скользят по его позвоночнику, задевая лопатки, шею, затылок. Вики вскрикивает, она на грани. Исступленно целует его плечи, губами касаясь шеи и ключиц, просит ускориться. Она пятками надавливает на его копчик, слишком круто выгибаясь в спине, учитывая отсутствие спортивной формы. Ее стоны соединяются с его воедино, создавая новую симфонию, доселе неизвестную человечеству. Черные пряди разметались по песку, но Вики может думать лишь о Сириусе. О его ласках, голосе, запахе. О своей любви к нему. Они вместе достигают пика, после чего Вики признается в любви ему и просит не бросать ее, как он бросал многих, предпочитая каждой сотню новых.» — …Виктория, не налегай на вино. — Как скажешь, пап. Из раздумий Сириуса вывел голос Флимонта Поттера, обнявшего дочь за плечи. Еда со стола давно исчезла, уступив место шахматной доске. На Слизерине Регулус был лучшим игроком, мысленно умеющим просчитать свои шаги на десяток ходов вперед, чем сбивал и отпугивал противников. Флимонт оказался достойным игроком, и потому они успели два раза объявить ничью, но в третий Регулус все же одержал победу, чем вновь заслужил уважение в глазах отца Виктории. Сириус знал: брат не пытается подмазаться к отцу своей любимой, он остается собой. Скучным, — как думал Бродяга, хмурясь. — Давай еще по одной! — Уже за полночь, пап, — заметила Вики, глянув на наручные часы, подаренные братом на шестнадцатилетие. — Ничего, у меня завтра выходной. Вики радостно визгнула, поцеловав отца в щеку, после чего принялась наблюдать за игрой, в которой была не так уж и плоха, благодаря Регулусу. Молча, Бродяга вышел на веранду виллы, и, присев на деревянные ступени, закурил. Облако дыма клубилось над его головой, шлейфом оседая на черную рубашку и штанины, рваных на коленях, джинс черного цвета. Он не считал, сколько времени он пробыл так, отравляя легкие маггловскими сигаретами, но схватился тогда, когда у босых стоп валялось три окурка, а четвертая сигарета тлела меж пальцев. — Сириус, — радостный голос Виктории послышался из-за спины, — почему ты здесь? Все давно собираются ложиться. Она без спросу, что в принципе не требовалось, присела рядом, и, запрокинув голову, глядела на звезды. Уроки Астрономии в Хогвартсе давно позабылись, да и половину времени на них Вики дремала, не понимая, зачем вытаскивать студентов из постели в ночи, если в Большом зале в любое время можно воссоздать звездное небо. Искоса глянув на счастливую улыбку девушки, Сириус закусил губу, пряча усмешку. Усилием воли он подавил желание коснуться ее волос, накрутив кончики на фаланги пальцев. В свете полной луны Вики казалась ему поистине прекрасным созданием. — Смотрю на звезды. Она улыбнулась, несогласно покачав головой. — Ты смотришь на меня. — Ты красивая, — без доли притворства прошептал Блэк, туша окурок о ступень. — Ты знала, что существует астероид, носящий твое имя, Виктория? — Нет, — Поттер пожала плечами, пытаясь найти Малую Медведицу. — Мне больше нравятся античные боги, астрономия — это не мое. Сириус издал смешок, жалея, что Виктория не понимает иронии сложившейся ситуации: он и Регулус — звезды, а она — одинокий астероид среди Блэков. — Сириус, — серьезно произнесла Вики, впервые за вечер взглянув на него, — ты, человек честный, можешь дать мне слово, что не станешь портить остаток лета, пытаясь спровоцировать своего брата? Невинно, но при этом сексуально, — во всяком случае для Сириуса, задержавшего дыхание, — Вики прикусила нижнюю губу, содрав с нее кожу. — Ты просишь меня о невозможном. — И все же, — коснувшись ладони Сириуса, Вики очаровательно улыбнулась, не понимая, насколько она привлекательна. — Это лето важно для меня. Я не хочу ссориться, пока отец рядом. Испусти на меня весь гнев, но позже, когда мы вернемся домой. Когда мы вернемся домой. Слова Виктории подействовали на Сириуса, а ведь он еще в поезде пообещал брату испортить ему каждый день лета. — Как скажешь, Ви. Они вместе вернулись в дом, где Регулус на пару с Флимонтом прикончил вторую бутылку вина. Когда все отправились по комнатам, мистер Поттер заглянул к дочери, ненавязчиво проверив, не прячется ли под ее кроватью один из Блэков. Вики лишь обиженно надулась, чувствуя себя ребенком. Она не хотела говорить отцу, но ей его не хватало каждый день, что они провели порознь. И о ее чувствах знал только один Блэк — Регулус. — …Он тебе нравится? — Мужчина улыбнулся. — Пап! Вопрос отца застал Вики врасплох, к чему она готова не была. — Я видел, как он смотрел на тебя целый вечер, я же не слепой. — Очень нравится, — честно призналась Вики, ощутив, как горят кончики ушей. — Он необыкновенный, такой умный и честный… Флимонт тихо рассмеялся, умиляясь влюбленному взгляду Виктории. — Н-да, Регулус и впрямь необыкновенный, — он взглянул на дочь исподлобья. — А что насчет другого Блэка? Сириус тебе нравится? — Сириус? — Вики откровенно рассмеялась. — Сириус друг Джеймса, не мой. — Должен сказать, что его мысли намного красноречивее его действий и слов. Вики полюбопытствовала, откуда отцу известно о мыслях Сириуса, на что он рассмеялся, напомнив кем он работает и какую должность занимает. Пожелав дочери доброй ночи, Флимонт покинул ее комнату, также заглянув к братьям Блэкам, жившим в соседних комнатах. Сириус спал. Регулус спал и сопел. На протяжении целого месяца братья хоть и ссорились друг с другом по пустякам и без, но драк не устраивали. Так уж получалось, что в большинстве случаев, когда Вики с Регулусом отправлялись на прогулки, Сириус увязывался за ними следом, будто специально не давая остаться наедине. Регулус держал Вики за руку, переплетая их пальцы рук, отчего у Сириуса желудок сжимался, что он списывал на приступ тошноты при виде влюбленного брата. Регулус и Виктория оставались одни лишь когда Флимонт отправлялся на ночные смены, а они, взявшись за руки, в ночи бежали к пляжу, точно малые дети плескаясь до рассвета. Счастливые, влюбленные, не обременённые проблемами, они наслаждались обществом друг друга, не замечая понурого Сириуса, душа которого не лежала к интрижкам с итальянками. — …Регулус! — стоя по колено в воде, Вики с воплями пыталась убежать от парня. Сидя на шезлонге, Сириус наблюдал за парочкой, не понимая, чем он оказался хуже своего младшего брата. Никогда прежде не испытывая к Виктории Поттер чувств, Сириус взглянул на нее по-новому, стоило узнать о влюбленности брата. И, честно говоря, Бродяга не до конца мог разобраться в своих чувствах. Вместе с Викторией он радовался ее общению с отцом, грустил, когда она тосковала по нему, уходящему на работу. С ней он танцевал под Битлз — ее любимую маггловскую группу, пока Регулус сжимал подлокотники кресла, наблюдая за их танцами, лишенными изящества. Молча, Блэк-младший представлял, как убивает брата голыми руками, а трофей в виде глазного яблока оставляет себе. И план не так уж плох, если скрыть улики. С Вики Сириус позировал на камеру, потому что зануда Регулус не любил фотографироваться. С ней ел сладкое, забыв о своей нелюбви к нему. С ней он строил песочный замок на прошлой неделе, так невинно, но между тем жарко соприкасаясь коленями. С ней искал медуз у берега, отправляя их обратно в море. С ней собирал ракушки. С ней перестал курить и злиться по пустякам. В обществе Виктории Сириус расцвел, точно розы Абраксаса Малфоя в мэноре. Сириус позабыл о ненавистном брате, получая искреннее удовольствие от лета. Он не понимал своих чувств, но хотел, чтобы лето в Италии длилось дольше. — …Ты моя! Вики запрыгнула на спину Блэка, поцеловав его в губы.***
28 августа, 1978 Лето в Италии подошло к концу слишком быстро, и уже двадцать пятого августа Вики под руку с братьями Блэками вернулась в Сан-Марино, а оттуда отправилась в Блэк-мэнор, к заждавшейся ее Вальбурге и Беллатрикс, совсем недавно выскочившей замуж за своего старого друга Рудольфуса Лестрейнджа, с которым в четырнадцать лет, назло родителям, лишилась девственности. Рудольфусу потребовалось больше пяти лет, чтобы добиться от Беллы заветного «Да». А что касается Нарциссы? — то до ее свадебной церемонии оставались считанные минуты, и стоит признать, что Цисси опаздывала. Из-за нервов Нарцисса похудела, отчего швее пришлось ушивать платье прямо на ней. И пока взволнованные женщины сновали туда-обратно, то и дело стуча дверью об косяк, Вики вполголоса переговаривалась с Беллатрикс. Мало того, что совсем недавно Белла вышла замуж, так она также узнала о своем интересном положении. Перспектива стать матерью ее не особо прельщала, как и неизбежный факт того, что девять месяцев ей придется делить свое тело с «паразитом». На беременность Вики смотрела сквозь стекла розовых очков, со стыдом признаваясь, что животы беременных женщин ее пугают, на что Белла смеялась, попивая виноградный сок. Ей хотелось вина, но ни одна живая душа в мэноре не спешила исполнить ее просьбу, зная о беременности миссис Лестрейндж. — Ты верно шутишь! — Виктория хихикнула, пригубив бокал с шампанским. — Ах-х, если бы, — пропела женщина, пригладив складки платья. — Дружок твоего брата — Питер Петтигрю и тот вечно хмурый слизеринец — Северус Снейп сожительствуют. Об этом мне рассказал Стефан Пьюси — старший брат Теодора Пьюси, в коего Цисси была влюблена на третьем курсе. Так и вот, Стефан узнал об этом от своей невесты Патрисии Забини, которая дружит с малявкой Алисой Стоун, а та от МакКиннон, по сей день мечтающей выскочить замуж за Сириуса. Вики вытянула губы, издав протяжное «о-о-о», и вновь пригубила бокал шампанского, не имея ни малейшего желания совать нос в чужую жизнь. Ей и без того было достаточно новости о том, что брат тайно женился на Лили, как только узнал о скором прибавлении в семействе. Леди Поттер, как и Лорд Поттер, были крайне возмущены поведением внука, не поставившем в известность семью о беременности Лили. Так уж получилось, что Виктория никогда не питала теплых чувств к избраннице брата, а новость о том, что та стала миссис Поттер, — откровенно расстроила. — Лучше скажи-ка мне, как там твой кузен поживает и чем занимается? Вики вынырнула из недавних воспоминаний, взглянув на Беллатрикс. — Арон вместе с тетушкой Феридой обустроился в Румынии. Понятия не имею, каким ветром их туда занесло, но оба довольны. Думаю, что все-таки на переезде настоял отец Арона, он же небезызвестный драконолог. — Вики неопределенно повела плечом, взглядом вперившись в носки своих новеньких туфель, купленных бабулей Ирмой, которой и повод толком не нужен был, чтобы порадовать любимую внучку. — А Никлаус с Морганом колесят по Америке, изучая древние артефакты, будто их в мэноре нет. — Скучаешь? — несколько резко произнесла Беллатрикс, наблюдая за рыдающей сестрой, которой не подошла фата по цвету. — …Я как поганка! — истерила Нарцисса, пропуская слова матери мимо ушей. — Люциус сбежит, как только увидит меня!.. — Да, немного, — обрывисто отозвалась Вики, испытывая головную боль от свадебных хлопот, преследующих ее с самого утра. — Пойду, подышу воздухом. — Если найдёшь бокал вина, принеси его мне. Не то вместо свадьбы пройдут похороны. Усмехнувшись, Вики выскочила за дверь, и хотела было опереться на нее спиной, за что тут же получила толчок в спину от Кикимера, последовавшего за ней следом. Домовой эльф низко склонился в поклоне, принеся искренние извинения мисс Поттер. Вики не отреагировала на старого домовика, решив отправиться в сад, который в этот вечер в помпезности превзошел сады лорда Малфоя. Отдавая свою младшую дочь замуж, Друэлла Блэк перебросила многие обязанности, за исключением выбора платья невесты, на сестру своего мужа — Вальбургу. Как ни прискорбно, миссис Блэк куда больше прельщала мысль отправиться в Монако, грея косточки под палящим солнцем Италии. Едва ли можно было сказать, что своих детей Друэлла, ровно как и Сигнус, любят. Единственная, кому досталась родительская любовь в полной мере, была Андромеда Тонкс, урожденная Блэк, отрекшаяся от своей семьи в угоду любви к магглорожденному мужу. Беллатрикс не смогла простить старшую сестру, и потому ни разу не предприняла попытки выйти с ней на связь, о чем молила Андромеда, отправляя сестрам и кузенам письма. Нарцисса хоть и любила Андромеду, когда-то в детстве читавшую ей на ночь, но придерживалась позиции Беллы. А вот Сириус с Регулусом поддерживали общение с кузиной втайне от семьи, и даже заглядывали к ней в гости, не единожды нянча малышку Дору. Стоит отметить, что лишь в доме Тонксов ругани между братьями не было, потому как оба любили и уважали Андромеду, не желали портить ей настроение своими глупыми ссорами. Виктория, каждые каникулы проводящая в доме Блэков, знала о многих тайнах, включая отношение Блэков к Андромеде Тонкс. Ещё маленькой девочкой, в далеком прошлом, Вики помнила высокую красавицу, чье изумрудное платье переливалось на свету первых звезд благодаря бриллиантам, украшающим корсет. Виктория запомнила Андромеду кроткой и улыбчивой. Она не ссорилась на публике, не распускала сплетни и ни над кем не подшучивала, чем часто грешила Беллатрикс. Андромеда Блэк была олицетворением милосердия в глазах маленьких детей, чьи раны, появляющиеся из-за неудачной игры в квиддич или лазанья по деревьям, она залечивала. От Андромеды пахло ромашками, — это Виктория помнила хорошо, потому как их не любила. В детстве она воротила от ромашек нос, а сейчас же ее тошнило от свадебного переполоха. Свадьбы Вики терпеть не могла, сколько себя помнила, а все из-за Бартемиуса Крауча, на кофейной гуще напророчившего, будто она останется старой девой. Виктория, конечно же, не верила другу, сболтнувшему первое, что в голову пришло, однако осадок остался. Хотя, если верить Барти, то Регулус как два года должен гнить в могиле; Пандора не сумела бы сдать СОВ, после чего двинула бы с места мистера Филча, вместо него став новым завхозом; Реймонд и Майкл должны были сгореть в драконьем пламени между третьим и четвертым курсом; Нарцисса и вовсе должна была облысеть, чего, на славу Мерлина, не произошло. Послушать Бартимеуса и жить не захочется, поэтому свои гениальные идеи он как-то оживил на бумаге, написав парочку рассказов о своих друзьях. — Виктория? Поттер подняла голову, оторвавшись от созерцания грязи под ногами, и, прищурившись, разглядела темный силуэт в тени сада, медленно к ней приближающийся. Она по голосу узнала Сириуса Блэка, исчезнувшего из поместья в начале дня, и, судя по всему, явившегося только сейчас. Костюм двойка сидел как влитой, подчеркивая атлетичную фигуру. Вики невесело хмыкнула, заметив сигарету, зажатую меж губ Сириуса Блэка, — «А ведь он говорил, что бросил». — Сириус? Блэк усмехнулся, опустившись на каменную скамью рядом с Викторией. Сириуса обдало жаром, стоило только задеть колено Вики своим. В легких задержав воздух, Блэк выпустил изо рта тонкую струйку сигаретного дыма, чудом не подавившись. В последнее время его часто преследовал мандраж, когда они с Вики оставались наедине. — Я должен тебе поведать одну тайну. Вики заинтересованно выгнула бровь, обернувшись на Блэка вполоборота. Сюрпризы она не любила, а вот тайны — другое дело. — Какую? — прошептала Виктория, будто опасаясь того, что кто-то может послушать разговор. — Хочешь знать? — Сириус чуть подался вперед, остановившись в нескольких дюймах от лица мисс Поттер, тут же согласно кивнувшей на его вопрос. — Я вдруг понял, что влюблен в тебя. Мгновение Вики сидела неподвижно, ожидая, когда Сириус громко рассмеется. Но он молчал, ища ответы в округлившихся от удивления глазах Виктории. Она мигом отпрянула, поняв, что Блэк не шутит. — Какая глупость! Сириус подорвался за ней следом, схватив за запястье. Поттер пыталась вырваться и сбежать, но хватка Бродяги оказалась сильнее ее жалких попыток, направленных на бегство. Сжав левую ладонь на тонкой талии, Сириус к груди прижал брыкающуюся Викторию, шепча ей в самые губы: — …Словно наваждение! С тобой я готов остепениться, готов на мелких спиногрызов! Я хочу жениться на тебе, Виктория! Стать твоим мужем, называть тебя своей. Хочу целовать тебя, — влажными поцелуями покрывая лицо девушки, Сириус не замечал ее слез. — Мы потеряли столько времени, столько возможностей… Сотни ночей… Ладонями уперевшись в лицо Блэка, пытающегося прильнуть к ее губам, Виктория не бросала попытки высвободиться из плена горячих ладоней. Казалось, касания Сириуса оставляли ожоги на девичьем теле, словно пытаясь ее заклеймить. Блэк был уверен: Виктория жаждет его тепла, его ласки, его самого, но боится в этом признаться самой себе, потому что чувствует себя обязанной Регулусу, с которым у нее великая «любовь». Самодовольный, нахальный, излишне спесивый Сириус не видел главного — Виктория была влюблена в его младшего брата давно, но боясь потерять Регулуса, предпочитала оставаться лучшей подругой; Регулус, с детства подавляющий чувства, как его учил отец, лишь получив пинок под зад, понял, что может потерять ту, что любит. И любит давно. Сириус пальцами надавил на челюсть Виктории, вынуждая ее открыть рот. Губами прильнув к ее губам, он целовал ее жадно, слишком требовательно, почти болезненно, будто пытаясь заполучить каждую крупицу удовольствия, но в случае Виктории — боли. Его ладони шарили по ее платью, задевали лиф, ленты корсета. Вики ладонями била его по спине, моля остановиться, на что Сириус, не слыша ее мольбы, заглушал приглушенные всхлипы поцелуями. Пальцы Блэка путались в девичьих волосах, портя прическу. Он не был нежен. Сириус желал большего, и притеснив Вики спиной к одной из статуй, издавна украшающих сад Блэк-мэнора, чуть наклонился, пытаясь задрать пышную юбку платья. Вики зарыдала громче. Она была бессильна. Ладонь Блэка скользила от колена к бедру Виктории, после себя оставляя царапины от ногтей. — Не трогай меня! Остановись! — за губу укусив Сириуса, отчего тот вскрикнул, Вики сумела вырваться из его хватки. — Виктория, — не своим голосом промолвил Бродяга, заметив влажные полосы, очертившие ее щеки. — Я… — Не приближайся, — голос Вики звучал хрипло. — Не приближайся ко мне! Ладонями прикрывая порванные рукава платья, Виктория чувствовала себя одной из тех девиц в Лютном переулке, о которых так часто рассказывал Бартемиус. Дешевая. Использованная. Грязная. Не сдерживая слез, Вики бросилась к дому, надеясь найти спасение в одной из свободных комнат Блэк-мэнора, где никто не сможет найти ее до самого утра. Спотыкаясь, Виктория бежала, плохо разбирая дорогу из-за пелены слез, застилавшей глаза. Она слышала голос Сириуса, бежавшего за ней. — Отпусти меня, отпусти! — обрывисто, неуверенно пролепетала Виктория, ощущая тошноту, подкатившую к горлу. — Мне казалось… — Сириус нахмурился, в один момент утратив уверенность в правильности своего решения. — Я люблю тебя, — словно оправдание слетело с губ. Все те девушки, с коими у Сириуса когда-либо были отношения, любили его грубость. Да, были те, кто сопротивлялись для виду, мечтая о нежности и романтике, но потом же бегали за Сириусом тенями, желая еще хоть раз разделить с ним ночь. Считая сие поведение нормой, Бродяга не сразу сообразил, что Виктория отличается от той же Бёрк, привыкшей раздвигать ноги в одном из кабинетов Хогвартса. Девственная, непорочная, привыкшая видеть в людях добро, Виктория сломала устоявшиеся шаблоны, дав понять, что не все женщины падкие, не каждая готова отдаться незнакомцу за одну только улыбку. Виктория стала первым исключением из правил. — Ненавижу тебя! — в сердцах выкрикнула девушка, забежав в дом. Вики нашла укрытие в библиотеке, спрятавшись за скрытым стеллажом книг. Ее трясло, но не от страха, а от злости, разочарования. Сейчас она как никогда понимала Регулуса. Сириус с детства совершал гадости, в дурном свете выставляя брата перед родителями, родственниками, а нередко и перед гостями. Подлянки, оскорбления — стиль общения братьев. До шестого курса, слушаясь наказа отца, мол, старшего брата нужно уважать и почитать, Регулус глотал обиду, подавляя гнев, но как только Сириус перешел черту, из-за чего пострадали Бартемиус и Пандора, Регулус перестал молчать. Он и до этого отвечал брату оскорблением на оскорбления, но не затевал драк, что вошло у него в привычку за короткий промежуток времени. Регулус перестал отмалчиваться, как и брат, делая все возможное, чтобы опозорить его в глазах старшего поколения. Какое-то время Виктория, пока не поняла, что ее просьбы бесполезны, — советовала Регулусу не поддаваться гневу, так как Сириус в любом случае не изменится. И сегодняшней ночью она в этом убедилась. Яркие воспоминания лета стерлись безвозвратно, заменив собой ощущение чужих ладоней на теле, и губ на лице, шее, ключицах. Сидя на полу в одинокой библиотеке, Виктория слышала радостные голоса гостей, Люциуса и Нарциссу Малфоев, пару минут назад связавших себя узами брака. Вики хотела оказаться в Поттер-мэноре, где никто не сможет ей навредить, но вместо этого она отсиживалась в библиотеке. Она могла бы трансгрессировать, но не дальше Лондона, к тому же у нее нет и сикля с собой. Вики не знала, сколько просидела на полу, головой уткнувшись в колени, но за окном давно стемнело, а музыка в бальном зале сделалась громче. — Тори, — едва уловимо для человеческого слуха прошептал Регулус, опустившись на колени перед девушкой. Вики вжалась в стену, силясь скрыть испачканное тушью лицо ладонями. Она знала: Регулус сорвется, если узнает, что произошло. Тем не менее слова слетели с губ раньше, чем мозг отдал команду — «молчать». — Я просила его остановиться, — тишину библиотеки нарушил всхлип. Бархатная коробка выпала из ладони, укатившись под стеллаж с книгами. Регулус молча помог подняться Виктории на ноги, и, накинув на ее оголенные плечи свой пиджак, отвел в комнату Нарциссы, которая этой же ночью отправится в Малфой-мэнор. Вики тараторила нечто несвязное, проглатывая половину слов. Идя под руку с Регулусом, она чувствовала себя дешевкой, недостойной его общества. Покуда Блэк вел Вики в комнату кузины, он беспрепятственно влез в разум Виктории, мгновенно найдя недавнее воспоминание, вызвавшее у Вики истерику. Прикрыв веки, он сжал пальцы в кулаки, самого себя уговаривая не сорваться, дабы не напугать плачущую Викторию. Кикимер явился по первому приказу Регулуса, велевшего домовику приготовить для Вики ванну и новый наряд. Регулус также наказал домовику позаботиться о том, чтобы Вики никто не тревожил, и помалкивать. — Нет, — Виктория пальцами вцепилась в сжавшуюся в кулак ладонь Блэка-младшего. — Не уходи! Не уходи! Прошу тебя, останься! Истерика давно отступила, вернув место рациональности. «Если Регулус выйдет из комнаты, то он отправится на поиски брата», — строкой мысль пробежала в мозгу, отчего Вики бросило в жар. — Я вернусь, — словно прощаясь, Регулус коснулся лба Виктории, и, сбросив ее ладони со своих, покинул комнату. — Что же я наделала… Регулус нашел брата там же, где Сириус пытался добиться взаимности от Виктории Поттер. На ходу достав волшебную палочку из внутреннего кармана пиджака, Регулус наставил ее на брата, оскалившегося, при встрече взглядов. Хлыст вырвался из палочки Регулуса, обвившись вокруг шеи Сириуса, тут же покрасневшего от удушья. Медленно подходя к упавшему на колени брату, Регулус наблюдал, как он задыхается, пытаясь заполучить желанный вдох. Жалкий. Жалкий. Жалкий. Зная, что в случае разбирательства Министерство может просмотреть недавно используемые заклинания волшебной палочки, Регулус быстро отмахнулся от мысли использовать Круцио. Спрятав древко обратно в карман пиджака, Регулус глядел, как его брат сжимает в ладонях землю, дыша жадно, обогащая кислородом лёгкие. До боли в костях Регулус мечтал об одном: наказать мерзавца, покусившегося на честь Виктории, да еще и без ее согласия. Он в два шага сократил расстояние, нанеся первый удар. Сириус грудью прижался к земле, не имея сил подняться. Его кровь окропила землю. — Я влюблен в нее, ясно тебе?! — кашель перерос в лающий смех. — Ты не помешаешь нам быть вместе! Виктория станет моей. Тебе назло, мне на радость, думай что угодно, мне плевать! — Только через мой труп, — голос, лишённый эмоций, резал, подобно клинку. Нанося новые удары, Регулус вымещал злость и обиду, видя, как брат захлебывается в собственной крови. Собрав остатки воли, Сириус повалил Регулуса на землю, хорошенько заехав ему кулаком в нос. Но физическая сила меркла по сравнению со спектром эмоций Регулуса, подпитывающего его силой. Старший брат вновь оказался прижатым к земле, как побитый пес, скуля от боли. — Готовь саван, братец, — лежа на боку, Бродяга наблюдал, как младший брат возвращается в дом. — Если не хочешь умереть раньше отмеренного срока, держись подальше от Виктории, меня и моих друзей. Ты — позор нашей семьи, Сириус. — Ты поплатишься! Сириус рукавом пиджака стер кровь со рта, исчезнув в дымке трансгрессии. Регулус боялся одного: вдруг его брат, обуянный эмоциями, навредит Виктории?