Контролируемое падение

Служанка. Ещё неделю назад Офелия бы рассмеялась в лицо тому, кто сказал бы ей о том, что она будет прислуживать. Да и кому прислуживать! Принцам Берна! В голове это, конечно, не укладывалось. Но делать было нечего, она надеялась, что улучит возможность сбежать из дворца и вернуться домой. Дом… Что осталось от её дома? Она даже боялась представить последствия вражеского налёта. От тяжёлых мыслей о родных краях девушку отвлёк раздражённый голос старшей служанки. Говорила она с характерным южным акцентом, отчего Офелия с трудом её понимала. — П-простите, говорите помедленнее, я не понимаю, — помотала головой принцесса, беспомощно опустив руки. Берта разозлилась и всплеснула руками от раздражения, но быстро смягчилась и повторила для нерадивой новенькой, происхождение которой не знал никто, кроме императорской семьи. Все обыватели знали только то, что она чужестранка, поскольку её выдавал бледный цвет кожи и золото длинных волос. — Сейчас отнесёшь принцу Риану омлет, принцу Гаррету овощной салат, а принцу Терну четыре варёных яйца. Ничего не перепутай, дурёха! И чай! Травяной чай каждому! — Постойте, а кто из них кто? — растерянно спросила Офелия. Служанка удивлённо уставилась на неё. — Ладно. Старший, Риан, у него длинные волосы, и он всегда угрюм. Его спальня находится в восточном крыле. Средний — Гаррет, с ним будь осторожна. Принеси еду и тут же уходи. А младший — Терн, он вечно неопрятный. Их спальни — в западном. Всё, иди. Не перепутай! Берта подтолкнула принцессу к выходу, вручив поднос с едой для Риана, и та двинулась в путь, вооружившись небольшой картой замка, которую ей любезно нарисовал мальчик-служка. Спальня Риана располагалась в восточном крыле, в отличие от спален других принцев. Вероятно, это имело какой-то смысл, недоступный для Офелии, но вполне понятный для обитателей дворца. Она горела любопытством, которое отвлекало её от продумывания плана побега. Подойдя к массивной металлической двери, девушка осторожно постучала. — Можно войти? — тихонько спросила она, глядя на то, как лёгкий душистый пар исходит от чашки с горячим напитком. Тишина послужила красноречивым ответом. — Можно… — начала было принцесса, но дверь перед ней рывком распахнулась, отчего новоявленная служанка едва не выронила поднос из непривыкших к труду рук. — Входи, — буркнул принц, отступив в сторону. Он был обнажён по пояс, а его грудь и волосы влажными от пота прядями прилипали к лицу и шее. Офелия старалась не смотреть ни на юношу, ни на убранство спальни. — Приятного аппетита, — прошептала девушка, поставив поднос на низкий столик и быстро юркнув к двери, но вокруг хрупкого запястья сомкнулись длинные тонкие пальцы принца. По спине юной служанки пробежались мурашки. — Не ходи к Гаррету, — твёрдо произнёс Риан, сверля девушку пристальным холодным, словно лезвие ножа, взглядом медовых глаз. Офелия смело вскинула голову, и их взгляды встретились. На немой вопрос «почему?» он лишь покачал головой и выпустил её тонкую руку из сильной хватки, позволяя спокойно уйти, чему она была несказанно рада. — Просто совет, — бросил наследник престола ей вслед, когда она уже захлопнула дверь и прижалась к ледяной металлической поверхности затылком, чувствуя, как сердце отчего-то бешено колотится в груди, а кожа на запястье пылает от недавнего касания. Дорога до кухни прошла как в тумане, мысли стайкой испуганных пичуг сновали в голове, но принцесса двигалась автоматически. Она была знакома со списком наказаний за проступки, поэтому не хотела нарываться на неприятности и привлекать к себе и без того излишнее внимание. Следующей по её списку обязанностей как раз была доставка завтрака в спальню Гаррета. Она расположилась в западном крыле, менее помпезно обставленном, нежели восточная часть дворца. Длинные просторные коридоры поражали своей красотой ничуть не менее, чем зал приёмов, и Офелия не перестала удивляться тому, насколько же богатой была императорская семья, по сравнению с её, родной. Когда она добралась до необходимой двери, периодически сверяясь с небольшой скомканной картой, то из спальни принца опрометью вылетела, точно пробка из шампанского, тёмноволосая девица, прикрываясь шёлковой простынёй. Офелия встала, как вкопанная, едва не выронив из рук поднос с завтраком, но появившийся вслед за девушкой принц ловко перехватил «ношу» юной служанки. — Рад тебя видеть, — соблазнительно улыбнулся юноша, направившись в свои покои. — Проходи, — он едва заметно кивнул в сторону распахнутой двери. И Офелия послушалась, хотя внутреннее чутьё подсказывало ей во весь опор бежать прочь. Комната Гаррета оказалась просторной и скудно обставленной: из мебели здесь была лишь роскошная кровать с кроваво-красным балдахином, софа с расшитыми золотом подушками, добротный стол и платяной шкаф. Так сразу и не скажешь, что это покои принца. Оценивая обстановку, девушка не заметила, как принц устроился на краю письменного стола и принялся поглощать свой скудный, по меркам её семьи, завтрак, сверля свою личную служанку сосредоточенным взглядом и криво ухмыляясь. — А ты красивая. Не думал, что в Роаре живут такие красивые девушки, — он буквально пожирал девушку взором, похрустывая свежими овощами в салате. — У нас днём с огнём не сыщешь блондинок. — Я могу идти? — тихо спросила Офелия, опустив взор в пол. — Нет, — спокойно ответил Гаррет. — Пока нет. Ты видела ту девушку? Она выбежала отсюда, когда ты пришла… «Я чувствую себя мышкой в клетке с удавом», — промелькнула в голове принцессы мысль, и она нервно сглотнула, отступая к спасительному выходу, но замерла, когда юноша продолжил: — Я трахал её всю ночь. И остался не удовлетворён… Глаза цвета свежей зелени расширились от удивления. Она никогда прежде не слышала подобных непристойностей, но всё же взяла себя в руки и тихо прошептала: — Избавьте меня от этих подробностей, ваше высочество… Гаррет отставил тарелку в сторону и, тихими шуршащими шагами хищника по дорогому ковру приблизился к служанке. Он неспешно обошёл свою «жертву» и остановился прямо напротив. Он был немного выше её. — Такая прелестная, — эти слова он выдохнул возле её порозовевшего ушка, обхватив мозолистыми от меча пальцами острый подбородок. — А тебя уже кто-то брал? — Ваше высо… Ответить Офелия так и не смогла, так как её губы накрыли в её первом в жизни поцелуем, который оказался грубым и настойчивым. Язык принца нагло протолкнулся в её нежный рот, прошёлся по белоснежным зубам и стал углубляться, буквально насилуя девушку. Свободной рукой парень обхватил тонкую талию, комкая лёгкую ткань униформы служанки. Принцесса, придя в себя, попыталась отпихнуть его, но силы были явно не равны. Тогда она прикусила чужой язык до крови и, воспользовавшись заминкой, бросилась к двери, но оказалась грубо впечатана в неё лицом. Искры боли вспыхнули перед глазами девушки. — Дрянь… — зашипел Гаррет, перехватывая руки принцессы и заламывая их за спину. Он прижался грудью к изящному изгибу её спины и нагло задрал подол её юбки, опускающейся ниже колен. — Пусти! Помогите! — кричала она, безуспешно дёргаясь из стороны в сторону, когда насильник оглаживал её белые бёдра, стройные ножки, обтянутые плотным капроном чулок, и ягодицы, прикрытые тканью белоснежного белья. — Пожалуйста… — Слёзы крупными каплями покатились по щекам. — Тебе понравится, — горячо шепнул юноша, — прижавшись разгорячённым пахом к её обнажившемуся заду. — Так ты девственница? Она стиснула зубы и попыталась брыкнуть принца ногой, но тщетно. Бессилие выводило её из себя, паника и слёзы душили, но сдаваться она не собиралась. — Я уже всех служанок попользовал в этом доме, так что не противься. Я буду с тобой нежен. Я ведь наверняка твой первый, — гадко усмехнулся принц, ослабляя завязки на штанах и связывая ими запястья своей будущей любовницы. Золотистые волосы разметались по вспотевшей спине девушки, а заломленные руки ныли от боли. Она охрипла от криков. Тогда, лишённая возможности звать кого-то на помощь, она стукнула в дверь лбом, надеясь, что её услышат и спасут. Рука Гаррета грубо схватила тонкую шею, сдавливая, перекрывая доступ воздуха и лишая возможности издавать хоть какие-то звуки, кроме придушенных хрипов. Когда горячая головка члена прижалась к плотно сжатому сфинктеру, Офелия задёргалась из последних сил, за что властная рука сильнее сдавила горло. Проникновение оказалось болезненным, как будто тебя живьём насаживают на раскалённый докрасна вертел. Слёзы с новой силой побежали по бледным щекам, а кровь заструилась по бёдрам, что послужило хоть какой-то смазкой. Он входил сперва медленно и неглубоко, позволяя привыкнуть, хотя, казалось, к такому невозможно привыкнуть, а потом постепенно наращивал темп, вколачиваясь в хрупкое тельце под собой, уткнувшись лбом в её подрагивающее от всхлипов плечо. — Я люблю трахать в попку, — пояснил он, запустив ладонь между её ног и коснувшись пальцами покрытого тонкими светлыми волосками лобка. Офелия вздрогнула. — Ты не течёшь, — подметил принц, разозлившись, и нащупал бусину клитора девушки, тут же принявшись ласкать его, тереть и поглаживать, вызывая физиологическое возбуждение. — П-пусти… — хрипела принцесса, когда его мошонка звонко шлёпала о её ягодицы, а рука, сдавливающая горло, слегка ослабила хватку. — Прошу… — Потечёшь — пущу, — прорычал Гаррет, скользнув рукой чуть ниже, к прикрытому плевой входу во влагалище. — Как я и думал, ты девственница. Его член пульсировал в её кишечнике, стенки которого плотно обхватывали таранящую возбуждённую плоть. Принц шептал разные пошлости, активно лаская киску девушки, и, добившись реакции её тела, обрадовался. Он вжал её в холодную дверь, заставил раздвинуть ноги чуть шире и, вцепившись в бёдра двумя руками, насадил её до упора. Офелия ждала, когда эта пытка закончится, считая про себя секунды. — Такая узкая… Чёрт… Как же я хочу тебя… Принцесса молчала, а насильник, навалившись на неё, бурно излился в глубину её нутра, рвано толкаясь и шлёпая её по ягодицам, приговаривая о том, какая она сладкая, нежная и будет ублажать его. Пульсация его члена ослабевала, поток спермы иссяк, и принц вышел из растянутого ануса, а за ним потянулась тонкая ниточка семени. Он довольно шлёпнул служанку в последний раз и небрежно опустил её юбку. Офелия едва удержалась на ногах, но он подал ей руку, которую она не приняла. Смерив Гаррета ненавидящим взглядом, девушка прокляла его мысленно и, натянув наспех бельё, выскочила из покоев принца. Стирая слёзы на бегу, она продолжала горячо шептать проклятья, мечтая лишь об одном — отомстить. *** День клонился к вечеру, неумолимо угасая, точно подожжённая спичка. Стремительно закатывалось за полосу горизонта солнце, утопая в бесконечной морской глади, такой спокойной и безмятежной. Город затихал, сворачивались палатки на центральном рынке, расходились по домам горожане и торговцы. Лишь бездомные кошки сновали по опустевшим улочкам в поисках притаившихся крыс, которые, в свою очередь, были научены горьким опытом и не торопились попадаться в когтистые лапы маленьких хищников. Жизнь на улице замирала, но кипела в домах. Рабочий день для новой служанки-чужестранки был закончен, и она была этому несказанно рада. Остаток дня после близкого знакомства с Гарретом прошёл как в дурмане, всё казалось таким неважным, кроме жгучего желания убить его. И жажда эта была сильнее нужды вернуться домой. Её мечты разбились на осколки, её родные мертвы! Она должна отомстить. За обедом Офелии удалось тайком утащить с кухни мясницкий нож, которым она и хотела воспользоваться. Возможно, после убийства принца её казнят, но она должна отомстить! За родных, за себя, за свою честь! Вечером слугам давали возможность помолиться. Но боги Берна отличались от богов Роара. Была уже полночь, когда принцесса тайком проскользнула в молитвенную комнату, лишённая возможности заснуть, не вспоминая то, что случилось с ней утром. В небольшой комнатке, скудно обставленной деревянными скамьями, было тихо и благоговейно. В центре стояла статуя внушительного крылатого божества, держащего в своих руках ракушку и клинок. Фигура была мужской, искусно выточенной из мрамора мастером, знающим своё дело. Черты лица божества казались плавными, как морская гладь, а глаза — сияющими янтарём. Подойдя к статуе, Офелия опустилась на колени. Холод каменных плит обжог кожу. Она закрыла глаза и вскинула голову, смелая, решительная и безрассудная. Она молилась. Молилась о том, чтобы душа её отправилась в лучший мир после того, как она отомстит этому мерзкому подонку, а в его лице и всему императорскому семейству, за своих отца и братьев. Смиренную тишину нарушил тихий шорох осторожных шагов. Офелия распахнула глазаи обернулась, застигнутая врасплох. Оказалось, это был Риан. Холодный, высокий, облачённый в лёгкую броню. — Уроженка Роара, молящаяся богу Берна, — усмехнулся он беззлобно, присаживаясь на одну из скамеек. — О чём же молится твоя душа? — О падшем ангеле, — равнодушно бросила принцесса, закрыв глаза и вернувшись к молитве.