Тогда…
– Госпожа!!! Её крик одернул Хиромасу слишком поздно, чтобы успеть отреагировать. Он мчался впереди, прокладывая им дорогу через заросли. Руки все исцарапаны листвой, в лицо несколько раз прилетало ветками, про паутину, которую он собирал, вообще лучше промолчать. Но страх того, что за ними наверняка велась погоня, ослепил Хиромасу до такой степени, что он позабыл о девушке на короткий миг. Только не попасться, только вперёд. Если их поймают, то её насильно выдадут замуж, а его просто убьют. Фэн провела их по одному из тайных ходов, ведущих от храма за стены в Руконгай, и как только они выбрались, Хиромаса бросился наутёк. Он подгонял девушку, которая изо всех сил старалась не отставать. Старалась, терпела. А у него перед глазами так и мелькали взгляды держателей храма, провожающие их с подозрением. За ними в любом случае отправят группу перехвата, вопрос лишь в том, сколько у них будет времени. В Руконгае они могли потеряться, но город станет для них не самым безопасным убежищем. Хиромаса знал несколько мест, где можно укрыться, но для этого требовалось пройти сквозь густую чащу леса – наиболее короткий и быстрый путь. Короткий и быстрый для него, здорового парня, бойца. А не изнемогающей от болезни аристократки. Хруст веток и высокий, полный ужаса крик Фэн. Остановившись и в ужасе окликнув девушку, Хиромаса получил в ответ лишь шум ломающихся веток. Он никого не видел, его окружала зелень в предзакатном часе. Но глухой стук, за которым последовал пронзительный крик заставил его на короткий миг остолбенеть от ужаса – ему показалось, будто кричал не человек, а взвыл раненный зверь. В голове зазвенело, уши заложило шумом – то ли кровь пульсировала в жилах, то ли от паники уже начал сходить с ума. Он будто слышал голос, внутренний голос, который смеялся над его бестолковостью, подчеркивал никчёмность. – Хиро!.. Хиро! Отчаянный оклик Фэн, пробивающийся сквозь чащу кустарника, заставил Хиромасу выйти из оцепенения и броситься вниз по склону. Он сам покатился, едва не собирая колючки и камни на своём пути. Ладони расцарапало в кровь, а сумка с вещами и меч то и дело тянули его в сторону, отчего в итоге он упал у подножья. – Я здесь! Госпожа, я здесь! Он увидел её в нескольких метрах поодаль, лежащую на кромке мха на животе боком. Девушка выдыхала вместе с воздухом натужные стоны, жмурилась и стискивала челюсти, цепляясь в корни и мох с такой силой, что у неё белели костяшки. В полумраке леса парень едва мог понять, что произошло. Сидя подле Фэн, он нервно тряс руками, не зная, за что хватиться. – Госпожа, что болит? Скажите… я помогу, только скажите. – Н-нога… и ребр… кха… Вместе с кашлем изо рта девушки брызнули капли крови, от вида которых Хиромаса застыл в оцепенении. Фэн издавала страшные звуки, словно захлебывалась. Попытка сделать вдох приносила ей боль. Наблюдая за тем, как её губы алели от натекающей крови, как лицо молодой госпожи становилось белее снега от боли и отчаяния, парень не мог найти себя от ужаса. – Нет… госпожа, нет-нет-нет… Она не могла говорить, вся натужилась, хрипела, стонала, претерпевая жуткую боль от перелома ноги и пробитого легкого. Её организм был слишком слаб, и не мудрено, что от обычного падения со склона она себе переломала кости. Но… чтобы прям так сразу? Почему она не сказала, что её состояние настолько скверное?! У Хиромасы сердце кровью обливалось. Он не знал, что делать. Навыки исцеления, изученные в академии, едва ли помогут Фэн. Глядя на нее, как она в предсмертных судорогах плачет, пускает кровь и слюну, парень и сам был готов сдохнуть. Сдохнуть как собака. Он не должен был отходить от неё ни на шаг, он ведь обещал ей помочь, обещал подарить свободу и хоть небольшую радость обычной жизни. А что в итоге он сделал? Из-за него, его эгоистичного желания бежать от собственных бед, он ухватился за Фэн как за оправдание. Поддался эгоистичному порыву продолжить жизнь с человеком, который делал его существование чуточку краше. И теперь девушка лежала посреди дремучего леса, захлебываясь кровью и изнемогая от агонии. Вот чем будут наполнены её последние минуты – ужасом и болью. И всё благодаря ему! «Нет… нет, я не хотел… Я не хотел, я не хочу, чтобы она умирала, нет!» – Хочешь её спасти? На раздавшийся, словно над самым ухом, голос Хиромаса в испуге оглянулся, чуть ли не воскликнув. Но поблизости никого не оказалось. Только он и Фэн. А ещё дремучий лес. – Хиро… Хиро… – девушка из последних сил шептала его имя, уже не в силах оторвать голову от земли. Её тонкая рука тянулась ему навстречу по мягкому мху, и единственное, что смог сделать парень, это заключить её в своих ладонях. Фэн продолжала издавать непонятные звуки, которые никак не складывались в слова. Её рука совсем ослабла, но пальцы продолжали дергаться в такт хрипу, вырывающемуся из груди. Оглушенный зрелищем, Хиромаса молча наблюдал за тем, как погибала Фэн из-за его тупого просчета. Он знал, что за ними наверняка уже отправили погоню, понимал, что ему следовало уносить ноги, ведь теперь его точно ждала смерть. Но он не мог бросить Фэн, только не сейчас, вся его душа кричала о том, чтобы она осталась с ним, не уходила. Эта дерзкая аристократка, единственный луч тепла в аду минувших дней, единственный человек, к которому он чувствовал хоть что-то хорошее… – Ха-ха-ха-ха-ха! От раскатистого звонкого смеха у Хиромасы перехватило дыхание, он в ужасе оглянулся по сторонам, но не найдя никого поблизости, уже подумал, что тронулся умом от горя. Зажмурившись, сам захохотал сквозь слёзы. Непонятно, кому принадлежал голос – мужчине или женщине, и всё по одной очевидный причине: этот голос звучал у него в голове. Доставал его последние недели. «Так хочешь спасти её?» – вновь раздался вопрос, пронесшийся с отзвуком глумления в его голове. – Конечно, хочу… Но я ничего не могу!.. «Можешь. Она всегда будет рядом с тобой, я обещаю», – кто бы ни говорил с ним, он явно наслаждался ситуацией, улыбался и хихикал, будто демон из старых сказок. Но Хиромасе было всё равно, кто поможет ему вернуть Фэн, спасти её – демон или ангел. Да пусть сам властитель ада. Быть может, он и сходил с ума, уже неважно. Трясясь, как осиновый лист на ветру, парень отпустил руку девушки, поднялся на ноги и едва не свалился вновь из-за неустойчивой поверхности. Его знобило, дышать становилось всё труднее, будто кто-то накинул ему на шею невидимую петлю. Дрожащие от ужаса руки медленно достали из ножен катану, лезвие которой, уткнувшись в спину Фэн, ходило ходуном. Девушка уже молчала. Не издавала ни звука. Во всяком случае, оглушенный собственным страхом, Хиромаса слышал лишь шелест крон деревьев под дуновением ветра, а также направляющий его голос в голове. Наконец, затаив дыхание и направив в меч духовную энергию, Хиромаса надавил лезвием на спину Фэн, оставляя на ней глубокий порез – кровь медленно, но все же стала пропитывать кимоно. В лесу резко опустилась звенящая тишина. Мир вокруг парня замер в моменте. Дрожь исчезла, руки крепко держали рукоять катаны, и под отзвуки ехидного хихиканья в сознании, Хиромаса призвал свой занпакто тихим сдержанным голосом: – Рисуй… Сумиё.I'm the product of an artist Whose creations bring delight Upon this somber threshold Imagination comes to life ------- Я – произведение художника, Чьё творение приносит восторг На этой мрачном пороге Воображение оживает. JT Music – Can’t Be Erased
***
Сейчас…
Телепортация на огромное расстояние, да ещё точно в казармы двенадцатого отряда – умения Цукабиши Тессая воистину поражали. Урахара почувствовал на мгновение облегчение, в стенах своей лаборатории он ощущал себя спокойнее и увереннее, но это было лишь секундное послабление. Сняв капюшон с головы, мужчина с горечью произнес: – Превращение в Пустого… это ответ на поставленную мной задачу – как сделать сильнее душу шинигами? Во время моих исследований я создал то, что может временно разрушить грань между Пустым и шинигами и создать нечто иное. С его помощью я собираюсь спасти Хирако и остальных. На его ладони появился небольшой свёрток, в котором оказалась маленькая сфера, переливающаяся темным сиянием. Энергия в ней пульсировала, по факту являлась запретной, потому что артефакт, по прогнозам Урахары, обладал невероятной мощью. Он бы не рискнул сообщить о нем даже Тессаю, с которым был знаком ещё со времён службы в клане Шихоуин, но сейчас выбора попросту не оставалось. Мужчины одновременно посмотрели на пустифицированных товарищей. Им предстояла нелегкая работа. Тессаю потребуется оградить всё здание лаборатории защитным барьером, чтобы колебания энергии не привлекли внимание. В его способностях Урахара не сомневался, а вот в себе был не до конца уверен. То, что сотворил с его товарищами Айзен, выходило за рамки понимания, даже как учёный он находил его поступок безнравственным и отвратительным. Подлым. «Я должен справиться… Хотя, если бы рядом была Курояма…» – но капитан двенадцатого отряда быстро себя одернул, – «нет, в это никого нельзя впутывать, я справлюсь, всё сделаю…» Но от размышлений его оторвало колебание реацу в стенах лаборатории. Тессай также почувствовал чьё-то присутствие и обернулся к двери. – У вас здесь кто-то есть? Нет, никого не должно быть, Урахара в этом не сомневался. – Может, дежурные, – неуверенно предположил он и, оглянувшись на мастера кидо, направился к выходу, – дай мне пять минут, я выпровожу человека, а затем поставь защиту. – Так я уже поставил, иначе бы нас тут же заметили. Но не волнуйтесь, я почувствую, как только вы подойдете к выходу и позволю выйти шинигами. Поспешите. – Да, благодарю. Кивнув, Урахара вылетел, словно ужаленный, из лаборатории и помчался по пустующему коридору, погруженному в полумрак. Идти оказалось недолго, уже за вторым поворотом он увидел неспешно бредущего в его направлении мужчину – кажется, пятнадцатый или шестнадцатый офицер. Подчинённый практически сразу остановился, хотя его движения были несколько заторможенными. В текущих реалиях даже такая мелочь показалась Урахаре подозрительной, он присмотрелся к шинигами. И в следующий миг он почувствовал странность, от которой по спине пробежали мурашки. – Офицер? Что вы здесь делаете? Дежурство в этой секции не требуется. Показалось ли ему? Нет, увы, не показалось, за минувшие десять лет Урахара прекрасно запомнил духовную энергию каждого, кто работал рядом с ним большую часть времени. Быть может, его обманывали глаза, да ещё и восприятие, и это заставило сердце пропустить удар. «Иллюзия? Айзен уже добрался сюда?» – тщетно пытаясь побороть нахлынувшее смятение, Урахара тем не менее призвал себя к благоразумию. – «Нет, сколь силён он ни был, ему не добраться сюда так быстро без запретных техник. В противном случае Тессай бы ощутил применение такого кидо… тогда… что за чертовщина?» – Офицер, – обратился он к шинигами, – не сочтите вопрос грубостью, но почему я ощущаю в вас присутствие реацу третьего офицера Куроямы Фэн? Присутствие – мягко сказано. Мужчину будто накачали с головы до пят её реацу. Незваный гость смотрел на него немигающим, словно мёртвым взглядом, от которого капитану стало не по себе. Если бы он тяжко и медленно не вздохнул, то заставил бы всерьёз принять себя за реалистичную марионетку. – Немудрено, что с таким запасом вы почувствовали мою реацу в этом теле. Не сразу Урахара сообразил, как сопоставить услышанное со стоящим перед ним мужчиной. Но учитывая потрясения последнего часа, он мог поверить во что угодно, что хоть члены нулевого отряда свалятся с небес. Только вот принимать действительность оказалось не просто сложно. За удивлением последовало негодование, ввергнувшее Урахару в шок. Его взгляд блеснул пестрыми эмоциями, но картина внезапно сложилась воедино, хоть изначально и не предвещала беды. – Курояма… сан? Имя девушки обжигало язык, поверить в предательство близкой коллеги оказалось невероятно болезненно. А потом перед глазами будто пронеслись все эпизоды из прошлого, особенно их странные отношения с Айзеном. Как поначалу эти двое грызлись между собой, что выглядело довольно нелепо – ведь лейтенант пятого отряда выглядел таким бесконфликтным. Похоже, Фэн в числе первых раскрыла его тайную личность. Но что потом-то произошло? Он её шантажировал? Или они нашли общий язык? Они всерьез стали злобной парочкой или только притворялись? Вопросы нахлынули тяжелой волной. Но Урахара смог из себя выдавить только один из них, очень простой: – Как?.. Шинигами, задержав на нем взгляд, тяжко выдохнул, чем-то подчеркивая вину в своём жесте. – Я не намерена объясняться. Скажу лишь, что вас погубил ваш же ум. Вы действительно оказались невероятным человеком, умным и талантливым. Видимо… судьба у меня такая – быть окружённой талантами и меркнуть на их фоне. – О чём вы?.. Стоп, как вы вообще… это иллюзия? Нет. Вы одурманили этого человека? Курояма-сан, зачем бы вы это ни делали, отступите. Вы же понимаете, что это всё противозаконно. И если вы помогаете Айзену… боже. Вы с самого начала были с ним заодно? – Много вопросов без ответов заставляют мучиться. Понимаю. Скажу лишь одно – не займи вы должность капитана, этого бы не случилось. Урахара опешил. – Так… это все из-за… должности капитана? Он поверить не мог услышанному. Наверняка всё куда сложнее, однако озвученное будто подтверждало, что Фэн пособничала лейтенанту пятого отряда лишь для того, чтобы выбиться в капитаны. – Ради этого вы сговорились с Айзеном?! – не удержался от повышенных тонов Урахара. Он ведь верил ей, считал надёжным товарищем, симпатизировал даже и подумывал, как бы помочь в восстановлении репутации, чтобы никто не цеплялся к ней из-за происхождения. – Это… как это низко. Вот так подставлять своих товарищей, использовать… – Я вообще хоть слово про Айзена сказала? – в исполнении мужчины-офицера фраза действительно прозвучала грубо и раздраженно. Стало моментально понятно, что услышанные слова разозлили ее. – Айзен, Айзен… Вы, Хикифуне. Да уж. Хотела бы я тоже блистать, быть выдающейся учёной, а не терпеть провал за провалом. Наверное, до этого бы и не дошло. Но этого было бы всё равно недостаточно. – Недостаточно? Недостаточно для чего? Какое может быть оправдание тому, что вы сотворили с капитанами и лейтенантами?! – Не знаю насчёт капитанов и лейтенантов, но с тем же успехом можно спросить, какое оправдание Готей, например, давал тому, что мы истязали заключенных и их занпакто? Во имя науки и прогресса, а? Да насрать, – скривился в отвращении офицер, – всем насрать, всё лишь зависит от того, как близки вы с тем или иным человеком. Для нас те заключенные – никто, но всё же у них были дети, мужья и жёны. – Это не оправдание. – Да, моё оправдание просто – желание защитить дорогого мне человека. – От кого? От Айзена? – Айзена? Пф, мелочно… Я хочу защитить его от всего мира и не важно, какой ценой, – обернувшись к окну с деревянной решеткой, за которым царствовала глубокая ночь, мужчина нахмурился и, помедлив мгновение, чуть развел руки. Урахара тут же напрягся. – Пара часов до рассвета. Поболтала бы я ещё с удовольствием, но лучше уж наверняка действовать. – Значит… пришли сюда нападать? Хотите завершить начатое Айзеном? И дергаете за ниточки обычного рядового? Как низко. И бесполезно. Урахаре стоило лишь воспользоваться быстрой поступью, чтобы приблизиться к мужчине и оглушить его. Тогда Фэн не сможет управлять оглушенным телом, да только от взгляда, который в него стрельнул шинигами, капитана из колеи выбило. На него смотрели с холодной злостью, в которой блестела откровенная насмешка. Будучи капитаном, он знал, какими способностями обладала Фэн. Шикай – черная жидкость, которой обращался клинок, впоследствии способный атаковать противника и формировать разных созданий. Банкай – абсолютная тьма или, точнее, черный туман, поглощающий противников и дезориентирующий в пространстве. «Это не запрещенное кидо манипулирования, иначе бы реацу Куроямы я бы не почувствовал, не в таком количестве. Значит… её шикай? Но как?.. Не то, чем кажется?!» В таком случае Фэн могла врать не только относительно первой ступени раскрытия занпакто. Урахара моментально сообразил – что бы там ни было, нужно в любом случае оглушить офицера. Но из-за кратковременной растерянности он сообразил, что, похоже, было поздно. – Мне жаль, Урахара-сан. Вы мне действительно нравитесь. Но вы для меня по факту никто. Банкай… Инку но Кисэчу Сумиё. Разом хлынувшая реацу из тела офицера, казалось, разорвет его на части – в первый миг подумал Урахара. А затем в ужасе узрел, как за мгновение тело мужчины покрылось нарывами и трещинами, кожа рвалась и растягивалась, вздувалась. Из открывшихся ран хлынула черная жидкость, напоминая взрыв водяной бомбы, разорвавшейся черными брызгами, которые за секунды охватили коридор, обращая его сплошь чернотой. Ожившая субстанция покрыла стены, пол и потолок, закрыла собой окна и хлынула вглубь по коридорам. Урахара уже не сомневался, что мужчина, чьё тело захватила Фэн, мёртв, поэтому приготовился к атаке. Но ничего не произошло. Его сплошь окружила непроглядная тьма, но туман она мало напоминала, скорее, обернулась черной маслянистой пленкой, скрывшей пространство. Ни звуков. Ничего. Урахара в растерянности сообразил, что не ощущает даже реацу Тессая и других капитанов. Вообще никаких источников реацу, кроме энергии Фэн, которая окружала его со всех сторон. Плащ замедлял движения, однако мужчине удалось достаточно быстро выхватить из ножен занпакто и, скопив на его лезвии духовную энергию, выстрелить вперёд алым лучом. Он надеялся разрушить стену или пробить барьер, но тьма поглотила его атаку, а вместе с ней и звук – словно он кинул в бесконечный колодец свистящую петарду. Это уже могло стать проблемой. А в двойне стало проблемой, когда мужчина почувствовал, как по шее будто пробежал холодок. Едва ощутимое касание, напоминающее щекотку от прикосновения тонких ветвей или холодной влажной кисти, заставило Урахару тут же обернуться и ударить наотмашь. Лезвие разрезало пустоту. А эхом на его выпад раздался издевательский приглушенный женский смех. Его окружала полная тьма. Он ничего не видел. Тело интуитивно напряглось. Мужчина почувствовал себя заплутавшем на болотах путником, угодившим в угодья нечисти. Присутствие девушки определить оказалось невозможно, потому что по ощущениям она находилась везде. И не атаковала. Во всяком случае, не спешила с этим, что заставило Урахару подумать о недобром. Быть может, Фэн хотела потянуть время или… Обдумать своё положение мужчина не успел, отвлекшись на едва уловимое прикосновение к ноге, отчего в первый миг подумалось, что ему лишь показалось. Его окружала абсолютная тьма, он ничего не видел, поэтому создав небольшую сферу из духовной энергии, Урахара тут же обнаружил, что находился в чёрном тумане. Но не это его обеспокоило, он резко отдернул край плаща рукоятью меча и увидел, как его ногу от голени до бедра обвила огромная многоножка. От такого зрелища в первую очередь острой иглой по сердцу ударило отвращение. Урахара хотел сжечь тварь своей реацу, но прежде, чем эта мысль сформировалась, его толкнули в спину. Несильно, как-то играючи, да только позади вновь оказалась тьма. Стоило ему отвернуться, и насекомое столь мощно стиснуло ногу, что Урахара невольно зашипел. На лодыжках застыла тяжесть, что-то дернуло его, повалив на пол, и в тот же миг конечности и тело обвили склизкие холодные насекомые, одно особо прозорливое закрутилось кольцом на шее. В голубом свете мерцающей сферы из частиц чёрного тумана сформировался силуэт, смутно напоминающий женское тело, который забрался сверху и надавил на плечи. Послышался смех, но голос звучал с разных сторон. – Успокойтесь, Урахара-сан… Просто полежите, это всё, что треб… Выбросив вокруг себя духовную энергию, мужчина высвободился от насекомых, которые разбились каплями, а силуэт моментально потерял очертания. Рывком вспрыгнув на ноги и натянув на голову капюшон, Урахара бросился прочь. Даже несмотря на то, что он попал в ловушку, всё же надеялся, что плащ скроет его духовную энергию. Только не успел он пробежать и четырех метров, как врезался в стену – сильно не пострадал, но носу, конечно, от этого приятно не стало. «Ориентация в пространстве сошла на нет…» – раздраженно подумал Урахара. А затем запоздало сообразил, что с зажжённой сферой в руке от плаща не будет никакого толку. Быть может, и был шанс скрыться, но без зрения в кромешной тьме он останется беспомощен. Черная жидкость отрезала всю духовную энергию снаружи. «Тессая она тоже заперла? Или же он остался снаружи?» Гадать можно сколь угодно, но, если Фэн не стремилась убить его, значит, стоило этим воспользоваться. – Плачь, Бенехиме! Концентрированный разряд алой энергии сорвался с меча при взмахе и устремился по темному коридору, врезавшись в дальнюю стену. Капитан четко услышал звук крошащегося дерева, что воодушевило его. Если Фэн не присутствовала лично, значит, её банкай не настолько силён. Сквозь него можно пробиться. Вложив в повторную атаку побольше сил, Урахара ударил в том же направлении. Тьма коридора озарилась алым сиянием, которое померкло в мимолетной яркой вспышке. После приглушенного грохота послышался ядовитый женский смех. Переведя тяжёлое дыхание, мужчина осмотрелся. Странно. Ему казалось, что от такой атаки завеса Сумиё должна пострадать сильнее, но жидкость моментально слилась в единое полотно. Подумав, Урахара решил прорываться наверняка – вложит в удар максимум сил, чтобы пробить заодно стену. Это не гарантировало, что банкай не хлынет через дыру и не захлестнет его вновь, но вряд ли способность Фэн обгонит его быструю поступь. Одно странно – Фэн никак его не атаковала. Даже насекомых не напускала. Одернув себя, веря в то, что ему хватит сил, Урахара сосредоточил реацу в мече и сделал несколько шагов вперёд. А потом остановился, ощутив слабость. Голубая сфера дрожала, демонстрируя постепенно исчезающий контроль над духовной энергией. Капитан знал, что даже схватка с Айзеном его не настолько ослабила, чтобы испытывать слабость, но с каждой секундой, чем он больше об этом задумывался, тем хуже становилось. Тело тяжелело вместе с дыханием, сделать лишний шаг давалось труднее. Почему?.. Озарение промелькнуло искрой испуга, из-за чего Урахара рефлекторно погасил сферу, как только его ладонь метнулась к лицу, прикрывая нос и рот. Черный туман – он вдыхал частицы влаги, которые являлись неотъемлемой частью банкая девушки. И словно в подтверждение со всех сторон донесся звонкий издевательский смех: – Ха-ха-ха, догадались всё же… А вот поздно. Мышцы свело жуткой судорогой, и в следующий миг мужчина почувствовал жуткую боль в руках. Хруст костей заложил ему уши. Будто два невидимых молота обрушились ему на ладони, дробя их в фарш: хочешь или нет, но из-за такой внезапной выходки меч не удержать. Чем, похоже, и воспользовалась Фэн. Тьма проглотила Бенехиме и утащила куда-то прочь, Урахара успел только дернуться, как его ноги моментально обвили гады и рывком утащили прочь по коридору. Мужчина уже не понимал, где находится, он попытался выбросить вокруг себя реацу, чтобы сбросить паразитов, но тело вновь пробило судорогой. Болезненный крик вырвался из горла. «Едва я подумаю о том, что нужно сделать, а эта чертовщина… будто читает меня». – Что такое, я опережаю все ваши мысли? – будто в подтверждение послышался голос Фэн. Прикрыв глаза и игнорируя физическую боль, Урахара попытался сконцентрировать духовную энергию в мышцах, чтобы выжечь паразита, но только он собирался это сделать, как голову прострелило жуткой мигренью. Вся концентрация моментально сбилась. Оскалившись и обозлившись, мужчина попытался игнорировать чужеродное воздействие, но его мозг словно горел изнутри, сознание путалось, и от этого за один подход не удавалось избавиться от невидимых пут. Многоножки накинулись на него роем: обвивали конечности, ползали по спине, забирались под одежду – Урахара даже не знал, что из всего вышеперечисленного, включая переломанные руки, разрывающийся в агонии мозг и судороги, хуже. С каждым вдохом концентрация черных частиц в его теле повышалась, а не дышать он не мог – его тут же отвлекала боль. По факту он мог избавиться от дряни за один мощный выброс реацу, а затем прожечь дыру в темнице мощным кидо. Но его сознание разрывалось на части, капитан чувствовал, как Фэн пыталась перехватить контроль над его телом, спутать мысли. А на попытку сопротивляться она реагировала новой порцией судорог. – Я не хочу причинять вам вред, – раздался пугающий шепот над самым ухом, – просто лежите, восстанавливайте переломы за счёт духовной энергии… Но, если попытаетесь вырваться – будет хуже. Урахара промолчал, лишь в отвращении скривился. Попытался сопротивляться, но вдоль позвоночника прошла такая боль, что ему на мгновение показалось – его к чёртовой матери сломают. «Успокойся… не паникуй, не паникуй», – попытался сосредоточиться мужчина. Замедлив дыхание, насколько позволила ситуация, он закрыл глаза и рискнул расслабиться. Переломанные кости моментально дали о себе знать, но вот насекомые и проникшая в тело зараза не реагировала. – «Думай, все переломы и судороги – реакция на мое сопротивление, на попытку использовать реацу или сделать движение. Но… оно происходит без задержки, а в тот момент, как я начинаю сопротивление. Не сделал и последовала реакция. А подумал, чтобы сделать, делаю и в тот же момент реакция. Это… оно не просто как паразит-существо. Оно сливается с нервной системой, становясь её частью, словно конечность или орган. Вот же ж…» Пытаясь проверить теорию, Урахара задержал дыхание, надеясь перекрыть путь поступления чёрной дымки. Но пролежав так минуту почувствовал себя идиотом, добровольно собирающимся потерять сознание от нехватки воздуха. Поэтому, повинуясь секундному порыву, резко оттолкнулся от пола, но в тот же миг жуткая боль прострелила тело, а чернильные многоножки крепче обвили конечности. – Вот же дьявол… – сдавленно пробормотал он. И это было… отвратительно. Не пошевелиться, ничего. Только терпеть боль переломанных костей и аккуратно, по капле, вливать в них реацу, чтобы восстановление прошло быстрее. Быть может, исцелив себя, он попробует вырваться вновь – похоже, лучшая стратегия. Не исключено, что имелись варианты решения задачи и получше, но из-за жуткой мигрени Урахара просто ничего не мог взять в толк. Ему вспомнились последние слова Фэн: я хочу защитить его от всего мира и не важно, какой ценой. Его? Урахара позволил себе мысль, что она говорила об Айзене, но тут же отмел эту версию. Если хоть что-то и было правдивое в их отношениях, то они явно не выглядели как близкие друг другу люди. «Значит, Нишимура-кун», – рассудил мужчина, ощущая, как кожа покрывалась мелкими каплями пота. Становилось жарко. – «Зачем тебе защищать его от всего мира? Это же…» Бессмысленно – уже хотел подумать Урахара, ведь мир не являлся для Хиромасы врагом. Так отчего в девушке родилось столь сильное желание, раз она зашла так далеко? Быть может, именно он убил главу семьи Курояма? Помнится, Йоруичи наведывалась в гости к младшей сестре Фэн девять-десять лет назад, и отметила, что с Куроямой Аской и её матерью явно что-то не так. И ещё тот странный рисунок… Рисунок? Урахара пошевелил пальцами, и несмотря на боль, почувствовал, будто он лежал в воде. Вязкой жидкости. Чернильные паразиты. Чернила. Сумиё. Инку но Кисечу. – Один занпакто на всех? – предположил Урахара тихим шёпотом. В ответ прозвучала лишь тишина. Фэн изначально не обладала сильным здоровьем. Как бы она смогла, даже при огромном желании, возыметь контроль над силой чужого занпакто, это ведь бессмысленно!.. Медленно выдохнув, Урахара почувствовал, как холод наполняет его лёгкие. «Курояма… Курояма Фэн… Но возможно ли?» – и посмеялся своим мыслям. Почему нет? Раз Сумиё способна ломать и калечить нервную систему человека, находясь внутри, живя паразитом, то почему не способна поддерживать его жизненные силы? Куряома Фэн – такая же марионетка, как и он сейчас. А, значит, у неё нет никакого занпакто, и этот банкай принадлежит не ей! – Он… – невольно пробормотал Урахара, почувствовав, как по телу пробежали мурашки. «Эта сила принадлежит не Курояме Фэн! Эта сила принадлежит Нишимуре Хиромасе. Получается, он использует тела Куроямы Фэн и Аски, как марионетки, и это он помогает Айзену?!» Предположение казалось безумным, но оно объясняло множество странностей, связанных с семьёй Курояма. И даже если его предположение насчет Фэн и Аски было ошибочным, то в одном Урахара уже не сомневался – третий офицер и её подопечный использовали один и тот же занпакто. Ведь шикай парня – удар черной отражающей энергией – вполне мог оказаться скоплением мелких частиц чернильного тумана. Возможно, в чём-то капитан и ошибался. Он знал Фэн десять лет, и для марионетки она была уж слишком человечной. Вполне вероятно, своей силой Хиромаса подарил ей здоровье и возможность использовать реацу. Сумиё поддерживала функционирование тела офицера. «Если парень умрёт или с ним что-то случится… То и Фэн, вероятно, тоже погибнет. Теперь понятно…» Мысль вызвала у Урахары уныние, внезапно навалившуюся печаль и апатию. – Курояма-сан, – пробормотал он себе под нос, и пусть голос звучал очень тихо, мужчина не сомневался – девушка его слышала. – Прошу, позвольте мне спасти моих товарищей. Вероятно, Айзен приказал вам задержать меня, чтобы я не смог исцелить их. Но сейчас они находятся на грани жизни и смерти, пустифицированная энергия уничтожает их тела… Ведь там Хиори. Она восхищается вами, относится, как к старшей сестре. Не предавайте её доверие. Можете переломать мне ноги, чтобы я не убежал, но позвольте помочь им. Молчание в ответ, даже сороконожки перестали сдавливать его, словно брыкающегося оленя. – Курояма-сан, – не сдавался Урахара, – я знаю, что вы не плохой человек. Можете убить меня, если хотите, если так почувствуете себя в большей безопасности. Прошу вас… если хотите – умоляю. Но позвольте спасти товарищей. Мужчина не оставлял попытки достучаться до Фэн. Пусть она и была сложной персоной, однако не казалась плохой и подлой. Во всяком случае, она ему была даже симпатична в каком-то смысле. Не верил Урахара, что его офицер так жестоко поступит с ним. Поступит с Хиори, которая крутилась подле неё больше десяти лет. Да. Конечно. А ещё он думал, что Айзен Соуске – простодушный трудолюбивый лейтенант. Неужели и Фэн оказалась такой же двуличной притворщицей? По ощущения прошёл час, затем другой, и сколько бы Урахара ни взывал к девушке, она оставалась глуха к его словам. Впрочем, постепенно и сходил на нет эффект её банкая. Правда, об этом мужчина догадался чересчур поздно, когда в окно ударили первые лучи солнца, а следом в коридоре послышался грохот – то оказался Тессай, который выглядел ещё хуже капитана двенадцатого отряда. За минувшее время Урахара успел восстановить большую часть переломов. Но вот что он действительно не успел, так это помочь своим товарищам. Потому что меньше, чем через час, в казармы двенадцатого отряда вломилась члены первого отряда, пришедшие арестовать их по приказу Совета 46-ти.I was not always a monster Once, I was somebody's muse Innovation made us stronger But that power was abused Now you need to run Because the Demon's coming ---- Я не всегда была монстром Когда-то я была чьей-то музой. Инновации сделали нас сильнее, Но этой силой злоупотребили. Теперь тебе нужно бежать Потому что демон приближается JT Music – Can’t Be Erased (2)
***
Тогда...
Все сплошь залито теменью глубокой ночи. В час, когда все должны мирно спать, просторное поместье охватила суматоха. Тусклые огоньки ламп трепетали в коридоре из-за людей, пробегающих мимо. Большинство слуг спрятались по углам, но те, кто попадался под руку охране, с криками падали под ударами мечей. Кровь от грубых ударов брызгала на стены. – Вы что творите?! Живо открывайте двери! – вырвавшись на улицу, скомандовал личный телохранитель супруги Курояма, увидев, как двое вооруженных мужчин из числа охраны, наоборот, устанавливают тяжелый засов. – Вы… вы что творите?! Это ваших рук дело?! Кто приказал?! – Ну что вы так кричите, уважаемый господин, они лишь выполняют мой приказ. От раздавшегося позади голос мужчина аж вздрогнул и резко обернулся, хватившись за меч. Однако даже тёмное время суток не обмануло его зрение, он в растерянности уставился на девушку в разодранном кимоно. – Г-госпожа Фэн? Вы… вы вернулись? Когда вас привели, ваш отец… подождите, это вы приказали закрыть ворота? Что происходит?! Фэн не ответила. Смотря на собеседника немигающим взглядом, она принялась медленно растягивать губы в улыбке. Бледность лица и неопрятный внешний вид делали девушку больше похожей на призрака, чем живого человека. Она тихо усмехнулась. Приподняв руку, продемонстрировала зазывающий жест. – Вы такой странный, дядюшка Со. Отправили за мной в погоню аж десять человек. Они меня и сопроводили обратно, вон, даже потрудились дверь закрыть за мной. – Что?.. Очередной громкий крик разбил тишину, вырываясь из глубины поместья, отчего Со аж перекосило не то в ужасе, не то в ярости. Кричала супруга господина. Оскалившись, он взревел: – Фэн, ради всего святого, что там происходит?! Кого ты привела?.. Это… это тот ублюдский художник, да? Надо этого грязного отброса было сразу убить. А вы чего встали сзади?! Живо откройте ворота, не слушать ополоумевшую госпожу!.. – А это вы зря, – моментально стерев улыбку с лица, Фэн злобно прищурилась. – Мой милый Хиромаса не запятнает своих рук, ему и так достаточно досталось из-за вас. Она лишь дернула рукой, как двое мужчин, занимавшихся воротами, резко подступили к телохранителю её матушки и подхватили Со под руки, лишая возможности убежать. Мужчина, бранясь и тщетно пытаясь достать мечом обидчиков, не замечал главной опасности, которой к нему приблизилась Фэн, выбросив руку и схватив его за нижнюю челюсть. Так и замерев с открытым ртом в недоумении от силы, с которой его удерживала девушка, телохранитель испуганно выпучил глаза. – Не переживайте, дядюшка Со, в отличии от этих двоих, вы мне понадобитесь живым в перспективе. Постарайтесь не сопротивляться… и будет не так больно. С этими словами по её белоснежной руке из-под рукава кимоно выглянула черная, как смоль, многоножка. Огромное насекомое испугало пленника ещё сильнее, однако он не успел посодействовать своему спасению – созданный из чернил и реацу паразит моментально скользнул ему в рот, перебирая тонкими лапками и проталкиваясь в глотку. Убрав руку, Фэн будто отдала невидимый приказ двум другим мужчина отпустить Со, который рухнул на колени и, хватаясь за горло, просидел так несколько секунд. А затем, отдышавшись, замер и вновь поднялся на ноги. Осмотрев трёх мужчин, двое из которых потеряли цвет лица, как и немалую часть крови из-за глубоких ножевых ран, Фэн сложила ладони у груди и произнесла: – Захватить в целости и сохранности отца и матушку, ни в коем случае не убивать. Также найдите мою сестрёнку и схватите, не смейте ей вредить. Слуг, которые прячутся, не трогайте. Те, кого увидите в коридоре – убивайте. Вперёд. Не смея задерживаться, вооруженные мужчины бросились исполнять приказ, и как бы Фэн ни пыталась выглядеть собранной, на неё нахлынула слабость. Грудь болела, как и нога. Но раны затянутся, её тело исцелится уже к утру благодаря духовной энергии и существа, которое теперь жило внутри неё. Существо хохотало. И она под стать сразу начинала улыбаться. Существо боялось за Хиромасу, и её тут же охватывали переживания. Она все ещё оставалась той, кем себя помнила, но бредя по коридорам, заляпанным кровью, утопающим в шуме и криках, девушка дивилась тому сколь… Сколь странно ощущать голыми ступнями деревянный пол. А её лицо теперь было мягким и теплым. Из плоти и крови. Фэн никогда не обращала на это внимание, а теперь и собственное тело ей казалось чем-то непривычным, новым. В нём пробуждалась энергия, а по жилам и костям пульсировала чужеродная субстанция… Или, лучше сказать, реацу, обращённая черной жидкостью? От неё исходила поразительная сила. Сила, которая исправила механизмы её больного тела. Тело, что, наконец, прочувствовало и свой собственный потенциал. Крики отца и матери доносились со второго этажа – их поймали. Задрав голову и выждав момент, Фэн глубоко вздохнула и улыбнулась. В криках людей она теперь слышала музыку, под которую так и хотелось кружиться. Молодая госпожа, которая и могла раньше что немощно сидеть в своей комнате, да довольствоваться короткими прогулками, теперь чувствовала, будто поменялась с домом местами. Теперь поместье вместе со всеми обитателями оказались её пленниками, всё равно что мыши, бегающие по лабиринту в коробке. Перекрывать им ходы, да прихлопывать – что за любопытная забава. Покачиваясь из стороны в стороны, словно подчиняясь неуловимой мелодии, Фэн добралась до дальнего угла коридора и обнаружила Хиромасу, застывшего напротив двери своей мастерской. На нем лица не было. Взгляд опустошенный и перепуганный, от каждого громкого крика, прорывающегося сквозь стены, он вздрагивал и сильнее стискивал челюсти. Запуганный птенец и то выглядел решительнее. Чтобы сильнее не пугать юношу, Фэн стала напевать веселую мелодию, приближаясь к нему легкой походкой. Парень никак не отреагировал на её появление, его руки, испачканные кровью, держали ножны, в которых покоился занпакто. Девушка отодвинула дверь и, мягко обхватив Хиромасу за запястья, потянула за собой. Мастерская лежала в кромешной тьме, света из коридора практически не хватало, чтобы рассмотреть хоть что-то. Но Фэн видела. Чувствовала. Каждая вещь здесь пропиталась духовной энергией Хиромасы: холсты, кисти, лампы, пол, свернутый в углу футон, и даже книги. Его маленький мир девушка чувствовала в мельчайших подробностях, поэтому ей потребовалась минута, чтобы развеять мрак настольной лампой и усадить парня на татами перед множеством незаконченных картин и белоснежных полотен. Сверху донесся грохот. Нервно вздыхая, Хиромаса, наконец, выронил из рук меч, и опустил взгляд на ладони, осыпанные засохшей кровью. – Что… что же я?.. Что я наделал? – М-м? Хе-х. Подойдя к парню и упав на колени позади него, Фэн прижалась к нему и, заключив в крепких объятиях, довольно улыбнулась. Она напоминала кошку, жаждущую ласки от своего любимого хозяина. Раньше девушка никогда бы не позволила себе такой близости с Хиромасой, да и не считала это чем-то необходимым, хоть он и был ей симпатичен. Но сейчас в ней словно взорвался коктейль эмоций. Какой-то далекой мыслью она понимала, что её поведение трактовала Сумиё, желающая защитить своего хозяина. Если то, что чувствовала Фэн к Хиромасе – это истинные чувства его занпакто, то ей невольно становилось завидно. Разве можно так искренне любить? Но… любить ли? Девушка ощущала, как её руками Сумиё желала не просто защитить хозяина от всего мира, но и никому не отдавать. Так и хотела остаться сидеть с ним в мастерской, не выпускать из своих крепких смертоносных объятий. «Теперь и я буду это всегда чувствовать?» – отчего-то эта мысль не обрадовала Фэн. Буквально за час обычный парень, к которому она испытывала мягкую чистую симпатию, вдруг обратился багряным образом одержимости. – Всё хорошо, не беспокойся, – заговорила Фэн будто не своим голосом. Её губы касались уха Хиромасы, обжигая тёплым дыханием и успокаивающими речами. – Ты в безопасности, и никто тебя не тронет… – Я не могу… Фэн, я не могу… я же убил их всех, что и ты… что ты вообще с ними сделала? – уронив голову и вцепившись себе в волосы, едва не взревел от отчаяния парень. – Что с тобой сделал мой занпакто?!.. – Ну-ну, соберись, – шептала девушка, – эта ночь будет кошмаром, но утром все кошмары исчезают. И этот исчезнет. – Да как оно тут исчезнет?! – Это уже моя забота. И, поверь, я способна на многое. Фэн даже не знала, принадлежали эти слова ей или же Сумиё. Аккуратно обхватив пальцами нижнюю челюсть собеседника, она заставила его поднять голову и обратить взгляд на огромное полотно, на котором только-только начали появляться красные клёны. – Вот моё задание – ты сейчас приготовишь краски и начнешь рисовать, завершишь эту картину… Огромное полотно с алыми клёнами и ночными реками – специально для главного зала. – Я… я не могу просто… – Можешь, – с нажимом, и в то же время не переставая улыбаться, перебила его Фэн. Объятия стали крепче, как и хватка на лице парня. Жестче. Требовательнее. – Просто рисуй… Рисуй, Хиромаса, и ничего не слушай. А я нарисую нам светлое будущее в стенах этого дома. Создам наш маленький тихий уголок. Никто нас не прогонит, и уж поверь, никто от нас… от меня не сможет избавиться. Я твоё создание, и в отличие от краски, меня так просто не стереть. Так что первым делом я вытравлю всех паразитов… Соберу их под колпак, – обернув свободную руку к себе ладонью, Фэн позволила им с парнем увидеть, как по её белоснежной коже из-под рукава выбегает чернильная многоножка, перебирая короткими мелкими лапками. – И буду наблюдать, как они станут медленно помирать, пока я буду отрывать у них хрупкие… черные… ножки. Разрывая слово от слова, Фэн отпрянула от парня и мгновением позже в коридоре послышался приближающийся топот. Девушка направилась к открытой двери и, едва дойдя до порога, стала живым препятствием, в которое врезался кто-то невысокий. В обычной ситуации Фэн моментально бы рухнула от такого удара, однако из-за сил, которыми наполнилось тело, она едва ли шелохнулась. – А?.. Сестрёнка! Сестрёнка, боже, как я рада! – вцепившись в неё тонкими пальцами, Аска задрала голову и со слезами на глазах принялась щебетать без умолку: – Что происходит? Нам надо уходить! Иначе на нас тоже нападут! Я не понимаю, эти люди же наши… что они делают?.. Что?!... Я не понимаю! Фэн успокаивающе улыбнулась, заставив сестру растеряться, но как только она в ласковом жесте накрыла её голову, Аска слегка угомонилась. Сделав шаг вперед, выходя в коридор, она заставила отступить и девушку. Родственница смотрела на неё в ужасе заплаканными глазами, не находя в себе сил отпустить тревогу. Но рядом с кем-то знакомым, кто не выказывал агрессии, Аска слегка расслабила плечи, её пальцы ослабили хватку. В то время как пальцы Фэн, напротив, резко вцепились в её волосы и дёрнули вниз. Упав на колени и взвизгнув от неожиданности и страха, Аска схватилась за руку девушки, но та удерживала её стальной хваткой, не позволяя выбраться. – Сестрёнка, что ты делаешь?! Отпусти меня! Что происходит?! Обернувшись, Фэн лишь убедилась, что сцена привлекла внимание Хиромасы, который, казалось, ещё чуть-чуть, и упадет без чувств от переживаний. Он смотрел на них глазами, полными опустошения и затравленности. – Хиромаса, не отвлекайся, – ласково улыбнувшись, Фэн ухватилась за край двери и потянула её в сторону, закрывая. Жест вышел до жути непринуждённым, будто в её руках трепыхался не человек, а маленькое насекомое. – Давай создадим место, в котором нам будет безопасно и уютно. С этими словами Фэн оставила парня одного, закрыв дверь мастерской. Девичий вопль пусть и стал удаляться, но суматоха никак не отступала. Хиромаса не знал, что ему ещё делать в сложившейся ситуации, поэтому, последовав наставлению, подготовил краски и инструменты для живописи. Даже если Фэн… или Сумиё всех перебьет, даже если по утру полиция явится по его голову, ничего не изменить. Так пусть они проживут эту ночь так, как каждый хочет. Один – в забытье своего искусства, а другая – в свободе от обетов и с силой здорового тела, которую даровала ей Сумиё. Которую даровал ей… он.Despite this mask of happiness, I drown in dark despair The world may be your canvas, what you paint on it, beware The pen is mightier than the sword, it has no limitation Don't refrain, this ink will stain and nothing can erase us now ---- Несмотря на эту маску счастья, Я тону в темном отчаянии. Мир может быть твоим холстом, что ты рисуешь на нем – берегись! Перо сильнее меча, оно не имеет ограничений Не воздерживайся, эти чернила испачкаются и ничто не сможет стереть нас сейчас. JT Music – Can’t Be Erased (3)