Предупреждение: В этой главе есть легкий плагиат фрагмента из А. и Б. Стругацких. Надеюсь, мэтры на меня не обидятся. Не корысти ради, а веселья для …
Увидев связанного гоблина, Гермиона потеряла дар речи.
А Поттер наоборот обрел и возмущенно воскликнул:
— Робби! Что за фигня такая? Почему он связан? Вы его похитили? Ты соображаешь, что натворил?
Домовик щелкнул пальцами, и магические путы на руках гоблина рассыпались серебристыми искрами.
— Очень много вопросов, хозяин, — признался озадаченный эльф, — но Робби попробует ответить. Это старший гоблин кварталов Лондона и имя его не Фигня, а Локтеворот. Связан он по его собственной просьбе и уже освобожден, так как доставлен на место. Гоблина мы не похищали, а доставили к вашему высочеству на переговоры по договоренности с ним же. И Робби соображает, что точно выполнил поручение Принца Гарри.
Гермиона и Гарри быстро переглянулись.
— Стоп! Не все сразу, — очнулась от ступора девушка, — я так понимаю, что уважаемый мистер… э-э-э… Локтеворот сам попросил, чтобы его связали?
— Ага. После того, как воткнул нож в задницу Робби, — с деланным пониманием кивнул Гарри, — надо полагать, что это такие светские правила. Этикет, блин!
— Подожди, Гарри. Мистер Локтеворот, могу ли я пригласить вас присесть для беседы?
Девушка уже оправилась от удивления и, опираясь на собственный богатый опыт общения с гоблинами, взяла инициативу в свои руки.
— Мисс Грейнджер, если не ошибаюсь? — гоблин довольно легко поднялся на ноги и стряхивал пыль со своего камзола.
— Совершенно верно.
— И мистер Поттер? — продолжал допрос гоблин.
— Это мое имя, — сухо кивнул Гарри, пристально рассматривая гоблина.
Красноватый отблеск его глаз сразу напомнил ему решетку вентиляции в Мунго, из которой на него смотрели тогда такие же злобные глазки. И нож в горле Невилла…
Кстати о ноже. Он повернулся к тому месту, где лечили Робби и протянул руку. Нож послушно прыгнул ему в руку. Гарри покосился на Локтеворота. Тот и ухом не повел. Стоял и смотрел совершенно равнодушно.
Впрочем, это ничего не значило. Поттер знал, что гоблины выражают свои эмоции не так как люди. Точнее — не выражают. Они и разговаривают холодно, и в гроссбухах строчат хладнокровно, и в глотки ножи втыкают, надо понимать, тоже без особых эмоций.
Гарри почувствовал, что в нем поднимается нешуточная злость на этих красноглазых уродов. На всех вместе взятых и на этого Локтеворота в отдельности.
— Это не мой нож, — отрицательно качнул головой гоблин, словно догадавшись о неблагоприятной для него мозговой работе в голове юного мага.
— А этот? — Гарри вынул из кармана жесткий чехол и раскрыл его перед гостем.
— Это тот самый нож? — побледнела Гермиона.
— Да, — не поворачиваясь в ее сторону, кивнул Гарри. Он не сводил глаз с гоблина.
Тот помедлил, потом протянул руку, взял нож и внимательно его осмотрел.
— Вы предлагали где-то сесть? — неожиданно обратился он к Гермионе.
Та спохватилась.
— Да вот в углу кресла и столик. Думаю, нам там будет удобно.
Локтеворот проковылял в указанном направлении, без претензий залез на высоковатое для него кресло и положил на стол нож, которым был убит Лонгботтом.
— Дайте второй клинок, — потребовал он от Поттера.
Второй нож лег рядом с первым.
Гоблин извлек из бокового кармана третий нож и положил его рядом с другими.
Гарри сделал знак Робби и гвардейцам, и те без хлопка аппарировали.
Они с Гермионой сели напротив гоблина за стол. Носатый гость видимо этого и ожидал.
— Это затрапезные личные ножи гоблинов Британии, — начал он свои объяснения. — В других странах приняты немного отличные от этих формы клинков. Каждый гоблин по достижении определенного возраста, когда начинает питаться самостоятельно, получает такой именной нож. Это можно сравнить с покупкой первой палочки у магов. Понятно?
— Понятно, — кивнула Гермиона.
Поттер промолчал. Он внимательно слушал, но на всякий случай, заранее с недоверием кривил губы.
— При покупке такого ножа на его рукоятке магически появляется имя владельца. Вот, например, на моем написано — Локтеворот.
Гарри немедленно протянул руку. Гоблин сердито сверкнул глазами, но протянул магу свой личный нож.
— Гарри, осторожнее, — с опаской предупредила Гермиона. — Наш гость, как и вся его раса, относятся к этим ножам, как мы к своим палочкам.
Поттер нетерпеливо дернул плечом и всмотрелся в ровную площадку на задней стороне рукоятки ножа. Там темнела строчка стремительной гоблинской вязи.
— Попробуй, пойми тут, — недовольно проворчал он, — может быть тут действительно написано — «Локтеворот», а может быть — «Гитлер капут!». Пойди, разберись!
Гоблин поморщился. Гарри вернул ему нож.
— А теперь давайте посмотрим, кто хозяева этих ножей? — предложил гоблин.
— И вы прочитаете нам истинные имена их владельцев? — с недоверием поинтересовался Гарри.
— Нет. Не прочитаю, — оскалился Локтеворот, — потому что читать здесь нечего.
И он повернул два оставшихся ножа именными площадками к Поттеру.
Надписей не было.
— Та-а-а-ак, — пробормотал Поттер, — вы хотите сказать, что имена владельцев стерты?
— При удалении подписи нож разрушается, — отрицательно покачал головой гоблин. — Такова его магия. Эти ножи никогда не имели владельцев-гоблинов.
Локтеворот презрительно бросил оба безымянных ножа на стол, а свой аккуратно спрятал в карман.
Гарри откинулся в кресле. Допустим, это правда. А как насчет красных глаз за вентиляционной решеткой в Мунго? Глаз «без подписи» уж точно не бывает. На чьей-то морде они сидят?
— Хорошо. Я расскажу вам то, что произошло ночью трое суток тому назад. Но при условии, что вы постараетесь объяснить мне, кто является виновником этих событий. Идет?
— Если это будет в моих силах, — проскрипел Локтеворот. — Не знаю, в курсе ли вы, но министерство магии передало нам соболезнования в связи с трагедией в гоблинском квартале Лютного переулка. По их данным преступление совершено темными магами.
— И вы поверили? — с упреком поинтересовалась Гермиона.
— Там действительно были обнаружены следы темной магии. Если бы не подсказка министерства, то нам и в голову не пришлось их искать. Мы не понимаем мотивы преступления, но у темных магов бывают очень необычные побудительные причины. Отчасти я согласился на эту встречу для того чтобы наше расследование этого злодеяния получило новую пищу.
Гарри поморщился. Это его эффектное исчезновение в обнимку с кабатчиком Томом оставило следы в квартале гоблинов. Интересно, а чем Дамблдор заметал следы своих темномагических приемов? Впрочем, это сразу понятно. Фоукс!
— Я готов вас выслушать, мистер Поттер. Как вы понимаете, в отношении вашего чудесного воскрешения у нас тоже есть некоторые подозрения.
— Жаль, что погиб ваш Старший гоблин банка Гринготтс, — заметила Гермиона, — у нас были с ним доверительные отношения.
Локтеворот в ответ зло улыбнулся.
— Мы знаем об этом. Иначе сегодняшняя беседа вообще не состоялась бы, мисс Грейнджер.
— Хорошо, — тряхнул головой Гарри, — значит, дело было так…
…
… С трудом вырвался оттуда. У авроров министерства должна была остаться запись моего проникновения в ваш квартал. Странно, что они ей не воспользовались.
Лицо у Локтеворота совсем окаменело. Он думал. Гарри уже закончил свой рассказ и слегка ерзал в кресле, как нашкодивший мальчишка. Как-то он не сообразил, что при точном пересказе всей этой истории придется озвучивать некоторые детали, которые он благоразумно попустил когда рассказывал Гермионе. Девушка уже засекла эти новые детали и мрачно рассматривала физиономию своего возлюбленного. Было очевидно, что после объяснений с гоблином его ждут объяснения с Герми, по поводу того, кто был инициатором пьянки с Томом и сколько они всего выпили.
— Колдокамеры сожжены, — вдруг сообщил гоблин. — Мы видели их остатки. А вот кто их сжег — непонятно. Ясно, что не авроры. Возможно это дело рук убийц. Ведь если принять ваш рассказ полностью на веру, то они должны были запечатлеть не только двух нетрезвых магов и бригаду вооруженных домовиков. Они должны были запечатлеть и тех, кто убивал!
Первый раз в голосе гоблина прорвалась сдерживаемая страстность.
— Вы должны поверить рассказу Гарри, — заговорила вдруг Гермиона.
Гоблин и Поттер одинаковым движением остановили ее. О чем думал Локтеворот, не знал никто. А Гарри четко осознал, что все дополнительные уговоры и заверения в честности сейчас уже бесполезны. Эта раса столетиями изучала магов, как своих постоянных и не всегда надежных клиентов. У них должны быть свои приемы отличать правду от лжи.
— Хорошо, — словно очнулся гоблин, — какие сведения вас интересуют?
— Давайте по порядку, — оживился Гарри, — начнем с конца. Робби!
С хлопком появился эльф.
— Как этот нож оказался в твоей ягодице?
— Робби толком и сам не знает, хозяин. Робби договорился с мистером Локтеворотом, что вынесет его из гоблинского квартала в мешке…
— А руки зачем связали? — перебил его Поттер.
— Это я попросил для страховки, — спокойно пояснил гоблин. — У нас действует жесточайший запрет гоблинам покидать свои кварталы.
— Даже для вас?
— Даже для меня. На случай любых осложнений, мне нужно было выглядеть жертвой, а не беглецом и нарушителем закона! Основная легенда — меня похитили и пытались вынести из квартала.
— А Робби? — удивился Гарри. — Если бы его поймали с этим мешком?
— Ну, его бы казнили, как злоумышляющего на расу гоблинов.
— Круто, — пробормотал Гарри.
Полное отсутствие даже намека на благородство со стороны гоблина своевременно напомнило, с кем собственно они имеют дело. Гермиона тоже была подавлена непритязательной простотой распределения рисков в этом мероприятии.
— Это ладно, — Поттер решительно отмел от себя моральную сторону вопроса, — нож-то как в жопе оказался?
— Гарри!
— Извини, Гермиона, вырвалось.
— Когда Робби уже вышел из квартала с мешком — на него напали, — виновато сообщил домовик.
— На него… на тебя, значит. Кто?
— Робби не знает. Их было несколько. В плащах и масках. Ростом чуть повыше Робби…
— Они что-нибудь потребовали?
— Нет. Они молчали, только сопели и кряхтели. Сразу начали бить и хватать. Робби оттолкнул тех, кто напал спереди и аппарировал. А ножик уже здесь обнаружился. До этого Робби его и не чувствовал.
— Угу. Ну да. "Есть упоение в бою и мрачной бездны на краю!" В такие мгновения даже нож в жопе не помеха.
— Гарри Поттер!
— Извини, Гермиона, вырвалось. Спасибо, Робби, можешь быть свободен.
На лице домовика медленно проступила маска ужаса и отчаяния.
— Я хотел сказать — иди работай, Робби! — быстро изменил формулировку Гарри.
Домовик с облегчением шмыгнул носом и с негодующим хлопком исчез.
— Кто же это мог быть?
Локтеворот отрицательно покачал головой.
— Я не знаю.
Сыграло ли роль то, что в начале встречи Гарри усиленно вслушивался в магическую сущность носатого гостя или просто его восприятие обострилось от осознания серьезной опасности, но юный маг вдруг понял, что гоблин врет.
— Мистер Локтеворот, мы так не договаривались, — он немного повысил голос, — кто это может быть?
Гоблин вдруг побледнел и вжался в кресло, словно хотел спрятаться в нем от испытующего взгляда Гарри.
— Кто это был? Отвечай! — в полный голос рявкнул Гарри.
Гоблин вдруг схватился за горло, словно в приступе удушья.
— Гарри, осторожнее! С ним что-то не так!
Девушка прыгнула прямо через стол, заслоняя собой Локтеворота от потрошащего взгляда Поттера.
— Что ты делаешь? — изумился Гарри. — Я его и пальцем не тронул!
— Подожди, подожди, — бормотала девушка, отдирая руки гоблина от его же горла. — Тихо! Спокойно! Он уже не спрашивает. Он уже не спрашивает. Постарайся дышать. Дыши же, черт возьми!
Гоблин безобразно распахнул рот и, наконец, первый глоток воздуха со страшным хрипом прорвался в его легкие.
Гарри рухнул обратно в кресло. Разыгравшаяся сцена навела его на странные мысли. Пока девушка приводила гоблина в чувство, массировала и растирала его грудь и шею, Гарри быстро обдумывал и сводил воедино все, что им известно. И к тому моменту, как их гость стал вновь пригоден для общения, он уже знал, как построить продолжение разговора.
— Видимо я не ошибусь, если предположу, вы находитесь под заклятием.
Локтеворот пару раз опасливо кашлянул и негромко уронил:
— Если бы только я…
— Так-так, — быстро соображал Гарри, а Гермиона внимательно наблюдала за самочувствием гостя. — Не только вы? Много гоблинов? Большинство?
— Все, — хрипло выдохнул тот.
— Значит, никакого раскола в расе гоблинов нет, — сообразила девушка.
— И вы знаете тех, кто наложил на вас это заклятие…
— Гарри, он опять синеет!
— Это не вопрос! — тут же поправился Гарри. — Вам запрещено произносить их имя. Это я понял. А написать?
Уже не синий, а весьма зеленоватый гоблин поднял руки. Все пальцы на них безвольно повисли вниз.
— Ногой!
Ноги у гоблина безвольно скрючились.
— Носом?
Нос повис не хуже ног.
— Значит, членом у тебя тоже не получится…
— Гарри Поттер!
— Извини, Гермиона, но я обязан перебрать все варианты. Тем более что я читал где-то, что в старину тайные послания делали мочой на снегу…
— Гар-р-р-ри!
— Все-все. Не буду. Значит все осязательные способы под запретом. Ни сказать, ни спеть, ни нарисовать, ни написать. Неужели они все предусмотрели? А если по буквам попробовать? Знаешь, Гермиона, есть такая детская игра…
— Гарри, я до пятого класса училась в обычной школе, как и ты!
— Ах, да. Я и забыл. Давай по буквам.
Локтеворот с опаской смотрел на них.
— Эй.
Нет реакции.
— Би.
Нет реакции.
— Си, Ди, Е…
Гоблин опять схватился за горло.
— Хватит, Гарри! Мы так убьем его.
Гарри разочарованно отвернулся от задыхающегося гоблина. Гермиона уже вновь хлопотала над ним.
Впрочем, кое-какой результат есть. Буква «Е». Кто же из магических существ есть на эту букву? Вот черт! Кроме Ёжиков ничего в голову не лезет. Ёжики, блин. Вот привязались!
***
Спустя пару часов гоблина в сопровождении двух дюжин гвардейцев отправили обратно. Дальнейшее общение с ним дало кое-какие сведения и детали, но по главному вопросу они так и не продвинулись. В итоге раса гоблинов оказалась ни при чем. Живут взаперти, от управления банком их отстранили, странное заклятие лишило их возможности сопротивляться врагам и уничтожило, как самостоятельную силу в магическом мире.
Гарри дал своим гвардейцам на выполнение задачи ровно минуту. Аппарировать к самому входу в квартал, закинуть туда мешок с Локтеворотом и тут же аппарировать обратно. Если они не справятся за минуту, то он поймет, что на них напали, и последует туда сам. Точнее, они последуют с Гермионой.
К счастью все обошлось благополучно. Спустя полминуты после аппарации доблестные гвардейцы благополучно вернулись и доложили, что мешок с гоблином закинули удачно. Далеко улетел.
Гарри поежился, слегка сочувствуя Локтевороту и подозревая, что тот больше никогда не примет приглашение посетить этот замок.
***
После ужина Гарри попробовал подлизаться к Гермионе, но та, все еще рассерженная на него из-за похождений в Косом переулке, была непреклонна.
— Мистер Поттер! За ваше бессовестное вранье вы приговариваетесь к наказанию!
— Говори, я все приму! — Поттер, дурачась, бухнулся на одно колено.
— Не думай, что легко отделаешься, потому что я серьезно обижена.
Гарри вздохнул. Его надежды на страстные игры этим вечером таяли как весенний снег.
— Ты должен придумать и выразить любовь ко мне каким-нибудь необычным или скажем так, странным образом. Так, как этого не делал еще никто в мире!
— Как это?
— Не знаю. Придумай сам. Напиши, спой, станцуй или еще там что-то, но так, как не делал еще никто!
— Ну, Герми-и-и…
— Никаких Герми! Или будешь лишен тесного общения со мной, пока я тебя не прощу сама. А это произойдет не раньше чем через неделю, вот!
И гордо вздернув носик, она проследовала на выход их зала.
— И времени у вас, мистер Поттер — до утра!
Она показала ему розовый вполне симпатичный язычок и скрылась за дверью спальни.
Блин, вот придумщица.
Последние надежды растаяли как последний снег. Последний снег — весенний снег. Кажется, он уже делал такое сравнение. Эх, снег-снежок, белая метелица… Стоп! Есть идея…
***
Утром Гарри галантно встретил девушку у спальни и предложил ей утреннюю прогулку. При этом был удивительно настойчив в вопросе одежды. Теплые сапожки, пушистое манто, беличья муфточка… Гермиона была заинтригована, поэтому не возражала, хотя накануне днем стоял густой морской туман и моросил мерзкий дождик.
Они вышли из замка. И девушка невольно вскрикнула от удивления. Вокруг царила роскошная зима. Ровная пелена снежного покрова толщиной фута полтора. Одетые в зимний искрящийся убор сосны и ели. Заиндевевшие камни стен и низкое зимнее солнце, освещающее это великолепие.
Гермиона с удовольствием вдохнула пронзительно свежий зимний воздух.
— Да, ты сумел меня удивить, Гарри, но где же твое признание в любви?
Тот с важным видом предложил ей руку.
Они пошли по свежерасчищенной дорожке вдоль крепостной стены, вышли на набережную и остановились у наклонного раската земляного вала. Вокруг царила та нежная дымка, которая бывает морозным утром, но если приглядеться, то становилось видно, что все это зимнее великолепие находится в непосредственной близости к замку, а вдали темными мазками темнеют насквозь промокшие ноябрьские берега озера.
Но Гермиона не смотрела на ноябрьские берега. И на сверкающее великолепие наколдованной зимы она тоже не смотрела. Ее взгляд был прикован к снежному покрову раската, на котором желтела надпись крупными буквами:
ГЕРМИОНА! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
Надпись была выполнена желтой брызчатой струей, довольно горячей, судя по глубине ее проникновения в сугроб!
— Эт-т-то что такое? — слегка заикаясь от обалдения, поинтересовалась она.
— Это признание в любви! — радостно ответило ей Гарри. — Так еще никто не делал!
Щеки Гермионы стремительно краснели. Но Поттер не обратил на это должного внимания и наклонился, чтобы поцеловать…
— Ну, уж это дудки! — оттолкнула его возмущенная девушка.
— Что случилось, Герми?
— Что эт-т-то такое, мистер Идиот? Что это за гадость? — взорвалась она, наконец.
— А что такое? Ты же сама просила, чтобы странным способом…
— Не корчи из себя дурака! Да я просила чтобы было необычно, чтобы было романтично, но… мне… мне и в голову не могло придти, что ты будешь мочиться в сугроб, чтобы вывести мое имя и признаться в любви! Захотелось воплотить в жизнь старую пошлую хохму вроде: «писать кипятком»? Изволь немедленно перекопать и уничтожить эту гадость!!!
Гермиона оттолкнула парня и побежала во внутренний двор обратно в замок. Отбежав шагов двадцать, она повернулась и метнула в Гарри свою меховую муфточку.
— У-у-у, дурак противный!
В ответ на это раздался заливистый хохот. Гарри выбирался из сугроба, мотал головой и ржал до слез. Ему было не остановиться, хотя он и пытался вставить в свой смех что-то вроде: «Герми, погоди… да я не то… да ты не так…». И прочее столь же невнятное, а потому делающее его смех еще более обидным.
Девушка взлетела вверх по лестнице и прижала нос к оконному стеклу. Глаза ее покраснели от обиды. Она согревала руки дыханием и бормотала про себя:
— Засранец, ну надо же додумался! Конь педальный! Животные инстинкты у него проснулись… Но подумать только, какая же у него струя… Такое просто не в силах человеческих… Гадость, гадость и еще раз — гадость!
Тем временем Поттер выбрался из сугроба, обшарил глазами все окна замка, нашел ее и замахал руками.
— Перепахивай давай… конь, — пробормотала Гермиона.
Гарри наклонился и вытащил откуда-то из снега здоровую бутылку Огневиски.
— Только хлебни, только попробуй… конь… лось… олень...
Но Гарри и не думал пить. Он выдернул пробку и, ловко орудуя бутылкой, пошел вдоль надписи.
Прошло совсем немного времени, и надпись на снегу приняла такой вид:
ГЕРМИОНА! Я ТЕБЯ ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ!
Новое слово ОЧЕНЬ тоже было выведено желтой брызчатой струей весьма горячей, судя по глубине проникновения в сугроб…
