В качестве подарка

Пока Гермиона сидела, склонившись над Омутом Памяти, Гарри расхаживал по залу, лениво ковыряясь в вазочке с мороженым. Первоначально в ней было девять шариков, теперь уже оставалось не больше трех, да и те были изрядно обгрызены со всех сторон. Наконец, девушка выпрямилась, отставила Омут в сторону и глубоко вздохнула. — Советовал же мне Снейп, мол, бери Поттера и дуйте в кругосветное, — пробормотала она озадаченно, — и надо же мне было отказаться, дуре такой… — Что ты сказала? — не расслышал Гарри. — Качество мыслезаписи отличное, говорю, — громко отозвалась Гермиона. — Как будто за твоей спиной стояла. Так и хотелось тебя за ушко потеребить. Поттер подошел и с готовностью подставил ей ухо. — Тереби, мне не жалко. — Сейчас уже расхотела. К тому же знаю я тебя — ты меня сразу в спальню потащишь, мистер маньяк, а нам надо обсудить очень серьезные вопросы. — Вот потом бы и обсудили. — Будешь приставать, вообще оставлю без сладкого. — Не оставишь, — легкомысленно возразил Гарри. — Почему это? — Потому что я неотразимый, брутальный и ласковый. Гермиона коварно улыбнулась. — Интересно, а что ты вообразил себе под понятием сладкого? — и показала на столик с десертом. — Мороженое, что же еще, — чуть обиженно буркнул Поттер и плюхнулся в соседнее кресло. Они немного помолчали. Весь этот легкий треп лишь на несколько мгновений прикрыл их главную озабоченность и тревогу. Омут Памяти, стоящий на столике, красноречиво напоминал о ней. — После рассказов Крокера и Робардса многое стало понятно, — приступила девушка к серьезному разговору, — но многое по-прежнему в тумане. — Ну, давай по порядку, — перебил ее Гарри. — Пудинг дядюшки Лаогэра изготавливают лепреконы. Это раз. Для этого пудинга используют кровь христовых младенцев магов, зараженную паразитами. Магов держат предположительно в зеленом доме, разрисованном цветочками… — Это трехлистный клевер, Гарри! — …Пусть это будет трехлистный клевер. Не возражаю. Возможно, в этом доме скрывается и Струпьяр. Наверняка, дом охраняется. Либо самими лепреконами, либо дружками Струпьяра. И еще неизвестно, кто из них хуже. Так? Чего мы еще знаем? — Еще мы знаем, — приняла эстафету девушка, — что эти самые лепреконы держат под контролем гоблинские кварталы, банк Гринготтс, министерство, и почти всех магов из Косого и Лютного переулков. Так же они активно засылают продавцов пудинга во все известные магические поселения и места компактного проживания магов. В Хогсмите этих торгашей ловят регулярно, по несколько раз в неделю. И есть заразившиеся маги, которые или были слишком беспечны, или не вняли предупреждениям. Их приходится отправлять в Мунго, а значит, они пополняют армию рабов лепреконов. — А почему их отправляют в Мунго? Чем они опасны среди нормальных людей? — Они пытаются заразить всех, до кого могут дотянуться ногтями или зубами. Пытаются поранить себя и других, чтобы передать паразитов прямо из крови в кровь. — Бр-р-р-р, мерзость! — Не то слово. Таким образом, ползучее заражение магического мира продолжается. Оно дало сбой только в Хогвартсе и Хогсмите, где им противостоит Армия Дамблдора и педагоги школы. Что из этого следует, сэр? — Из этого следует, что именно там надо ожидать очередной удар лепреконов, — мрачно кивнул Гарри. — Точно! Я рада, что мы понимаем друг друга с полуслова. Теперь о противоядии. — А что, о противоядии? Снейп же, вроде, сделал его? — Гарри, на одного только Крама у него уже истрачено больше двух пинт зелья, а полного результата, так еще и нет. Профессор начал опасаться, что требуется объем зелья, сопоставимый с объемом всей кровеносной системы человека. Это больше шести пинт, Гарри! — Ничего себе! Шесть пинт на одного мага? А сколько уже зараженных? Сотни, если не тысячи. Тут и десять лабораторий не справятся! — Я тебе о том и толкую. Снейпу срочно нужна серьезная помощь. Иначе за оставшиеся четыре месяца мы почти никого не спасем. Они замолчали, прикидывая мрачные перспективы. — А тебе не кажется странным, зачем они это вообще делают? — Что делают? — Зачем они пытаются захватить весь магический мир и подчинить всех магов? Ну, золото гоблинов и банка они уже захватили. Чего им еще от нас надо? — Хм, — Гермиона задумалась, — тут возможны разные варианты… — Например? — Например, они боятся нашего возмездия. Если один маг смог отнять у них золото, то это могут сделать и другие. Значит, надо нас превратить в рабов, а может быть и уничтожить для верности. — Какой-то резон в этом есть, — признал Гарри. — Теперь давай обобщим, что мы знаем о самих лепреконах? — Что они коротышки. — Не смешно, Гарри. Давай серьезно. — Ну-у-у… знаем, что они умеют колдовать, но их магия отличается от нашей. — Они умеют аппарировать, только по-своему… — Боятся железа… — Это недостоверно. Ножиками они хорошо владеют, сам знаешь. — Гоблинские ножи сделаны не из железа. — А их собственные ножи? На поясе видел? — А вот про них никто и ничего не знает, — пожал плечами Гарри, — ни Крокер, ни Робардс. — Неизвестное оружие вдвойне опасно, — назидательно изрекла Гермиона. — Учту, — с самым серьезным видом кивнул ей Поттер. — С тобой невозможно серьезно разговаривать! — Ну, Герми, ну не злись. Ну, зачем мне знать об их ножиках? Я что, врукопашную с ними драться собираюсь? Гарри пересел в кресло к девушке. Та недовольно фыркнула, но подвинулась. — Как ты думаешь, а сам Струпьяр отравлен? Вопрос был интересным. Девушка вспомнила рассказ Риты Скиттер о встрече с загримированной Нарцисой и ее любовником. Сопоставила с другими сведениями, и покачала головой. — Похоже, что нет. — Вот и я думаю, что нет. Но тогда это лишь добавляет вопросов. Почему всех магов травят, а этих нет? — Ты хочешь сказать, что это некий союз недобитых Пожирателей с лепреконами? — Точно, Гермиона, я именно так и думаю! — И у тебя есть версия? Гарри, молча, кивнул. Глаза его горели от азарта. Спроси меня, так и кричали они. Спроси, я знаю, я догадался! От неприятного предчувствия Гермионе вдруг совсем расхотелось спрашивать, но отступать было уже поздно. — Ну и о чем ты догадался? — через силу спросила она. — Пожиратели ищут Старшую палочку, Гермиона! Они хотят продолжить дело Темного Лорда! Девушку тут же бросило в жар, а щеки залил предательский румянец. Увлекшийся Гарри этого не заметил и развил свою мысль. — Палочка исчезла после победы. Недобитые Пожиратели или их тайные сообщники украли ее и спрятали. Но этого им было недостаточно. Палочка не стала их слушаться. Им надо было победить или убить меня, только тогда Старшая палочка начала бы им служить. И тогда меня подставили перед министерством, добились моего ареста и попытались отравить. Благодаря твоему плану, я выжил, хотя официально меня как бы похоронили. Я представляю, какие у них были рожи, когда палочка и после моей смерти отказалась их слушаться! Поттер злорадно захохотал. Гермиона выдавила из себя подобие улыбки, хотя сидела, ни жива, ни мертва. — Тогда они сообразили, что с моей смертью не все чисто и начали искать следы. Видимо, ты попала под подозрение и за тобой организовали слежку. Вот примерно в это же время гоблины почувствовали угрозу. Пожиратели ли нашли лепреконов и предложили им свой союз или наоборот — этого мы не знаем, но такой союз состоялся. И двоих магов мы знаем наверняка. Это Струпъяр и Нарцисса. — Нарциссе это зачем нужно? — осторожно спросила Гермиона. — Да ты чего, Герми? — возмутился Гарри. — Она для себя старается. А может быть и для Люциуса. Она все же из древнего магического рода. И хочет вернуть положение своей семье. А егеря этого она, наверняка, просто использует, как дурачка. Ну и попутно получает удовольствие… — Мистер циник! Как вы бойко размышляете на эти темы. Я просто начинаю опасаться вашей фантазии! — А, по-моему, все логично, — уперся Гарри. — Время покажет, — уклонилась от ответа Гермиона. Она еще сама не определилась, помогает ей эта версия Поттера решить проблему Старшей палочки, или загоняет ее в тупик. Надо было все обдумать. Девушка прекрасно помнила, что права на ошибку у нее нет. Предупреждение Гарри висело над ней как Домоклов меч. — Ну, так что делать-то будем? — прервал ее мысли Поттер. — Пора тебе воскреснуть, Гарри, — с грустью признала девушка. — Уже слишком много людей знает твою тайну. И среди них много врагов. — А, может быть, наоборот? Нам обоим пора сгинуть? Ты хоть поняла, что мы здесь уже никогда не станем для остальных своими? Вот это поворот! Девушка вся похолодела. — Что ты хочешь этим сказать? — Как к тебе отнеслись ребята из АД, когда узнали о том, что ты стала темной колдуньей? Гермиона молчала, кусая губы. — А как отнеслись к нам Крокер и Робардс? Девушка только тяжело вздохнула. — За ними сотни лет предрассудков и страха перед темными магами. Неужели ты думаешь, что для нас они сделают исключение? — Сначала нам надо разобраться в самих себе, а потом уже думать об отношении к нам окружающих, Гарри! — Гермиона в волнении сжимала и разжимала пальцы. — Для тебя темная магия — это что? Гарри с недоумением взглянул на девушку и пожал плечами. — Ну-у-у… новые возможности, новое волшебство, новая власть над материей и пространством, да много всего. — А я, кажется, поняла, что это нечто большее, Гарри. Темная магия сама по себе это, конечно то, что ты сказал: власть, возможности. Это все так. Но главное, что это еще и возможность выбора, Гарри! — Возможность выбора? Ты о чем? — Приверженец светлой магии всегда остается на светлой стороне. Он может быть хорошим человеком, и он может быть плохим человеком, но магия привязала его к себе и он формально всегда на стороне света. У него нет выбора. Другой маг может изначально встать на путь зла и окунуться в изучение темных сил. Темная магия примет его и втянет в себя без остатка. Он навсегда погрязнет в ее пучине, внушая ужас и отвращение всем светлым магам. У него тоже нет выбора. И только такие как мы, рожденные светлыми магами и инициированные темной магией, можем по своему выбору решать, какой путь избрать и каким силам отдать свое мастерство… — Ты хочешь сказать… — То же самое, что говорил тебе профессор Дамблдор. Помнишь, ты мне на втором курсе рассказывал? Человека определяет не набор его умений и знаний, а только его выбор между добром и злом. Недаром сам Дамблдор, будучи могучим темным магом, всю свою жизнь служил силам добра. Это его выбор. А что предлагаешь выбрать ты? Равнодушие? Предательство? Гарри сидел в задумчивости. Он не возмущался в ответ на обвинения девушки, не возражал поспешно, дабы его не заподозрили в малодушии. Он взвешивал на своих внутренних весах весьма потемневшей совести слова Гермионы, пытаясь понять и самого себя и окружающий мир, с которым он вошел в совсем другие взаимоотношения. Он думал. Гермиона, к сожалению, слишком хорошо понимала его. Она только что выковывала перед ним чугунные формулировки нравственного выбора, но так уж ли верит в них она сама? Не сидит ли и в ее душе страх, что за такое право выбора придется заплатить слишком многим, если не всем? В ее мироощущение ведь тоже уже проник тонкий яд осознания собственной исключительности и огромных возможностей. Не хочется ли и ей просто отстраниться от всех земных проблем и вести жизнь полубогов, не вмешивающихся в мелкие людские распри? Перед ними же море магии, из которого можно черпать всю жизнь. Можно даже поставить себе целью создание нового магического мира. Чистого, юного, справедливого, не отягощенного злом и насилием… как этот… Она только что обвинила Гарри, чуть ли не в предательстве. А сама она кто? Девушка, чувствуя раскаяние, обняла Гарри и уткнулась носом ему в ключицу. — Извини, я не права, наверное… Юный маг погладил ее по щеке. Глаза его смотрели куда-то вверх. — Да нет, ты все правильно сказала. Наверное, я просто немного устал от вечных приключений и подвигов. Но своих же мы не бросим… Помнишь, как у Киплинга? — …? — Бежать ли нам к желтым гнилым болотам и питаться там лягушками и ящерицами, или принять бой с дикими собаками, моя Акела? Гермиона шмыгнула носом, отерла непрошеную слезу и, пытаясь попасть ему в тон, нетвердым голосом ответила: — Мы примем бой, мой Маугли! — За всю стаю?! — голос Поттера зазвенел под сводами зала. Гермиона почувствовала прилив сил. — За всю!!! — За робких и трусливых, за больных и недужных, за старых и немощных, за малых волчат и беспомощных щенков? — Да! За друзей и за врагов, за преданных и за предавших, за сытых и за голодных, и даже за тех, кто не хочет, чтобы за них бились! — Клыком к клыку, Багира! — Когтем к когтю, мой маленький брат! — Плечом к плечу, Ракша! — За всю стаю… Они встали коленками на кожаные подлокотники кресла, вскинули вверх сплетенные руки и, глядя друг другу в глаза, в которых уже плескалось бесшабашное злое веселье, хором выкрикнули: — …МЫ ПРИНИМАЕМ БОЙ!!! И с караульной башни замка горны эльфийской гвардии серебряным ревом отразили в небеса их боевой клич!