***
Луна Лавгуд в сопровождении танни Атти вошла в келью старейшины друидов почтеннейшего Дамми и остановилась у порога, впившись взглядом в седовласого старца. — Кого ты привел, Атти? — Сестра светлейшей дочери Дану — леди Лавена — попросила о встрече с вами, почтеннейший? — без выражения произнес танни. — И ты просто так привел ее сюда, не предупредив меня? — в голосе старца послышались гневные нотки. Танни Атти уперся взглядом в пол, лицо его было неподвижно и равнодушно. — Извините его, пожалуйста. Это я настояла на визите к вам, а он по некоторым причинам не смог отказать мне, профессор, — Луна улыбнулась одними губами. Старец посмотрел на девушку испытующим взглядом. Потом перевел взгляд на Атти, оценил его отсутствующий вид и поинтересовался. — Чем это вы его? — Обычный Империус, господин директор. Показалось Луне или нет, но она была готова поклясться, что под бородой и усами старца промелькнула улыбка. — Вы меня именуете странными титулами, леди Лавена, и каждый раз разными. Давайте договоримся, что меня зовут Дамми. Приставку «почтеннейший» можете не произносить, если она вам не нравится. — Не будете же вы отрицать, что вы это… — Буду отрицать! Прозвучало это у старца негромко, но непреклонно. — Я готова называть вас так, как вам удобнее, уважаемый Дамми, — сдалась Луна, показывая всем ее видом, что собеседник ее ни в чем не убедил. Старик кивнул и откинулся на спинку своего кресла, сложив руки на животе. — Что привело вас ко мне? Лавена наставила палочку на Атти: «Оглохни!». — Я шла к вам, как к своему учителю, как к другу, а теперь даже и не знаю, как поступить. Дамми пожевал губами, размышляя. — Вы вмешались в опасные и грозные процессы, милейшая Лавена… — Я не Лавена, меня зовут Луна Лавгуд. И мне прекрасно известно, что светлейшая Греине, которой морочат голову, как морочили и мне, совсем не Греине, а темная колдунья Гермиона Грейнджер. И еще я знаю, что к городу приближается темный маг Гарри Поттер. И вся интрига со мной и Грейнджер была затеяна только для того, чтобы избавиться от темных магов, потому что ни лепроханы, ни местные друиды не знают надежных средств борьбы с ними. Я шла к вам, чтобы разобраться в самой себе, потому что никак не могу заставить себя сделать то, что я сделать просто обязана и для самой себя и для мира магов. Но я не могу, понимаете? Не могу выбрать! Лицо Луны напряглось от внутреннего волнения, на нем проступила тревога, граничащая с отчаянием. Последние слова она почти выкрикнула. Дамми указал девушке на кресло напротив своего. — Сядьте. Выпейте воды. Или вина? От вина Луна отказалась, но сесть согласилась. — Вы шли ко мне, как к другу, хм… мое положение верховного друида этой страны и ответственность за судьбы ее народа накладывают серьезнейшие моральные ограничения на любые действия, которые могут быть использованы ему во вред. С другой стороны мне не чужды некоторые идеи гуманизма, которые пока отсутствуют в императивах морали народа лепроханов. Их еще только предстоит заложить и закрепить в памяти народа. А сделать это можно только в будущих поколениях лепроханов, а точнее полукровок лепроханов и той расы, которая станет для них донором тех качеств, которые появляются вместе с семейным укладом жизни. Луна сделала нетерпеливый жест. — Это понятно. А что при этом случится с той расой, которая должна осчастливить лепроханов этим самым семейным укладом? Она должна, говоря проще, поделиться с ними золотом и самками? Вы ушли от одной расы к другой, признав в лепроханах победителей? Дамми покачал головой, словно уговаривая непослушного ребенка. — Вы не хотите понять меня и обвиняете в том, чего я не совершал. Нападение на мир магов произошло без моего ведома. Война сейчас в самом разгаре, и прекратить ее вот так вдруг, уже не удастся. Война, как и большинство процессов, имеет свою логику и свою последовательность этапов и событий, нарушать которую опасно. — И в чем же здесь опасность? — Любая война должна быть закончена. Вмешательство в ее нормальный ход чревато тем, что ее окончание отложится на неопределенный срок или же состояние войны между расами в нее вовлеченными и вовсе станет перманентным, превратится в войну на истощение или до полного уничтожения одной из сторон. — А сейчас, по-вашему, профессор, войну еще можно закончить при сохранении обеих рас? Дамми не ответил, но по его лицу вновь скользнула неопределенная улыбка. — Мне кажется, что мы отвлеклись от проблемы, которая привела вас ко мне. Если я правильно понимаю, то в вас борется чувство долга, которое требует от вас разрушить козни лепроханов, и глубокая личная неприязнь к двум темным магам — Гарри Поттеру и Гермионе Грейнджер. Так? Луна даже покачнулась. Удар был, что называется, не в бровь, а в глаз. Старик лаконично и предельно четко обозначил проблему, в наличии которой она сама себе так долго не хотела признаться. Хочет ли она помочь отряду магов, вторгшихся в страну лепроханов? Да. Хочет ли она разрушить козни врагов и излечить зараженных магов? Ну, конечно. Желает ли она изгнать врагов и не дать им ограбить ее мир? Вне всякого сомнения. При этом хочет ли она помочь хоть в чем-то темному магу Гарри Поттеру и темной волшебнице Гермионе Грейнджер? Нет, нет и еще раз нет! Ни за что! Старец прочитал эти мысли на лице девушки как в раскрытой книге. — Как давно вами овладела такая нетерпимость по отношению к ним? — С тех пор, как я заподозрила, что они темные маги. — Точнее! — Точнее? М-м-м… нет, не помню. Дамми помолчал и, глядя девушке в глаза, произнес: — Решать, конечно, вам, леди. Но если вам нужен дружеский совет, — он сделал ударение на слове «дружеский», — то я думаю, что вам не стоит вмешиваться в события, в таком состоянии духа. Предоставьте всему идти своим чередом. Может быть, вам покинуть город и вернуться к воротам? Примкнете там к основному отряду. Готов помочь вам в этом. Луна поднялась и направилась к выходу. На пороге она остановилась и обернулась к старцу. — Это именно дружеский совет? — Не сомневайтесь. Кстати, еще два совета. Если что-то из имущества Грейнджер попало в ваши руки, верните ей, пока не поздно. И постарайтесь вспомнить более точно, с какого события началась ваша неприязнь к темным магам. Взгляд Дамми был благожелателен, но в тоже время пронзителен, словно он пытался донести до собеседницы что-то сверх того, что было сказано. — Спасибо, профессор, — задумчиво кивнула Луна и прикрыла за собой дверь. Танни Атти остался безвольно стоять в келье верховного друида…***
Отряд самообороны Хогвартса, нарушив все боевые порядки, сгрудился на берегу озера. Взбаламученные, перемешанные с грязью и илом воды его вздымались мириадами пузырей, словно огромный кипящий котел, полный Оборотного зелья. — Надо что-то делать! — причитала Макгонагал. — Они же все утонут! — Неизвестно, что хуже, — раздался рядом с ней тенор Флитвика, — если утонут, то не смогут нас убить. И наоборот. — Что вы такое говорите, Филиус! Одно дело сражение, а тут такая катастрофа! Надо попытаться спасти кого возможно. Наконец удалось заполучить для переговоров старшую русалку, но на беду Магконагал с трудом разбирала ее отрывистое стрекотание. Пришлось звать на помощь флотоводца — главного тритона. Его речь была более удоборазбираема, и с грехом пополам удалось договориться. Пока шли переговоры, пузыри из затонувшего состава почти прекратились и вода даже начала постепенно высветляться. — Боюсь, уже поздно кого-то спасать, — звучным баритоном высказался Аберфорт, вглядываясь в мутные глубины, — странно, что никто из них не открыл двери и не попытался выбраться. Там же опытные маги. Они могли применить Пузыреголовые заклинания или что-то вроде этого. — Может быть, им запретили покидать сокровище, — возразил Флитвик, — они же все под контролем, который по внешним проявлениям не слабее Империуса. Тем временем тритоны начали обследовать затонувшие вагоны, пытаясь своими трезубцами поддеть и открыть запертые двери. Полчаса прошло в томительном ожидании. — Даже если они применили Пузыреголовое заклинание, то больше чем на час его не хватит, — волновалась Макгонагал. — Надо срочно что-то решать. Тем временем отряд Малфоя на фестралах, который все это время кружил над местом крушения, наконец, не выдержал и пошел на посадку. На поляне перед озером воцарилась напряженная тишина. Отряды самообороны сгруппировались и немного отступили назад вдоль берега, ощетинившись палочками, а два десятка всадников, спешившихся со своих крылатых исчадий, компактной группой встали на опушке рядом с лесом. От них отделилась одинокая фигура и, помахивая тростью, направилась прямо в сторону Макгонагал. — Мистер Малфой, не ожидала встретить вас на таком удалении от вашего родового поместья! — намек директрисы был более чем прозрачным. — Вам, как я вижу, тоже пришлось пренебречь указами министерства, уважаемая профессор Макгонагал, — парировал Люциус, сделав небрежный жест в сторону школьного и хогсмитовского ополчения. Минерва поджала губы. — Кто ваши спутники? — Меня сопровождают представители родов, уцелевшие в войнах и послевоенных чистках. — И все чистокровные, как я понимаю. — Кажется, есть пара полукровок, — вежливо улыбнулся Малфой, — но в целом вы угадали. — Это было несложно. Малфой решил, что пора поменять тему беседы, которая становилась все более и более напряженной. Поэтому он вежливо улыбнулся, показывая, что оценил находчивость своей собеседницы, и перешел к делу — Как это ни странно, но сейчас мы фактически являемся союзниками, поэтому предлагаю обратиться к делам насущным. Директриса поджала губы, но согласно кивнула головой. — Вам удалось проникнуть в вагоны? — поинтересовался Люциус, подходя к кромке воды. — Нет. Тритоны не справились. — Надо поднять один из вагонов и попытаться открыть его. Быстро обсудив варианты и составив план операции, приступили к его наиболее сложной части. Наиболее сильные маги из числа преподавателей и из отряда Малфоя выстроились на берегу. Коллективным «Асцендио» им удалось вытолкнуть один из вагонов из воды и подтянуть его вплотную к берегу. Перепробовали массу заклинаний, но дверь в вагон открываться не пожелала. — Бомбарда Максима! Смятая взрывным заклинанием дверь провалилась внутрь вагона. Сотни палочек, направленные в зияющее отверстие, были готовы раскатать в тонкий блин любого противника, но в вагоне царила мертвая тишина. Лишь безжизненная груда ящиков виднелась в глубине, да стекали ручейки грязной воды из невидимых отверстий в полу вагона. Лицо Люциуса все больше мрачнело. Забрались в вагон и осмотрели его изнутри. Никого. Ни живых, ни мертвых. — Надо поднимать другой вагон, — заявила Макгонагал, — возможно, в этом не было охраны и сопровождающих. — Подождите! Вытащите на берег несколько ящиков. Осторожно вынесли тяжелые поцарапанные и местами треснувшие ящики. — Диффиндо! — наотмашь хлестнул заклинанием Люциус. Ящик раскололся пополам и из него на землю посыпался песок. Простой речной песок, в котором не было ни крупинки золота. — Диффиндо! Диффиндо! Остальные ящики имели то же самое содержимое. — Все понятно, — Малфой вщелкнул палочку в трость, — они обманули нас, как последних дураков! Хогвартс-экспресс использовали, как отвлекающий маневр. Золото отправили каким-то другим путем, и остается только гадать, каким именно. Минерва чувствовала досаду и облегчение одновременно. Золота нет, но и погибших нет. Хотя трудно сказать, хорошо это или плохо…