***
Светлейшая Греине внимательно наблюдала за Лавеной все то время, которое она провела в зале. Поведение названной сестрицы ей все больше и больше не нравилось. Первые сомнения появились вскоре после неудачного опыта по возвращению памяти. Неудачного? Или удачного? Поведение Лавены после того случая довольно сильно изменилось. Сначала Греине заметила, что та начала все чаще уединяться и под любым предлогом сокращать время, которое они проводят вместе. То у нее голова болит, то спать хочется… Почувствовав неладное, Греине стала внимательнее наблюдать за поведением подруги и довольно быстро убедилась, что та старательно заставляет себя делать вид, что ничего не изменилось. Следит за своей речью и поведением. Но время от времени забывается и тогда в ее манерах проскакивает что-то мучительно знакомое, но совершенно необъяснимое и чуждое окружающей среде. Ну, например, она не раз заставала Лавену сидящей на каменных ступеньках у окна своей комнаты или просто на лестнице. Зачем, если есть удобные мягкие кресла? Или это привычка из их прошлого? Того самого, которого они лишились, оказавшись в храме. Но подобная привычка не свидетельствует об аристократическом воспитании. Скорее наоборот. Были и еще звоночки, которые мало-помалу заставили сомневаться в том, что Лавена ведет себя с ней честно и искренне. Наконец, звоночки эти превратились в совершенно отчетливый сигнал тревоги, и Греине поняла, что за названной сестрой надо следить. Поэтому походная сумка оказалась в руках Греине не утром, как планировала Лавена, а через минуту после того, как та покинула зал. Схватив отдаленно знакомую вещь, светлейшая Греине поспешно удалилась в свою комнату, запечатав дверь магией. Осмотрев сумку со всех сторон, она осторожно открыла ее и заглянула внутрь. И ничего не увидела. Туманная пелена затянула просвет сумки, скрывая ее содержимое от нескромного взгляда. Немного поколебавшись, девушка осторожно коснулась ее пальцами, готовая отдернуть руку, но пальцы спокойно проникли в сумку, не ощутив никакого сопротивления. Некоторое время она исследовала содержимое, засовывая руку все глубже и глубже. Вскоре рука погрузилась по самое плечо. Тогда она опомнилась и начала выкладывать содержимое сумки перед собой на стол. Гора вещей росла добрых полчаса. Закончив досмотр, Греине для верности потрясла сумку, перевернув ее вверх дном. К ногам ее выпал длинный узкий сверток, тщательно завернутый в ткань…***
Поттер с Арланом подобрались к воротам города шагов на пятьдесят. — Замри! — приказал Гарри своему спутнику. — И ни звука! Он знал, что Гермиона где-то близко. Он всем своим существом чувствовал присутствие своей девушки в этой крепости. Оставалось лишь разобраться в местном градостроительстве и понять, где находится Гермиона. Вытащив палочку, Гарри начал «думать» крепостную стену и все, что за ней скрывалось. Минут пять ушло только на то, чтобы настроиться. То ли свойства материи здесь отличались от мира магии, то ли отсутствие постоянной практики сказывалось, но далось это проникновение Поттеру как никогда тяжело. С тупой иглой в виске и тяжело стучащим сердцем он, наконец, проник своим внутренним зрением в крепостную стену и начал ее исследовать, пропуская сквозь сознание сотни кубических ярдов каменной кладки. Время от времени в этой толще попадались узкие кривые коридоры, ведущие из внутреннего двора к бойницам, столь же узкие лестницы и какие-то небольшие пустоты, размером с чулан для метел в Хогвартсе. Но все это пустовало. Ни единой живой души не нашлось в каменном чреве крепостной стены. Лишь сверху на ней через каждые пятьдесят-шестьдесят ярдов стояли часовые, опираясь на тяжелые копья или луки. Поттер расширил глубину своих поисков. Теперь его сознание скользило по площади за стеной. Он ожидал обнаружить здесь коновязи с дремлющими лошадьми и шатры, набитые до зубов вооруженными лепроханами. Но вместо этого обнаружил лишь поддоны с кирпичами, предназначенные то ли для ремонта стены, то ли сложенные в ожидании какого-то строительства. Все. Дальше он продвинуться не смог. Надо попасть внутрь города, чтобы продолжить поиски. — Что-то подозрительно тихо и пусто на стене и за ней, — буркнул Гарри, выныривая из своего темного исследования. Показалось ему, что Арлан вздохнул с облегчением, или нет, но перебежчик был настолько сильно повязан обетами, что обращать внимание на его вздохи, не было никакого смысла. Меж тем бравый Арлан сумел-таки выполнить свое обещание Атти и на подходе к столице выпустил из походной сумки сигнального зиберлота. Обеты, наложенные на двуличного танни, промолчали, потому что никаких враждебных поручений магическое насекомое не получило. Оно само по себе было самодостаточным сигналом для Атти: «Скорпиус у крепостной стены столицы!» И теперь Арлан стрясся от волнения, плохо понимая, чего ждать дальше, и кого ему нужно больше опасаться, свирепого Скорпиуса или хитроумного и непредсказуемого танни Атти…***
Танни Атти, так до конца и не понял, что с ним произошло, и как он оказался в келье почтеннейшего Дамми. Старец лишь немного пожурил его за неосторожность, но в чем она состояла, уточнять отказался. Воспоминания Атти обрывались на том, что он вернулся от почтеннейшего Дамми во дворец и идет на вечерний доклад к светлейшей Греине, попутно обдумывая, как приступить к поиску Горщака. Все. В дальнейших воспоминаниях зияла преогромная дыра, восполнить которую он не мог, несмотря на все усилия. О Горщаке старец ему как раз напомнил. И не просто напомнил, а приказным тоном потребовал решить эту задачу в первую очередь, не влезая до поры до времени, ни в сражения с отрядом британских волшебников, ни в интриги против темных магов. Все это Атти очень не нравилось. Никогда раньше почтеннейший Дамми не влезал в дела светской власти, оставаясь лишь советником по наиболее сложным или важным вопросам. А теперь после обряда омоложения он лез и в вопросы стратегии и в вопросы тактики. Так недолго от мечты на верховную власть, скатиться до состояния мелкого порученца при великом друиде. И что этот старик с ним сделал? Память стер? Зачаровал его воспоминания? Зачем!? Скрепя сердце, Атти подчинился старцу, признав, что в настоящее время ему не обойтись без его помощи, но на будущее пообещал себе, что при первой же возможности откорректирует жизненный путь старца, секвестировав его до возможного минимума. Он уже собирался нырнуть в боковую дверь замка, как вдруг у его щеки мягко зажужжал зиберлот от Арлана. — Вот значит как, — пробормотал он, — на ловца и зверь бежит…***
Поттер и Арлан подкрались вплотную к воротам и вдруг они распахнулись к ним навстречу! Гарри отпрыгнул назад, выставив вперед палочку. Скорпионье жало над его головой угрожающе зашипело. Арлан растерянно застыл на месте, не понимая, что делать. Из ворот показалась маленькая процессия. Четыре факельщика с двумя факелами каждый и запахнутая в плащ фигура, следующая за ними. Факельщики воткнули факелы в специальные уключины у подъездной дороги, поклонились и вернулись в крепость. Человек в плаще приблизился к Поттеру шагов на пять и низко поклонился. — Кто ты? — не опуская палочки, поинтересовался Гарри. Пока он понимал только то, что это не Гермиона. Человек откинул капюшон. Арлан со смешанным чувством узнал Атти. Но почему он тут? Почему нет Греине, которая должна сражаться с этим Скорпиусом? Хитроумный подонок опять все переиграл-переиначил? — Кто ты? — холодно спросил Поттер, не отвечая на поклон. — Я посланец моей госпожи — светлейшей дочери богини Дану. — Вот как? — Гарри уже слышал об этой дочери от Арлана. — И зачем тебя послала твоя повелительница? Ты так эффектно появился… — Я послан в качестве парламентера. Наша повелительница желает удержать тебя от рокового шага, который погубит некую Гермиону Грейнджер… Поттер одним огромным прыжком подскочил к «парламентеру» и схватил его когтями за горло. Жало рассерженной змеей шипело у него над правым ухом. — Я сровняю с землей весь город вместе с этой вашей повелительницей, если с головы Гермионы упадет хоть волос! — прошипел он в лицо посланцу. — Верю! — прохрипел Атти. — Но Грейнджер умрет раньше, чем ты минуешь крепостную стену! — Мерзавцы! Что вы с ней сделали? — Гарри невольно ослабил хватку. — Она жива и здорова, — быстро проговорил Атти. — Наша повелительница предлагает тебе сделку! — Как я могу проверить твои слова? Ваша раса отличается редкостной подлостью, чтобы можно было поверить вам на слово! — Отпусти меня! Я предъявлю тебе доказательства… Поттер разжал когти и оттолкнул «парламентера». — Если не убедишь меня — убью тебя первым. Атти, покачиваясь и потирая шею, повернулся к воротам и свистнул. Два стражника, придерживая за локти, вывели к нему какое-то непонятное существо. Внешне он был похож на огромное насекомое вроде муравья. Чем ближе его подводили, тем явственнее проступали в его силуэте черты человека. Это опять была смесь денотата и десигната, а значит, это был маг, прошедший через барьер Дану. — Кто это? — хрипло спросил Поттер. — Подведите его ближе, — махнул стражникам Атти. В неверном свете факелов Гарри все же узнал пленника лепроханов. — Драко, это ты? — Да, Поттер, это я. Поттер помолчал и задал самый главный для себя вопрос. — Ты видел Гермиону? Что с ней? — Да, — кивнул блондин, — я видел ее, она жива. Поттер схватил Атти за плечо и оттащил его на несколько шагов в сторону. — Я слушаю предложение вашей повелительницы…