Храбрый(Brave)

Когда Джон, полный идей и перегруженный заметками к постам в блоге, сделал паузу, чтобы проверить свою электронную почту, он был поражен. За два часа после написания этого поста он получил 197 комментариев. И когда он набрался смелости открыть их (будь храбрым, напомнил он себе), подавляющее большинство из них были положительными. Это может сработать. Он не удивился, услышав Грега Лестрейда в 6:10. Ну, или совсем немного. После похорон они обменялись всего четырьмя текстовыми сообщениями, но если что-то и могло разозлить сомневающихся в Шерлоке, то это была запись в блоге Джона Ватсона — «Шерлок был невиновен», — так что он не особо удивился звонку Лестрейда. Джон все еще не был до конца уверен, какую позицию Лестрейд (сейчас он не мог думать о нем, как о Греге) принял в дебатах — он или не он, — но предпочел дать ему презумпцию невиновности. Когда появился Джон, Лестрейд был самым близким к тому, кого Шерлок мог назвать другом. Он видел Шерлока за работой над бесчисленными делами, а в ту ночь позвонил заранее, чтобы предупредить их. Нет, думал Джон, направляясь к пабу, если он мог (в основном) простить Майкрофта, то был более чем готов дать Лестрейду презумпцию невиновности — до определенной степени. И поэтому он с готовностью скользнул рядом с ним на табурет у бара, вежливо кивнув, когда давал свой заказ бармену: — Как дела? — Я в порядке, учитывая все обстоятельства, — сказал Лестрейд, — но, боюсь, ты сошел с ума. Джон почувствовал, как его брови приподнялись: — Ну и дела, Грег, почему бы тебе не сказать то, что ты на самом деле думаешь? — Я просто хочу знать, что, по-твоему, ты делаешь, открывая эту банку с червями, Джон. Все только начинает успокаиваться. — Ты хочешь сказать, что я не могу писать в своем собственном блоге? — Нет, это не мое дело, — отозвался Лестрейд. — Я спрашиваю, чего ты надеешься достичь? Людей, которые думают, что Шерлок — мошенник, не убедят новые истории. Мы с тобой оба знаем, что он был настоящим. Он никак не мог выдумать все дела, которые раскрыл, тем более что он решал нераскрытые дела, которые лежали у нас в архиве еще до его рождения. Но... — он сделал паузу, чтобы оглядеться вокруг и убедиться, что никто не сидит слишком близко, — ...дела с Мориарти? Это те, в которых всерьез сомневаются. Джон просто спокойно кивнул: — Я это знаю. Точно так же, как знаю, что у меня нет ресурсов, чтобы копаться в любом из них, по крайней мере, в одиночку. Но что я могу и сделаю, так это докажу, что методы Шерлока были настоящими. У меня есть его блог и заметки о сотнях дел, над которыми он работал. Что я могу сделать, так это поделиться с людьми его методикой. Если он использовал, я не знаю, сигаретный пепел в качестве улики в X случаях и был последователен во всех из них, разве это не доказывает, что он ничего не выдумал? Ты видел его точно так же, как и я — достаточно было одного взгляда на человека, и Шерлок мог определить все: от его семейного положения до образования и того, что он ел на завтрак. Когда я познакомился с ним, ему потребовалось около тридцати секунд, чтобы рассказать мне о проблемах моей сестры с алкоголем, ее разводе, моей военной службе, психосоматической хромоте и моем психотерапевте — все это по моим волосам и телефону. У других людей, возможно, в голове нет целых энциклопедий, как у него, но это не значит, что они не смогут понять, как он складывал кусочки воедино. — В том-то и дело, Джон. Большинство людей не смогут. Видит бог, я никогда этого не делал. — Это потому, что он никогда не удосуживался объяснять; он недостаточно замедлялся. У него было бесконечное терпение для поиска данных, но не для людей — это одна из причин, по которой Донован настолько его ненавидела. Но только нехватка социальных навыков не означает, что он был мошенником, или что он все выдумал. Я просто хочу доказать, что он... он был экстраординарным. Он встретил пристальный взгляд Лестрейда, не дрогнув, просто сделал глоток из своей пинты и стал ждать. — Он и был таковым, — наконец сказал Лестрейд. — И я полагаю, что если ты просто пытаешься просвещать общественность, да поможет тебе бог, в этом нет ничего страшного. Но сохрани тебя господь, Джон, если ты разместишь в своем блоге хоть что-то, дающее основание для судебного преследования... Ты же знаешь, что у нас уже были люди, которые подавали иски относительно пересмотра их дел, верно? Джон кивнул: — Держу пари, что ни один из них не преуспел. Он был настоящим. — Был, — согласился Лестрейд. — И ему повезло, что он нашел такого друга, как ты. — Как будто я хоть что-то сделал, — фыркнул Джон. — Кроме редких медицинских заключений я просто бегал и делал заметки. — Ты сделал большее. Ты заставлял его замедлиться настолько, чтобы остальные из нас время от времени могли его нагонять. Он на самом деле делал паузу, чтобы что-то тебе объяснить, — ты хоть понимаешь, насколько это было необычно? До того, как ты появился, мне везло, если я вообще что-то от него вытягивал, а потом мне обычно приходилось записывать, чтобы я мог воспроизвести это на понятной людям скорости. Ты сделал его лучшим человеком. Джон сделал еще один глоток пива: — И много пользы это принесло любому из нас. Его все равно каким-то образом заставили совершить самоубийство, и почти вся страна считает, что он был фальшивкой. Я ничего не смог остановить в ту ночь, Грег, но сейчас сделаю все, что смогу. Мне это необходимо, и он этого заслуживает. — Тогда ладно, — согласился Лестрейд. — Что я могу сделать, чтобы помочь? # Джон испытал еще одно не-удивление, когда, вернувшись домой, обнаружил возле него знакомый черный седан. На мгновение он порадовался, что выпил всего один бокал, прежде чем открыть дверь и нажать кнопку лифта. — Майкрофт, — произнес он, входя в свою маленькую стерильную квартирку. — Большинство гостей стучат. — Разумеется, я так и сделал, Джон, но, поскольку вас не было дома, а ваши очаровательные соседи бросали на меня неприязненные взгляды, я подумал, что вы не будете возражать, если я войду. В конце концов, у вас нет ничего, стоящего кражи. Джон вздохнул и бросил ключи на столик возле двери: — Это не улучшает ситуацию, Майкрофт. Я думал, что именно вы — тот брат, у кого имеются манеры? Или вы просто не считаете меня достаточно важным, чтобы стряхнуть с них пыль? Раздражающий мужчина задумчиво склонил голову набок, наблюдая за ним: — Напротив, я считаю вас практически членом семьи. — Это еще более страшная мысль, чем раньше, учитывая, что вы делаете с семьей, — парировал Джон, — не говоря уже о том, что я был только другом вашего брата. — Единственным другом, — поправил Майкрофт, — и наследником той части его трастового фонда, которой он мог управлять. Я не могу за вами не присматривать. — Как я уже сказал, это страшно, — сказал Джон, отказываясь позволить мужчине поколебать его. — Не хотите ли чаю? Или чего-нибудь покрепче? — Я думаю, что сегодня вы уже достаточно выпили, но чай был бы чудесен. — Я выпил одну пинту с Лестрейдом, — запротестовал Джон, — и немного виски чуть раньше — из бутылки, которую вы подарили мне на день рождения, в ней осталось всего на три пальца. Если вы боитесь, что это какая-то предалкогольная опасная ночь... — Нет, нет, ничего подобного, — успокаивающе отозвался Майкрофт. — Но я подозреваю опасность другого рода. Джон вздохнул и вышел из-за стола в свою крошечную кухню: — Это из-за той записи в блоге, верно? Ну, как я уже сказал Лестрейду, я не планирую заниматься ни одним из дел Мориарти, я не собираюсь вмешиваться в активные дела, я даже не собираюсь наполнять его новыми историями, которым никто не поверит. Я просто хочу дать людям основания поверить, что он был настоящим, потому что мы оба знаем, что так и было. Майкрофт сделал паузу, словно переводя дыхание, и Джон почти увидел, как тот перестраивает свои мысленные аргументы. — И чего вы надеетесь этим добиться? Джон облокотился на стойку: — Я не уверен, что это вообще что-то даст, Майкрофт. Это просто то, что мне нужно сделать. Мне не следовало оставлять его одного в ту ночь... — Я не думаю, что у вас был выбор, — сказал Майкрофт. — И это дало вам время навестить меня. Джон взглянул на него: — Надеюсь, вы не ждете извинений. Потому что вы их не получите. — Совсем наоборот, все, что вы сказали той ночью, было правдой. Это была прекрасная демонстрация вашей собственной дедукции. Очевидно, вы хорошо усвоили уроки Шерлока. — Не забывайте об армии, — сказал Джон, снова поворачиваясь к чайнику. — Или о медицинской школе. — Тем не менее, — не согласился Майкрофт, — вы, очевидно, многому научились у моего брата. — Так и есть, — Джон налил воду в кружки и отнес их обратно в гостиную вместе с чайными пакетиками (хотя бы для того, чтобы увидеть реакцию Майкрофта). — И в этом-то и суть. Если бывший военный врач может изучить дедукцию, то это смогут и читатели моего блога. Я просто хочу доказать, что у него была надежная методика. Ему не нужно было являться мошенником. Даже не касаясь Мориарти — потому что это не та тема, которую я буду готов обсуждать в течение нескольких месяцев, если вообще когда-нибудь буду, — я смогу доказать, что Шерлок знал, что делал, и не потому, что он сжульничал и сначала просматривал ответы в конце... или писал их сам. Майкрофт поморщился, глядя на свой чай, но осторожно сделал глоток: — Вы не боитесь ответной реакции? Джон покачал головой: — Это достаточно долго заставляло меня молчать. Если человек не готов сражаться за своих друзей, за кого он будет сражаться? Я хочу сделать это для Шерлока. Мне нужно это сделать. Майкрофт наклонился вперед, чтобы поставить на стол свой почти нетронутый чай: — Тогда очень хорошо. Но постарайтесь не наделать глупостей, доктор. Я обещал своему брату, что буду присматривать за вами, если с ним что-нибудь случится. Джон моргнул: — Что ж, полагаю, я это ценю, но я просто пишу посты в блоге, а не направляюсь на поле боя. — Словесные сражения могут быть такими же кровавыми, как и сражения боевыми патронами, Джон. Я просто прошу вас помнить, что у Шерлока были враги, которые могут обидеться на ваши попытки очистить его имя, и призываю вас быть осторожным. — А если я скажу, что и так уже слишком долго осторожничал? Майкрофт поднялся на ноги: — Тогда возникает вопрос, почему вы до сих пор не вернулись в 221B. Спасибо за... чай. Джон не пошевелился, когда Майкрофт вышел. Однако, вставая, чтобы поставить чайник и выпить чашку хорошего чая, он признал, что тот в чем-то прав. Если Джон собирался быть храбрым, пришло время вернуться на Бейкер-стрит. # Следующие несколько месяцев стали откровением. Джон посмеивался над собой, но эта запоминающаяся мелодия «Храбрый» стала практически его лейтмотивом. (Однако он смеялся добрых пять минут, когда узнал, что певица изначально написала песню, чтобы побудить друга-гея раскрыться, — учитывая слухи, которые все еще ходили о нем и Шерлоке, он мог оценить иронию.) Джон определенно чувствовал себя изгоем перед началом этого своего маленького крестового похода. До некоторой степени, он все еще им являлся, но решил это игнорировать. Он находил саму Работу слишком интригующей, чтобы беспокоиться. (Теперь он даже мысленно начал называть ее с большой буквы.) То, что началось как план по очищению имени Шерлока, само по себе стало полноценным образованием, и Джон увлекся. Он начал, как и планировал, с написания обучающих постов. Он чувствовал себя так, словно снова находился в школе, писал рефераты, объяснял вещи в самых простых терминах, используя примеры, экстраполируя различные интерпретации, которые допускали данные. Когда это было возможно, он использовал реальные случаи (с измененными именами, потому что быть храбрым — это не то же самое, что быть глупым). Он даже, когда мог, использовал медицинские примеры, потому что диагностировать болезнь по ее отдельным симптомам было все равно, что определять место преступления по его уликам. В конце концов, детективы-консультанты не обладали монополией на дедуктивные рассуждения, и никто не мог поспорить с его медицинской квалификацией. Чего Джон никак не ожидал, так это того, что попытка воспроизвести работу Шерлока — наблюдения и выводы, которые он делал с такой легкостью, — окажется захватывающей. Точно так же, как, изучая медицину, он начал диагностировать незнакомцев на улице, Джон обнаружил, что наблюдает за людьми совершенно по-новому. Он замечал потертости на обуви, износ одежды. Он замечал нервные привычки, такие как обгрызенные ногти или потертые украшения из-за накручивания на пальцы. Он начал уделять больше внимания одежде людей. На самом деле, это было почти так, словно Шерлок все время шептал ему на ухо. Джон был доволен реакцией на свои первые посты в блоге. Если не считать шквала жалоб на то, что он не рассматривал проблему Мориарти / Рича Брука, и резких обличительных речей в духе «Шерлок был мошенником», большинство людей довольно быстро признали, что он обсуждал методологию, а не пытался защитить конкретные дела. И он решительно отказывался комментировать, когда пресса задавала вопросы, и никогда публично не говорил о Шерлоке. Храбрый или нет, но некоторые вещи были слишком болезненными. Однако интерес к его сообщениям в блоге оказался настолько несомненным, что Джон посвятил себя тому, чтобы сделать свои посты максимально информативными. Он писал о способах определить, когда кто-то лжет. Как распознать маскировку. Он говорил о том, как улучшить свои навыки наблюдения, как тренироваться, чтобы улучшить свою кратковременную память. Он даже говорил о Чертогах Разума. (Джон даже не осознавал, что это «реальная» вещь вне головы Шерлока, но теперь понял идею метода локусов для хранения воспоминаний, и даже сам начал им пользоваться. Он лишь жалел, что не знал об этом, когда работал над своей медицинской степенью, запоминая все эти списки частей тела и симптомы болезней.) Ему подумалось, что диапазон тем, исследуемых им в любое время, стал достаточно широким, чтобы произвести впечатление на Шерлока. Джон купил руководства для обучения полицейских детективов и пролистал их. Он пересмотрел свои навыки в химии, чтобы воссоздать некоторые эксперименты Шерлока. Он обнаружил, что читает обо всем: от моды до отраслевых опасностей для здоровья и типов волокон в коврах. В целом, он создавал совершенно новое образование как для себя, так и для своих читателей. Его поразило то, что другие люди, похоже, тоже находили это полезным. Он начал получать запросы по конкретным темам. (Некоторые из них он использовал, а некоторые нет — в конце концов, он пытался облегчить остановку преступлений, а не их совершение.) После того, как он получил несколько запросов насчет видео, он спросил об этом своего веб-мастера и, вуаля, видеоблоги. В тот день, когда Джон получил первую просьбу выступить с лекцией, он чуть не упал от шока. Он? Джон написал в ответ, что, к сожалению, он не является Шерлоком Холмсом. (Печатая, он усмехнулся, представив, как Шерлок читает лекцию. К ее окончанию вся аудитория была бы либо в слезах, либо в коме.) Нет, ответили ему. Мы хотим вас. Мы очень впечатлены продуманностью деталей и глубиной анализа в вашем блоге и хотели бы послушать вас лично. Немного успокоившись, он написал ответ, сказав, что не может публично говорить о Шерлоке. Когда они ответили, что их интересует не Шерлок, а его собственный опыт... Ну, это было почти так же сюрреалистично, как проснуться в Англии после ранения в Афганистане. Полная смена парадигмы. Вскоре он стал получать регулярные запросы на лекции по искусству дедукции. Его блог посещали и на него ссылались полицейские сайты по всей стране. А потом и по всему миру. Внезапно у него появилась собственная репутация детектива, пусть даже он никогда не работал с реальными случаями. Или он этого не делал, пока не получил фотографии с места преступления в Бристоле с просьбой о помощи. К своему изумлению, он смог точно определить след, оставленный убийцей при третьем выстреле. Оказалось, что проведенные за изучением дел и методов Шерлока Холмса более шести месяцев действительно оказались познавательными. Предложение книгоиздателя, желающего превратить его записи в блоге в книгу, почти не стало неожиданностью. Почти. К тому времени, как Шерлок был мертв уже год, Джон приобрел репутацию серьезного дедуктивно мыслящего человека — серьезного, потому что он пояснял все на языке, понятном каждому. Однако ему становилось еще грустнее от осознания того, что Шерлок был гораздо лучше. За исключением того, что Шерлок никогда не замедлялся настолько, чтобы достаточно объяснить, и, конечно, никогда не предлагал показать кому-либо другому, как он делает то, что делает. Джон мог только гадать, насколько иначе все могло бы сложиться, если бы он так поступал. # С ростом репутации Джона (что все еще его удивляло) было только вопросом времени, когда Новый Скотланд-Ярд свяжется с ним ради помощи в расследовании. — Ты шутишь. Лестрейд покачал головой: — Нет, нам не помешал бы свежий взгляд, и это твой. Пожалуйста, Джон, ты приедешь? Джон стоял посреди 221B и пытался не поддаться чувству дежавю: — Я думал, мне это запретили? Что вам было приказано под страхом смерти и безработицы никогда больше не обсуждать дело с гражданским консультантом за исключением специального допроса? — Это было до того, как ты совершил чудо и создал себе репутацию серьезного аналитика, — сказал Лестрейд, после чего на его лице промелькнула слабая усмешка. — Не помешало еще и то, что ни одно из старых дел Шерлока не было отменено. Ты основал свой блог на его дедуктивных навыках и не только сам становишься знаменитым, но и его работа поддерживает тебя. — Роли поменялись, он поддерживает меня, — отозвался Джон, пытаясь улыбнуться в ответ, но вместо этого испытывая тоску. — Я никогда не думал, что буду скучать по тем дням, когда все считали меня просто напарником. — Ты доказал, что являешься кем-то большим, — заявил ему Лестрейд. — Знаешь, я не думал, что ты сможешь это сделать, в тот первый день в пабе, когда ты мне сказал. Я никогда не был так рад ошибиться. Ты доказал, что методы Шерлока были основаны на научных фактах, и ты сделал это без конфронтации с репутацией Шерлока — и восстановил ее, не говоря уже о своей собственной. — Не совсем, — не согласился Джон. — Я не касался фиаско с Мориарти / Ричем Бруком, и ты знаешь, что... — Да, Джон, но сейчас не время. Мне нужна твоя помощь с этим делом. У меня даже есть это, — он полез в карман пальто и вытащил конверт. Внутри было письмо-разрешение от (нового) главного суперинтенданта, уполномочивающее доктора Джона Уотсона выступать в качестве консультанта по делам, со списком гонораров, которые ему будут выплачены. — Все должно быть сделано по правилам, честно. Тебе придется заполнять свои собственные документы, и ты должен будешь подчиняться инструкциям, но не будет никаких вопросов о том, являешься ли ты официальным лицом. У меня имеется даже это. Еще порывшись в кармане, он протянул Джону удостоверение личности. Его собственное удостоверение личности, объявляющее его детективом-консультантом НСЯ[1]. Джон вскинул взгляд, чтобы встретиться с глазами Грега, почувствовав покалывание в глазах, когда он заморгал, чтобы их очистить: — Тогда ладно. Куда мы едем? И они отправились. # Первое место преступления было... сюрреалистичным. Мало того, что останки жертвы были оставлены особенно ужасным образом, что сделало это одной из самых кровавых сцен убийства, свидетелем которых был Джон (хотя это не шло ни в какое сравнение с полем боя), но реакция офицеров на месте была... интересной. С тех пор, как он работал с полицией над делом, прошел уже год, и за это время появилось много новых лиц. Тем не менее, до них доходили слухи, но также, вероятно, видели его блог, поэтому эти перешептывания и косые взгляды было легко понять и проигнорировать. Однако знакомые лица… Джон чуть не остановился, когда поднял глаза и увидел Донован, стоящую у полицейской ленты и наблюдающую за его приближением: — Не могли остаться в стороне? — Меня пригласили, — ответил он с тем же чувством дежавю. — Не могу понять, почему, — заявила она, скрестив руки на груди. — Вы не являетесь обученным профессионалом или кем-то в этом роде. Вы просто чокнутый любитель, каким был и Шерлок. Джон твердо и спокойно повернулся к ней, расправив плечи: — Вы ничему не научились, верно, Донован? Только потому, что вы ненавидели этого человека, вы не можете признать то, что он действительно блестяще раскрывал преступления — лучше, чем вы. Возможно, ему следовало бы задержаться, чтобы более тщательно объяснить свои методы отстающим детям, но это не значит, что то, что он писал на доске, было неправдой. Не вините его за то, что вы не смогли за ним угнаться. Я тоже не мог. Она усмехнулась, ее губы изогнулись в пародии на улыбку: — Тогда зачем вы нам вообще нужны? Он только вздохнул: — Потому, Донован, что за год, прошедший с тех пор, как моего лучшего друга затравили до смерти, я нашел время кое-чему научиться. Возможно, если бы вы потрудились сделать то же самое, я им не понадобился бы. Поверьте, у меня полно других дел... — Он вытащил свое удостоверение. — Мне разрешено находиться здесь. Теперь вы отойдете в сторону или продолжите поливать грязью? Она выглядела так, будто хотела возразить, но тут позвал Грег: — Давай, Джон, чего ты ждешь? — и Салли молча подняла полицейскую ленту, чтобы позволить ему войти. Джон кивнул ей и направился к месту происшествия, на ходу доставая латексные перчатки.