Храбрый(Brave)

Джон покинул клуб «Диоген» на ногах, которые слегка онемели, словно не совсем соприкасались с землей. Он все еще пытался усвоить все, что только что узнал, у него не осталось достаточно энергии мозга, чтобы управлять ногами, подумал он, почти хихикая. Должно быть, из-за шока, решил он, забираясь в ожидавшую машину с драгоценной флэшкой в кармане. Они были на полпути к Бейкер-стрит, когда он получил текстовое сообщение. Просьба от Грега о помощи в расследовании. Он заколебался — сможет ли он встретиться с Грегом прямо сейчас, когда это новое знание о прыжке Шерлока все еще затмевает его разум? Он мог бы отказаться под предлогом подготовки лекции, но... нет. Наклонившись вперед, он перенаправил водителя и вскоре оказался перед другим местом преступления. — Рональд Адер, — сказал ему Грег. — Застрелен в своем запертом кабинете на третьем этаже, без оружия в поле зрения. Никто не слышал выстрела, он был жив в 22:00, когда его жена легла спать, но мертв, когда его стали искать во время завтрака. Служанка сообщила, что слышала грохот около одиннадцати, но… он был каким-то странным. — Действительно, странно, — сказал Джон, оглядываясь по сторонам. — Шерлоку бы это понравилось. Слова вырвались прежде, чем он осознал. Он никогда не говорил о Шерлоке на месте преступления, но после просмотра видео он был настолько свеж в памяти… Он ощущался ближе, чем когда-либо за последние годы. Не обращая внимания на удивленный взгляд Грега, Джон начал бродить по комнате, останавливаясь, чтобы выглянуть в окна. Их было четыре, по одному с каждой стороны того, что, по сути, было комнатой в башне. Два окна были открыты, но снаружи не было ничего, что могло бы послужить укрытием для снайпера. На третьем, которое он осмотрел, в витражном стекле была заметна тонкая трещина. Склон холма был далеко, но… Джон оглянулся на тело, мысленно прослеживая траекторию, а потом посмотрел вниз себе под ноги. — Это был снайпер, — сказал он. — Он стрелял оттуда через открытое окно, а затем, когда Адер умер, выстрелил в подпорку для окна. — Джон указал на расщепленный кусок дерева, полускрытый в тени. — В стекле есть трещина от того, что окно захлопнулось. Должно быть, именно этот звук услышала служанка. Грег медленно покачал головой — сомневающийся, но не убежденный: — Снайпер? На таком расстоянии? Ночью? И калибр совсем неподходящий... Джон вернулся к окну, размышляя, затем решительно кивнул: — Я мог бы сделать этот выстрел с подходящим снаряжением, и у многих снайперов есть свое собственное специализированное оружие. Я знал человека в Афганистане, который модифицировал пневматическую винтовку для охоты — он мог делать невероятные выстрелы... — Его голос затих, когда он снова повернулся к жертве, напряженно размышляя. — У тебя есть пуля? Хокинс протянул ему пакет с уликами, и Джон тихо присвистнул: — Я… Тебе стоило бы проверить, в стране ли Себастьян Моран. Раньше он был полковником в армии, одним из лучших стрелков, которых я когда-либо знал, и... пользовался оружием, которое стреляло точно такими же патронами. — И вы просто случайно его знаете? — это была Донован, стоявшая в углу со скрещенными руками, как воплощение скептицизма. — Вы же знаете, что я служил в армии, — отозвался Джон, отказываясь обижаться. — Медик или нет, но я был лучшим стрелком в своем подразделении и получал некоторую дополнительную подготовку... часть из которой была от некоего полковника Себастьяна Морана. Я не говорю, что это он, но у него может быть для вас какая-то информация. Но действуйте осторожно. У него вспыльчивый характер. — Ты хочешь пойти? Поскольку ты его знаешь? — спросил Грег. Джон задумался: — Я... не знаю. У меня сегодня есть еще кое-какие дела… Позвони мне, когда найдешь его, и я сообщу. Грег кивнул, и Джон направился к двери. — О, и, Грег, ты не мог бы заехать ко мне попозже? Мне нужно показать тебе кое-что, не имеющее отношения к делу. Сняв защитную одежду, Джон вышел на улицу, щурясь от яркого солнца. Неужели сейчас только час дня? Казалось, что прошел уже целый день, а еще так много нужно было сделать. Машина, подвозившая его от Майкрофта, давно уехала, и он подумывал поймать такси, но при этой мысли по спине пробежала суеверная дрожь. Нет, сегодня он воздержится от такси и напоминания о Шерлоке и самоубийствах. Это был прекрасный день, и прогулка пойдет ему на пользу. Он двинулся по улице, напряженно размышляя. Утренние откровения немного изменят его стратегию ведения блога. Это видео было убедительным доказательством того, что Мориарти вынудил Шерлока, — неважно, как он себя называл. Если Джон все это время структурировал свои посты, чтобы заложить прочную основу, которая сводилась бы к поддержке его аргументов, то ему только что вручили часть, которая должна была все соединить. Это не изменит того, что он должен сделать, но ему нужно было убедиться, что все части связаны друг с другом. Он не мог допустить, чтобы какой-либо изъян в его аргументации, в его изложении ослабил его аргументы. Раньше он был уверен, что Шерлок заслуживает оправдания, но теперь? Теперь у него было убедительное доказательство того, что Шерлок заслужил все почести, которые он не получил. Невиновный. Настоящий. Ложно обвиненный. Хороший человек. Герой. И вот, пока он шел, Джон мысленно спланировал свою стратегию ведения блога. Он уже говорил о вынужденных самоубийствах (и, слава Богу, подумал он, что написал это до того, как увидел эту мучительную запись), поэтому его следующий пост будет… Молодой человек, бегущий по улице с телефоном возле уха, столкнулся с Джоном, сбив его с ног: — Простите, — сказал он, собравшись с силами и уже начав продолжать свой путь. — Вы же не пострадали, да? — крикнул он, отбегая. А потом он исчез, и Джон поднялся на колени с помощью удобной металлической ограды вдоль тротуара. Являлся ли он теперь невидимкой? Он устал от того, что его сбивали с ног люди, которые слишком торопились, чтобы даже остановиться… Джон остановился, уставившись на стену перед собой. Это было?.. Он обернулся, осматривая окна и крыши и... там было открытое окно с едва заметно колышущейся занавеской. Теперь пустое, он был уверен, но… он снова посмотрел на щербинку в стене, а потом вытащил свой телефон. — Грег? Я думаю, кто-то только что пытался меня застрелить. # Когда Джон вернулся домой, было уже гораздо позднее. Он все еще не знал, намеренно ли спас его сбивший с ног мужчина или это было случайностью, но он должен был быть благодарен. Судя по траектории, пуля прошла бы прямо через его голову, если бы он не упал. Тот факт, что пуля была того же типа, что и убившая Рональда Адера, тоже не улучшило его самочувствия. Тем не менее, флэшка все еще была у него. Это было одной из первых вещей, которые он проверил, хотя и не мог себе представить, зачем кому-то понадобилось бы ее красть (при условии, что они вообще знали, что она у него). В конце концов, это была только копия. Майкрофт легко смог бы дать ему новую. И все же, подумал он, одну вещь это упрощало. — Ты можешь подняться на несколько минут? — спросил он у Грега, когда машина подъехала к Бейкер-стрит. — Это важно. Вскоре он подключил флэшку к своему ноутбуку и предупредил Грега, точно так же, как Майкрофт предупреждал его: — Я только сегодня утром впервые увидел это и предупреждаю тебя. Это тяжело смотреть, но ты должен это увидеть, хорошо? — В чем дело, Джон? Мне нужно поймать снайпера. — Я знаю, но поверь мне — тебе действительно нужно это увидеть, — Джон включил видео, а затем отвернулся, чтобы налить спиртного в стакан, и поставил его рядом с рукой Грега. — Спасибо, но я работаю, Джон. — Я знаю, — сказал он, — просто нажми на воспроизведение. Джон не мог не смотреть, как видео снова воспроизводится, и это было так же мучительно, как и раньше. Он, пошатываясь, опустился на другое рабочее кресло, пока истекали последние минуты Шерлока. На этот раз, однако, Грег продолжил видео на его разговор с Шерлоком. Можно было слышать только сторону Шерлока, но Джон поймал себя на том, что воспроизводит свои реплики, а затем, когда Шерлок раскинул руки, можно было расслышать голос Джона, выкрикивающий его имя, после же не было ничего, кроме помех. Как и у Джона, первым действием Грега было схватить и выпить ожидавший его напиток: — Господи, Джон, — только и сказал он. — Я знаю. — Он был… Это был Мориарти. — Я знаю. — Господи... Он прыгнул ради нас. — Я знаю. Наступило долгое, бесконечное молчание, а потом: — Майкрофт? — Сегодня утром. Прочитав сегодняшний пост в блоге, он почувствовал, что пришло время. Грег выглядел таким же ошеломленным, как и Джон: — Он знал? — Он сказал, что поджидал подходящего момента, и я, наверное, могу это понять, но не думай, что я не сержусь на него за то, что он скрыл это от нас. — Особенно от тебя, — сказал Грег. — Ты заслуживал знать. Джон не был уверен, как на это реагировать. Часть его соглашалась, но на самом деле нужно ли ему было знать больше, чем детективу-инспектору, который бесчисленное множество раз рисковал ради Шерлока своей карьерой? Или женщине, которая была ему практически матерью? — Мы все заслуживали, — сказал он наконец. — Но теперь, когда я узнал, я позаботился о том, чтобы ты тоже это сделал — и миссис Хадсон, как только она вернется домой из магазина. Но дело в том, что я обсуждал это с Майкрофтом, и он согласен. Позже я опубликую это в своем блоге. — Да, да, верно… Это правильно, — Грег выглядел просто разбитым, когда кивнул с пустым лицом. — Господи, Шерлок. — Я знаю. Я бы сказал, что он выполнил свое обещание, верно? — Какое? — Он был не только великим человеком, Грег, он был хорошим. Необыкновенным. Грег запрокинул свой стакан, проглотив последние несколько капель на дне: — Да, он был таким. И ты тоже. Сделай одолжение и отправь мне сообщение, когда опубликуешь это. Я хочу видеть лицо Донован, когда она это увидит. Дикая ухмылка расплылась по лицу Джона: — О, да, но только если ты пообещаешь записать это для меня. — Договорились, — согласился Грег, а затем, завернувшись в свой авторитет детектива-инспектора, как в пальто, он пошел своей дорогой, оставив Джона снова пялиться на изображение на экране ноутбука: Шерлок, руки раскинуты для полета. # Остаток дня Джон работал над своим постом в блоге. Это была одна из самых трудных вещей, которые он когда-либо писал — и это после двух лет трудного, требующего напряжения всех сил письма. Теперь он вспомнил, почему теперь старался сохранять свои посты как можно более беспристрастными. Писать о фактах было удивительно легко. Писать сердцем... мучительно тяжело. Потому что в этот раз, как бы он ни старался придерживаться фактов, невозможно было написать о том, как Шерлок спрыгнул со здания — чтобы спасти Джону жизнь, не меньше, — и не проявить эмоций. Его вина, гордость и потеря пронизывали каждое предложение. Вступление буквально сочилось ими, истекая поочередно то приторной сладостью, то острой, горькой, кислой болью. Он активно боролся с этим постом. В какой-то момент он прошелся по комнате, отчаявшись, что когда-нибудь найдет нужные слова. Он хотел бы просто опубликовать видео без комментариев, как он это сделал со ссылкой на новости на следующий день после прыжка Шерлока, но обнаружил, что не может этого сделать. Он был обязан Шерлоку написать это, и написать хорошо. Пауза, достаточная для того, чтобы показать миссис Хадсон видео (для разнообразия угостив ее чаем), оказалась почти облегчением. Наконец, он включил песню, которая привела его на этот путь почти два года назад. И с рефреном, звучащим в его ушах («Скажи то, что хочешь сказать, дай словам вырваться наружу, честно, я хочу увидеть тебя храбрым..»), он начал писать. # Прошло почти два года с тех пор, как мой друг Шерлок Холмс прыгнул, разбившись насмерть, с больницы Святого Варфоломея. Как бы я ни пытался понять, почему человек, который, казалось, так мало заботился об общественном мнении, покончил из-за него с собой, у меня всегда оставались вопросы. Кусочки просто не складывались, и все, что у меня осталось, — это воспоминание о том, что он сказал мне по телефону прямо перед тем, как прыгнуть. Я никогда никому не рассказывал о том, что он сказал мне в те последние минуты. Не потому, что это было слишком личным или слишком тяжелым (хотя это было невозможно, невероятно тяжело), а потому, что именно в этот момент Шерлок Холмс впервые мне солгал. Да. Он солгал мне. И в течение последних двух лет я задавался вопросом, почему. Почему мой лучший друг солгал мне в тот критический момент? Даже будучи наиболее «бессердечным» (потому что он никогда не был по-настоящему бессердечен), Шерлок никогда не был жестоким человеком, а я не могу придумать ничего более жестокого, чем не просто заставить меня смотреть, как он убивает себя, но и сделать это еще тяжелее, предварительно солгав мне. Потому что в тот день Шерлок Холмс сказал мне, что он мошенник. Но зачем ему это было делать? Я обдумывал это снова и снова. Я просмотрел сотни дел, над которыми он работал, чтобы доказать, что он был настоящим. И он был таковым. Я никогда в этом не сомневался. Итак, если Шерлок не был мошенником (а он им не был), и если он не был жестоким (потому что он таковым не был), почему он выбрал именно этот момент, чтобы СОЛГАТЬ? Возможно, у меня никогда не будет ответов на все вопросы, но сегодня? Сегодня у меня есть некоторые из них. Теперь мне предельно ясно одно. Шерлок Холмс солгал мне, чтобы меня защитить. Шерлок Холмс спрыгнул с того здания, чтобы спасти мою жизнь, а также жизни двух других самых близких ему людей. Если это не поступок весьма заботливого человека, то я не знаю, что это такое. Я прошу вас посмотреть видео, размещенное ниже. Предупреждаю, что это душераздирающе. Это тяжело смотреть — самое тяжелое, что я когда-либо переживал. Но это показывает, почему ИМЕННО Шерлок Холмс прыгнул с того здания. И это не потому, что он был мошенником. Дело было не в том, что он не мог вынести такого поворота в общественном мнении, или из-за того, что ему было стыдно быть уличенным в преступлении, — потому что все это было неправдой. Нет, Шерлок Холмс прыгнул потому, что он был героем. Он умер, доказав, что на самом деле он был не только великим, но и по-настоящему ХОРОШИМ человеком, готовым пожертвовать собой ради других. Возможно, я никогда не пойму, почему он солгал мне, но я никогда не забуду. Спасибо тебе, Шерлок. # Тяжело вздохнув, он загрузил видео и собрался нажать ОПУБЛИКОВАТЬ, когда из дверного проема раздался голос: — На вашем месте я бы этого не делал, доктор Уотсон. # Рука Джона замерла, и он повернулся к двери: — Полковник Моран. — Рад снова видеть вас, Уотсон. Теперь уберите руку от ноутбука. Джон спокойно сделал то, что ему велели, не сводя глаз с человека, стоящего с пистолетом в его гостиной: — Вы теперь — литературный критик, Моран? Мужчина усмехнулся: — Едва ли — не то, чтобы написанное вами было именно литературой. Нет, я здесь, чтобы помешать вам совершить ошибку. Джон скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула: — Правда? И что же это за ошибка? — Его взбесило то, что Моран выглядел таким расслабленным, словно не воспринимал происходящее всерьез. — До сих пор ваш блог был, ну, почти забавным. Ваши маленькие попытки дедукции и раскрытия преступлений было достаточно интересно наблюдать. Поверьте мне, я не завидую вашей новой карьере, даже если она основана на работе лжеца, который стоил жизни лучшему человеку, чем он. Джон проигнорировал упоминание о Мориарти, хотя почти почувствовал, как скрипят его зубы: — Значит, вы здесь для того, чтобы критиковать. Моран покачал головой: — Нет, я здесь, чтобы дать вам шанс, Уотсон. Я не против того, что вы помогаете полиции сажать глупых преступников. Я имею в виду, что, на самом деле, они просто мешают нам, профессионалам. Большинство из них заслуживают быть пойманными. С моей точки зрения, вы делаете хорошую работу. — И все же, вы здесь, в моей квартире, с пистолетом, — сказал Джон, мысленно прикидывая, какие предметы в пределах досягаемости можно использовать в качестве оружия. — Я считаю, что он помогает людям сосредоточиться, когда я хочу, чтобы они обратили внимание, — заявил Моран. Джон, сохраняя вежливое выражение лица, кивнул: — Ну, я обращаю внимание. Вам нравится то, что я делаю, но вы против выкладки записи, которую я еще даже не опубликовал. — До сегодняшнего дня вы не нападали на моего босса. — Большинство людей, когда они не согласны, просто отправляют неприятные электронные письма. Моран улыбнулся: — Я не такой, как большинство людей. Думал, вы это помните. Перед глазами Джона промелькнули образы из Афганистана: — О, я помню. Я так понимаю, вы сейчас работаете на Мориарти, или на его сеть, или на кого-то еще? — Что-то вроде этого. А вы вот-вот совершите ошибку. Джон взглянул на экран своего ноутбука, курсор которого застыл над кнопкой опубликования: — Вы не хотите, чтобы я защищал Шерлока. — Я не хочу, чтобы вы мутили воду, публикуя информацию, которую лучше держать в секрете. Джон почувствовал, что его лицо приняло насмешливое выражение: — Вы ведь понимаете, что у нас свободная пресса, не так ли? И что, независимо от того, буду ли я защищать Шерлока или нет, в конце концов, это выйдет наружу? Моран наклонил голову: — Возможно. Но не сегодня, если только ты не хочешь травмировать свою бедную хозяйку, когда она придет и найдет тебя с дырой в голове и кровью повсюду. Очень грязно. — Вы скорее убьете меня, чем позволите мне написать сообщение в блоге, — Джон не смог скрыть недоверия в голосе. Не то, чтобы он не понимал важности этого поста со всеми его меняющими жизнь возможностями, но действительно? Стоило ли это того, чтобы его застрелили? Мориарти и Шерлок были мертвы. И это уже не изменить. — Это полностью ваш выбор, Уотсон. Вы можете продолжать делать то, что делаете, помогать сажать глупых плохих парней, спокойно жить своей тихой маленькой жизнью. Или вы можете начать раздувать вещи, которые лучше оставить в покое, что будет иметь очень плохие мгновенные последствия, — Моран переместил пистолет ровно настолько, чтобы привлечь внимание Джона. — Я просто пытаюсь быть другом, но это ваш выбор. Джон уставился на него. Серьезно? Если он опубликует эту запись в блоге, Моран действительно убьет его? Он повернулся, чтобы посмотреть на экран своего ноутбука, на сообщение, над которым он мучился, ожидающее обращения к миру. Потому что это был тот пост, который мог изменить мир, а не только его маленький уголок. Блог Джона приобрел превосходную репутацию, у него были последователи по всему миру. Репутация Шерлока, возможно, и не была всемирно известной до его прыжка, но сейчас она являлась таковой, и все это благодаря усилиям Джона. Если он сейчас умрет… как это повлияет на дело, над которым он так усердно работал последние два года? Укрепит ли его убийство репутацию Шерлока? Или все рассыплется? Ему нравилось думать, что он заложил прочный фундамент. Репутация Шерлока (и его самого) должна быть в безопасности. Зная общественное мнение, убийство, вероятно, поможет ее укрепить, подобно тому, как работы художника вырастают в цене после его смерти. Но если он сейчас отступит, о чем это будет говорить? Шерлок спрыгнул со здания, чтобы спасти мне жизнь, подумал он. Его друг, вероятно, хотел бы, чтобы он жил, чтобы продолжить Работу. Теперь он почти слышал его: — Работа важна, Джон. Меня не волнует, что люди обо мне думают. Кроме… Джона. Шерлок отдал свою жизнь, чтобы спасти жизнь Джона. И уж конечно, Джон мог бы сделать то же самое? Он снова посмотрел на Морана: — Вы мне не друг, — сказал он ему. — Но Шерлок им был. Быстро потянувшись, он нажал ОПУБЛИКОВАТЬ на экране своего ноутбука, а потом закрыл крышку, зная, что экран входа в систему задержит Морана, если он захочет попытаться удалить сообщение. Это выиграет время для того, чтобы видео попало в облако, или как там его называют. «Надеюсь, это станет вирусным и будет скопировано до того, как Моран или люди Мориарти смогут что-нибудь с ним сделать», — с тоской подумал он, когда позади него раздался шум, и все потемнело.