Храбрый(Brave)

Застонав, Джон пришел в себя, недоумевая, почему это показалось ему таким сюрпризом. Потом он вспомнил. Он ожидал быть мертвым... и с этой головной болью почти пожалел, что этого не случилось. Он поднял голову, смутно моргая, пока оценивал ситуацию. Он все еще находился в 221Б, но на этот раз был привязан к своему креслу. Моран стоял над его ноутбуком, ругаясь, и Джон почти улыбнулся разочарованию, с которым мужчина стукнул кулаком по столу. Прожив с Шерлоком восемнадцать месяцев, Джон стал экспертом по компьютерным паролям. Шерлок в итоге всегда их взламывал, но это занимало у него все больше и больше времени. Джон был уверен, что Себастьян Моран не обладал такими же навыками работы с компьютерами, как Шерлок. Стараясь не шевелить головой, он покосился на часы, пытаясь сообразить, сколько провел без сознания. Достаточно ли долго, чтобы слухи о его посте начали распространяться? Видео? Он не знал, как работает интернет (а знал ли хоть кто-нибудь?), но в подобных случаях был совершенно уверен, что чем дольше он будет работать, тем лучше. Кто-нибудь уже скопировал его, верно? Так что даже если оригинальное видео будет удалено, оно все равно где-то останется? Не забывай про Майкрофта, сказал он себе, пытаясь думать сквозь ослепляющую головную боль. У него имеется оригинальное видео. Даже если что-то случится с Джоном, он позаботится о том, чтобы его опубликовали. Конечно, он так и сделает. Так что все будет в порядке. Так почему же он все еще здесь? Почему Моран все еще его не застрелил? — У вас отключен Caps Lock? — спросил он, когда Моран снова ударил кулаком по столу. — Иногда это затрудняет ввод правильного пароля. Моран с рычанием повернулся к нему: — Вы должны убрать этот пост. — Зачем мне это делать? — мягко спросил Джон. — Потому что я убью вас, — сказал мужчина с угрозой в голосе. Джон пожал плечами, насколько позволяли веревки на его плечах: — Ну, честно говоря, я думал, что я уже мертв, и с этой головной болью вы окажете мне услугу, так что, честно говоря, я не вижу никакого стимула, чтобы я вообще захотел убрать пост. Моран шагнул вперед, нависая с привычной легкостью: — О, я мог бы дать вам стимул, Уотсон. Я знаю много способов сделать так, чтобы эта маленькая шишка на голове показалась незначительной. Я могу познакомить вас с такой болью, какой вы никогда раньше не испытывали — вы думал, что быть застреленным — это плохо? Детская игра по сравнению с тем, что я могу сделать. Я пытаюсь быть приятным и позволить вам легко отделаться, но поверьте мне. Я не обязан. Откинув голову назад, чтобы посмотреть вверх, когда тот произносил свои угрозы, Джон почувствовал еще большее головокружение, поэтому он уставился прямо перед собой на грудь Морана: — Я вам верю, всему этому, — сказал он. — Что заставляет меня задуматься, почему вы до сих пор меня не убили. Разве у Джима не было бы под рукой действительно первоклассных хакеров, которые могли бы удалить этот пост в блоге без моей помощи? Или у вас нет его адресной книги? Теперь Моран просто смотрел на него, нахмурив брови: — Вы хотите, чтобы я вас убил? — Вы имеете в виду, кроме как для остановки этой головной боли? Не особенно, — ответил Джон. — Но это не меняет того факта, что я не предам своего лучшего друга. Я написал этот пост для него. Я только сегодня утром узнал, что он прыгнул, чтобы спасти мне жизнь, и… Я за это перед ним в долгу. Стрелок, уставившись на Джона, выглядел так, словно хотел выдирать у себя волосы: — Так вы не думаете, что он хотел бы, чтобы вы, черт возьми, поступили сейчас разумно? Разве он не хотел бы, чтобы вы остались в живых? Джон начал кивать, но передумал, когда в голове вспыхнула боль: — Я уверен, что так и было бы, но он не может принимать такое решение. Кроме того, разве вы не собираетесь в любом случае меня убить? Моран прислонился к столу и выглядел совершенно сбитым с толку: — Да, таков был план, но вы меня интригуете, Уотсон. В этом нет никакого смысла. — Если хотите, можете винить сотрясение мозга, — сказал ему Джон. — Вероятно, оно спутало мои мысли. Все в порядке, Моран. Вы сказали мне, что убьете меня, если я выложу его, и я это сделал... Вы же честно меня предупредили. Хотя я бы предпочел, если вам все равно, чтобы вы не причиняли вреда миссис Хадсон. Моран снова посмотрел на ноутбук, потом на Джона: — Что я должен сделать, чтобы вы дали мне свой пароль? — Честно говоря, я этого сделать не могу, — объяснил Джон. — В ноутбуке есть сканер отпечатков пальцев, который работает в сочетании с введенным паролем — даже у Шерлока возникли бы с этим проблемы. И нет, я не собираюсь набирать его для вас, так что даже не спрашивайте. — Значит, вы действительно хотите умереть. — Не особенно, но я сделал то, что собирался сделать. И, честно говоря, я с нетерпением жду новой встречи с Шерлоком в загробной жизни. Моран взревел от разочарования и схватил свой пистолет со стола, подняв его к голове Джона одним плавным движением. Тот просто сидел, стараясь не показывать ни страха, ни боли. За исключением сотрясения мозга, он был удивительно доволен. Имя Шерлока будет очищено, он умрет, защищая своего друга — точно так же, как Шерлок защищал его. Бывает и худший конец, подумал он в тот момент, когда Моран сменил прицел и выстрелил в больное плечо Джона. Черт. Это больно, подумал он, чувствуя, как обожгло его кожу. Это было очень больно, достаточно, чтобы отвлечь его от головной боли, что внезапно оказалось не таким большим облегчением, как он надеялся. Джон взглянул на свою руку и увидел, что это скорее ссадина, чем что-либо еще. Действительно болезненная ссадина, но ничего опасного для жизни. Что не имело смысла. — Я не понимаю, — сказал он Морану, слегка задыхаясь от боли. — Вы действительно сильнее заинтересованы в том, чтобы уничтожить этот пост в блоге, чем в том, чтобы убить меня, и я не понимаю, почему. Моран хохотнул, один резкий звук ненависти к себе: — Не понимаете? Подумайте о том, почему вы так отчаянно жаждете добиться успеха... Теперь представьте себя на моем месте. Разве вы не сделали бы что угодно, чтобы люди не увидели, как ваш друг умирает вот так? — Друг... — выдохнул Джон. — Я не понимал... — Что у Мориарти были друзья? Ну, у него их и не было, — сказал Моран, и в его голосе послышалось эхо рыданий. — У него был только я. О боже, подумал Джон, закрывая глаза. Вот это было действительно больно. Воспоминания о туманном кладбище на вересковой пустоши пронеслись у него перед глазами: — Мне жаль, — выдохнул он. — Мне, правда, жаль. — Видите? Я знал, что так и будет, — сказал Моран с сияющими глазами. — Мы похожи больше, чем вы, вероятно, хотели бы признать. Мы оба пытаемся спасти репутацию мужчин, которых любили, только мы на противоположных сторонах. Джон решил, что сейчас не время протестовать, заявляя, что они с Шерлоком были просто друзьями, если его предполагаемые отношения с другом были единственным, что сейчас сохраняло ему жизнь: — Я полагаю, есть некоторое сходство. Военные карьеры, оба отличные стрелки... Хотя вы стреляете лучше меня, — великодушно признал он. — Но я лучше разбираюсь в медицине. — Тем не менее, я знаю свою долю анатомии, доктор, — сказал Моран, перемещая пистолет так, чтобы он был направлен на другое плечо. — Итак, вы собираетесь мне помочь или нет? — Чего вы надеетесь достичь? — спросил Джон. — Даже если я уберу пост, они оба все равно мертвы. Люди уже давно составили о них свое мнение. Неважно, насколько мы преданы, — в конечном счете, это ничего не меняет. — Вы шутите? — Моран выглядел по-настоящему удивленным. — Вы действительно в это верите? Что все ваши посты в блоге ничего не сделали для восстановления — сильно переоцененной, позвольте добавить, — репутации Шерлока Холмса? Что это просто множество пикселей, плавающих в эфире, или что они там делают? Джон начал было пожимать плечами, но остановился, поморщившись, когда почувствовал, как теплая кровь стекает по его коже: — Я не знаю. Я надеюсь, что это так, но я никого не спрашивал. Нет, правда, — сказал он, когда Моран скептически хмыкнул. — Я ни с кем об этом не говорил. Я не говорил о Шерлоке. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. Я анализировал и объяснял его методы, но я не говорил о нем. Любой, кто пытался взять у меня интервью или задать мне вопросы… Я просто не знаю. Я постоянно думаю о нем, но вы говорите о влиянии, которое оказал мой блог? Единственное, что я знаю точно, так это то, что он был полезен для других исследователей, потому что мне постоянно задают вопросы о методах или анализе — я даже читал по ним лекции, да поможет бог всем этим студентам, — но хоть что-то из этого, любая работа, проделанная мной за последние два года, сделала ли что-нибудь, чтобы помочь моему лучшему другу? Я действительно понятия не имею. Теперь на лице Морана было отвращение с оттенком жалости: — Тогда вы такой же идиот, как и все остальные, Уотсон. Я думал, вы преданы. Я предан. Все, что я делал последние два года, было сделано во имя Джима Мориарти — пытался спасти его имя, дело его жизни, даже когда оно разваливалось по частям. Как будто без него ничего не работает. Его сеть разваливается, и я не знаю, почему, и не могу это остановить — в этом просто нет смысла. Я думал, вы поймете. Вот почему я был готов дать вам шанс. Я подумал, что есть человек, который понимает, через что я прохожу. Может, мы и играем в противоположных командах, но мы оба понимаем правила игры, у обоих есть капитаны, ради которых мы готовы на все... Но оказывается, вы все это время пытались отсидеться, просто заботясь о своей шкуре. Он отвел пистолет так, чтобы тот снова был направлен Джону в грудь, и теперь его глаза были холодными. Джон наблюдал, как его палец начал двигаться, и закричал: — Нет, я этого не делал! Да, вы были правы. Я сделал все это ради него. Я создал для себя новую карьеру, как он создал свою, только потому, что не мог допустить, чтобы то, чего он достиг, рассыпалось в пыль. Моран усмехнулся: — Вы сейчас так это только для того, чтобы спасти свою шкуру. — Неправда, — парировал Джон. — Ради бога, я англичанин. Мы не говорим о своих чувствах. Но, конечно, весь мой блог посвящен возрождению репутации Шерлока Холмса. Я, возможно, не упоминал его имени, но он причина, по которой у меня есть... все. Он спрыгнул со здания, чтобы спасти мне жизнь, вы знали об этом? — Он встретился взглядом с другим мужчиной. — Серьезно, вы знали? Потому что я не знал до сегодняшнего утра. Моран медленно кивнул, часть холода покинула его глаза: — Я не только знал, но и все это время вы были у меня на мушке. Джон тяжело выдохнул, как будто вытесняя какое-то тяжелое давление из своего сердца: — Тогда вы знаете — я в долгу перед ним, Моран. Я не хочу умирать, но я не смогу жить в ладу с собой, если не буду готов пожертвовать ради него тем же, чем он пожертвовал для меня. Двух лет постов в блоге просто недостаточно. Он снова посмотрел на свою руку: — Итак, мы застряли. Вы верны Мориарти. Я предан Шерлоку, и никто из нас не сдвинется с места. Что нам теперь делать? Рука Морана безвольно опустилась: — Будь я проклят, если знаю, — сказал он, выглядя усталым, но странно... довольным. — Вы действительно сделали все это для Холмса? Вы действительно готовы умереть за него, даже сейчас? Джон кивнул, но тут же пожалел об этом. Из-за сотрясения мозга и потери крови у него начала кружиться голова, а вскоре появится и тошнота: — Конечно. В конце концов, он сделал это ради меня. Выражение лица Морана просто исчезло, и он выглядел совершенно побежденным. В отчаянии он повернулся к ноутбуку Джона и разрядил в него всю обойму, прежде чем соскользнуть вниз и сесть на пол. Джон вздрогнул, когда его звенящие теперь уши запротестовали, пульсируя наряду с головой и плечом, а Моран сказал: — В этом настоящая разница между нами, док. Холмс покончил с собой, чтобы спасти вас, но Мориарти покончил с собой, только чтобы заставить его это сделать. Ему было наплевать на меня. Когда до этого дошло, он даже не подумал обо мне. Он залез под куртку, вытащил фляжку, отвинтил крышку и сделал глоток: — Будете? Неуверенный в настроении этого человека в данный момент, Джон кивнул, и Моран подполз к нему по полу, поднеся флягу к губам. К удивлению Джона, напиток оказался бренди, мягким и чистым на вкус, а не резким, как он ожидал. Он благодарно кивнул, и Моран снова уселся, убрав фляжку, прежде чем сунуть руку в другой карман. На этот раз он достал еще одну пулю и тщательно зарядил свое оружие: — В конце концов, док, мы на самом деле не такие уж и разные — просто мы выбрали разных капитанов. Только ваш действительно заботился. В конце концов, это только заставляет вас страдать еще больше, не так ли? Зная, что он мертв? Зная, что вы потеряли больше, чем я? — Знание того, что он заботился, определенно усложняет ситуацию, — тихо сказал Джон, голова закружилась, когда начали сказываться стресс и потеря крови. — Но я бы не сказал, что я страдал больше, чем вы. Это усложняет задачу, но, может быть, и облегчает ее. Джон был так сосредоточен на том, что Моран делал с этой единственной пулей, что едва услышал шум в коридоре внизу. Пожалуйста, пусть это будет не миссис Хадсон, взмолился он. Но Моран не обратил внимания. Его руки механически заряжали пистолет, но он не сводил глаз с Джона. Наконец он поднял пистолет: — Полагаю, в итоге мы все остаемся в одиночестве. Прощайте, доктор Уотсон. И, прежде чем Джон смог сделать что-то большее, чем вскрикнуть в знак протеста, Моран вскинул пистолет к своей голове и выстрелил. # Джон уставился на лежащее перед ним тело, дергая за веревки, привязывающие его к креслу, пытаясь приблизиться, хотя и видел, что делать было нечего. Глаза Морана были открытыми и немигающими, а кровь впитывалась в ковер. Но все же Джон боролся. Он был врачом, черт возьми, и у него на глазах умерло достаточно людей. Ему не нужно было больше. Даже такого ублюдка, как Себастьян Моран. Но это было бесполезно. Моран слишком хорошо его связал, и раны мешали, а комната закружилась вокруг него под звук удара, эхом отдававшийся в его звенящих ушах. Он начал поворачивать голову к двери, но это требовало слишком больших усилий. Должно быть так, поскольку у него, очевидно, были галлюцинации. Испытывая головокружение и почти тревогу, Джон закрыл глаза. Я просто отдохну минутку, подумал он, а затем снова попробую поработать с веревками. Если бы только комната перестала кружиться... Его рука теперь пульсировала, кровь стекала по ней, а уши все еще жаловались на многочисленные предыдущие выстрелы. Он нахмурился, когда ему показалось, что он услышал слова в помехах... но Моран был мертв. Нам нужна «скорая»... «Скорая помощь пригодилась бы», — одурманено подумал Джон, хотя для Морана было уже слишком поздно. Нужнее хорошая уборка. Было бы несправедливо оставлять этот беспорядок на миссис Хадсон. — Джон? Он попытался открыть глаза, борясь с головокружением. Теперь слуховые и зрительные галлюцинации? Это — плохой знак, ведь так? Он бы вспомнил, верно ли это, если бы его головная боль прекратилась, чтобы он мог думать. Ему показалось, что он почувствовал руку на своем (здоровом) плече, а потом приглушенное проклятье и шаги... и к тому времени, когда он снова открыл глаза, не было никого, только Моран на полу в луже крови, и мигающие в окне синие огни. Никаких признаков… Но нет, это же было невозможно, правда? Его голова снова упала вперед, и он не был уверен, сколько прошло времени — казалось, совсем немного, — прежде чем дверь снова распахнулась (снова?), и на этот раз он был уверен, что услышал свое имя. — Шерлок? — спросил он, стараясь не слишком надеяться, зная, что это безумие. Определенно безумие, потому что он услышал, как Грег сказал: — Боже, Джон, — что прозвучало расстроено. — Грег, — выдавил он, заставляя себя снова открыть глаза, но не смог сосредоточиться. Время отдыха вышло, сказал он себе. Здесь полиция, и ей понадобятся показания. — Моран... — Себастьян Моран? — голос Грега прозвучал удивленно, когда он повернулся, чтобы посмотреть на тело на полу. — Это сделал он? Джон с трудом вспомнил, что не нужно кивать: — Не понравилось видео, — выдавил он. — Хотел, чтобы я его удалил. Сказал — нет. Выместил зло на ноутбуке, а потом застрелился. Не знаю, почему. Кто-то нашел пакет со льдом, потому что Грег сейчас прижимал его к голове. Облегчение было огромным. — Кроме головы, ты ранен? — Подстрелен в плечо. Стимул. Звон в ушах. Сотрясение мозга. В остальном все в порядке, — отрапортовал Джон, умудряясь говорить короткими фразами между волнами боли и нарастающей тошноты. — Кроме галлюцинаций. — Галлюцинаций? — Могу поклясться, что как раз перед твоим приходом видел Шерлока, — сказал он, борясь с усталостью, пытаясь не засыпать, но это была безнадежная битва. — Знаю, что это безумие. Но мой пост опубликован, верно? Видео? — Становится вирусным, пока мы говорим. Я собирался наорать на тебя за то, что ты не предупредил меня, но... — Я был немного связан, — пошутил Джон. Грег теперь занялся веревками, и внезапно Джон больше не мог держаться. Он попытался открыть рот, чтобы сказать ему, но внезапно оказался в конце длинного туннеля... а потом отключился. # Джон очнулся в больничной палате, что, по его мнению, не было сильной неожиданностью, если он вообще собирался приходить в себя. Его голова, казалось, снова была присоединена к телу, и это было хорошо, даже если бы он и хотел, чтобы она не болела так сильно. Но по сравнению с предыдущим… он думал, что скоро даже сможет связно говорить. За окном было темно, но это мало что ему говорило, хотя в коридоре было так тихо, словно было уже поздно. На стене висели часы, но было слишком трудно сосредоточиться. «Может, стоит в ближайшее время проверить зрение», — подумал он, пытаясь вспомнить, когда в последний раз проверял глаза. Но не сегодня. Голова и так уже достаточно болела. Джон откинул голову на подушку и попытался осмыслить произошедшее ранее (вчера?). Неужели Моран действительно покончил с собой только потому, что Джон не удалил запись в блоге? В этом не было никакого смысла, и все же он это видел. Конечно, он находился не в лучшем состоянии, но все же… Конечно, ему также показалось, что он видел Шерлока. Он закрыл глаза, пытаясь точно вспомнить, что он видел — или думал, что видел. Моран повернул голову к окну, словно ожидая полиции, что было разумно после всех выстрелов, уничтоживших его бедный ноутбук. (Слава богу, подумал он, что сделал резервную копию.) Потом Моран застрелился, когда Джон закричал, и дверь с грохотом распахнулась... однако он помнил, как Грег открывал дверь, верно же? Как он мог открыть дважды? Если только это действительно не был призрак Шерлока, ворвавшийся слишком поздно, чтобы попытаться его спасти. Джон почти усмехнулся. Он предположил, что у призраков не очень хорошее чувство времени. Учитывая все обстоятельства, вероятно, не было ничего необычного в том, что он думал о Шерлоке в те минуты, которые могли стать для него последними. Бог свидетель, он и так думал о нем достаточно часто, и, к счастью, он был здесь, каким-то образом убедив Морана направить оружие на себя, хотя и сам не понимал, как ему это удалось. Все еще лежа с закрытыми глазами, он услышал, как открылась дверь, но слишком устал, чтобы смотреть. — Можно было ожидать, что человек, которого только что подстрелили у него дома, будет более внимателен к незнакомцам, входящим в его комнату, — раздался навязчиво знакомый баритон. — У меня сотрясение мозга, — парировал Джон, — и я предпочитаю не слишком остро реагировать на галлюцинации. Скачок давления сейчас был бы мучительным. Послышались шаги, когда его галлюцинация подошла к кровати удивительно твердыми шагами: — Не совсем так, как я себе это представлял, Джон. — Галлюцинация с воображением, — сказал Джон с легким смешком. — Не знаю, что это говорит обо мне. — Он действительно не хотел думать, что может означать то, что он так сильно ощущал присутствие Шерлока. Джон на мгновение задумался, какие обезболивающие ему дали. Галлюцинация или нет, рука, которая коснулась его, была вполне реальной. Теплой, с сильными пальцами. — Ты напугал меня, Джон. Даже ужаснул. Когда я услышал выстрел, то подумал, что опоздал. Теперь глаза Джона были плотно зажмурены, он не хотел, чтобы это заканчивалось, почти благодарный за сотрясение мозга, которое подарило ему этот неземной визит лучшего друга. — Это не было моей виной. Кто знал, что Себастьян Моран был литературным критиком? — И написанное тобой было настолько плохо, что он из-за этого покончил с собой? — Не написанное, — запротестовал Джон. — Видео. И не проси меня это объяснять. У меня сотрясение мозга. — Да, это так, и новое пулевое ранение в плечо, хотя и не такое серьезное, как предыдущее, — пальцы на его руке, переместившиеся, чтобы обхватить запястье, ощущались такими реальными, что пальцы Джона рефлекторно сомкнулись вокруг руки другого. — Однако живой. — Живой, — согласился Джон, — в отличие от тебя. Не в силах больше сопротивляться, он заставил себя открыть глаза и посмотреть на очень настоящего, очень озабоченного Шерлока Холмса. Его волосы были не того цвета, а повседневная одежда совершенно на него не походила, но это был Шерлок. Рука Джона стиснула запястье мужчины. Оно был твердым, с ровным пульсом в венах: — Либо ты пугающе реальная галлюцинация, либо ты не мертв. Шерлок неуверенно улыбнулся: — Твои дедуктивные навыки действительно улучшились с тех пор, как меня не стало. — Ты жив, — Джон знал, что это прозвучит глупо и только лишний раз покажет Шерлоку, насколько он глуп и ненаблюдателен, но ничего не мог с собой поделать. Он не знал, было ли это из-за сотрясения мозга или шока, но он не мог переварить факты, которые с таким беспокойством смотрели ему в лицо. — Да, — сказал Шерлок, схватив его за руку. — Прости, Джон. — Я... — Джон закрыл глаза, пытаясь использовать знакомую темноту за веками, чтобы сосредоточиться, прежде чем снова посмотреть. — Почему ты извиняешься? Ты спас мне жизнь, хотя я узнал только… вчера?.. об этом, о том, почему ты прыгнул. Я должен тебя благодарить. — Ты должен благодарить?.. Джон. Я оставил тебя одного на два года. Я солгал тебе и едва не погубил — снова. Морана бы там вообще бы не было, если бы не я. Тебе не за что меня благодарить. Джон только моргнул, нахмурившись: — Я ведь живой, верно? — Да. — И ты тоже? — Ну, да... — Так разве это не все, что важно? — Но... Непонимание на лице Шерлока было бесценным, подумал Джон. Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел его настолько сбитым с толку... Но, с другой стороны, прошло целых два года с тех пор, как он вообще его видел. Часть его все еще не была полностью уверена, что видит его сейчас. — Я думал, ты рассердишься на меня, — неуверенно сказал Шерлок. — Рассержусь? — Джона сдвинул брови, будто это слово оставило незнакомый привкус у него во рту. — За ложь... за то, что скрыл это от тебя, — пояснил Шерлок, словно не мог до конца поверить, почему Джон на него не кричит. — У меня действительно не было возможности подумать об этом, — сказал Джон, чувствуя, как слова выстраиваются у него на губах. — Полагаю, я мог бы разозлиться. Злиться за то, что ты лгал мне, за то, что заставил меня смотреть, как ты прыгаешь со здания. Злиться из-за того, что ты уже почти два года скрывал тот факт, что жив, и знаешь что? Ты прав. Я зол! Так и было. Он был в ярости. Возмущен тем, что лучший друг скрыл от него все это. Оскорблен, словно ему нельзя было доверить сохранение тайны. Взбешен тем, что два года горя и душевной боли оказались ненужными. Так глупо, жестоко ненужными. Эта самодовольная, понимающая ухмылка на лице Шерлока тоже не помогала делу. Казалось, будто открылись шлюзы, когда на него нахлынули чувства ярости, гнева и разочарования. За последние два года он провел так много времени, сдерживая свои эмоции, сосредоточившись на Работе, что оказался не готов к натиску двухлетних эмоций, внезапно обрушившихся на него, сокрушительному потока чувств, который разом затопил его разбитое сердце и болящую голову. Вообще-то, у него действительно болела голова. Повышающееся давление напрягало его поврежденный мозг до тех пор, пока, несмотря на все предоставленное больницей обезболивающее, он практически не смог выдержать стук в голове. Джон начал поднимать к ней руки, но напряжение в левом плече вызвало новую вспышку боли, и он снова застонал, а потом, к собственному удивлению, рассмеялся: — Типично, — выдохнул он сквозь боль. — Ты вернулся всего несколько часов назад, а я уже в больнице. Очевидно, ты был прав. Я в большей безопасности, когда ты мертв. Ой. Беру свои слова обратно. Я совсем не сержусь. Слишком больно. — Джон, — в голосе Шерлока звучала обида. Или это было беспокойство? Джон откинул голову на подушку и постарался не обращать на это внимания... по крайней мере, до тех пор, пока пульсация не прекратится. Послышалась суета и шелест шагов, когда Шерлок пошел за медсестрой, которая с недовольным возгласом подошла к постели Джона. Он улыбнулся про себя, когда она отругала Шерлока за то, что он его расстроил, потому что, действительно, как он мог этого не сделать? По определению, лучший друг, воскресший из мертвых через два года, должен был расстроить, не правда ли? Он только жалел, что лежит при этом на больничной койке. Потому что, да, он был зол. Одна его часть почти хотела ударить Шерлока за то, что он заставил его пройти через такое, но другая часть просто хотела его обнять. Для дружеских объятий были подходящие моменты, и он был вполне уверен, что возвращение из мертвых определенно сопровождалось квалификацией «Объятия позволены». Хотя бы для того, чтобы почувствовать, что он настоящий. Теперь медсестра задавала вопросы, и Джон спокойно отвечал на них, сосредоточившись на том, чтобы облегчить дыхание, пытаясь мысленно заставить давление снизиться до уровня, не вызывающего боли. Однако он еще не был готов открыть глаза. В ту минуту, когда он это сделает, она направит на них яркий свет, а он не был к этому готов, и, к счастью, она не настаивала. Вскоре снова стало тихо, пульсация прекратилась, и Джон осторожно открыл глаза.