В одинокой томной печали...

Уже в комнате все оделись потеплее и легли в постель. — Блин, я походу простыла… — сказала Элизабет. — У меня башка раскалывается, — сказала Луз, прильнув к подушке. — Господи, как глотать больно, — сказала Эмити. — Я вообще теперь басист, из-за голоса — Даниэлла укрылась одеялом с головой, свернувшись клубочком, стала засыпать. — Скоро врач подойдёт всех осмотрит. Скажете, у кого, что болит, — сказала Ричи. — Будет вам теперь хороший урок, что после звонка отбоя рты свои надо закрывать. — Плюсую, — сказала Жанна. — Умножаю, — поддакнула Керри. — Как только прижало, так сразу поумнели, — сказала Ричи заботливо и вышла из комнаты. Вскоре пришло двое врачей. Женщины стали по очереди осматривать девушек. — Можно мне гинеколога, — сказала Элизабет. — Одевайся, пойдём в мед часть, — спокойно сказала врач. — Мне тоже надо, — сказала Эмити. — Кому ещё? Чтобы сразу сходить. Остальные промолчали. — Значит никому, — сказала врач и пошла с двумя девушками в медицинский корпус. — Что там с ними? — с волнением спросила Ричи, после того, как девушек полностью осмотрели. — Все простужены как минимум, у Данниэллы и Жанны ангина сильная. Также воспаление мочеполовых путей у Эмити и Элизабет, благо, что не цистит или почки. Керри и Луз просто вымотаны и устали. Крепкое здоровье однако. Всем покой, сон, постельный режим, питание трёхразовое. У тех, у кого ангина отказываться будут, так как глотать больно, но кушать всем надо. Сейчас всех шестерых переведут в медицинский корпус, так как там отопление в норме, в мед. корпусе отопление отдельно, поэтому с газом там всё в порядке. — Да, блин, именно у нас трубы ржавые, теперь их ещё одну ночь менять будут, — очень нервно сказала Ричи. — Ничего, главное больше так их не гоняйте, лучше часы добавляйте. — Да поняли уже, — сказала Ричи. — Хорошо, я пойду подготовлю места, постельное бельё, одеяла, а вы пока соберите их, чтобы одежду взяли, бельё, всё, что нужно. Им минимум неделю надо отлёживаться, чтобы заразу какую-нибудь не пустили, — сказала врач и ушла. Ричи тем временем пошла собирать девчонок в медицинский корпус. — Куда? Это моя сумка, — сказала Луз, приподнявшись на локте. — Выгоняют вас всех из гимназии. Всё, вам проступок непростителен, — серьёзно сказала Ричи. — Как??? Нет, нет, нет, не может этого быть… — села Эмити на кровать и свесила ноги. — Может может, автобус вечером, по домам вас всех, — продолжала шутить Ричи. — Нет, мне нельзя меня мать убьёт, меня высекут! — начала паниковать Элизабет. — А можно как-то поговорить с директором там? — начала конструктивно подходить Эмити. — Мисс Ричи, заступитесь за нас, ну пожалуйста, — стала просить Жанна. — Да шучу я, в медицинский корпус вас всех отправляют, — сказала Ричи. — Фууухх, — выдохнула Эмити. — Давайте мы сами сумки соберём, чего вам время своё зря тратить? — сказала Керри, взяв сумку из-под кровати. Даниэлла продолжала спать с высокой температурой. К вечеру всех больных уже отправили в медицинский корпус. Девушек поселили в одну палату, чтобы им не было скучно. После ужина, который им принесли, они завалились на кровать и все уснули. Не спалось лишь одной Луз, которой было скучно. — Спишь? — спросила Эмити, так как её постель находилась ближе всех к кровати Носеды. — Нет, — шепнула Луз. Тут все уже спали в спальной одежде, так как в палате было тепло, даже жарко, но девушек это только радовало. Луз, которая была в более или менее здоровом виде подошла к окну. На ней была майка без рукавов серого цвета и черные боксеры. Все уже давно крепко спали, поэтому Луз вела себя тихо. — Пошли в коридор? — предложила Эмити, надевая халат, так как болела. Носеда кивнула. Они обе прошли в холл, который почему-то все называли коридором. Луз уселась на широкий подоконник, а Блайт как всегда села напротив. В холле вовсе никого не было, охранник был на третьем этаже и то спал давно. Какой идиот не будет спать в 2 часа ночи. — Ну? Что звала? — спросила Луз. — Да просто побеседовать хотела, — сказала Эмити. Её на протяжении всего дня мучал вопрос, что же она на самом деле чувствует к этой доминиканке с короткими волосами. — Глаголь, — сказала Луз. — Знаешь, я рада, что мы с тобой как-то нашли общий язык или типа того. Уже третий раз ночные беседы, — сказала Блайт. — Почему третий? — изогнула бровь Луз. — Первая рано утром в комнате, вторая в библиотеке, третья сейчас. — А да, точно. — Луз, можно вопрос? — спросила Эмити. — Да, для тебя всё, что захочешь, — сказала Луз. — Хах, мы разве такие уж подружки? — спросила Эмити. — Ты вроде хотела задать вопрос, так не томи, — не стала отвечать доминиканка. — Я не хочу что-либо скрывать от тебя, Луз… Однако приходится… — Что именно? — было видно, то Луз напряглась. Она нервно сжала свою руку. — Просто меня давно мучает вопрос… «Почему я чувствую к тебе что-то странное» Подумала Блайт. — Почему ты носишь мужское нижнее бельё? — выдавила Эмити, хотя хотела спросить совсем не это. — Ээээ… Чё за вопросы? — смутилась Луз, на её щеках появился розовый румянец. — Просто постоянно об этом думаю, — сказала Блайт, посмотрев в окно. — Да просто так более удобно. Мне просто так нравится. В этом ведь нет ничего такого? Просто трусы. Тебя как-то смущает, что я без шорт сейчас? — спросила Луз. — Только если слегка. — Ну коль слегка, тогда переодеваться я не пойду, — сказала Луз, улыбнувшись. — А почему ты так напряглась, когда я начала говорить? — спросила Эмити. — Да просто ты так начала по пизданутому, словно в любви мне хочешь признаться, — открыто сказала Носеда, улыбаясь. — А что плохого было бы в том, если бы я призналась? — спросила Эмити. — Просто мне никто никогда не признавался, я не знаю как на такое реагировать. Я боюсь наверное… — сказала Луз, не понимая, что Эмити хочет прощупать почву. — Ты боишься быть любимой? Мне кажется, что каждый человек хочет, любить и быть любимым, разве не так? — спросила зеленоволосая. — Так, однако надо мной слишком много издевались, понимаешь. Я попросту не привыкла, чтобы со мной вот как ты, по нормальному общались. Да и девчонки тоже как-то приняли скрепя сердцем. Нет, я не жалуюсь, не люблю это дело. Просто сам факт, что так было, — сказала Луз. — Жаль, мне жаль. Однако ты понимаешь, что кто-нибудь когда-нибудь признается тебе. Рано или поздно, — сказала Эмити. — Нет, меня невозможно полюбить. Говорю же, меня часто путают с юношей, я не умею краситься там, юбки всякие, не по мне. Ни какому парню такие не нравятся, по опыту знаю, со стороны видела, — сказала Носеда, быстро вытерев слезу. — С чего ты взяла, что это должен быть именно парень? — спросила Эмити. — Эм… Я не знаю вовсе. Так они говорили до самого рассвета. Они едва-едва касались друг друга кончиками пальцев, чувствуя подушечками тепло друг друга. Не так тактильно, однако чувствуется. Когда они заметили это, то Луз сама взяла Эмити за руку, так как ей хотело при таком достаточно откровенном разговоре, быть ближе к собеседнику. Когда же холодное ноябрьское солнце стало подниматься из-за крыши корпуса самых старших учениц, то Луз и Эмити пошли в палату, так как хотели спать. А во сне их никто не притеснял, могли хоть круглые сутки спать, никто бы им и слова не сказал. Они как ни в чём не бывало прошли в палату и крепко уснули.