Калейдоскоп

Хорошо, что площадь перед двоцом была большой. Это первое, о чем подумал Ричард, осторожно опускаясь согласно полученному месту. Гребень против воли взволнованно поднимался, приходилось следить за хвостом и крыльями, чтобы ненароком никого не задеть. А еще все время билась в голове навязчивая мысль о собственной чешуе. Блестит ли? Не падает? А то он, приличный золотой дракон, будет выглядеть на фоне своих великолепных однокорытников уныло. Это беспокоило. Очень хотелось бы придвинуться поближе к Арно, а лучше — к нему под крыло. Но это, к сожалению, было невозможно. Сегодня они перестанут быть унарами. От этого факта у Дика топорщилась чешуя. Ну или так казалось… Он волновался, старательно пытаясь не переминаться с лапы на лапу. Они все наконец выстроились. Только сейчас Дик завертел головой, отмечая, сколько же собралось здесь как зрителей, так и непосредственных участников. И от этого становилось совсем не по себе. Они вчера даже отбой пропустили, в последний раз сидя все вместе в комнате отдыха и обсуждая будущее. Наставники им это позволили, им даже принесли разные лакомства. Они, под разговоры, постепенно все съели, отчаянно храбрясь и украдкой поглаживая полюбившиеся подушки и кресла. Так делали юные дракончики-унары до них, так же будут делать и после. Но это было вчера. Сегодня же торжественно пропели трубы, оповещая о начале церемонии. Дик постарался встряхнуться и сосредоточился, как и все его однокорытники. Они знали, что старшие драконы выбирают себе оруженосцев согласно очереди. У каждого дракона было свое место в мире. Король, если бы пожелал участвовать в церемонии, был бы первым, однако, он традиционно не желал. И честь выбирать первым доставалась, таким образом, Первому маршалу. Рокэ Алва шагнул вперед во всем великолепии, что позволяла человеческая ипостась. Синие глаза с каким-то азартом смотрели на мальчишек, сейчас высившихся над ним. Разумеется, потенциальные сеньоры уже ознакомились со списком этого выпуска, драконьим обличием их было не обмануть… И все же под этим пристальным синим взглядом Дик едва не хлестнул хвостом. — Я, Рокэ Алва, Первый маршал Талига и герцог Кэналлоа, в этот день желаю присвоить себе… — властный голос разнесся над площадью не хуже драконьего рыка, хоть был и несравнимо более нежным, — Арно Савиньяка, Ричарда Окделла и Эстебана Колиньяра. Удивленный Дик перекинулся в человека. Неподалеку от него сменил ипостась сияющий до невозможности Эстебан. К ним обоим прошел Арно, согласно списку, оказавшийся чуть дальше. Вот он не скрывал широкой улыбки, ведь мало того, что они теперь останутся вместе, так их выбрал Росио, которого юноша знал с детства. Юноши проследовали к довольному Первому маршалу. Взволнованно, но вполне уверенно они произносили короткую присягу. — На весь срок службы я принадлежу сеньору, моя честь — его честь, моя преданность и жизнь всецело принадлежат ему, — Дик, Арно и Эстебан по очереди произнесли эту такую короткую, но очень важную фразу. Остальные унары зарокотали, поздравляя друзей. Если бы была возможность, то их бы лизнули, но увы — остальные юные драконы могли только так выразить свои эмоции. Первый маршал принял присягу троих своих оруженосцев и увел их за собой. *** — Герцог Окделл, — Эгмонт чуть не вздрогнул, услышав оклик. Кому он мог понадобиться? Он и не бывал в столице, прилетел только посмотреть, кто возьмет в оруженосцы его единственного сына… Окделл обернулся и застыл. Светлые волосы, внимательные черные глаза, изучающе глядящие на него, знакомые черты лица… Было бы трудно ошибиться, хоть и прошло уже много лет. Больше десяти с тех пор, как погиб тот, чью внешность унаследовал этот человек… Точнее, дракон. — Простите, я хотел увидеться с сыном, пока это возможно, — стараясь не смотреть на него, произнес Эгмонт, порываясь уйти. — У вас будет такая возможность, даже если вы упустите ее сейчас, даю слово, — спокойно произнес молодой мужчина напротив. — Позвольте представиться: Лионель Савиньяк. Мне необходимо переговорить с вами, и сегодня наиболее удачный момент. Эгмонт не удержался и снова бросил взгляд на молодого мужчину. Сердце предательски заныло, оно, глупое, обманывалось сходством. Усилием воли Эгмонт справился с собой и той предательской тоской, которую, как он думал, все же преодолел несколько лет назад. Но, как оказалось, не до конца. — Раз я смогу увидеть Дика чуть позже, то идем, — голос Эгмонта не подвел, чему он только порадовался. — Полагаю, что говорить мы будем все же не здесь? — Верно, — кивнул Лионель. — Здесь есть комнаты для уединения, в них вполне можно и поговорить. Прошу за мной. Эгмонт последовал за графом Савиньяком, у него слегка покраснели уши. Уединение, наверное, означало что-то, но у него не получалось думать об этом с каким-либо смыслом. Сейчас ему было любопытно, о чем же хотел с ним поговорить наследник Арно. «Вот увидишь, мои дети с Арлеттой тебя полюбят», — прозвучал в голове Эгмонта голос ушедшего возлюбленного. Он не удержался от вздоха. Дикон так в детстве рвался познакомиться с родственниками, а он побоялся приехать даже на похороны, сочтя это неуместным. Как шутил Арно, Эгмонт больше напоминал человека с крыльями, но герцог никогда не обижался. Так оно и было. Лионель, превосходно знавший дворец и все прилегавшие помещения, быстро вывел Эгмонта к одной из комнаток, где можно было поговорить без свидетелей. Благо, во дворце таких было полно, а положение капитана королевской охраны обязывало знать их все. — Пожалуй, я огорошил вас своей требовательностью, — хмыкнул Лионель и кивнул на одно из двух разместившихся здесь кресел. — Присядьте, герцог Окделл. Сам Лионель прошелся по маленькой комнатке и едва слышно вздохнул. — Вам, вероятно, стоит знать, что полгода назад Ричард прилетел ко мне знакомиться. Вместе с моим младшим братом Арно, с которым они увиделись в Лаик, — наконец произнес он. Эгмонт расположился в одном из кресел. Отсюда было вполне удобно наблюдать за расхаживающим по комнате Лионелем Савиньяком. Можно было даже головы не поворачивать, удобная спинка кресла позволяла это делать. А слова графа Савиньяка заставили его улыбнуться. Эгмонт знал, как хотел Дик познакомиться с братьями. Он очень хотел найти с ними контакт. С самого детства пытался улететь и познакомиться, совсем маленький, запоминал на карте название поместья Савиньяков. Эгмонт нервничал каждый раз, когда сын отправлялся в очередной полет. Он беспокоился в первую очередь за него. — Дик и раньше к вам пытался улететь, — виновато вздохнул Эгмонт. — Начиная, вероятно, лет с десяти, когда крылья стали хорошо держать. Я ему рассказал историю его появления, и он начал рваться к вам. А я… так и не решился просто привести его. В результате его возвращали из разных мест. Он и до Эпине добирался, свалившись практически на голову Мишелю. — Он рассказывал, — Лионель чуть заметно улыбнулся и сам, усаживаясь в кресло напротив и пристально глядя на Эгмонта. — Герцог Окделл… они с Арно очень подружились в Лаик. А теперь Ричард будет видеться также со мной и Эмилем какое-то время, из-за нашей дружбы с его сеньором. Я хотел бы просить вас не быть против этого, — в голосе Савиньяка не было просительных нот, однако, он был мягок и серьезен. — Значит, у него все же получилось, — искренне улыбнулся Эгмонт, радуясь за Дика. — В Надоре ему было маловато общения только со мной, да вот еще с Энтони Давенпортом, который иногда залетал в гости. Даже с его сыном Дик так и не познакомился, все некогда было. Ну а потом вот, — Эгмонт развел руками и серьезно посмотрел на Лионеля. — Я буду только рад, если он будет с вами общаться. Дик… он очень тянется к теплу, сам готов отдавать, но и ему нужна забота со стороны тех, кого он признал близкими. А вас, я так понимаю, он уже принял, всех вас, вместе с младшим Арно. Лионель наградил его долгим пристальным взглядом. — Могу я спросить у вас еще кое-что, герцог Окделл? Эгмонт только кивнул. — Вам подобная забота не нужна? — осведомился граф Савиньяк. Эгмонт печально улыбнулся. У него уши только слегка покраснели от такого вопроса, но и то, скорее, по привычке. Еще пару лет назад он бы смутился куда сильнее, а сейчас его спасал почтенный, по его мнению, возраст. — Я уже достаточно стар, чтобы в ней не нуждаться, — честно признался он, глядя на Лионеля. — Ну, Дик, конечно, считает иначе, я старательно его отвлекаю и уверяю, что все хорошо. Чтобы он в будущем не срывался, чуть что, ко мне. Он ведь уже совсем скоро взрослым станет, — с теплотой в голосе вздохнул Эгмонт. — Да и у меня в Надоре и в Торке все еще есть дела службы. Лионель с сомнением хмыкнул. Если он правильно помнил, герцог Окделл был старше его самого лет на пять… Или меньше… старым его было не назвать. — Если ваши дела службы позволят… вы тоже могли бы нас навещать, — предложил граф Савиньяк, следя за реакцией собеседника. — Отец был бы не против. Эгмонт смущенно вздохнул, чувствуя, как у него уши краснеют уже куда сильнее. Вроде бы ничего такого в этом предложении не было, но вот только ему все равно стало неловко и неудобно. — Вероятнее всего, я не смогу это сделать, хотя и хотел бы побывать на могиле вашего отца, — Эгмонт сглотнул подступивший к горлу ком. — Видите ли, граф Савиньяк… многое, что привычно и правильно для драконов, мне не просто незнакомо, оно ввергает меня в краску. Ваш отец… обучал меня, но далеко не все я смог принять, — вздохнул он. — Сказывается то, что я рос с бабушкой-человеком. Родители погибли очень рано, мама — сразу после рождения, отец в каком-то полете, мне едва четыре года исполнилось. А согласно человеческой морали, подобное мое явление… нежелательно, — попытался подобрать Эгмонт подходящее слово. — Сложись такая ситуация в семье людей, я бы их оскорбил. А я не хочу это делать, тем более, вы семья Арно. — Поэтому вы решили не показывать нам Ричарда? — Ли слегка прищурился. — Герцог Окделл, позвольте мне говорить прямо… Никто в моей семье не обидит ни его, ни вас. Если вы хотите проститься с отцом, вам стоит только попросить. И я сам вас отведу. — Да, именно по этой причине, — Эгмонт вздохнул, прикрыв ненадолго глаза, так было проще рассказывать. — Ваш отец несколько раз хотел меня с вами познакомить, еще когда Дик был в яйце, да и после тоже… Я был в ужасе от такого предложения и как мог сопротивлялся. Ведь вы — его законная, правильная семья, а я… случайность, — постарался подобрать Эгмонт подходящее слово. Он говорил это вполне уверенно, чуть грустно, но спокойно — он принимал это с самого начала. «Сокровище дракона — это отвратительно и грязно. Я ненавидела это обращение и устраивала вашему деду скандалы», — вспомнил Эгмонт слова бабушки. — Дракон ценит любое свое сокровище, герцог Окделл, — мягко возразил Лионель. — Лелеет и оберегает его. А вы определенно были таковым для отца. — Да, он говорил примерно так же, — вздохнул Эгмонт. — И я каждый раз краснел, а внутри меня рвалось что-то. Было приятно слышать это, и в то же время, внутри поднимали головы вбитые… наверно, «предрассудки» правильное слово, — пожал плечами он. — Неловко, но я когда в Лаик попал, даже летать не умел, — смущенно признался он, вспомнив удивление однокорытников. Он и превратиться-то смог далеко не сразу, слишком привыкший к человеческому облику. И выглядел он, конечно… тусклым и каким-то помятым. — Вот как? — Лионель не смог сдержать удивления. Обычно драконы рано встают на крыло. Только и успевай ловить. Он и представлять себе не хотел, как отец в свое время намучился с близнецами — им с Милем одного Арно хватило! — Представьте, как удивился я, когда Дик в пять лет обернулся и рванул, кажется, в Рокслей. Там я его забрал, потому как ошалело хлопал глазами, с трудом веря тому, что видел. В общем, пока я ловил ворон, в переносном смысле слова, Дикон, почуявший прелесть полета, рванул, куда глаза глядят. Я и подумать не мог, что дети так могут, и был, конечно, в некотором ужасе, — Эгмонт рассказывал, улыбаясь. Он вспоминал себя, стоявшего, как последний баран, на одном месте с открытым ртом и не сразу сообразившего — сына надо ловить. Пока не умотал… что он в тот раз и сделал. — Полагаю, это объясняет, как Ричард умудрился немало попутешествовать, — усмехнулся в ответ Лионель, поддерживая беседу. Он начинал кое-что понимать. Похоже, в далеком холодном Надоре компании не хватало не только Дику…