Калейдоскоп

Дик отложил в сторону письмо от Эмиля, раздумывая, что же ответить… В целом, Дика никогда не просили за кем-то присмотреть, и уж не в его возрасте становиться кому-то сеньором… Но в нынешнем мире прежние правила не работали. Вот и правила о том, кто может брать себе оруженосцев, отменили. Теперь для этого не нужно достаточно высокое звание… хватит и договора с родными. Иначе Дика бы не просили — он никакого звания себе заслужить не успел. Он сам едва окончил службу оруженосцем, когда случилось… это. Великий Излом. Великий Излом перевернул все. Когда Рокэ Алва вместе с Вальтером Приддом, Эгмонтом Окделлом и Морисом Эпине отправились проводить ритуал, Дику, конечно, было тревожно. И за отца, и за бывшего сеньора, да и в целом… Но он верил, что все пройдет благополучно… тогда еще верил. Не прошло. Рокэ оказался последним кровным потомком Раканов. У которого не было другой родни, способной заменить Повелителя Ветра. Ритуал начался, но не мог быть исполнен. И Кэртиана это почувствовала. Дриксен затонул почти полностью, прихватив с собой кусок Гаунау. На Придду и Гайифу обрушились с неба горящие камни. Столицу наполовину погребло под завалами из-за землетрясения, немало их обрушилось и на Эпине. Марикьяра раскололась, оставив от себя два жалких островка. В Надоре, Торке и Кадане забили гейзеры, превращая земли в смертельно опасные серные озера. А Повелители… Повелители умерли, пытаясь сдержать это буйство. Выжил лишь Рокэ. Чудом. И с тех пор Ричард уже целых два года старается, чтобы бывший Первый маршал так и остался живым. Потому что Рокэ пытается угробить себя с упорством, достойным лучшего применения, с тех пор, как смог встать. И быть с ним рядом — единственная служба, которой Дик был занят все это время. Даже восстановлением Надора занялся Чарльз Давенпорт, наконец вышедший из тени своего отца — просто потому, что его отец умер. Дик и Чарли и раньше дружили, несмотря на разницу в возрасте, а после таких событий Ричард ему и вовсе безоговорочно доверял. Теперь они делили общее горе — смерть любимого родителя… — И что пишет Миль? — голос Рокэ, сокрытого пологом кровати, вырвал Дика из размышлений. — Просит взять Питера Придда в оруженосцы, — ответил Ричард, поднимаясь на ноги, чтобы подойти к постели. — Приглядеть за ним. — Потому что ты поднаторел в искусстве няньки за последние два года?! — язвительно фыркнул Алва. — То, что Юстин с братьями перебрался к нему, не значит, что он должен их куда-то пристроить! Дик вздохнул, ничуть не удивленный такими словами Рокэ. Его бывший сеньор и раньше не отличался легким нравом, а уж после всех событий… Но Дика это нисколько не смущало. Он прекрасно понимал, что движет Рокэ в такие моменты. — Миль еще пишет, что это будет первый выпуск из Лаик после Великого Излома, — Дик снова заглянул в письмо. — Мне интересно, как он с такого расстояния смог так точно предсказать твою реакцию? Они с Рокэ все это время были на «ты». Нет, иногда, в процессе очередного выяснения отношений, всплывали привычные «юноша» и «эр Рокэ», но обоим это только помогало быстрее договариваться. — Вероятно, потому, что он хорошо меня знает, — поморщился Рокэ со своего места. Дик не видел его лица, но не сомневался в этом. — Я так понимаю, этот набор разношерстный? — Да, — Дик снова углубился в текст. — В этот раз с трудом смогли набрать двенадцать юношей возраста от шестнадцати до восемнадцати. И все это — один набор. Следующий будет лишь через пару лет, слишком мало потенциальных оруженосцев. Они на какое-то время замолчали. Рокэ уже два года находился в отставке, за исключением, разумеется, своего родового титула. Дик все это время помогал ему и с этим — тормошил, спорил, но все же добивался необходимого. Хотя только Лит знал, как Дик не любил бумаг и прочих герцогских дел. Его сеньор еще в самом начале службы ехидничал по этому поводу. Но сейчас приходилось и в это вникать. За пару лет Дик еще и кэналли выучил, даже читать мог вполне уверенно. Правда, говорил он на этом наречии с северным акцентом, но это его не смущало. Он понимал, что ему говорили, это было важнее всего. — И я так полагаю, ты отправишься на Фабианов день в столицу? — за обманчиво спокойным голосом Рокэ скрывалось напряжение. — Миль приглашает нас обоих, — Дик не желал оставлять в одиночестве бывшего сеньора и любимого человека. Он чувствовал неправильность такого решения. — И ждет ответа. В крайнем случае, можно будет на церемонии попросить его взять Питера от моего имени, принять присягу и потом в сопровождении охраны привезти его сюда. Еще пару лет назад Дик до подобного предложения бы не додумался. Но сейчас ради благополучия Рокэ, пожалуй, даже бы придумал присягу по прибытии к сеньору. Он и на такое готов был бы пойти. — Я еще не настолько беспомощен, — презрительно отозвался Алва. — Езжай, если хочешь. Дик глубоко вздохнул, пытаясь набраться терпения. «Езжай», как же… Да стоило только выпустить Рокэ из виду, он и тут-то стремился нарушить любые рекомендации лекарей! Ведь он же Рокэ Алва, ничего с ним не случится, он не хрустальный… Не хрустальный, да. Хуже. Он — живой человек, которому нужна помощь, и это для Алвы унизительно. — Без тебя я точно никуда не поеду, — Дик уже предчувствовал бурную дискуссию и долгий спор по этому поводу. Он ничуть не удивился недовольному фырканью из-за полога. Рокэ упорно не желал признавать, что ему требовалась забота. Чудо, что он вообще выжил тогда, после ритуала… Дик был рядом все то страшное время, когда было непонятно, выживет ли Рокэ или нет. Лекари делали все, что могли, но очень уж тяжелым было его состояние. — Я не беспомощный ребенок, — снова буркнул Рокэ. — Уж справлюсь и без тебя. — Нарушая все рекомендации лекарей? — приподнял брови Дик. Его так и подмывало написать письмо Арно. Дик ему написал всего две недели назад, еще одно в столь короткий срок — и Арно может решить, что у них что-то случилось, и примотать сам. А то и Миля с Юстином выдернет. А они и так сейчас были загружены по самые уши. — Что они понимают, — Рокэ поджал губы. Он до сих пор злился на запрет пить вино. Причем отобрали все, даже самые легкие напитки, и бывшего Первого маршала это бесило, пожалуй, даже сильнее, нежели ограничения в прогулках. — Лекари не просто так едят свой хлеб. Ты мне живой нужен. И неужели тебе не хочется немного сменить обстановку? — Дик искренне надеялся все же убедить недовольного Рокэ. Да, им придется ехать в экипаже — соберано Кэналлоа запрещена была верховая езда. Но Дик поедет с ним вместе, так что Рокэ будет не в одиночестве. — Под сменой обстановки ты подразумеваешь шторы в карете и полог другого цвета? — поинтересовался Алва. — Или ты наконец перестанешь запрещать мне смотреть на свет? Дик только головой покачал, удивляясь упрямству в который раз. Лекари советовали Рокэ находиться на свету не больше двух часов в день. И даже одного часа хватало, чтобы бывшего Первого маршала начинала мучать жуткая мигрень, во время которой он только и мог беспомощно лежать у Ричарда на коленях, стискивая зубы. Но если б его это останавливало! — Рокэ, мне твое самочувствие важнее, так что прости, но нет, я не дам тебе себе вредить в дороге. А сменить цвет штор и полога в карете — это легко осуществить, только скажи, — Дик посмотрел на красивый темно-синий полог, который укрывал постель бывшего маршала. Сейчас комната проветривалась, тяжелые ставни, созданные по особому заказу, были распахнуты. Дик читал письмо под естественным светом, но собирался спустя полчаса дать распоряжение закрыть их. Тогда можно было отодвинуть в сторону полог и обнять Рокэ. — По ночам мы сможем прогуливаться возле кареты. Далеко не везде по пути нам встретятся постоялые дворы, — юноша посмотрел на полог. — А в дороге мы будем разговаривать обо всем, о чем захочешь. — А есть еще что-то, о чем ты мне не рассказал за минувшее время? — с плохо скрываемой иронией поинтересовался Рокэ. — Не думал, что у вас столь разнообразная биография, юноша! — Я специально придумаю что-то интересное о себе, — Дик ничуть не удивился такому заявлению любимого. — Что-то новенькое. Может, рассказчик я не такой хороший, как Арно, но буду стараться. И начну со сказок сомнительного характера и содержания. Вы обязательно впечатлитесь, эр Рокэ. Например, я поделюсь интересной традицией Надора приносить к ногам любимого человека голову и шкуру самого большого медведя. Дик понимал нежелание Рокэ куда-то ехать. Слишком сильно ему досталось на Великом Изломе. Но одного его он не оставит, даже если придется уговаривать своего упрямца всю неделю. *** — Вы, конечно, можете и дальше нависать надо мной, маршал Савиньяк, но вот только выделить дополнительные деньги я не могу. В штабе их попросту нет, — Леонард Манрик, некогда ярко-рыжий, а нынче полностью седой, равнодушно смотрел на стоявшего перед ним Эмиля Савиньяка. На столе у Манрика высились бумаги в весьма внушительном количестве. — Хочу напомнить вам, генерал Манрик, что законы военного времени никто не отменял, — шипеть и угрожать некогда старший младший Савиньяк очень не любил, но собеседник его вынуждал это делать. — Мои люди должны получить качественное питание и форму. И однообразие исключается. Я не прошу королевскую осетрину, но что-то же придумать можно? На одной каше войско взбунтуется. — Каша весьма питательна… — Манрик, вы что, издеваетесь? Я вас запру в карцер и заставлю кормить одной кашей. На воде и безвкусной, — вспылил Эмиль. — Как хотите, но чтобы наладили уже нормальные поставки. Даже если вам придется тратить личные средства. Я отдам свои, если с деньгами проблема, а потом отправлю прошение Первому маршалу на приказ о внеплановой ревизии. Только эта угроза, кажется, слегка проняла Леонарда Манрика. После событий Великого Излома, или Великой Катастрофы, как звали произошедшее простые люди, штабной генерал сильно изменился. Боль потери семьи накрыла так, что он почти перестал воспринимать людей. И Эмилю приходилось разбираться с этим. Им всем было плохо и больно. Он и сам потерял Ли… не проходило и дня, чтобы Миль его не вспоминал. У Юстина погибли родители и Валентин. Потери были, и для каждого из них они были личным мучением. Но Эмиль не забывал, что жизнь продолжалась. Они не могли вернуть мертвых, но в состоянии были позаботиться о живых. Леонард Манрик привычно уже вывел маршала Юга из себя. Надо же было так легко организовать проблему на ровном месте. Убедившись, что Манрик занялся делом, Эмиль, наконец смог покинуть его кабинет. С повышением в звании забот и хлопот прибавилось. Милю хотелось прогуляться и сбросить напряжение. Может, Хорхе, ставший Первым маршалом, справлялся бы с Манриком лучше, только у него и без того хватало проблем теперь. Нет уж, разборки со штабом Миль возьмет на себя… Нечего жаловаться… — Пройдемся? — этот мягкий, ласковый голос сразу же приглушил раздражение. Не сильно, но ругаться уже не хотелось. — Пожалуй, — кивнул Эмиль. Попавший теперь в его подчинение Джастин Придд только улыбнулся. Удивительно, как быстро он начал понимать Миля без слов… Савиньяк ни разу не пожалел, что впустил его в свою жизнь после того, как на Васспард обрушился метеорит, а дом Приддов в столице рухнул во время землетрясения. Если честно… без Юстина Миль бы не справился. Конечно, у него остался Арно, но младший братишка сам был совершенно разобран… Юстин ничуть не удивился отвратительному настроению Эмиля. С Манриком общаться иначе, как с помощью угроз, выходило редко. Он не кричал и не угрожал расстрелом, как делал это в былые времена, но уж лучше бы грозил, честное слово. Юстину было жутко смотреть в потускневшие и словно неживые глаза их штабиста. Но приходилось работать с тем, кто был. Ничего не поделаешь. — Опять что-то учудил? — поинтересовался он у Эмиля, который в тот же момент сверкнул глазами. — Да не то слово. Проблему устроил на пустом месте. Ну что за еда — одна каша, причем почти неделю подряд? Да, солдаты и офицеры, после всего, неприхотливые, но не настолько же? Они свалятся от такого «питания», — Эмиль скривился, словно проглотил кэналлийский лимон. Юстин только головой покачал, ошеломленный. Неудивительно, что Миль был на взводе. Такого он точно не ожидал. Они, как могли, зализывали раны. Юстину все еще снились родители и младший брат, погибший на Марикьяре, от которой остались только островки смешного размера. Но когда рядом начинал стонать во сне Миль, Юстин тут же просыпался и тянулся к нему. Он мог лишь разделить его боль, но не избавить от нее до конца. Иногда Миль замирал, глядя в пустоту страшными глазами. Юстин старался сразу же растормошить, когда видел такое. — Мне написали Питер и Клаус, — стараясь отвлечь Миля, сказал Джастин. — И как мелкие? — тут же заинтересовался Савиньяк. После переезда к нему Спрутов, Миль как-то естественно начал считать их своими младшими. Тем более, что братья Юстина были под таким впечатлением от гибели общего дома, что им долго требовалась забота… Да и сейчас это наверняка так. Никто не понимал, как они выжили. Сами мальчишки говорили, что их спас Унд. И, положа руку на сердце… Миль почти верил. Иначе неясно, как два подростка, которые должны были быть в Васспарде, оказались за пол-Талига от него, когда на их дом упала с неба огненная смерть… И Юстин верил. Говорил, под их домом всегда был алтарь Унда, и отец повторял спускаться туда в случае опасности, когда сам Юстин был маленьким. Похоже, Вальтер Придд знал больше всех Повелителей… И знания эти умерли вместе с ним. — Стараются держаться, — Джастин чуть улыбнулся. — Они молодцы, хотя я боюсь их разделять… — он беспомощно нахмурился. Эмиль знал, что Питер и Клаус сейчас в Лаик. Вместе с десятью другими юношами благородных семейств, которых удалось найти в кошмаре отгремевшей катастрофы. Лаик, что удивительно, пострадал минимально, хотя и располагался не так уж и далеко от столицы. Менторы смогли восстановить бывший монастырь достаточно быстро. — Им сейчас предстоит выпуск и служба оруженосцами, — Эмиль задумчиво почесал нос. — Именно, — Юстин вздохнул, привычно закусив нижнюю губу. — Я тебе очень благодарен, что ты написал Арно и Ричарду, чтобы они взяли младших. Тем более, они однокорытники Вальхена, Клаус и Питер это знают, — голос Юстина невольно дрогнул, и Миль погладил его по плечу. Эти раны у них никогда не заживут. Они старались заниматься делами, грели друг друга так, как могли. Но одно воспоминание, и с губ срывался горький резкий вздох. — Мы съездим в столицу на их выпуск, — вот это Миль точно мог обещать Юстину. До дня святого Фабиана было время, они успеют добраться. — Спасибо, — самым теплым и искренним тоном отозвался нынешний герцог Придд. Больше он ничего сказать не мог, но благодарить Миля не уставал вот уже два года.