***
Дома царит напряжённая атмосфера: Джин и Джун ходят задумчивыми, точно в воду опущенными; Тэ и Чонгук – непривычно серьёзными, часто проводят время вдвоём; неусидчивый Хосок пытается разрядить обстановку, но в итоге смиряется с общим настроением, утопая в работе. Надо бы решить вопрос с отцом Тэхёна, но в головах шестерых царит зияющая пустота. Всем не хватает Чимина. Они успели привыкнуть к нему, принять в семью, как своего. Юнги должен вернуть Пака. И он практически решается на этот шаг, но происходит из ряда вон выходящее: вечером, когда Сокджин с Тэхёном нарезают тонкими ломтиками мясо, чтобы приготовить ччигэ, младшему на телефон поступает звонок. Увидев абонента, Тэ странно бледнеет, но быстро споласкивает руки и поднимает трубку. С кем он говорит, как и сам разговор, остаются в полнейшем секрете. Ответив кроткое «понял», он тут же направляется на выход, ничего не объясняя старшему. — Ты куда? — Джин удивлённо изгибает бровь. — Мне надо выйти. Он уже завязывает шнурки, как из комнаты выходит Чонгук, слышавший весь разговор. Бросив хмурый взгляд на нервного парня, он решительно направляется к нему, на ходу хватая любимую куртку: — Я с тобой. Тэхён не возражает, кажется, даже рад такому исходу, облегчённо выдыхая. То, что ребята исчезли – обнаруживается лишь спустя четыре часа, когда Намджун неуклюже цепляет комод своим громоздким телом и сносит на пол телефон, забытый Кимом. Юнги пытается дозвониться Чонгуку, чтобы спросить, где их носит в такое время, но тот не выходит на связь, а спустя пару дозвонов автоответчик мерзким тоном сообщает, что желаемый абонент находится вне зоны действия сети. Это странно. Забывчивость Тэ ни для кого не была секретом, но Чон всегда отвечал на звонки. Вырвавшись на улицу, Мин старается найти припаркованную машину, однако место пустует. Недоумевая, звонит в мастерскую Гука, но и там о работнике не слышали вот уже несколько дней. Паникующий Юнги возвращается в квартиру и под вопросительные взгляды друзей грубо хватает телефон Тэ, снимая незамысловатую блокировку. На экране высвечивается список входящих звонков, и первым в нём значится тот, кого Мин выслеживал всю неделю. «Пак Чимин» Какого хрена?***
Машина набирает скорость, оставляя колледж позади. От резкого старта Пак чуть заваливается вперёд, обдавая Мина свежим ароматом духов из ярких цитрусовых мотивов, смешанных с чуть сладковатыми цветочными нотками. Юн делает глубокий вдох, пропуская соблазнительный аромат, и задерживает дыхание. Пара секунд, и зрачки напротив расширяются, вытесняя карюю радужку. Интересно. — Куда исчезла радость от нашей встречи? — Чимин накрывает руки Юнги своими, пока тот удерживает его за ворот рубашки, и, немного оглаживая грубые костяшки, сжимает, придвигаясь ближе. На губах всё ещё ощущается поцелуй, ранее высеченный на них восхитительным напором, бесцеремонностью и голодом. — Прекрати цирк, — в глазах Юна бушует огненное море, словно он догадывается о горячих мыслях в розовой голове. — Мне повторить вопрос? Где Тэхён и Чонгук? Пак пристально смотрит в тёмные омуты глаз напротив и бросает быстрый взгляд на Хосока. Ему нужно сказать им, так будет правильно. Но нельзя. Сейчас на кону долгожданная свобода, и он готов быть гнусным предателем и лжецом, надеясь, что однажды они поймут его выбор. — Зря ты всё это затеял, — собирая себя по частям, отталкивает Юнги и отодвигается в дальний угол машины, облокачиваясь макушкой на сиденье. Всё бессмысленно. Он запутался. План уже провалился, потому что Мин не из тех, кто молчаливо ожидает в стороне, пока его семье угрожает опасность. И почему Чимин не рассмотрел этот вариант раньше? Возможно, ещё получится всё исправить… Краем глаза следит за Юнги, пока тот оглядывается назад, проверяя, нет ли за ними слежки, и аккуратно достаёт смартфон из кармана, снимая блокировку. Экран загорается, открывая последний диалог в мессенджере. Стараясь по минимуму двигать рукой, чтобы не привлекать внимание, нажимает значок аудиозаписи. — Куда мы едем? — задаёт вопрос Чимин. — Пересидим в одном месте. Завтра у меня будет серьёзный разговор с твоим отцом, необходимо подготовиться, — теперь Мин смотрит вперёд, наблюдая, как Хоби притормаживает на красный сигнал светофора, чтобы через несколько секунд вновь вдавить педаль газа в пол. Район незнакомый и очень суетливый, возможно, это окраина, потому что вокруг снуют разномастные люди, абсолютно не заботясь о правилах безопасности, так и норовя броситься под колёса автомобиля. Нужно узнать больше информации, и Чимин продолжает: — Не боишься? — А ты? — хмыкает Юн и слегка похлопывает Хоби по плечу, обращая внимание на изрядно пьяного пешехода, сообразившего отдохнуть на обочине. — А должен? — Я угрожал твоему ублюдку-папаше, что опубликую видео, как его сын стонет подо мной. Зная его, он не захочет рисковать репутацией. — Умно, — лёгкая улыбка касается губ Пака. — Везёшь меня, чтобы записать хоум-видео? Или запустим прямой эфир? Это твой кинк? Юнги резко разворачивается и сокращает расстояние между ними, практически касаясь носом чужого лица. — Если таково твоё желание, сделаем это. Кричи громче, сорви связки от стонов, умоляй меня трахнуть тебя посильнее. Ты должен хорошо отыграть свою роль, — в бесстыжих глазах Чимина ни намёка на смущение. — Хотя, о чём это я. Ты прекрасно умеешь носить маски. Когда ты засунул свой член в мою глотку, тоже представлял себя на сцене среди софитов? Тебе нравится играть на публику? — Хё-ён, как ты можешь так говорить? — протяжно тянет, соблазнительно прикусывая губу. — Я вас умоляю, избавьте меня от подробностей, иначе кричать и стонать буду я. От ужаса! — ворчит Хоби. Чимин ухмыляется и продолжает: — Ты уверен, что мой отец клюнет на это? — Единственное, за что он переживает – собственный статус. Сутки назад ты разговаривал с Тэ по телефону. Расскажи-ка мне, Пак, зачем ты звонил Киму? — Ревнуешь? — Блять. Я тебя сейчас придушу! — Юнги впивается пальцами в жёсткую обивку сидений, по разные стороны бёдер Чимина, нависает, сдерживая порыв. — Ты можешь нормально отвечать на вопросы? Ты сдал своему отцу Тэхёна? — Да. — Где они? — Без понятия. — Что происходит в твоей голове, Чимин? Что ты творишь? — Высадите меня, — лицо мгновенно меняется: от улыбки и флирта не остаётся следа. Такая дуальность не удивляет. Мин давно привык к его фальшивым образам. — Как ты мог? — продолжает Юнги, задевая за живое, в надежде сделать всё что угодно, чтобы раскрыть настоящую сущность Чимина. — Ты сам помогал ему, рискуя собственной жизнью! Или делал это только ради компромата? Тогда где логика в твоих действиях? Запомни раз и навсегда: мне глубоко плевать, что ты играешь в одного, строя коварные замыслы. Я вытащу Тэхёна, Гука… и тебя. Хватит купаться в собственном дерьме, как бы тебе это ни нравилось. — Зачем? — Ты – наш. А своих мы не бросаем. Пора перестать сомневаться. Внутри Чимина распространяется боль, сковывая душу и тело. Разве можно поверить, что даже после всего, что он натворил и сказал, после всех ухищрений Юнги всё равно не готов его отпустить. Так бывает? Разве существуют люди, которым он нужен даже таким изломанным, ненадёжным и подлым? Он не отвечает, погружаясь в себя, а Юнги больше не спрашивает. Всё неправильно. Машина давно выехала за пределы Сеула, плавно покачиваясь на беспрепятственной дороге. Небо готовится к вечерней дрёме, сгущая краски и окрашивая горизонт фиолетово-розовыми узорами. За окном мелькают темноствольные деревья, приветливо машут путникам пышными ветвями и склоняют кроны в поклоне. Погода прекрасная, до тошноты безупречная, располагающая к комфортной прогулке до самого утра. Но не стоит ей доверять: утончённые сети пауков тоже выглядят идеально.Done – Meg Myers
Спустя несколько часов они наконец добираются до места назначения. Небо уже затянули первые сумерки, придавая окружающей природе зловещие очертания. Машина свернула с трассы и углубилась в густой, непроглядный лес, сотрясаясь на неровностях бездорожья. Мрачная сказочность потрясает воображение своей мощью, а лес словно затягивает их в тайное место, поглощает без остатка, без возможности найти путь назад. Чимин давно перестал следить за направлением, запоминая каждый поворот, и расслабленно привалился к подголовнику кресла, отвернувшись от Мина. Оставалось надеяться только на то, что в этом уголке на конце света есть связь и он сможет отправить геолокацию, уточнив своё местонахождение. В груди засело ощущение полного краха. Он ведь решил, как поступит, не привык сомневаться в своих действиях, так почему же сейчас ноющий едкий ком внутри не отпускает, предвещая беду. Если бы Шуга не был таким решительным, Пак бы остался в своей коробке и, возможно, свалил за границу, позже заливаясь алкоголем в надежде забыть этот месяц, ребят и Мина. Машина поворачивает в последний раз, выезжая на небольшую поляну, где одиноко примостился маленький деревянный сарай, другими словами и не назвать это покосившееся ветхое строение. — Пряничный домик злобной феи? — машина останавливается, и Чимин прислоняется к окну, чтобы подробнее рассмотреть место сквозь сгущающиеся сумерки. На удивление поляна чистая, полностью покрытая мелкой травой, кое-где примятой следами шин. Справа от плачевной хижины есть небольшое углубление, огороженное кирпичами, видимо, для костра. Рядом стоят две самодельные лавочки. Юнги молча распахивает дверь, нетерпеливо вырываясь на улицу. Хосок следует за ним, не заглушая мотор. — Выходи, — дверца автомобиля со стороны Чимина распахивается. Он выбирается наружу, вдыхая полной грудью чистый и такой свежий воздух. Несмотря на тёплое лето, здесь в разы прохладнее, чем в городе. Разминает ноги и оглядывается на ребят. Хоби вытаскивает из багажника сумку и бросает её Юнги. — Хос, действуй, как договаривались, — тот с лёгкостью ловит, закидывая её на плечо. — Удачи, принцесса, — Хосок распахивает дверь автомобиля, напоследок одаривая Чимина пристальным взглядом. Непривычно видеть разговорчивого и весёлого парня таким серьёзным. Юнги следует к дому, пока Пак провожает взглядом сдающую назад машину. Они остались вдвоём и в этом нет ничего хорошего. Шарит по карманам в поиске сигарет, но натыкается на телефон и проверяет связь. Не ловит. Выключает аппарат в надежде сохранить заряд подольше и двигается в сторону дома. Внутри старой избушки тесно, потолок очень низкий, и будь Чимин повыше на пару сантиметров, касался б его головой. Это что-то по типу охотничьего домика, возможно, он и есть. Из всех предметов мебели лишь небольшой столик на одного человека, единственный стул и односпальная кровать со множеством трухлявых одеял. Печки или обогревателя не наблюдается, об электрике речь не идёт. Зато есть старая классическая гитара, настоящая изысканность, скрашивающая одиночество редких путников. Он вздыхает и бросает школьный рюкзак на стол, наблюдая, как Юнги достаёт из сумки несколько бутербродов и спички. — Бери. Тебе надо поесть, — протягивает ему упаковку, видя, как Чимин тут же поджимает губы. — Или эта еда не достойна вашего величества? Учти, что мне пофиг на твой вкус. Предлагать дважды не буду. Не хочешь – завтра будет проще тебя сдерживать. Знает, как можно действовать Чимину на нервы. Потому что секунду спустя тот хватает еду и тут же распаковывает, откусывая. Юн про себя усмехается. Сколько бы Пак не пытался выглядеть независимым, но на любой вызов реагирует так, как того хочет Мин. Расправившись с едой, Юнги выходит на улицу. Нужно развести костёр и прогреть одеяла: ночь обещает быть холодной. Чимин сидит в доме, пока Юнги собирает хворост и находит несколько отсыревших дров. На разведение огня тратит около получаса и, когда он наконец-то доволен результатом, вытаскивает одеяла на улицу, раскладывая их на скамейках. — Это довольно странное похищение, не находишь? — сзади раздаётся злой голос Чимина. Таким пылающим он видел его только в день их знакомства. Копил в себе ненависть, сидя внутри. Юнги бросает взгляд через плечо и замечает в руках Пака гитару и стул. — Решил скрасить мой вечер? — Нет, хочу это сжечь к ёбаной матери, — Пак швыряет стул ближе к костру, и тот заваливается набок, касаясь ножками раскалённых кирпичей. Он тут же замахивается гитарой, но слова Мина заставляют его помедлить: — Думаю, охотники не скажут тебе спасибо, — хватается за корпус и тянет гитару на себя, пытаясь спасти инструмент от печальной участи, но Чимин не отдаёт. Столкновение взглядов: мягкий и спокойный Юнги против злого, чуть прищуренного Чимина. — Лучше сыграй что-нибудь, здесь слишком тихо, — отпускает и наклоняется к стулу, ставя его на ножки. — Ну же, давай. Завтра нас ждёт решающий день. Позволь сегодня себе расслабиться. — Хочешь перетянуть меня на свою сторону, чтобы узнать о Киме? — Возможно, — Юнги хватает Чимина за рукав. Он, наверное, замёрз в своей тонкой дизайнерской рубашке, но никогда не признается в этом. — Играй. Пак уступает, но всё равно делает по-своему, усаживаясь на траву и вытягивая к нервному костру длинные ноги. Языки пламени отплясывают магический танец, радуясь столь близкому контакту. Он укладывает гитару удобнее, отмечая, что ему нравится её легкость и форма. Играть не умеет, но хотел бы попробовать. Осторожно касается пальцами жёстких струн, невесомо по ним пробегается, вырывая первый нестройный звук. Юнги морщится и не выдерживает, подсаживаясь к нему со спины. — Ты делаешь неправильно. Почему не сказал, что не умеешь? Пак застывает, когда над ухом раздаётся тихий шёпот. Шуга нежно обнимает, и, когда его тело полностью прижимается к застывшей прямой спине Чимина, жаркие волны распространяются по венам парней. Огонь пробрался под кожу, сжигая всё на своём пути. Умелые пальцы музыканта накрывают его, управляя. Чимину любопытно, куда заведёт это дальше, и он поддаётся. Мин ведёт их левые руки чуть выше по грифу, зажимая нужные струны. Но правой совсем не помогает. Сильные пальцы гладят не струны, а чужие руки, лаская фаланги, проводят по каждому изгибу и выпирающим венкам. Музыка не нужна, потому что в душе играет своя мелодия, настолько новая и прекрасная, неповторимая, личная. Ранимые монстры отчаянно завывают, чувствуя скорую гибель. Дыхание Юнги опаляет шею, он поднимается выше и прижимается мягкими губами в местечко за ухом в лёгком поцелуе. Чимин прикрывает глаза, запоминая чарующий момент. — Раньше ты казался таким холодным, но почему, касаясь тебя, чувствую, как ты горишь. Отзывчивый и тактильный. Мне нужно чаще тебя ласкать. Пак чуть поворачивает голову и сталкивается носом с щекой Юнги. Его жаркий взгляд скользит по губам Чимина; так хочется к ним прижаться в вечной истоме, но не стоит. Мину нужно провести между ними черту. Он до сих пор не знает, испытывает ли Пак к нему что-то, и подозревает, что ответ его не удовлетворит. План такой: Вернуть Тэ и Гука; Вернуться домой; Вернуть спокойную жизнь; Вернуться к… Кану. Чимину просто нужно помочь и отпустить. Но почему же в груди мучительно стонет сердце? Что он нашёл в нём? Так отчаянно хочется откинуть весь мир с их осуждением, ненавистью и агрессией. Хочется просто жить в комфорте, рядом с друзьями и музыкой. И, чёрт возьми, с Чимином. Они разные, что же у них общего? — Пора спать, — Юнги отодвигается первым. — Не бойся, сегодня я тебя не трону. Пак горько хмыкает, но помогает ему потушить костёр и донести одеяла до дома. Не снимая одежду, забирается в холодную постель. Юнги видит в темноте лишь слабые очертания его хрупкой фигуры, замирает. Но спустя время ложится рядом, и, не удержавшись, притягивает Пака к себе, зарываясь носом в мягкие волосы на макушке. Сон сразу же ловит их в объятия, навсегда оставляя вечер в памяти.***
— Переодевайся, — голос Юнги вырывает Чимина из сна. Он привстаёт на локтях и проводит рукой по спутанным волосам, отбрасывая пряди с лица. В маленьком помещении царит полумрак, из-за чего сложно определить время. — Твоя модная школьная форма не подходит для нашего путешествия. Плюс ты пропах костром, — Мин достаёт из рюкзака одежду, выкладывая стопку чистых вещей на кровать. — Я начинаю отвыкать от собственной одежды, — Чимин спускает ноги с кровати и медленно расстёгивает пуговицы рубашки, следя за Юнги, который и не думает отворачиваться или уходить. Конечно, чего он там не видел. Когда обнажается грудь, Юн сжимает зубы, обращая внимание на несколько жёлтых синяков в области поясницы. Пак, кажется, совершенно не смущается, не пытается скрыть или как-то объяснить их появление. Всё итак предельно ясно. — Зачем ты терпел это? Чимин откидывает голову, встречаясь с ним глазами, и нагло улыбается: — Ты недооцениваешь чувство боли. Это движущая сила, та, которая заставляет людей пасть ниц, закалить себя, избавиться от страхов. Пока ты чувствуешь боль, ты жив. — Есть много чувств, доказывающих, что ты живой: возбуждение, удовольствие, счастье, восторг, интерес, любовь. — М-м-м… возможно, — сладко растягивает слова. Мин злится, подрывается с места и приседает на корточки, отбрасывая рубашку Пака в сторону. Резко хватает его за ремень, притягивая к себе, и, удобно устраиваясь между ног, начинает расстёгивать. — О, так ты решил забить на встречу и показать мне одно из чувств? Дай угадаю: наслаждение? — Заткнись, — Юнги вытаскивает ремень из брюк и стягивает штаны вниз, обнажая ноги, оставляя Чимина в одних боксёрах. Пак облокачивается на локти, перенося вес на них, и с интересом следит, как пальцы Юна пробегаются по синякам и замирают на тонких порезах на внутренней стороне бедра. — Что он с тобой сделал? — осторожно проводит по каждому шраму. — Ты же его сын. Единственный… — Ну да, это, конечно же, всё объясняет. Неужели ты переживаешь за пару синяков? — хмыкает Пак. — А порезы? Их не было раньше, — шире раздвигает колени Чимина и пальцем ведёт по заживающим ранам. Чувствует, как тело напрягается от его прикосновений, и поднимает на него тяжёлый взгляд. — Это твоих рук дело? — догадка озаряет сознание яркой вспышкой. — Ты режешь себя? Чимин молчит. Юнги давно понял, что Пак не любит врать: он юлит, отмалчивается, но никогда не обманывает. И его кровь закипает от чувства паники. — Какой же ты ебанутый… — он с силой сжимает бёдра, стараясь не задевать поврежденную кожу. — Разве можно так с собой поступать? Это странно, но Чимин чувствует первые ростки стыда и неуверенности. Ему хочется закрыться, сбежать, сделать всё что угодно, только свести разговор на нет. Боль отражается в глазах Юнги, и Чимину жаль. Жаль, что он это увидел. Мин глубоко вдыхает, с шумом выпускает воздух, сдерживая гнев. Наклоняется к стройным бёдрам и проводит языком по первой ране, ощущая тонкую шершавую корочку. Целует, ласкает, успокаивает, распуская мурашки по коже Пака, отчего тот замирает. Двигается дальше, зацеловывая каждый травмированный участок, залечивая и вытесняя плохие воспоминания своей настойчивой лаской. Ставит ногу Чимина себе на плечо, нежно покусывает шрамы на лодыжке, тут же влажно зализывая. Чуть поднимается, целуя жёлтые синяки на прессе, мокрой дорожкой перебираясь к рукам и запястьям. Берёт его пальцы в рот, потому что на них тоже темнеют точки от игл. Слишком интимно, слишком неподходящее место и время, но для них двоих – это важно. — Пообещай мне, что больше никогда не сделаешь это снова. Чимин прикусывает губу не потому, что ему нечего сказать, просто в его груди безумно бьётся сердце. Ему настолько больно, что хочется надрывно кричать. Он не готов к такому. Не готов узнать, что для кого-то его уродливая душа и шрамы покажутся чем-то прекрасным. — Пак, я жду. — Я не могу. — Ты больше не вернёшься к отцу. Не знаю, что нас с тобой ждёт в будущем, но жить с этим чудовищем ты не будешь, — он встаёт и подаёт Чимину стопку одежды. — Нам пора уничтожать твоих монстров, — тянет его за ладонь. — Идём. Спустя пятнадцать минут они выходят из дома, оставив сумку и рюкзак внутри, лишняя тяжесть им ни к чему. Юнги хватает Чимина за ладонь, переплетая их пальцы, и тянет за собой – прямо в густой смешанный лес. Идти трудно, тропинок нет, сплошной бурелом и огромные острые валуны, но Мин уверенно движется вперёд, четко зная направление. Чимин не спорит, осматривает деревья вокруг, впитывая в себя невероятную атмосферу дикой природы: красота и естественность, ещё не испорченная человеком. Он слушает звонкий щебет птиц и хруст веток под ногами. Сухие ветви поникших деревьев цепляются за штаны, преграждая им путь, умоляя остановиться. Через некоторое время они выходят на большую площадку, напоминающую смотровую: полукругом раскинулся лес, скрывающий тонкую змейку дороги, остальной обзор занимает ничем не огороженный обрыв с восхитительным видом. Юнги наконец останавливается, переводя дыхание, и спустя минуту громко свистит, удерживая Чимина рядом с собой. С другой стороны леса, ближе к дороге, раздаётся шорох. Шумно толкаясь, появляются три фигуры в чёрном. Джин, Нам и Хоби переговариваются между собой, о чём-то активно споря. Одеты они как в день ограбления поместья Ким: тёмные бесформенные куртки, панамы, плотные штаны. За плечами каждого висят рюкзаки. Никто не здоровается. Хосок сбрасывает свою ношу прямо у ног Юнги: — Всё, что смог достать. Мин наклоняется и роется в рюкзаке: — Не густо, но нам хватит. — Если он послушает тебя и приедет, то у нас осталось не больше двадцати минут. Вы задержались. — Не паникуй, — Юнги достаёт два пистолета, покачивает в руках, насладжаясь весом. Хрен знает, где они их достали, но Чимин тут же хватает его за капюшон толстовки, наматывая его на кулак: — Какого чёрта? — А ты думал, только тебе позволено забавляться с такими игрушками? — медленно поворачивается, насмешливо изгибая бровь. — Переживаешь за папочку? Но Чимин не слушает, шумно вдыхает и отходит чуть в сторону. Достаёт смартфон, быстро набирая сообщение. Едва успевает нажать кнопку отправить, как у него тут же выхватывают его из рук. Юнги заглядывает в переписку с незнакомым номером и видит несколько прочитанных голосовых, оставшихся без ответа, отметку геолокации, отправленную десять минут назад, и последнее сообщение: «беретта, 2» Медленно поднимает взгляд на Чимина, разочарованно качая головой. Юнги смирился, что Пак выбрал сторону отца, что подставил их и Тэхёна. Понимает, что ничего для него не значит, сколько бы не гонялся. Но он доведёт свой план до конца и… отпустит. Как бы не было больно – переступит через себя. — Не удивлён. Ты достоин своей фамилии, Пак, — Юнги засовывает телефон в задний карман джинс. Зажимает рукой переносицу и разворачивается к друзьям, встречая три пары недоумевающих глаз. — Джун, держи Чимина на мушке, — достаёт пистолет из кармана и бросает другу, тот моментально его ловит. — Хос, Джин, пора. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — не выдерживая, бросает Сокджин напоследок. Они удаляются, скрываясь за поворотом. — Прости, кукла, так надо, — Намджун наводит на Чимина пистолет. Рука не дрожит, но в драконьих глазах отражается сильное волнение. Пак ухмыляется. Тишину нарушает звук колёс по асфальту. Машина приближается к месту назначения. Генерал прибыл. Автомобиль тормозит за поворотом, слышится хлопок дверями. Раз. Два. Он приехал не один. Чимин бросает короткий взгляд на Юнги: спина прямая, голова чуть наклонена вбок, взгляд прищурен. Он напоминает самоуверенного хищника, готового к прыжку, чтобы перегрызть глотку жертве. Пак Усон стройным шагом пересекает расстояние, взглядом отмечая местность. Чимин прекрасно знает профессионализм отца, он уже просчитал все пути отхода. И хотя сейчас он выглядит, как обычный человек, в его рукаве всегда спрятан козырь. За высокой фигурой показывается Минхо, он неуверенно поднимает глаза на Чимина, но тут же прячет их вниз, прожигая землю. — Мин Юнги, — властный голос Генерала раздаётся непривычно громко для подобного места. — Я бы пожал тебе руку, как старому знакомому, но не имею привычки прикасаться к геям. — Да ладно? А как же ваш сын? — хмыкает Юнги, поглаживая подушечкой большого пальца ствол оружия. — Мы отлично потрахались, но это не остановило вас, чтобы не трогать его. Генерал бросает строгий взгляд на Чимина, рядом с ним нервно переступает Минхо: ревнует или боится за собственную шкуру. Скорее, последнее. — Где Ким Тэхён и Чон Чонгук? — серьёзный голос Юна возвращает внимание собеседника. — На своём месте, — губы Усона окрашивает улыбка. — Мы могли бы договориться, Мин. Отдай мне сына и видео. И я разрешу тебе исчезнуть. — Мне повторить свой вопрос? — Юнги поднимает пистолет, целясь прямо в лицо старшего Пака. — Боже, какой ты придурок. Ты хоть понимаешь, кому угрожаешь? — встревает Минхо, но в противовес своим словам чуть отступает назад, полностью скрываясь за спиной Генерала. А вот Пак Усон расслаблен, ни единого движения, удивления или испуга. Его тело излучает уверенность и силу. — Чимин, подойди ко мне, — приказывает. Но Намджун взводит курок. — Вы ещё такие дети. Мин Юнги, ты думаешь, что напугаешь меня, угрожая своей зубочисткой? Маленький глупый мальчик, мне тебя жаль, — ухмыляется. — Скучаешь по покойной мамочке? Ты поэтому собрал вокруг себя никчёмных мальчишек, лезешь во взрослые игры, за душой ни гроша, никаких целей, амбиций, идей. В чём твоё будущее? Сейчас выстрелишь в меня, допустим, убьёшь, и вокруг тебя предстанет идеальный тюремный мир: закрытое помещение, целое стадо новых друзей и голые мужские задницы. Он пытается вывести Юнги из себя, Чимин прекрасно это понимает. И бросает взгляд в сторону дороги и леса. Поспешите. — Ладно, попробуем иначе, — продолжает Генерал. — Твои друзья в машине. Минхо, будь добр, сходи… Я тоже повторюсь: ты мне сына и флешку, иначе твоему Тэхёну сейчас не поздоровится. Чан делает первый шаг по направлению к автомобилю, как раздаётся громкий взрыв, оглушающий всех вокруг, накаляя воздух жаром и заставляя птиц перепуганной стаей взлететь с насиженных мест. Пламя огня вырывается вверх, ярким заревом украшая кроны деревьев. Трава рядом с дорогой пылает, на фоне огня появляется и застывает фигура. — Ну что, наигрались в сталкеров? — Чон Чонгук взводит ружьё и стреляет рядом с ногами Чана, комья земли разлетаются в сторону. Минхо визжит и падает на колени, прикрывая голову. Юнги ничего не понимает, переводит взгляд на Гука, и Генералу достаточно его секундного замешательства. Он подаётся вперёд и хватается за курок, резко выворачивая его в сторону; раздаётся выстрел и завязывается потасовка, беретта отлетает на несколько метров. Юнги бросается к оружию, но Чонгук перезаряжает ружьё и вскидывает, целясь в друга. — Прости, Юн, но это его борьба, — он переводит взгляд на Намджуна. — Передай пистолет Чимину. Юнги замирает и не может поверить собственным глазам. Какого хрена тут происходит? Где, чёрт возьми, Хосок и Сокджин? Он бросает взгляд на Чимина. Тот перестаёт раскачиваться на каблуках и медленно вытаскивает руки из карманов штанов, чтобы откинуть волосы с лица. На губах расцветает кривая ухмылка, когда он забирает из рук ошарашенного Намджуна пистолет и немного подкидывает его в руке, наслаждаясь весом. — Рад тебя видеть, — вытягивает в сторону Чонгука руку и прицеливается, щуря один глаз. Чон в ответ скалится жуткой улыбкой: — Чимин, гори.