Амбивалентность

*** Прятать Бонта у Плачущих дев оказалось очень плохой идеей, но Люция не могла этого знать. Впервые за очень долгое время она по-настоящему испугалась, когда Бонт вдруг упал на колени из-за страшной, необъяснимо разрывающей его изнутри боли и заплакал кровавыми слезами. Казалось, сам воздух наполнился давлеющим отчаянием и горем. И хотя они оба не поняли, что это вообще такое было, Люция не нашла ничего лучше, кроме как увести Бонта подальше. Из двух оставшихся вариантов безопасного места демоница с грехом пополам выбрала свои апартаменты. Она с детства почти маниакально охраняла своё личное пространство, поэтому потребовала от Школы маленькой привилегии для единственной наследницы Ада — комнату, принадлежащую ей одной. Поэтому, чтобы не стеснять никого из студентов из-за её капризов, ей выделили пустующие преподавательские покои, в которых помимо спальни был отдельный санузел и рабочий кабинет. Объективно, апартаменты, защищённые артефактом, никого не впускающим внутрь без дозволения хозяйки, всё же были лучшим вариантом, чем заброшенный холл, куда мог кто-то забрести. Единственно, внезапное прекращение посиделок, которые она регулярно у себя устраивала, собирая компанию, могло вызвать вопросы. Могло бы, но не в эти времена, когда всем не до тусовок. Почти на виду у всех провести сбежавшего ангела до места назначения было задачей нетривиальной, учитывая то, что его тюремщики уже успели переполошиться, но после ограбления Ада и самого устроенного побега — вполне выполнимой. Люция усиленно делала вид, что не испытывает ни малейшей неловкости, но даже Дино в своё время никогда не задерживался надолго в её комнате, где она могла дать волю своей мизантропии. А тут она сама утащила к себе и спрятала, как сказочный дракон — сокровище, живое воплощение невинности. Однако неловкость уступала сопереживанию. Она не понимала, что именно с ним произошло у Плачущих дев, но испугалась самой себя, когда поняла, что ей не всё равно. Утешать не умела, потому что её саму никто не утешал, поэтому не нашла ничего лучше, чем молча обнять потерянного ангела, как только они оказались в безопасности. Стоило слегка отстраниться и заглянуть в его глубокие светлые глаза, как охватило непреодолимое желание обнять ладонями его лицо и поцеловать, так чувственно и одновременно нежно, как никогда ещё не целовала. И видела, чувствовала ответное желание, взаимность притяжения, но страх заполучить очередную дыру в душе заставил её резко отстраниться, разрывая момент. Люция понимала, что ведёт себя, мягко говоря, непоследовательно, но поделать с собой ничего не могла. Однако не отпустить хотя бы одну скабрезную шуточку дурной характер не позволял. — Располагайся. За то, чтобы спать вдвоём в моей роскошной кровати, принимаю оплату натурой. А для святош есть диван в кабинете. Неудобный, особенно с твоим ростом. Бонт, с интересом разглядывающий интерьер спальни и вид из окна, посмотрел на неё с недоумением и смущением: — Конечно, диван. Я ни в коем случае не хочу стеснять тебя. — Ты настолько правильный, что аж тошно, — едко, почти обиженно фыркнула принцесса и повела в кабинет озадаченного ангела, не понимающего, что он сейчас сказал не так. «Лилит» в принципе была для него большой загадкой: то неприкрыто тянулась к нему, давая надежду на то, что его необычные чувства к ней взаимны, то отталкивала и обижалась непонятно за что. Маленький кабинет был для неё складом сразу всего, что ей нужно было иметь под рукой. Здесь были целые кипы старых и свежих записей, какие-то тетради, карандаши, шкафы, набитые книгами и полки, заставленные какими-то колбами и ингредиентами. Центром всего был огромный рабочий стол, заставленный алхимическими приспособлениями. Тут всегда оставался какой-то не раздражающий химозный запах. В углу примостился пресловутый диван, а у стены — мишень с воткнутыми в неё метательными кинжалами и внушительная коллекция этих самых кинжалов неподалёку. — Моё любимое оружие, — зачем-то пояснила принцесса, заметив его заинтересованный взгляд. — Кинжалы? Почему именно они? Насколько я знаю, большинство демонов предпочитают меч. — Я — не большинство, — гордо хмыкнула демоница, выдергивая кинжалы из деревянной мишени. — Кинжалы удобны для тех, кто больше делает ставку на ловкость, а не на силу. При желании и сноровке ими можно парировать удары мечей, но главное — их очень легко метать. Учитывая силу демонов, особенно в боевой форме, они могут даже заменить стрелы по дальности и меткости. Она умолчала о том, что кинжалы, в отличие от мечей, легко прятать. Как настоящий демон, не брезговала «подлыми» ударами, полагая, что в бою все средства хороши. Хмыкнув собственным мыслям, она отошла на приличное расстояние и с нарочитой небрежностью запустила кинжалы в мишень, специально сделав так, что они просвистели где-то над ухом зазевавшегося ангелочка. Все попали точно в центр. — Это удивительно, — ошеломленно прокомментировал Бонт и мягко улыбнулся ей, — Ты удивительная. «Посмотрела бы я, что бы ты сказал, если бы знал, что я недавно этими самыми кинжалами убила нескольких животных, испытывая свою модифицированную ядовитую сталь», — принцесса невольно улыбнулась в ответ, но последняя мысль погасила улыбку. — Прости, что тебе приходится сменить одну темницу на другую. Я в скором времени найду или сделаю скрывающий амулет, просто в последнее время столько всего навалилось… — Я понимаю, и благодарен тебе. Главное, что наконец покинул Башню. И… прямо сейчас я не чувствую себя несвободным. Нахожусь там и с той, с кем хочется быть. Люция не призналась бы даже под пытками, но от слов Бонта на сердце у неё началось глобальное потепление. *** На сегодня, после соревнования Непризнанных, была назначена казнь адмирона Винчесто. Однако пока остальные ещё надеялись на нивелирование последствий, полагая, что Сатане просто придётся в очередной раз прогнуться под серафимов, Люция знала: это точка невозврата, последняя капля в переполненную чашу. Поэтому пока все наблюдали за соревнованием, она потихоньку ускользнула к себе в комнату — попрощаться с Бонтом перед тем, как во всех смыслах отправиться в Ад. — Но почему? Почему именно тебе нужно срочно покинуть Школу? Уверен, здесь учится много детей высших демонов. Например, твоя подруга детства, Мими, о которой ты недавно рассказывала. — Просто при нашем с тобой знакомстве я умолчала кое о чем, так как не знала, можно ли тебе доверять. Вообще-то и сейчас не уверена, но… — она задумчиво прикусила губу, однако решилась: — Я не просто дочь высших демонов, я дочь Сатаны и единственная наследница Ада. На самом деле меня зовут не Лилит, а Люция. Бонт посмотрел на неё озадаченно, но не удивлённо. — Я догадывался. По обрывкам некоторых твоих фраз, по силе твоей энергии. Но всё же спасибо, что открыла мне правду. Теперь всё становится понятным, кроме одного: разве, будучи принцессой Ада, ты не рисковала вдвойне, помогая мне? При том, как суров твой отец к малейшим твоим проступкам. — Я не хочу вечно жить с оглядкой на его гнев, настолько устала бояться, что перестала испытывать страх. А в остальном… хотя до сих пор не знаю во всей полноте ни причин твоего заточения, ни возможных последствий, я не жалею о том, что помогла тебе. Жалею лишь о том, что не могу довести это до конца. Ты опять окажешься один, практически взаперти… Люция оборвала саму себя на полуслове, озаренная какой-то идей. Вдруг порывисто стянула со своей шеи через голову небольшой кулон, украшенный завораживающе красивым кристаллом, и протянула его Бонту. — Держи, дарю. Возможно, это хоть немного скрасит тебе времяпрепровождение, пока меня нет. Это один из немногих артефактов, которые я сделала сама, и единственный — сложный, остальные простенькие. Артефакт масштабной пространственной иллюзии. Знал бы ты, сколько времени я на него убила! Несколько раз порывалась бросить, но всё-таки доделала. В общем, вместо лишних прелюдий… Хочешь увидеть единственное место на земле, которое я люблю? Бонт кивнул. Он знал, как работают такие артефакты, сам изучал принцип их действия: влияют не на материю, а на сознание. Создают полную, вплоть до тактильных и звуковых ощущений, иллюзию присутствия в каком-то другом месте, хотя на самом деле никакого перемещения не происходит. — Тогда сожми мою руку, — протянув ладонь с артефактом, демоница коварно усмехнулась, и через секунду они уже оба оказались… На заснеженной вершине горы. Причём у самого обрыва, с которого смутно обозревались сквозь облака далёкие крутые спуски и низина. Иллюзия была выполнена очень талантливо, вплоть до мельчайших деталей. Холод весьма правдоподобно пронизывал тело, пока оба не применили терморегуляцию. Люция комфортно устроилась, свесив ноги на краю, и жестом предложила Бонту сделать то же самое. Он сел рядом, но слегка неуверенно. — Боишься высоты? — тут же сосредоточила на нём острый взгляд. — Нет, конечно, просто не привык к ней. Все мои тренировки полётов проходили в замкнутом пространстве, а вид из окна башни — всё же не то. — А по тому, как уверенно летаешь, даже не сказала бы… Хмм, — улыбка демоницы стала непередаваемо коварной, и она одним сильным ударом в грудь столкнула ничего не подозревающего ангела прямо в непроглядную пустоту падения. И хотя всё это было миражом, иллюзия полностью копировала все реальные ощущения такого подвоха. К сожалению демоницы, Бонт прямо слишком быстро выровнял полёт и вернулся на вершину, впервые глядя с возмущением. — Ну и зачем ты это сделала? — Во-первых, я демон, и имею право творить пакости без причин, — озорно пожала плечами, — Во-вторых, смертные так иногда учат детей плавать и не бояться глубины — просто бросают в воду, оставляя выплывать. Жёстко, но эффективно. Осуждающе нахмурившись, Бонт всё-таки расположился вновь рядом с ней, и какое-то время они просто сидели в тишине, наслаждаясь видом, обществом друг друга и спиралями падающих снежинок. — Впечатляюще. — наконец прервал молчание ангел. — Я правильно понимаю, что иллюзия простирается на несколько километров? — Несколько десятков километров, — не без доли самодовольства ответила девушка. — Мне хотелось наиболее точно скопировать это место. — Но почему из всех возможных мест именно это? — Ты вообще-то и сам мечтал полетать в горах. — Да, но тебя никто не запирал, чтобы ты так же жаждала простора. — Мм… Давай поступим так. Сыграем в игру, — девушка кокетливо склонила голову на бок. — Ты можешь задать мне три любых вопроса, я отвечу на них… Но не буду честна. А ты должен будешь угадать, на какой из вопросов я ответила правду. Угадаешь — подарю ещё один подарок на память. — Хорошо. Тогда первый вопрос по-прежнему про место. Почему именно вершина горы? — Серьёзно? Из всех вопросов — именно этот? — Почему нет? Так можно многое узнать о собеседнике. — Ну… — Люция немного задумалась, — здесь я чувствую свою ничтожность, чувствую себя маленькой вошью в сравнении с этими громадными горами, этой холодной высотой и пустотой. И всё это без магии: стоит себе такое величественное и молчит о своём величии. В сравнении с Адом здесь так холодно… Так ужасно холодно и так спокойно… Это место — полная противоположность мне. К тому же, нам редко дозволяется задерживаться на земле, а эти горы успокаивают меня. Давай следующий вопрос. — Почему тогда, после ухода из Башни, ты ответила на мой поцелуй? — Потому что всем демонам нравится нарушать запреты, а Закон Неприкосновения — самый противный и глупый из них. Давай последний вопрос. — Считаешь ли ты грядущий конфликт между ангелами и демонами разрешимым только насилием? — То есть, поддерживаю ли я идеи Мальбонте, от которого тебя непонятно как и почему оберегали, хотя его, возможно, даже не существует? — невесело хохотнула она. — Нет. Я считаю, что нас всех кто-то загнал в ловушку, и все возникшие противоречия можно было бы решить миром. А Мальбонте, если он действительно существует, на самом деле безумный монстр, каким его описывают в трактате, и образом которого хотят воспользоваться кровожадные глупцы. Итак, на какой вопрос я ответила честно? — На первый. Тот, который про место. — Уверенно ответил Бонт. — Надо же… — то ли удивилась, то ли просто довольно прищурилась та. — Ну ладно, ангелочек, ты выиграл. Держи подарок. С этими словами она ловко пересела поближе и поудобнее, а после сделала то, что — чего греха таить — давно хотелось: обвила руками шею парня, и нежно, но настойчиво поцеловала. Удивительно, но факт: его неумелые ответные поцелуи распаляли её сильнее самых отточенных ласк, вызывая табун мурашек по всему телу, заставляя прижиматься всё ближе, нетерпеливо и игриво прикусывать эти мягкие губы, чуть потрескавшиеся на морозе. И хотя это была всего лишь иллюзия, они оба горели одним большим костром на ледяной заснеженной горной вершине. Вот-вот должна была начаться война, которая и подтолкнула рискнуть отдаться эмоциям, но пока что для них двоих ничего не существовало за пределами этого мгновения, кроме друг друга. *** Казнь адмирона Винчесто повлекла за собой ожидаемые последствия. Объявление войны и открытое предложение всём ученикам, желающим сражаться на стороне Ада, покинуть Школу в течение суток.