Амбивалентность

*** Ночь была долгой. После побега пленников все были слегка взбудоражены, и Люция с Мими не находили себе места от неизвестности: поймали их или нет? Обеих демониц разместили в общей спальне. Привыкшая к комфорту принцесса ничем не дала понять, что её не устраивает такое положение вещей, напротив, использовала это как возможность поговорить с демонами, которых знала лично, а таковых там было немало, даже члены её сборной по крылоборству. Они отнеслись к ней по-разному, но многие открыто выразили радость по поводу того, что Люция присоединилась к ним, и охотно делились с нею лагерными сплетнями, словно она здесь всегда была своей. Даже ангелы и Непризнанные, которые хоть и в меньшем количестве, но всё же были среди сторонников Мальбонте, с интересом и одобрением отнеслись к её эпичному появлению в их рядах. Тут ей принес пользу тот факт, что в Школе она имела определенный заслуженный авторитет, основанный не только на титуле. Пока что ожидания принцессы на этот счёт оправдывались наилучшим образом. Разговаривая с воинами, наблюдая за жизнью лагеря вплоть до мелочей, Люция поняла одну простую вещь: царящая здесь железная дисциплина, готовность умереть за идею и твёрдая вера в лидерство Мальбонте достались полукровке вовсе не только его могуществом, фактом существования и брошенного Небесам вызова — он умел подобрать «ключ» к толпе, не только на основе страха и безысходности, организовать весьма разношёрстную армию так, что каждый был занят своим делом и видел значимость собственного участия, борьбы. И всё это в кратчайшие сроки после возрождения. Не говоря уже о том, сколько сподвижников и просто полезных его планам бессмертных (включая, судя по всему, её отца) он смог привлечь, будучи лишь частью самого себя. Это внушало… некоторое уважение, вступающее в конфликт с тем, что воспитывали в Люции, и с личными обидами. Субъективные и объективные выводы, наблюдения и эмоции всё стремительнее смешивались в неразбериху, когнитивный диссонанс… амбивалентность. Кажется, этим заумным словом смертные называют сочетание противоположных чувств. Завтра планировалась небольшая вылазка в Долину Смерти. Цели её не скрывались, ибо были очевидны — забрать Рог Субантр. В этом не требовалось много сил, поэтому Мальбонте брал с собой лишь небольшой отряд, — требовалось лишь точно рассчитать время, ведь это была игра на опережение. Люция не сомневалась в успехе: что-что, а рассчитывать полукровка умел, его собственный ритуал возрождения тому неоспоримое доказательство. Когда в общей спальне уснули уже все, даже тревожащаяся Мими, Люции не спалось. Устав от бесплодных попыток уснуть, она кое-как добыла себе сменную одежду и поинтересовалась у караульного, как добраться до озера, о котором слышала ранее. В кромешной темноте даже с наводками отыскать злосчастный водоём было той ещё задачей, но демоница с ней справилась. Однако, едва приземлившись на берегу, вздрогнула, ощутив совсем рядом знакомую мощную энергию. Приятная прохлада, хвойный аромат сосновых веток… к которому добавился запах горной реки, неудержимой, ледяной, сметающей все на своём пути. Как назло, ведь Люция так любит горы. Так пахнет свобода… Понимая, что её тоже заметили, демоница тем не менее не могла заставить себя отвернуться, разглядывая атлетичную фигуру стоящего по пояс в воде Мальбонте, чей силуэт очерчивал лунный свет, заливающий холодными бликами озеро, отражающее огромный алмазно-звездный небосвод и окружённое скалами. С огромных бордовых крыльев, которые в этом обманчивом свете казались ещё больше, с шумом срывались капли воды; своим от природы обостренным зрением принцесса прекрасно разглядела широкие плечи, красивый рельеф мышц и кубики пресса. На миг пожалела, что вода скрывает всё остальное, но когда Мальбонте начал выходить на берег, таки заставила себя благонравно отвернуться, надеясь, что полукровка не успел заметить, насколько заинтересованно она его рассматривала. Буквально затылком чувствовала его усмешку, невольно вспоминая эпизод, когда предстала перед Бонтом обнаженной, желая пробудить в нем огонь. «Допробуждалась… несите теперь все адские огнетушители». — Принцессе не спится в дискомфортных условиях военного лагеря? Ждёшь встречного предложения про роскошную кровать? — одевшись, Мальбонте расположился на песке совсем рядом с нею. Ирония, которой сочился его голос, добила демоницу. Она откровенно смутилась, вспомнив свою фривольную шуточку, когда привела Бонта в апартаменты. Взяв себя в руки, ровно ответила: — Вообще-то собиралась просто помыться, но раз уж встретила тебя, хочу поговорить. Надеюсь, в этот раз меня не упекут в темницу за пару некритичных неосторожных слов и случайного упоминания запрещённого имени, начинающегося на «Б» и заканчивающегося на «т»? — Тебе бы не помешало самой научиться различать, когда, с кем и как стоит говорить, а когда лучше промолчать, потому что с этим наблюдаются проблемы. Но так и быть, пару раз я готов указать тебе на недочёты, в воспитательных целях. Люция аж приоткрыла рот от возмущения; во тьме ночи глаза загорелись алым, как два раскалённых угля. В её хорошенькой головке с отлично развитой фантазией промелькнуло с десяток вариантов убийства наглого полукровки, прежде чем она ответила: — Помнится, ты мне сетовал на специфичность представлений о воспитательных мерах… Кажется, как минимум это тебе от Шепфы передалось. Может, поищем ещё у вас общие интересы, глядишь, передумаешь «папочку» убивать? Мальбонте посмотрел на неё нечитаемым взором. — Что и требовалось доказать. Если ты хотела не поговорить, а поупражняться в остроумии, то мы зря тратим время. — У меня есть пара предложений, — отбросив лишние эмоции, перешла к делу. — Завтра, точнее уже сегодня, Ребекка наверняка возьмёт с собой лучших защитников школы, не зная, что ожидать от тебя. Остальные будут суматошно ждать их возвращения. Полагаю, это хороший шанс незаметно проникнуть в Школу. Я хочу отправить туда Мими, чтобы она поговорила с Мамоном, которого, скорее всего, держат в темнице в Башне. Если удастся переманить на нашу сторону его, то с большой вероятностью удастся и остальных высших демонов старой аристократии, он поддерживает со всеми ними связь и имеет огромное влияние. Надеюсь, твоя темная половина вместе с обаянием Бонта не съела его способность «ходить по зеркалам»? — Ты доверяешь ей? Отец вполне может уговорить дочь вернуться на сторону Цитадели. — У него нет на это твёрдых оснований. По сути, Мамон остался на стороне Цитадели лишь из недоверия лично к тебе; зато меня он знает с пелёнок, практически мой дядюшка, и консервативные высшие круга Ада придают немалое значение происхождению. Я сумею подобрать слова, а Мими передаст их даже лучшим образом, чем могла бы я. Кроме того… — девушка немного замялась. — Да, я доверяю ей. Мими практически единственная, кто знает меня настоящую, она мне как младшая сестра. Она сделает всё возможное, чтобы ей не пришлось пойти против меня. — И сколько же масок нужно снять, чтобы увидеть твоё настоящее лицо, Лилит? — Кто бы говорил, мистер «большой сюрприз всея Небес», — невесело фыркнула она, — Между прочим, это имя — единственное, в чем я солгала Бонту. — Только если согласиться с утверждением, что умалчивание и полуправда — не ложь. — Было бы странно, если бы ты не был согласен с этим утверждением. Потому что я готова дать руку на отсечение, что ты умалчиваешь о чём-то принципиально важном. Мгновение они сверлили друг друга взглядами в какой-то необъяснимой немой борьбе. И вновь Люция поймала себя на том, что не может оторваться от непроглядной черноты его глаз, гипнотических бездн. Вблизи особенно отмечалось то, как же он всё-таки красив. Она это, естественно, замечала и раньше, но сложно было теперь найти мягкие черты Бонта на этом скульптурно-волевом лице. Однако, глядя на слегка растрепанные влажные чёрные волосы, она едва подавила желание по-хозяйски запустить в них руку, как пару раз позволяла себе делать с милым ангелом из Башни. Казалось, пальцы отлично помнят мягкость этих волос, и Люции даже пришлось сцепить руки в замок, чтобы подавить навязчивое желание. «Не Бонт». Почему это знание больше совсем не помогает?.. — Я открою портал в Башню, но возвращение из Школы придётся продумать тебе, как и нести ответственность за возможные последствия. Какие ещё предложения? — Для того, чтобы сделать достаточно оружия из модифицированной архидемонической стали, мне понадобятся в распоряжение все алхимики и кузнецы, которые есть в лагере. Если возьмусь координировать их работу сегодня с утра и не возникнет перебоев с доставкой материалов, для результата потребуется не больше двух суток. — Хорошо, — подумав, ответил он, и усмехнулся: — Фенцио был в восторге от твоих кинжалов, всё возился с ними, но формулу разгадать не сумел. — Те, кто сегодня сбежал… кого-то удалось поймать? И… что будет с Саферием? — Нет, я велел преследовать их только до скал, скрывающих энергию. Забавно, что эти вопросы ты задала последними. Учишься хладнокровию, или судьба друзей и бывших возлюбленных не так уж сильно тебя волнует? — Я и не отрицала, что для меня есть более важные вещи. К тому же, друзей моих среди них нет. Я в принципе в крепкую дружбу не очень-то верю. Интересуюсь больше из чувства долга. Мими не в счёт. — Почему же из чувства долга ты не попыталась вступиться за Ади? Очевидно, тебе хотелось. — надавил на больное. — А был ли смысл? — принцесса раздражённо поджала губы. — Конечно, хотелось. Но я понимаю, почему ты так поступил, и на твоём месте поступила бы так же. Худшее, что может случиться в военном лагере, особенно переполненном демонами — это нарушение дисциплины. Один раз проявишь к такому снисхождение — примут за слабость и найдут повод устроить резню. Случившееся не изменило ни моего выбора, ни мнения о тебе. — По-прежнему не считаешь меня монстром? — По-твоему я осталась бы здесь, если бы считала? — Люция демонстративно закатила глаза. — К тому же, нашёл у кого спрашивать. Ты же видел мою вторую форму — вот где монстр, и нарочно не придумаешь! Хотела бы я посмотреть на твою, если бы ты был архидемоном, например… Едва договорив эту фразу, Люция неловко прикусила изнутри щеку. «Да что со мной такое?! С детства столько не краснела. А главное, из-за чего?.. Так, пора сворачивать разговор, а то рядом с этим полукровкой я начинаю говорить и творить какую-то чушь… » Немного опешила, впервые увидев в глазах Мальбонте искорки веселья. Если бы не знала Бонта, то ни за что бы не поверила, что непробиваемый полукровка умеет улыбаться. Однако ей почему-то очень захотелось увидеть именно его улыбку. Очередное странное желание, сигнализирующее о том, что разговор пора сворачивать. — До чего же вы, демоны, падки на показательные выступления. — Во-первых, отчего бы и нет, если у меня отлично получается, — горделиво откинув назад волосы, в приступе себялюбия хмыкнула принцесса. — Во-вторых, не лги, что ты сам показательные выступления не устраивал на первых днях здесь. И в-третьих, да, демоны любят демонстрацию силы и в некоторых случаях понимают только язык насилия, но единственное, что в этом аспекте отличает нас от ангелов и людей — честность. Лучше быть импульсивным, чем равнодушным и лживым, лучше открыто взять в руки меч, чем обманывать обещанием спасения, держа кинжал за спиной и загоняя в угол. Кому как не тебе знать об этом. Наконец-то Люция могла бы похвастаться тем, что провокация сработала: Мальбонте поморщился как от зубной боли и посерьёзнел. — Я помню тебя. Ты была там, со мной, у самого края. Мне было страшно, а твоё прикосновение успокоило. Парадоксально, что именно тебе открылась в видении во время ритуала эта часть моего прошлого, а не Непризнанной, у которой оказалась часть моих сил. — То есть, это действительно было? Это же невозможно, на самом деле я не могла быть там… — Но была. В ненавязчивой тишине, которая установилась после этого, Люция с некоторым удивлением осознала: разговаривать и молчать с Мальбонте порой может быть не менее уютно и комфортно, чем с Бонтом. Уплыв в свои мысли, она подцепила несколько лежащих рядом гладких прибрежных камней и начала по старой детской привычке кидать их в воду, наблюдая за расходящимися по озёрной глади кругами — это помогало сосредоточиться. — Каково это — быть запертым во тьме? — наконец, негромко спросила она, с содроганием вспоминая месяцы, проведённые в адских темницах. Каково быть запертым навечно, зная, что кроме тебя самого никто тебе не поможет? Помедлив немного, Мальбонте всё-таки ответил: — Во тьме была заперта лишь самая тёмная часть меня. Когда освободился, я был подобен раскалённой печи, на которую вылили ведро ледяной воды. Смог мыслить более трезво. Но там… там не было ничего, кроме всепоглощающей ненависти. Лучше умереть, чем снова остаться без… — Без Бонта внутри себя? Вспомнив про «имя, которое нельзя называть», Люция запоздало прикусила язык, но Мальбонте только раздражённо сжал губы в тонкую линию, отчего резче выделились скулы. — Скоро рассвет. Надеюсь, я не застану пепелище на месте лагеря, оставляя тебя здесь и давая возможность проявить обещанные способности. — Что бы ни говорили о подлости демонов, мы больше склонны к неприглядной искренности. Поэтому не волнуйся: если захочу тебя предать, то воткну кинжал не в спину, а сразу в сердце. — Самонадеянно. — Зато честно.