***
Как оказалось, Се Ляню Ши Цинсюань тоже купил мороженное. Ванильное, с мятно-шоколадной начинкой в остроконечном рожке. Его верхушка была выполнена в виде спирали, на подобии панциря улитки. Увидев это Се Лянь тихонько захихикал — он не мог не оценить этот посыл, и вскоре Ши Цинсюань вторил ему собственным смехом. Юноша выглядел донельзя довольным собой, очевидно считая свой поступок невероятно хитроумным, сверкая яркой, гордой улыбкой. Присутствующие, помимо Хэ Сюаня, который съел свой рожок едва ли за пару минут, уже потихоньку доедали мороженое, когда входная дверь снова открылась. Се Лянь, сидевший на краю ближайшего от кресла Юйши Хуан дивана, невольно перевёл свой взгляд на вошедших. Юноша не успел даже как следует разглядеть их, когда Цюань Ичжэнь смазанным пятном пронёсся мимо, практически снося с ног невысокого юношу с короткими чёрными волосами. Парень, лет двадцати, после того как на него налетели с объятиями, отошёл на пару шагов в сторону, с таким видом, будто уже ожидал этого. Он был одет в синюю толстовку и тёмные джинсы, снизу подбородка виднелась чёрная медицинская маска. С секунду понаблюдав за тем, как Цюань Ичжэнь подобно собаке трётся об этого парня и что-то ему негромко говорит, Се Лянь перевёл взгляд на второго вошедшего и тут же обомлел. Высокий широкоплечий юноша с узкой талией и повязкой на правом глазу, моментально перехватил его взгляд. Длинные чёрные волосы каскадом ниспадали на спину, и только одна тонкая косичка сбоку, перевязанная чем-то, напоминающем коралловую бусину, лежала на плече. Черты его лица острые, легко запоминающиеся. Всё это вместе делало из него не просто симпатичного, а вполне себе красивого, и даже, скорее, прекрасного юношу, но не его внешность ошеломила Се Ляня. Незнакомец был одет в длинный красный плащ-пиджак, который Се Лянь узнал бы где угодно. Вмиг в голове юноши пронеслись воспоминания: собственное незнакомое лицо в тёмном экране телефона и юноша рядом с ним, говорящий, что его внешность тоже изменилась; Ши Цинсюань, утверждающий, что состоящим в "Бедствиях" нельзя называть своё настоящее имя за дверью... — Сань Лан?.. — Неуверенно-ошеломлённо не то спросил, не то позвал Се Лянь, вглядываясь в чужие черты лица. — Гэгэ! — Радостно выдохнул юноша в красном, широкими шагами подходя ближе и совершенно не обращая внимание на то, как сбоку от него на одном из диванов рядом с Хэ Сюанем подавился и закашлялся Ши Цинсюань, услышав такое обращение. Юноши встали совсем близко и смотрели друг другу в глаза, счастливо улыбаясь. Теперь разница в их росте — около десяти сантиметров — стала особенно очевидной, однако им самим, по видимому, это никак не мешало. Ши Цинсюань, прикрыв рот руками, переводил горящий взгляд с одного юноши на другого, выглядя так, словно он готов в следующую секунду запищать от восторга. Однако волшебство момента всё же прервало кое-что. Тихий звук покашливания, особенно чётко улавливался в образовавшейся тишине, разрушая невидимые барьеры, заставляющие парочку полностью игнорировать окружение. Ши Цинсюань бросил на Юйши Хуан короткий возмущённый взгляд, прежде чем подскочить к отошедшему на шаг назад Се Ляню, покрасневшему из-за смущения. — Позволь мне вас представить! — Воодушевлённо предложил Ши Цинсюань. — Ну, с Хуа Чэном ты уже знаком, а вот это, — Юноша указал на коротковолосого человека, который пытался хоть как-то отцепить от себя Цюань Ичжэня. — Инь Юй и рядом с ним примостился Эмин, наш, можно сказать, талисман. Эмин? Се Лянь окинул взглядом область у двери, будучи уверенным, что зашло только два человека, а затем заметил сидящую на полу неподалёку от Инь Юя маленькую собачку, внешний вид которого походил на миниатюрную копию добермана, с чёрной шерстью и коричневыми пятнами, длинным некупированным хвостиком и висящими ушами. Пёс был явно хорошо воспитан — он не залаял на незнакомца в доме и продолжал смирно сидеть на коврике. Сам он выглядел здоровым — короткая шерсть лоснилась и блестела на свету, а тело казалось достаточно жилистым и мощным, даже несмотря на малый размер. Единственной особенностью, явно выделяющей его на фоне других собак, был стеклянный, явно искусственный левый глаз. Сама глазница вокруг него так же казалась будто бы не совсем правильной и сморщенной. Но даже так, Се Ляня совершенно не отвращал его внешний вид, напротив — юноша слишком любил животных, чтобы обращать внимание на недостатки их внешности. — Можно погладить? — С детской непосредственностью спросил Се Лянь, повернувшись к Сань Лану и Ши Цинсюаню. — Конечно, Гэгэ. — Тут же ответил один из них, не дав второму и рта открыть. — Спасибо. — Улыбнулся юноша. Поскольку Цюань Ичжэнь и Ши Цинсюань утащили Инь Юя и Хэ Сюаня куда-то вглубь дома, в гостиной остались лишь трое. Хуа Чэн поднял на руки Эмина и посадил его на диван перед Се Лянем, позволив тем познакомиться поближе. Пёс оказался в восторге от нового знакомого — его тоненький хвостик вилял словно пропеллер, а юркий язычок обслюнявил юноше все пальцы. Пока Се Лянь активно игрался с собакой, поглаживая его шёрстку и почёсывая пузико, Сань Лан с Юйши Хуан, тем временем разговаривали: — С возвращением. — Пусть неспешно и тихо, но весьма уважительно, как показалось Се Ляню, проговорила женщина, убрав своё мороженное в пустую чашку. Хуа Чэн кивнул, развалившись на спинке дивана неподалёку от Се Ляня. — Всё здесь было хорошо? — Без происшествий. — Юйши Хуан проследила за тем, куда всё время убегал взгляд её собеседника, и снисходительно улыбнулась, будто разговаривала с непоседливым ребёнком. — Дверь была сложной? Се Лянь, привлечённый вопросом, поднял взгляд, и посмотрел на женщину, пока Эмин игриво прикусывал его пальцы. — Тринадцать человек, по крайней мере четверо из которых бывалые игроки. — Серьёзно ответил Сань Лан. Юйши Хуан кивнула, будто это всё объясняло, и это заставило Се Ляня задуматься. Неужели количество игроков и их соотношение влияет на задверные миры? Тринадцать — слишком много? Сколько же в таком случае обычно человек за раз должно находиться дверью? — Записка у тебя? — Тем временем спросила женщина. — Нет. — Просто ответил Сань Лан и, не дав ей и слова сказать, всем телом развернулся к Се Ляню. — Гэгэ, когда ты открывал замок, ты должен был получить бумажку с надписью, она у тебя? Юноша моргнул от удивления — он уже успел напрочь забыть об этом. — "Диковинная птица"? — Невольно вырвалось у Се Ляня. — Да, она у меня, секунду. — Юноша закопошился, проверяя свои карманы, в один из которых он положил бумажку, когда в его дверь неожиданно позвонили. — Вот. — "Диковинная птица". — Кивнул в подтверждении Хуа Чэн, внимательно изучив полученную записку. — Ах, это одна из сказок братьев Гримм? — Задумчиво спросила Юйши Хуан. — У меня есть целый сборник их рассказов. — Так... А что значит эта записка? — Неуверенно спросил Се Лянь, поглаживая примостившегося у юноши на коленях пса. — Её получают те, кто вышел из двери первым, так? Получается, это награда, но зачем она нужна? — Гэгэ прав, это своего рода награда. — Кивнул Сань Лан. — Но так же это подсказка к следующей твоей двери. — Юноша залез в один из внутренних карманов своего красного плаща-пиджака и выудил от туда сложенную вдвое записку, передав её Се Ляню. На вид, она ничем не отличалась от той, которую Се Лянь получил — она была сделана из всё той же белой бумаги в форме узкого прямоугольника, однако слова на ней были написаны совершенно другие, пусть всё теми же печатными буквами: «Коль один ты, в храм не входи. Коли двое вас, в колодец не глядите. Коли трое, дерево не поднимайте. В одиночку останешься без опоры». У Се Ляня округлились глаза от удивления — в этой записке указывались условия смерти к тому задверному миру, в который он попал! — Это?.. — Это записка к твоей прошлой, первой двери. А та, которую ты получил, к следующей. — Терпеливо пояснил Хуа Чэн, спихивая собаку на пол и подсаживаясь к задумавшемуся Се Ляню ближе. — В записках часто раскрывается важная информация или сущность мира, поэтому их называют подсказками. — Значит, следующая моя дверь из... Двенадцати, — Неуверенно начал Се Лянь. — будет слеплена по образу и подобию сказки братьев Гримм? — Ты прав, но лишь отчасти. — Мягко ответила Юйши Хуан. — На проверку окажется, что этот мир, как бы, вдохновлён сказкой, однако её внутреннее убранство мало чем будет отсылать на "Диковинную птицу", кроме некоторых важных деталей, вероятнее всего относящихся к условиям смерти. — Она говорила вдумчиво, но уверенно. — Очень редко когда без подсказки можно понять "первоисточник" мира за дверью. — Гэгэ не стоит волноваться, вторая дверь всегда самая лёгкая. — Доверительно заявил Хуа Чэн. — И я буду сопровождать тебя там. — Можно заходить парами?.. — Начал было юноша и тут же кое-что вспомнил. — Ах, Сюн Ци и Сяо Кэ... — Верно, — Улыбнулся Сань Лан. — они зашли вместе. — Я понял. — Задумчиво кивнул Се Лянь. — Почему именно вторая дверь самая лёгкая? — Сложность первой двери часто зависит от твоего собственного состояния, поэтому она может быть как простой, так и сложной, но вот вторая всегда лёгкая. — Ответила женщина. — Скажи, незадолго до того как ты попал за дверь, ничего необычного не происходило? Несчастные случаи? Странные ситуации? — Нет, я был дома, шёл на кухню... Ах, мой хорёк Жое за пару дней до этого начала странно себя вести: шипеть на меня и сторониться, даже есть отказывалась, но ветеринар сказал, что с ней всё в порядке. — Животные иногда так реагируют на людей, которые вот-вот должны попасть за дверь. — Кивнула женщина. юноша улыбнулся - наконец он понял причину такого странного поведения своего питомца. — А сам ты давно обследовался в больнице? Се Лянь неопределённо пожал плечами — он никогда не жаловался на здоровье, а потому не видел смысла лишний раз навещать врачей. К тому же, у него была, неприятная, по мнению друзей, привычка игнорировать своё плохое состояние до последнего. Впрочем, при этом у него всегда было полно лекарств на все случаи жизни. — Сходи туда, когда будет время, пройди обследование. — Неспешно попросила Юйши Хуан, совершенно, впрочем, не настаивая. — Зачем? — Спросил Се Лянь, чуть нахмурившись. Несмотря на кажущуюся в связи с тоном легкомысленность этой просьбы, он находил её довольно странной, если не сказать, подозрительной. — Дверь никогда не забирает людей без причины. — Глубокомысленно отвечает женщина. — Только те, кто стоят на пороге смерти могут попасть туда. На краткий миг в гостиной повисает тишина. — ...Я скоро умру? — Тихо спрашивает Се Лянь с нотками потрясения в голосе. — Не знаю. — Пожимает плечами она. — Ты уже избежал смерти в свой первый раз, выбравшись живым из-за двери. Но у тебя осталось ещё одиннадцать. — В какой-то степени, дверь - это второй шанс на жизнь, Гэгэ. — Вдруг говорит Сань Лан, беря ладонь юноши в свои руки. — Своего рода лимбо, в которое попадает твоё сознание за пару секунд до момента смерти, и в котором решается останешься ли ты жив или же погибнешь. Только пройдя все двенадцать дверей ты сможешь окончательно освободиться от их власти и выжить. — Почему я раньше никогда не слышал об этом? — В конце концов потерянно спрашивает Се Лянь, обдумывая всё вышесказанное. — Потому что сами двери не хотят, что бы кто-то узнал про них. — Ответила женщина, неспешно вставая с кресла и беря чашку с растаявшим мороженным. — Ты позже поймёшь, что я имею ввиду. Не стоит торопиться спрашивать обо всём сразу, у тебя есть ещё что-то около недели, чтобы постепенно разобраться в ситуации. — Почему неделя? — Провожая взглядом фигуру женщины, нерешительно спросил Се Лянь. — Потому что как раз где-то через это время откроется твоя следующая дверь. — Напоследок тихо ответила женщина, отчего у Се Ляня пробежали мурашки по спине. Одно дело думать, что когда-то ты столкнёшься со смертью, и совсем другое — знать, когда конкретно это произойдёт, и осознавать, на сколько скоро это случится. — Гэгэ, ты останешься на ночь? — Нарушая вновь повисшую тишину, спросил Хуа Чэн, когда в гостиной остались только они вдвоём. — Нет, — Покачав головой, чуть нахмурившись, задумчиво ответил Се Лянь, и, не заметив, как на лице собеседника проступила паника вперемешку с печалью, продолжил: — мне нужно позаботиться о Жое. Сань Лан едва заметно выдохнул, крепче сжав чужую ладонь и без особой уверенности спросил, явно не желая давить: — Так, Гэгэ присоединится к "Бедствию"? — Конечно. — Легко кивнул Се Лянь, подняв на юношу взгляд. — Мне нужно будет переехать к вам? — Да, так будет удобнее всего. — Согласился Хуа Чэн, широко улыбнувшись. — Я помогу Гэгэ с переездом. — Спасибо. — Слегка зардевшись, снова кивнул Се Лянь, неспешно поднимаясь с дивана. — Уже поздно, позволь мне подвезти тебя до дома. — Вскочил следом Сань Лан, доставая из кармана ключи от машины. — Да, было бы неплохо, спасибо. — Мягко улыбнувшись, согласился юноша.***
На обратную дорогу пришлось потратить примерно столько же времени, за которое Се Лянь убедился, что действительно лучше переехать в коттедж, чем каждый раз добираться туда по несколько часов. К тому моменту, как Се Лянь открывал входную дверь своего дома, пропуская внутрь юношу в красном плаще, уже успело стемнеть. Хуа Чэн, после недолгих уговоров, согласился остаться на ночь, вместо того, чтобы ехать обратно, чему Се Лянь, втайне разумеется, был очень рад. Он не хотел говорить об этом, но теперь, когда небо за окном потемнело, юноша почувствовал слабую тревогу, заставляющую его инстинктивно искать людской компании, лишь бы не оставаться одному. Неужели он успел заработать себе посттравматическое стрессовое расстройство? Се Лянь надеялся, что это вскоре пройдёт. Честно говоря, юноша не чувствовал голода, но будучи хорошим хозяином, не мог не накормить своего гостя, а потому сразу повёл его в святая святых дома — кухню, где заварил ему чай и затем ненадолго отлучился, чтобы проведать Жое. Её вольер занимал часть комнаты Се Ляня, выглядя как высокая и широкая клетка, стоящая у стены. Она напоминала игровую зону, со всеми своими мини-домиками, изогнутыми трубами, ведущими на разные этажи, и висящими гамаками, в одном из которых сейчас и дремал белоснежный хорёк, свесив вниз длинный пушистый хвостик с чёрным кончиком. Услышав приближающиеся шаги своего хозяина, мерно покачивающийся хвост замер, а расслабленное тельце напряглось, но не шелохнулось, будто всё ещё спит. Се Лянь улыбнулся — он знал эту игру. Подходя ближе и открывая дверцу, юноша едва сдерживая смех притворился напуганным, когда на него с задорным чириканьем прыгнул юркий зверёк, прежде чем быстро забежать и спрятаться в один из домиков. Юноша наконец не выдержал и рассмеялся, а затем наложил в миску жменьку мясных кусочков — он редко когда кормил её сухим кормом, предпочитая давать более натуральные продукты, с чем ветеринар был полностью согласен. Закрыв дверцу, он оставил в комнате приглушенный свет и вышел. Сань Лан обнаружился там же, где его и оставили — за кухонным столом в компании с чашкой чая. Он что-то напряжённо вычитывал с телефона, при этом тихо бормоча, однако увидев Се Ляня, тут же улыбнулся, отложив телефон в сторону. — Что Хуа Чэн хотел бы отведать? — Мне больше нравиться, когда Гэгэ называет меня "Сань Лан". — Улыбнулся юноша. — И я доверяю вкусу Гэгэ. — Как насчёт фунчозы? У меня осталось немного овощей, так что я мог бы пожарить её с ними в воке или запечь в духовке. — Задумчиво предложил Се Лянь, открывая холодильник. — Гэгэ настоящий шеф-повар. — Усмехнулся Хуа Чэн, оглядывая чистую и просторную кухню, в которой то тут, то там стояли различные приспособления для готовки. — Что ты, — Махнул рукой Се Лянь, не отвлекаясь от перебора продуктов, некоторые из которых откладывал на стол. — у меня просто была долгая практика и... Я бы сказал, настоящая любовь к этому делу. — Тогда Гэгэ должна понравиться наша кухня в коттедже. — Уверенно кивнул Сань Лан, расслабленно откинувшись на стуле и с умиротворённой улыбкой наблюдая за активно суетящимся по кухне юношей. — Правда? — Кратко обернувшись на своего гостя, с искренним интересом спросил Се Лянь — Да, она довольно хорошо оборудована. Хотя большинство из всех тамошних приспособлений мы не используем. — Вы часто ею пользуетесь? — Да, у нас умеют готовить почти все. Единственный минус такого дальнего расположения - долго ждать доставку еды, поэтому приходится готовить самостоятельно. Мы разделяем работу по дому, поэтому готовят в основном Юйши Хуан, Инь Юй и Цюань Ичжэнь, остальные отвечают за уборку. — О, я был бы рад готовить. — С улыбкой кивнул Се Лянь, прежде чем внезапно повернулся к юноше. — И, это ничего, если вместе со мной там поселится Жое? Разумеется её вольер будет стоять в моей комнате. — Конечно, Гэгэ, у нас нет правил насчёт животных. У меня есть собака, Хэ Сюань держит рыбок, Ши Цинсюань, я слышал, тоже подумывает завести себе кого-нибудь. — Хуа Чэн усмехнулся. — Юйши Хуан пообещала привести в дом быка, если он решит завести попугая или любую другую вечно кричащую живность. Се Лянь рассмеялся, услышав это. — Я помогу Гэгэ с переездом и установкой вольера. — Спасибо, Сань Лан.***
В конце концов Хуа Чэн уговорил его хоть немного поесть перед сном, и, что же, как оказывается, есть вместе с человеком, которому действительно нравится приготовленная тобой еда, гораздо вкуснее. Юноша в красном даже не пискнул, когда Се Лянь добавил в миску помимо самой фунчозы острый перец, твёрдый сыр, различные овощи и грибы, авокадо, варёных кальмаров, кусочки форели, соевый соус, дикое сочетание специй и остатки моцареллы сверху, перед тем, как отправить всё это месиво в духовку на пару минут. Хуа Чэн не только не скривился, пробуя получившийся результат, как сделал бы любой нормальный человек, но даже, кажется, оказался в восторге, съев всё до последней крошки. Даже если он соврал, назвав это вкусным, Се Лянь всё равно был тронут до глубины души — обычно никто не мог съесть и половину тарелки, если он готовил на свой вкус, а тут его даже похвалили за "изобретательность" и "интересное сочетание вкусов", что, как юноша надеялся, всё же подразумевалось как комплимент. Изначально, когда Се Лянь только предложил Сань Лану переночевать у себя, он планировал расположить своего гостя в свободной комнате. Единственное, что нужно было для этого сделать — прибраться, поскольку за ненадобностью юноша редко туда заглядывал. Однако, когда Се Лянь говорил об этом с Сань Ланом, тот предложил совершенно неожиданный, пусть и более желанный вариант — спать вместе. Юноша сказал, что у тех, кто впервые вышел из двери часто проблемы со сном и тревожность, вызванная наступлением ночи, которые проходят со временем. На самом деле, Се Лянь тоже уже успел подумать об этом. Он хорошо спал прошлой ночью, поскольку был морально истощён, но теперь, каждый раз, когда он пытался представить себе, как будет спать в одиночестве, его пробирала дрожь. Пусть, юношу всё ещё смущала мысль разделить кровать с кем-то, кто не являлся его другом детства, однако, как и тогда за дверью, для этого же была веская причина, верно? — Сань Лан, а тебе не нужно больше перебинтовывать ноги? Всё хорошо зажило? — Спросил Се Лянь, когда Хуа Чэн зашёл в его комнату после душа, одетый в безразмерную футболку Се Ляня с принтом в виде забавного динозавра и в его же длинных мягких штанах, которые юноша нередко использовал в качестве спальных. — Не волнуйся, Гэгэ, от тех порезов и царапинки не осталось. — Ухмыльнулся Хуа Чэн, подходя ближе к кровати и запрыгивая на высокий матрас. Се Лянь выгнул бровь, выжидающе посмотрев на своего гостя и тот, пожав плечами, без единого возражения закатал штанины, обнажая кожу. Целую, без единого шрама чистую кожу. — Как?.. — Потрясённо выдохнул Се Лянь, бездумно дотрагиваясь до чужих ног, и проводя по ним пальцами. Сань Лан сверкнул хитрыми глазами, а затем сказал: — Двери не хотят, чтобы про них узнали, помнишь? Глаза Се Ляня расширились от осознания: — Тот факт, что пока мы там находимся время останавливается и то, что любые раны, повреждения и прочие следы пребывания там стираются, делает невозможным доказать их существование... — Обескураженно пробормотал Се Лянь, не надолго уйдя в себя, а затем спросил: — Так значит, даже если там тебе нанесут большой вред или даже отрубят конечность, если ты сможешь выбраться, любые повреждения зарастут, а конечность вернётся, словно ничего и не произошло? — Не совсем так, Гэгэ, — Неспешно начал Сань Лан, вдумчиво подбирая слова. — Время не останавливается, это мы на пять-десять минут входим в состояние транса или дрёмы... По крайней мере так нас видят камеры видеонаблюдения и простые люди, для таких же игроков как и мы с тобой, это выглядит так, будто ты исчезаешь, а затем вновь появляешься. — Он перевёл взгляд на резвящегося в вольере хорька и ненадолго замолчал, а затем, будто нехотя, продолжил: — Любые повреждения, которые мы получили там действительно излечатся, однако их наличие будет иметь последствия при возвращении в реальный мир. — Например? — Сузив глаза, спросил Се Лянь. Он ещё не забыл о тех ранах, что были оставлены живыми волосами. Хуа Чэн, видимо прекрасно понимая, что роняет кирпич на собственную ногу, но ничего уже поделать не может, не желая врать медленно отвечает: — Это выглядит как лихорадка, вызванная физическим и психическим истощением. Чем хуже повреждения, тем дольше и тяжелее лихорадка. Она начнётся даже из-за простой царапины. — Поэтому ты велел найти меня именно сегодня, а не как только вышел из двери, не так ли? — Мягко, но до боли проницательно спросил Се Лянь, поворачивая чужое лицо к себе и заглядывая отвернувшемуся юноше прямо в глаза. — Гэгэ как всегда невероятно умён, мне не стоило даже пытаться скрыть что-либо от твоих зорких глаз. — Ухмыльнувшись, ответил Сань Лан, поворачиваясь к юноше всем телом. — Вот именно, — Уверенно кивнул Се Лянь, не разрывая зрительного контакта. — не надо ничего от меня скрывать, хорошо? — Ах, Гэгэ, что ты делаешь с моим бедным сердцем? — Сказал Хуа Чэн, внезапно завалившись назад и потянув за собой Се Ляня, который неожиданно для себя оказался нависшим над своим собеседником, держа руки по обе стороны от чужой головы. — Сань Лан! — Возмущённо пискнул от неожиданности и смущения юноша, покраснев, кажется, всем телом, пока Хуа Чэн прямо под ним задорно смеялся. Се Лянь смотрел на своего визави и не мог не думать о том, как Сань Лан из его воспоминаний, и человек, что сейчас лежал под ним, были так различны, но и так похожи. Черты лица Хуа Чэна куда более резкие, он выглядел бесспорно старше того юноши, который заговорил с Се Лянем на лесной тропинке, ведущей в отдалённую горную деревушку. Но даже так, как в случае с самим Се Лянем, было между этими двумя версиями Сань Лана нечто схожее, будто бы они были братьями, или хотя бы просто родственниками. Единственным действительно разительным различием была проходящая через правый глаз чёрная пиратская повязка, большую часть времени скрытая занавесью длинных шёлковых волос цвета вороного крыла. Но характер и повадки, то, что Се Лянь назвал бы отражением души, если бы его спросили, остались всё теми же, не позволяя сомнениям рождаться в голове юноши. Се Лянь был абсолютно твёрдо уверен, что перед ним сейчас лежит тот человек, который посреди затянувшегося кошмара не раз и не два спасал ему жизнь, закрыв своим телом от лезвия топора взбесившегося демона, и указав путь наружу к такому простому и привычному реальному миру. ... И именно этого человека Се Лянь начал неистово щекотать, оседлав его талию, нагло пользуясь тем, что находился сверху, пока Сань Лан извивался под его руками, сквозь звонкий смех хрипло моля о пощаде.***
На протяжении всей последующей недели Се Лянь постепенно переехал в коттедж, довольно стремительно изменив свой привычный уклад жизни. Его комната, самая последняя справа по коридору, удачно расположенная напротив комнаты Хуа Чэна, оказалась довольно-таки просторной, позволяя вместить не только вольер, но и большое количество вещей и мебели Се Ляня, которые Сань Лан с помощью бригад грузчиков и работников, не жалея денег, перевёз в его комнату. Сама комната изначально уже была оснащена хорошим новым компьютером, принтером, и базовой, но удобной и явно дорогой мебелью, которую впоследствии, по собственному желанию юноши, сменили на ту, что ему принадлежала. Снаружи на двери висела табличка с именем Се Ляня. Такие, как он успел заметить, висели и на дверях прочих жильцов, подписанные их именами, и на дверях в помещениях, будь то кухня, туалеты, ванные комнаты и им подобные, что делало ориентирование в этом огромном коттедже очень простым для только-только въехавшего сюда юноши. С членами "Бедствия" Се Лянь тоже сошёлся неожиданно легко. Ши Цинсюань как-то между делом упомянул, что это из-за того, что новички раньше, в отличие от спокойного, вежливого и сдерживающего своё любопытство Се Ляня, не только сыпали бесконечными вопросами, но ещё и вели себя невероятно нервно, дергаясь на каждый шорох, нередко действуя и общаясь с весомой долей агрессии. Члены организации нашли для него и распечатали довольно много информации касаемо "Диковинной птицы", докапываясь до самой сути, находя отсылки и первоисточники, несмотря на то, что на деле это была простая и относительно понятная детская сказка в жанре ужасов, как её назвал Цинсюань. Как оказалось, искать информацию совместными усилиями было чем-то вроде маленькой традиции, поскольку члены "Бедствия" стремились в каждом своём заходе за дверь, свою или чужую, добывать те самые записки, чтобы затем складывать их в "общую копилку записок", как её назвал Цюань Ичжэнь, и выбирать понравившиеся для выполнения, по сути, "заказов на сопровождение", которыми организации на подобии "Бедствия" занимаются. По сути, человек, попавший во власть дверей, может нанять себе "проводника" — опытного игрока, который много раз уже бывал в мирах за дверью, чтобы тот помог этому самому человеку вернуться в реальный мир живым. Разумеется, такая работа сопряжена с немалым риском, однако и плату проводники требуют соответствующе немалую. Се Лянь за всю свою жизнь даже и подумать не мог, что ему когда-то придётся зарабатывать ставя на кон собственную жизнь, благо пока он ещё новичок Сань Лан пообещал сопровождать его. Конечно, от любой другой работы юноше пришлось отказаться, после того как его об этом настойчиво попросили Хуа Чэн, Ши Цинсюань, Юйши Хуан и Инь Юй. Последний, вероятно, по приказу Сань Лана. Инь Юй довольно часто выглядел как его секретарь или помощник, но Се Лянь никогда не вдавался в подробности. Так или иначе юноша уволился, но не сказать, что в ожидании пятницы, когда у него должна была открыться вторая дверь, он сидел на попе ровно и ничем не занимался, отнюдь — в его буднях появилось гораздо больше физических нагрузок и быстрого бега на разных дистанциях, которые Цинсюань шутливо называл курсом молодого бойца. Как оказалось, физическая форма в реальном мире напрямую влияет на таковую в задверном, поэтому бывалые игроки всегда стараются держать себя в форме любыми понравившимися доступными методами, будь то лёгкая атлетика, гимнастика, плаванье, боевые искусства и прочее подобное. В этих целях в коттедже даже были установлены залы с тренажёрами и бассейн в одном из подвалов. Смотря на немаленькое здание, оборудованное всеми удобствами, и количество покупок, будь то бесконечная одежда Ши Цинсюаня, которую он покупал едва ли не ежедневно, или невероятное количество еды Хэ Сюаня, не сложно было заметить, что с деньгами ни у кого проблем здесь не было, даже не смотря на то, что никто вроде как не работал, если не брать во внимание маленькие хобби, навроде цветочного сада Юйши Хуан, расположенного на заднем дворе. Когда Се Лянь уволился, Хуа Чэн и ему перекинул на карту такую сумму, от которой у юноши едва глаза на лоб не полезли, и тогда же выяснилось, что проводники зарабатывают гораздо больше, чем Се Лянь предполагал изначально. Но не сказать, что члены "Бедствия" целыми днями бездельничали, напротив, каждый из них ходил за двери по крайней мере раз в три-четыре дня, кто-то чаще, кто-то реже. Согласно правилам организации, нельзя было брать несколько заказов за один день или на несколько дней подряд, однако в иных случаях человек сам определяет, как часто ходит за двери — раз в несколько дней или раз в несколько месяцев. Се Лянь только к концу недели более менее привык к тому, что в любой момент члены команды могут исчезнуть на некоторое время, а затем, как ни в чём ни бывало, появиться вновь, обронив фразу о том, "что больше я никогда не смогу смотреть нормально на шарнирные куклы" и "пожалуйста, никакого мяса ближайшие дни, у меня всё ещё стоит кровавая картина перед глазами", и продолжая разговор, словно ничего не произошло. Неужели сам Се Лянь вскоре станет таким же? Он думал, что вероятно да, ему придётся привыкать и адаптироваться, если он не хочет сойти с ума. А сходить с ума уж очень не хотелось, тем более, что он никогда не сможет объяснить свои проблемы психологу. Дни, проведённые в ожидании пятницы шли ни медленно, ни быстро — по началу юноша обустраивался на новом месте, затем занимался своими делами, вроде спорта, готовки и уходом за Жое, которая проявила большой интерес к новом месту жительства, и уже успела перегрызть все углы, оказавшись в полном восторге от прогулок на привязи на свежем воздухе под открытым небом. Хорёк так же прекрасно сдружилась с Эмином, поэтому иногда их можно было заметить играющими вместе, но всё же Се Лянь старался никогда не выпускать любимицу из поля зрения, пока она не перерыла чужие цветочные клумбы. Зная, что стоит на волосок от гибели, юноша теперь немного по другому смотрел на мир — с гораздо большей любовью и интересом, чем раньше, он не психовал, как в ожидании скорой гибели могли бы делать другие, и не ждал своего рокового часа с рабской покорностью, а просто жил, наслаждаясь последними минутами.***
Не сказать, что Се Лянь совершенно не нервничал, сидя на диване в гостиной и теребя одетый на руку массивный браслет странного вида, который ему с самого утра наказали одеть и ни за что не снимать, пока он не окажется за дверью. Браслет этот оказался парным артефактом, позволяющим двум и более людям войти в одну дверь. Записка с "Диковинной птицей" лежала в одном из карманов длинного бежевого кардигана, надетого поверх лёгкой светло-серой толстовки и светлых спортивных джинс с удобными беговыми кроссовками. Со стороны Се Лянь выглядел так, словно собирался выйти на прогулку — на такой внешности настоял Сань Лан, а юноша не видел смысла спорить. Самого Хуа Чэна нигде видно не было, в гостиной помимо юноши сидели только тихо хрустящий очередной пачкой чипсов Хэ Сюань и весело болтающий с ним Ши Цинсюань, чей вечно оптимистичный голос, судя по всему, обладал успокаивающим эффектом. По крайней мере, Се Ляню нравилось ощущение того, что он не один в комнате, пусть даже никаких видимых причин для тревоги нет — из открытых окон льётся мягкий солнечный свет, а приятный ветерок разгоняет духоту. Лето вступило в свои права на довольно приятной ноте. Се Лянь откинулся на диван и прикрыл глаза, стараясь ни о чём не думать. Он ждал возвращение Сань Лана, который с самого утра был рядом, но которому пришлось отлучиться по важному делу. Внезапно какое-то странное ощущение, будто саму его душу дёрнули в сторону, а разум основательно встряхнули, заставило юношу резко сесть и широко открыть глаза. В гостиной было абсолютно пусто и отрезвляюще тихо — Ши Цинсюань и Хэ Сюань куда-то пропали, звуки с улицы и из глубины дома будто кто-то заглушил. Казалось, словно Се Лянь находился в пузыре звенящего вакуума. Что-то внутри юноши снова дёрнулось, будто невидимые нити тянули его в сторону. Се Лянь встал, практически не контролируя, а точнее совершенно не осмысливая свои движения, и подошёл к чёрной железной двери, вставшей заместо одной из тех, что вели вглубь дома. Он протянул руку и потянул дверь, бездумно шагнув за порог и только тогда с поразительной ясностью осознал, что находится в каком-то странном месте. Мысли, которые до этого момента текли словно медовая патока в один момент вернулись к привычному ритму, а сердце бросилось вскачь. Железная дверь еле слышно закрылась за его спиной, будто практически не имела веса, и Се Лянь оказался заперт в белоснежном тупиковом коридоре, по обе стороны которого стройными рядами друг напротив друга высились чёрные железные двери, на вид ничем не отличающиеся ни друг от друга, ни от той двери, через которую юноша вошёл сюда. Лишь одна единственная из них — самая первая справа, выделялась огромным красным крестом, которым она была перечёркнута. Се Лянь особо не задумываясь предположил, что это была его первая дверь, через которую он уже вышел, а затем его резко накрыло осознание: Он уже был здесь. В этом самом вылизанном до блеска коридоре, на фоне белоснежной поверхности которого чёрные двери казались провалами в бездну. Точно, он попал сюда до того, как оказаться на лесной тропинке, ведущей в небольшую горную деревушку... Но он забыл об этом? Почему он забыл? В голове была каша, а воспоминания состояли из смазанных обрывков, будто он попал сюда находясь в состоянии... Полудрёмы, когда сознание очень смутно осознаёт окружение. И, если подумать, как он на этот раз сюда попал? Разве же он не сидел в гостиной, слушая бессмысленное воркование Ши Цинсюаня над своим парнем на соседнем диване? А что потом? Неужели он снова вошёл в дверь в состоянии дрёмы? Так будет происходить всегда? Се Лянь на пробу дёрнул ручку перечёркнутой двери. Заперто, дверь не шелохнулась даже когда он с силой дёрнул её. Наверное, этого и следовало ожидать. Краска, которой был нарисован крест была насыщенно красной и, казалось, всё ещё свежей, однако, к счастью, совершенно ничем не пахла. В этом коридоре вообще не стояла ни одного запаха или звука, как и источников освещения, но тем не менее почему-то было достаточно светло. Вероятно, коридор находился за пределами реального мира, возможно являясь буферной зоной. Юноша подошёл к следующей, двери, однако и она оказалась заперта. Се Лянь сомневался, что та дверь, через которую он вошёл в коридор окажется открытой, но посмотрев на неё, понял, что любые раздумья излишни — эта дверь просто-напросто пропала будто и не было, стоило только отвернуться от неё. Теперь на том месте была лишь гладкая белая стена, на корню рубящая любые надежды на быстрое возвращение в реальный мир. Следующая дверь также оказалась закрытой, и следующая, и следующая... Только дойдя до самого конца коридора, Се Лянь почувствовал, как ручка с щелчком проворачивается, а тяжёлая на вид дверь легко и тихо открывается. Едва дверь оказалась открыта, как юноша снова почувствовал волну непреодолимой силы, которая засасывала его внутрь, и невольно сделал шаг внутрь. И следующее, что понял Се Лянь, после краткого приступа головокружения, — прямо сейчас он находится перед высоким, одиноко стоящим многоэтажным зданием.