***
После обеда, во время которого снова никто не притронулся к еде, перебиваясь хлебом, Тан Яояо, сославшись на плохое самочувствие, пораньше отправилась в комнату отдыхать. Се Лянь, помня о случившемся вчера, деликатно напомнил ей быть осторожнее, но девушка не обратила на его слова особого внимания, только равнодушно кивнула, развернулась и ушла. Сюй Сяочэн, глядя ей вслед, кажется, порывалась что-то сказать, даже открыла рот, но всё же промолчала. — Что такое? — Спросил Се Лянь, переведя на Сюй Сяочэн взгляд и заметив в её мимике намёк на нерешительность и нервозность. — Ничего. — Покачав головой, ответила девушка. — Я просто подумала, что нам всё-таки лучше держаться вместе, так ведь безопаснее. Чжан Синхо невесело усмехнулся: — О какой безопасности может идти речь? Даже если мы останемся вместе сейчас, ночью всё равно придётся разделиться. "А ведь и правда," — Вздохнул про себя Се Лянь — "той ночью, когда мы заснули в гостиной, нам ещё очень повезло." Настроение у присутствующих было ужасным — никто больше не горел желанием предаваться праздным разговорам. После простенького ужина Сань Лан заявил, что устал, и мягко потащил немного вялого от размышлений Се Ляня с собой в комнату-коморку. — Что-то случилось? — Спросил Се Лянь, когда за их спинами закрылась дверь. — К чему такая спешка? Сань Лан усмехнулся, задом бухнувшись на кровать, из-за чего та издала жалобный скрип. — Помимо того, что я всегда хочу проводить больше времени с Гэгэ наедине, — Игриво протянул он. — я думаю, я знаю где дверь. Се Лянь моргнул в удивлении, но довольно быстро сориентировался: — У тебя есть догадка? Они не отходили друг от друга дальше чем на пару метров до и после инцидента с Костюм-Тройкой, и Се Лянь не верил, что Хуа Чэн успел бы найти её во время всё того же инцидента, поэтому юноша не мог найти дверь самостоятельно, чтобы утверждать наверняка. — Верно, Гэгэ. — Кивнул Сань Лан. — Нужно пойти и убедиться. — Он сделал едва заметную паузу, а затем продолжил уже более неуверенным голосом: — Но это небезопасно, поэтому тебе… — Я пойду с тобой. — Решительно заявил Се Лянь. — Помощи от меня в случае чего будет мало, но, по крайней мере, вдвоём мы сможем приглядеть друг за другом. Сань Лан медленно кивнул, выражая понимание, и в тот же миг бесшумно выдохнул от облегчения. Честно говоря, он не хотел подвергать своего Гэгэ опасности, но и оставлять юношу одного Хуа Чэн желания не имел, а потому принял бы любое решение Се Ляня, пусть и знал уже, что именно тот выберет. Сань Лан улыбнулся: — Ладно, тогда пойдём прямо сейчас. Пока ещё не слишком стемнело. Се Лянь задумчиво угукнул, переведя взгляд на окно. — Может, лучше пойти утром? Всё же, до кромешного мрака недолго осталось. Хуа Чэн ухмыльнулся: — Ничего страшного Гэгэ. — Его глаза вспыхнули загадочным огоньком — Так даже лучше.***
Спустя всего несколько минут, юноши, внимательно следя за окружением в поисках слежки, прошли по лестнице вверх и добрались до двери, ведущей на крышу. На ней по-прежнему висел тот самый амбарный замок, настолько покрытый ржавчиной, будто им по крайней мере лет десять не пользовались. Но по сравнению с прошлым разом, когда они приходили сюда, кое-что всё-таки изменилось — в свете фонарика Се Лянь заметил на скважине лёгкие потёртости, будто недавно кто-то его всё же открывал. — Кто-то поднимался на крышу? — Пробормотал юноша, тут же вспомнив о той двери из детской сказки, которую сёстрам-невестам нельзя было открывать. — ... Это и есть та самая дверь с трупами? — Возможно. — С лёгкой задумчивостью ответил Сань Лан, пристально разглядывая замочную скважину. — Но пока что у нас нет никаких доказательств, поэтому я решил подняться и посмотреть. — Он подошёл ближе, легонько подтолкнув Се Ляня в сторону и встав перед замком на колени. — Гэгэ может постоять на лестнице и покараулить? Я попробую его открыть. Се Лянь понятливо кивнул, опустившись на пару ступенек вниз и прислушавшись. Пока что всё, что долетало до его ушей, было тем шорохом, который издавал Хуа Чэн. Ни шагов, ни каких либо подозрительных звуков он не слышал. Сань Лан, тем временем, выудил из глубин своей куртки пару разных шпилек и принялся открывать замок. Не прошло и пары минут, как тот со скрипом издал звучный "щёлк", прежде чем грузно ухнуться на бетонный пол. Железная дверь, которую медленно потянул на себя Хуа Чэн, с тихим скрипом отворилась, явив юношам крышу во всей её красе. Снаружи действительно уже стемнело, но благодаря горящей над дверным проёмом лампочке, Се Лянь довольно хорошо смог разглядеть, что здесь творится. Вся крыша была усыпана знакомыми чёрными целлофановыми пакетами, ничем не отличающимися от тех, которые мать тройняшек использовала, собирая своих расчленённых дочерей по кусочкам. Даже не считая, можно было навскидку понять, что здесь лежало несколько десятков точно таких же пакетов. Действительно, крыша оказалась комнатой с трупами. Кажется, они нашли последний значимый элемент сказки. — Тц. — Стоящий впереди Сань Лан, к которому Се Лянь приблизился, дабы получше разглядеть крышу, внезапно щёлкнул языком, и повернулся к юноше. — Кажется, мы натворили дел. Се Лянь перевёл на него взгляд: — Что ты имеешь ввиду? — Что будет, если эту дверь откроют не три сестры из сказки, а сами яйца? Потратив на раздумья не более пары секунд, Се Лянь ответил: — Но ведь только сёстрам запретили сюда ходить? Сань Лан, задумавшись, склонил голову в бок, а затем кивнул: — Яйцам в любом случае нужно быть осторожными, полагаю, крыша для игроков самое опасное место во всём доме. — Но разве же эта логика не была нарушена в тот момент, когда Кос... Цзэн Жуго облили кровью в тумане, или когда Чжун Чэнцзянь, убив хозяйку, оказался весь вымазан в её крови? — Вполне разумно возразил Се Лянь, кидая взгляд на чёрные пакеты. — Яйца могут окрасится вне зависимости от того, в какой комнате они находятся, поэтому либо весь дом - запретная зона, либо этой самой запретной зоны и нет. — Но зачем тогда запирать эту дверь на замок? — Вполне разумно спросил Сань Лан, доставая из карманов куртки телефон и включая фонарик. На краткий миг, пока Се Лянь обдумывал этот вопрос, над юношами повисла тишина. — ...Что бы мы не смогли попасть сюда слишком рано?.. — Предложил он, тоже доставая телефон. — Хм, хорошая мысль, Гэгэ. — Кивнул Сань Лан, тщательно освещая бетонную поверхность крыши в поисках крови, прежде чем ступить на неё. — Такое вполне возможно. Поскольку Хуа Чэн излишне волновался за Се Ляня, и им всё равно нужен был кто-то, чтобы стоять на шухере, Се Лянь решил остаться на пороге, наблюдая за тем, как Хуа Чэн внимательно рассматривает чёрные целлофановые мешки, и, памятуя о той живой крови, периодически скользил лучом света от фонарика вокруг себя. — Я, к слову, хотел спросить... — Негромко начал Се Лянь, привлекая внимание Сань Лана. — Да, Гэгэ? — Отозвался юноша, корпусом на пару градусов поворачиваясь в сторону Се Ляня, при этом не отрывая взгляда от мешков и пола под ними. — Что бы мы делали, не умей ты вскрывать замки? — Задверные миры не создают безвыходных ситуаций, Гэгэ. — Сань Лан ненадолго пересёкся с ним взглядом, прежде чем снова вернуть своё внимание окружению. — Ключ от замка, вероятно, запрятан в квартире. Возможно, мы даже сможем найти его, если внимательно всё там обыщем. Мои способности к взлому просто сократили нам время, но и без этого мы имели все шансы попасть на крышу честным путём. Не исключено, к слову, что кто-то из игроков уже его нашёл, — Юноша зло усмехнулся. — просто не посчитал нужным сообщить остальным. Се Лянь понимающе угукнул, и на этом разговор схлопнулся. Для светской беседы было немного не то время и место. Сань Лан направился дальше, осматриваясь по сторонам и уделяя внимание пакетам. На глазах Се Ляня он сделал круг по всей территории крыши и остановился в самом углу. Выглянув из-за порога, Се Лянь заметил, что там чёрные пакеты были навалены высокой зловонной кучей. Даже просто смотря на тот угол, учитывая тот факт, что в пакетах не просто мусор, а куски порубленного мяса, совершенно не хотелось приближаться к этому месту. Сань Лан склонился над пакетами и начал в них копаться, будто ища что-то. Наблюдая со стороны и не видя никаких опасностей, Се Лянь хотел было подойти и помочь, как вдруг в отдалении услышал тихие шаги, которые приближались к лестнице. — Сань Лан! Кто-то идёт! — Тихо выкрикнул Се Лянь. — Скорее, возвращайся!.. Хуа Чэн согласно хмыкнул, но не сдвинулся с места, принявшись с большим энтузиазмом рыться в горе пакетов. Шаги слышались всё ближе. У Се Ляня от волнения выступил на лбу холодный пот. Он не знал, кто к ним идёт, но всё же, памятуя о том, что произошло в прошлой его двери, чувствовал — о том, что они поднялись на крышу, лучше никому не знать. — Иду. — Сань Лан, кажется, наконец нашёл то, что искал, и тут же помчался обратно. К счастью, он передвигался достаточно быстро, чтобы в мгновение ока подлететь к двери, оттолкнув Се Ляня внутрь, закрыть её и повесить обратно замок. Всё это заняло у него считанные секунды. Се Ляню только и оставалось, что ошеломлённо моргнуть. Тем временем шаги уже слышались у лестницы на крышу. Понимая, что бежать им некуда, Се Ляня внезапно осенила гениальная в своей глупости идея. Он притянул Хуа Чэна за руку, грубо толкнув его спиной к стене, а сам прижался как можно теснее, невесомо коснувшись чужих губ своими. У обоих в этот момент с невероятной силой подскочил пульс, заставив сердце тяжело биться об рёбра. Со стороны вся эта сцена выглядела так, будто бы они только что горячо целовались. Сань Лан, судя по взгляду, пусть как и Се Лянь густо покраснел от смущения, быстро понял, зачем они это делают. Подыгрывая в этой их маленькой игре, Хуа Чэн, дождавшись когда шаги оказались совсем рядом и, чуть отстранившись, с тяжёлым глубоким дыханием громко рыкнул: — Кто? — Его тон был очень груб, и по голосу было не сложно понять, что юноша невероятно раздражён. — Кто там? Звенящая тишина в ответ. Сань Лан сделал Се Ляню знак глазами, и юноши вместе направились вниз по лестнице, однако никого не увидели в пролёте, будто бы те шаги им обоим лишь померещились. — Никого? — С явным сомнением в голосе тихо спросил Се Лянь. Ему хотелось верить, что всё-таки то, что он слышал в деревне, не было игрой его собственного воображения, а лишь результатом работы неестественно хорошего слуха. Сань Лан безмолвно покачал головой и ткнул пальцем в угол. Юноша посмотрел в указанном направлении и заметил на полу возле стены протяжённые, тропинка-образные следы крови, словно что-то тащили по полу. И единственное, о чём мог в этот момент подумать Се Лянь, это чёрный пакет с трупами на крыше. — Смотрите-ка, сработало. — Цокнул Хуа Чэн, покачав головой, прежде чем перевести взгляд на затихшего Се Ляня. — Гэгэ, у тебя отличная реакция! — Да, сработало... — Подрагивающим голосом пискнул тот, с каждой секундой становясь всё краснее и краснее. Затем, не справляясь со смущением, он спрятал лицо в ладонях. Казалось, будто у него из ушей шёл пар. — Гэгэ, вернёмся в комнату? — Еле сдержав в себе смех, при этом не сумев подавить весёлую улыбку и спрятать возбуждённый румянец на щеках, предложил Сань Лан. Се Лянь, не отрывая ладоней от лица, кивнул. Затем, простояв так ещё пару долгих секунд, глубоко вздохнул и опустил руки, тут же быстрым шагом побежав в комнату, из-за чего Хуа Чэну пришлось поспешно нагонять его. Едва дверь их гробоподобного жилища закрылась за их спинами, Се Лянь лихорадочно рассыпался в искренних извинениях, выглядя до того нервно-напуганным, что Сань Лан, не выдержав потока слов, внезапно взял его за руки и утянул вместе с собой на край кровати, где они уселись лицом к лицу. — Гэгэ нет нужды извиняться. Может, метод и был слегка неожиданным и непривычным, но результат вышел просто великолепным. Се Лянь, пересёкшись с ним взглядом, слегка отвернулся, тихо бормоча что-то о том, что больше он не будет смотреть мелодрамы с Ши Цинсюанем. Сань Лан дал юноше время чуть-чуть успокоиться, и спросил: — Гэгэ интересно, что я нашёл? Се Лянь тут же навострил ушки, отбрасывая любые другие мысли в сторону и полностью сосредотачиваясь на Хуа Чэне. Тот, поскольку звукоизоляция в доме оставляла желать лучшего, приблизился к Се Ляню вплотную и самым тихим голосом зашептал на самое ушко: — Я нашёл дверь. — Нашёл? — Шёпотом переспросил Се Лянь, отчасти не ожидая, что это окажется настолько просто. — В том углу, да? — Да, в полу, заваленную горой пакетов с трупами. — Кивнул Сань Лан. — И я думаю, что ключ появится во время Дня рождения тройняшек. Тогда нам нужно быть начеку и выждать момент. — В полу? — Се Лянь ошеломлённо моргнул. — В смысле, дверной проём расположен горизонтально на полу? — Верно, иногда так бывает. — Со смешком ответил Хуа Чэн. — Двери могут быть расположены в любой плоскости с любым наклоном, просто, обычно, они стоят вертикально, как принято у дверей. — Мм. — Се Лянь понятливо кивнул, а затем бросил взгляд на темнеющее за спиной Сань Лана окно, вспомнив о времени. — Будем уже ложиться, или на эту ночь у нас запланированы ещё какие-то развлечения? В его голове эта фраза звучала нормально, правда. Сань Лан рассмеялся и покачал головой, пока Се Лянь заново покрывался краской, осознав, что он только что сказал. — Нет, Гэгэ, давай уже ложиться. — Хорошо. — Пропищал Се Лянь, спрятав лицо руками. Затем, глубоко вздохнув, он уже спокойней добавил: — Этому дню пора бы уже закончится. Сань Лан, смотря на него, улыбнулся и сказал: — Да, пора бы. — Юноша мягко взял чужие руки в свои и сказал: — Ещё немного, Гэгэ, и мы выберемся отсюда.***
На следующий день игроки снова собрались в гостиной. Поскольку Тан Яояо испачкалась в крови, Се Лянь больше всего переживал именно за её жизнь, но девушка оказалась в полном порядке и в обычное время вышла на завтрак вместе со всеми. — Сегодня я хочу пройтись по нижним этажам. — Заявил Сань Лан, когда все выжившие уже практически расправились с завтраком. — Думаю, те двое жителей могут предоставить нам ещё какие-то сведения. — Я пойду с тобой. — Недолго думая, кивнул Се Лянь. Тан Яояо покачала головой, не имея никакого желания идти туда снова — два дня назад она уже пробежалась по нижним этажам, но так и не добыла ничего ценного — либо ей просто не открыли дверь, либо нормально поговорить с обитателем совершенно не представлялось возможным. Самое большое неудобство заключалось в том, что нельзя было перемещаться между этажами на лифте, и приходилось бегать туда-сюда по весьма длинной лестнице. — Тогда оставайтесь здесь, я пойду с Гэгэ, — Безразлично пожал плечами Сань Лан. — Я тоже хочу с вами! — Будто только сейчас обратив внимание на то, о чём они говорили, выпалила Сюй Сяочэн, смотря на Хуа Чэна и при этом дрожа от страха. — Сяо Хуа, можно мне с вами? — Как хочешь. — Махнул рукой юноша. Втроём они поднялись из-за стола и направились к выходу. На пути к выходу из гостиной, Се Лянь краем глаза заметил, что дверь в комнату тройняшек была едва-едва приоткрыта, и сквозь щель за ними подсматривала последняя из девочек — Сяо Ту. Но как только они встретились взглядом, она сразу же отвернулась и плотно закрыла дверь. Увиденное заставило Се Ляня озадаченно нахмуриться. Почему она не вышла к ним, как девочки всегда это делали? Неужели стесняется без сестёр? Или боится? А если она знает, что игроки — яйца, от которых зависит жизнь девочки, а мать — злая колдунья, которая из-за этих самых яиц может убить её? Тогда она будет избегать свою мать. Ведь третье яйцо — Тан Яояо — уже окроплено кровью. Они спустились с четырнадцатого этажа сразу на четвёртый, что без лифта оказалось делом совсем нелёгким. Кроме всего прочего, в тёмных узких лестничных пролётах стоял запах сырости, какой бывает только в старых домах, а он не способствует хорошему настроению — Когда же мы сможем отсюда выбраться? — Тихо спросила Сюй Сяочэн, пока они спускались. — Мне так страшно... Каждый день страшно. — Скоро. — Спокойно бросил Сань Лан. — Потерпи ещё два дня. Сюй Сяочэн вымученно кивнула. Се Лянь, глядя на девушку, честно признаться, немного недоумевал — Сань Лан же говорил, что давно работает с Сюй Сяочэн, то есть, это уже не первая и даже не вторая её дверь, но даже наедине с ними она ведёт себя словно самый настоящий новичок, так... Это была не актёрская игра? До этого момента Се Лянь полагал, что она просто вошла "в образ", учитывая, что в некоторые моменты девушка вела себя достаточно смело, однако, по всей видимости, это мнение было ошибочным. Юноша просто... Невольно сравнивал её с собой, и с другими девушками, которых успел повстречать за дверью, и не мог понять, откуда появилась такая большая разница. — Пришли. Пока Се Лянь обдумывал этот вопрос, они наконец спустились до четвёртого этажа. Но ещё даже не успели выйти в коридор, как услышали резкий металлический запах крови, настолько едкий, что наверняка даже человек со слабым обонянием смог бы его почувствовать. — Что это за вонь? Мерзость… — Сюй Сяочэн одной рукой зажала нос, а другой помахала перед собой. — Пахнет кровью. — Тихо и немного отстранённо произнёс Се Лянь словно бы самому себе и тут же выпорхнул с лестничной площадки сразу в коридор, поворачиваясь в сторону единственной жилой квартиры на этаже. Приглядевшись, он заметил, что дверь в неё оказалась открытой нараспашку, а порог забрызган кровью, но не успел юноша и шагу сделать в ту сторону, как сзади его за запястье мягко, но крепко схватила чужая мужская ладонь. — Гэгэ, пожалуйста, не действуй импульсивно. Они пересеклись взглядами. Се Лянь, осознав, что повёл себя неразумно, смущённо кивнул: — Прости, Сань Лан, я так больше не буду. Хуа Чэн довольно улыбнулся. Так и не расцепив рук, они, не обращая внимания на наблюдающую за ними девушку, неспешно приблизились к нужной им квартире, по пути осматривая остальной коридор и оценивая обстановку. Та самая дверь, сбоку от которой было только окно, действительно оказалась открыта нараспашку, но при ближайшем рассмотрении, аккуратно носком ботинка покрутив её туда-сюда, оказалось, что вся она была измазана тёмными пятнами крови, будто бы кровь распыляли из пульверизатора. На полу образовалась небольшая коричневая лужа, в которой тоже моментально угадывалась свёрнутая кровь. — Есть здесь кто-нибудь? — Не питая особой надежды, выкрикнул Се Лянь вглубь квартиры, не решаясь ступить за порог. Ответа, ожидаемо, не последовало. Се Лянь чувствовал, как в его животе завязывается узел плохого предчувствия. Сань Лан, тем временем, достал телефон и подсветил дощатый пол за порогом, прежде чем, видимо не найдя ничего подозрительного, вошёл первым, с помощью фонарика рассматривая обстановку. Се Лянь, тоже достав телефон, отправился следом, тоже изучая обстановку и между делом ища выключатель. Все окна почему-то оказались заколочены деревянными досками, ни лучика света не проникало внутрь, в связи с чем в квартире было действительно темно, но, в целом, смотря на то, как расставлена мебель и сложены вещи, становилось ясно, что хозяин, тот молодой мужчина, который пару-тройку дней тому назад открыл им дверь, поддерживал надлежавшую чистоту и порядок в своём жилище. Вскоре обнаружился и сам хозяин квартиры — юношам не понадобилось много времени, чтобы свет от их фонариков упал на окровавленный труп. Се Лянь сглотнул, отчасти понимая, откуда идёт этот тошнотворный запах. — Мёртв. — Негромко констатировал Сань Лан, подходя ближе к дивану, на котором смерть застала мужчину. Тот лежал, раскинув в стороны целые — Се Лянь на глаз определил — конечности, обратив к потолку своё лицо. Лицо, которое в противовес, казалось бы, расслабленной позе, полнилось дичайшим первобытным ужасом, при одном только взгляде на которое кожу покрывали мурашки. — Ему вырвали глаза. — Спокойно заметил Хуа Чэн, показав в свете фонаря две зияющие кровавые дыры с неровными углублениями по сторонам. Се Лянь, склонив голову, некоторое время рассматривал эту жуткую картину, вспоминая про себя остальных убитых. Девочек всегда расчленяли в кровавое месиво, превращая их стройные тела в груды неровно нарезанного мяса. Смерти игроков отличались большим разнообразием, и, как полагал Се Лянь, отсылали на разные способы поедания яиц, что, к слову, могло бы и не быть верным. Общее во всех смертях было то, что из жертв вытаскивали компоненты, которые затем можно было использовать в качестве ингредиентов. Однако этот мужчина... Смотря на него со стороны, не было похоже, что у него взяли хоть что-то пригодное в пищу, а просто вырвали глаза... Глаза можно есть? Раньше Се Лянь уже использовал головы крупного рогатого скота или рыбы, но ему это нужно было для придачи вкуса бульону, после чего головы выкидывались. Нет, конечно, юноша знает, что можно ещё съесть язык, уши, нос, и мозг, по крайней мере, если речь опять же идёт про скот навроде свиней. Се Лянь задумчиво нахмурился, пытаясь вспомнить, слышал ли он когда-нибудь хоть что-нибудь на счёт поедания глаз. Сань Лан на его фоне продолжал методично исследовать квартиру, не мешая юноше размышлять, как вдруг остановился, услышав довольно хороший в этой ситуации вопрос: — Почему вообще его убили? — Спросил Се Лянь, ни к кому особо не обращаясь. — Девочек убивали из-за запятнанных кровью "яиц", игроков - за то, что запятнали себя кровью. Но, что конкретно произошло с ним? — Юноша бормотал себе под нос. — Разве NPC тоже находятся в группе риска? Нет, погодите, он говорил, что убивать задверных жителей игроками нежелательно, но не запрещено, верно? Значит, монстры могут и их убивать? Да и тройняшки тоже, по сути, являются NPC... — Верно. — Кивнул Сань Лан, прерывая чужой поток слов. Се Лянь обернулся и увидел, что тот светит фонарём на заколоченные окна. — Задверные жители, будь то монстры или люди, тоже могут быть убиты другими монстрами. И, — Хуа Чэн сделал короткую паузу, затем указал лучом света на убитого мужчину. — конкретно его, по всей видимости, подставили. Се Лянь поднял брови, заинтересованно оглянувшись на труп и затем подойдя ближе к Сань Лану. — Что ты имеешь ввиду? Хуа Чэн не ответил, только подошёл к стене, нашарил выключатель и зажёг свет. Над их головами загорелась лампа. — На окне тоже кровь, — Сказал он, указывая в ту сторону, куда только что подошёл Се Лянь. — И не похоже, что это его собственная. Самому Се Ляню поначалу понадобилось некоторое время, чтобы проморгаться, привыкая к новой обстановке, но затем он всё же взглянул на заколоченные окна. В освещённой комнате оценить обстановку и разглядеть мелкие детали стало гораздо легче. И смотря на доски, юноша довольно скоро обнаружил странный момент — доски оказались залиты кровью, причём не так, словно на них ею брызнуло, а будто бы её лили сверху и она стекала вниз, засыхая по пути. От дивана до окна было навскидку метра два-три, и всё это расстояние было абсолютно чистым от крови. Даже на самом диване вокруг мужчины её было мало, так что вывод напрашивался однозначный — кровь не могла принадлежать ему. Кто-то залил его окна и, возможно, дверь, кровью. Но кто и зачем? Это была мать тройняшек или же те непонятные монстры?.. Се Лянь вспомнил то существо на душевой лейке, с которого стекала кровь и снова посмотрел на доски. Неужели это было оно? Но почему тогда кровь осталась только на окне и двери? — Их пороги ведь были испачканы кровью? — Задал риторический вопрос Се Лянь. — Раньше мне казалось, что эту кровь там налили хозяева тех квартир, чтобы отпугнуть тёмные сущности, но в свете последних событий... Кто-то хотел их убить, обрызгав пороги кровью? — Сложно сказать, Гэгэ. Но похоже на то. — И... Этот человек умер вместо Тан Яояо? — Продолжил Се Лянь задумчиво хмурясь. — Тан Яояо испачкалась в крови, но всё-таки пережила прошлую ночь. Вначале юноша думал, что девушке удалось избежать смерти благодаря удаче или собственным усилиям, но даже и не задумывался о том, что она могла неосознанно использовать живой щит. — Должно быть. — Кивнул Сань Лан. — Давай скорей пойдём на первый этаж. — Вспомнив о той старушке, Се Лянь слабо поёжился, тихонько надеясь, что она ещё жива. — Идём. — Видимо, так ничего интересного кроме окна в квартире не найдя, кивнул Сань Лан. В коридоре их сиротливо ждала Сюй Сяочэн, которая побоялась заходить в квартиру, и только сейчас Се Лянь со стыдом осознал, что совершенно забыл о её существовании, сосредоточившись на своём спутнике и квартире. Уже все вместе они спустились с четвёртого этажа на первый, и с некоторым облегчением увидели там плотно запертую дверь. Юноши подошли поближе, включая фонарики, и тут же обнаружили, что весь дверной проём и порог квартиры старушки оказались забрызганы свежей, ещё не свернувшейся кровью, будто бы это произошло всего каких-то жалких пару минут назад. Как следует изучив порог и рассмотрев саму дверь на наличие крови, Сань Лан громко постучал. Они не особенно надеялись на ответ, но через пару секунд, вопреки ожиданиям, старушка всё-таки открыла им. Женщина щурилась, глядя на троицу мутным взглядом, и что-то непрерывно бормотала. Се Ляню не нужно было даже прислушиваться, чтобы понять, что она повторяла по кругу одну и туже фразу: "Я уже поела". Раньше в её словах Се Лянь не видел ничего странного, или тем более жуткого, учитывая видимый возраст старушки и безобидный смысл сказанного, однако теперь от этой фразы почему-то бросало в дрожь. Почему она всё время говорит, что уже поела? Кто-то приносил ей еду? Какую именно? На ум приходила только мать тройняшек, любящая использовать в готовке человеческое мясо. — Бабуля, скажите, что именно вы не хотите есть? — Вежливо спросил Хуа Чэн, видимо тоже разобрав чужое бормотание. Стоило ему задать этот вопрос, как старушка тут же замолкла на пару секунд, а затем чуть хриплым голосом ответила: — Я уже поела... Уже поела торт. Се Лянь нахмурился, вспоминая, как пару дней назад мать тройняшек заперлась на кухне, что бы, по её же собственным словам, "приготовить торт". Неужели женщина приносила кусочки торта старушке на пробу? Но зачем? Се Лянь сомневался, что у хозяйки квартиры были связанные с уровнем сахара заболевания, да и в сути своей торт не был тем блюдом, которое во время приготовления необходимо было пробовать на готовность или нужное количество специй. — Не буду, не буду... — Продолжала повторять старушка, бормоча всё невнятнее. Она уже собралась закрыть дверь, но Сань Лан не дал ей этого сделать, аккуратно потянув дверь на себя и мягко спросив: — Бабуля, вы не пойдёте на празднование Дня рождения в этом году? Стоило старой женщине услышать эти слова, она тут же содрогнулась всем телом, а в её мутных глазах сверкнул пугающе осмысленный взгляд. Она снова замолчала на пару мгновений, а затем медленно покачала головой: — Не пойду, не пойду. — Почему же? — Всё тем же тоном спросил Хуа Чэн, обворожительно улыбаясь. — Те, кто пошёл, ещё не вернулись, я должна их дождаться. — Твёрдо заявила старушка хриплым голосом, а затем она опять завела шарманку «Не буду есть», и как бы Сань Лан ни старался, ему не удалось выспросить больше ничего. Делать нечего, пришлось отпустить дверь и позволить ей закрыться. Но даже тех нескольких фраз достаточно, чтобы подтвердить их догадки. Дом опустел не без причины — она крылась в праздновании Дня рождения тройняшек на четырнадцатом этаже. — Получается, никто из тех, кто пошёл на День рождения, не выжил? — Задумчиво пробормотал Се Лянь, возвращаясь на лестничную площадку. — Но ведь этот мир выставил нам условие по прошествии семи дней пойти к ним на День рождения? Что-то не сходится. — В мире за дверью не может возникнуть смертельного тупика. — Спокойно напомнил Сань Лан, тоже выглядя задумчиво. — Вероятнее всего, участие в празднике вовсе не является смертельным условием, но что-то, происходящее по мере его проведения, является условием смерти. Се Лянь беспомощно нахмурился, перебирая в голове всё то, что сказала старушка. — Что-то связанное с тортом? — Предположил юноша. — Не зря же она акцентировала на нём внимание? Может, условием смерти является поедание торта? — Он с некоторой беспомощностью покачал головой. — Нет, ничего подобного не было в сказке. — Такое возможно. — Спокойно заявил Сань Лан. — Начиная с обстановки локации и заканчивая самим праздником как конечной цели этой двери, данный мир во многом отличается от событий "Диковинной птицы". Это нормально, именно так обычно и происходит - подсказка указывает на первоисточник, в то время как сам задверный мир в своей сути является адаптацией с авторским виденьем на те или иные моменты, поэтому они схожи в основе своей и некоторыми деталями, но бесконечно различны внешне. Се Лянь понимающе угукнул, заново погружаясь в свои мысли, но на этот раз молча.***
Спустя некоторое время, вся троица наконец поднялась на четырнадцатый этаж. Сань Лан и Се Лянь благодаря своей хорошей форме лишь слегка запыхались, всё же немного устав. Однако вот Сюй Сяочэн, которая, боясь отстать от юношей, вложила все свои силы в это восхождение, сейчас стояла, оперевшись о стену и тяжело дышала. — А я говорил начать заниматься спортом. — Негромко цыкнул Хуа Чэн, со стороны наблюдая за девушкой. — Да нет у меня на это времени!.. — На очередном жадном выдохе прохрипела Сюй Сяочэн, кое-как отлипнув от стены и на трясущихся ногах встав относительно ровно, слегка пошатываясь. — А время на смерть у тебя есть? — С очевидной насмешкой спросил Сань Лан, прежде чем покачать головой — Неважно. — и махнуть рукой. — Дело твоё. Пошли уже. Войдя в гостиную, Се Лянь сразу заметил царящую здесь безрадостную атмосферу. Тан Яояо сидела на диване с мрачным выражением лица. Чжан Синхо рядом с ней тоже не сиял радостью, ковыряясь в своём телефоне. Увидев, что троица наконец вернулась, эти двое даже не поприветствовали их, не выказали ни намёка на желание заговорить. — Что-то случилось? — Боязливо спросила Сюй Сяочэн, осев на краешек дивана. — Ничего. — Раздражённо бросила Тан Яояо. — Только что эта девчонка приходила добавить нам неприятностей. — Неприятностей? — Сань Лан вопросительно выгнул бровь. — В каком смысле? — Вот приспичило ей, чтобы я назвала её имя, — Пробурчала Тан Яояо. — Ну откуда мне, мать её, знать? Они все были похожи как две капли воды, кто разберёт, которая померла? Вот невезуха. — Договорив, она нервно сплюнула и добавила: — Чжан Синхо ещё бормотал что-то вроде «не злись на ребёнка». Это, по-твоему, ребёнок? А по мне, так она - демонёнок. Сам мужчина со своей стороны убрал телефон и, повернувшись к девушке, устало произнёс: — Не стоит так к ней относиться, хорошо? Если она - демонёнок, думаешь, что такое отношение к ней продлит твою жизнь? Помнишь, что стало с Чжун Чэнцзянем? — Ещё неизвестно, кто умрёт раньше! — Взорвалась Тан Яояо, всплеснув руками. — Хватит зацикливаться на этом. Или, может, ты знаешь, как их различить? Чжан Синхо промолчал. Девушка сегодня пребывала в крайне раздражительном состоянии, поэтому с ней не хотелось спорить. — Оставшуюся зовут Сяо Ту, в следующий раз не ошибитесь. — Спокойным тоном произнёс Сань Лан. — Возможно, это одно из условий смерти. Только что мы нашли мужчину с четвёртого этажа мёртвым. Юноши (в основном Се Лянь) рассказали этим двоим о том, что они увидели в квартире на четвёртом этаже, а также передал сведения, полученные от старушки. Но кто же знал, что эти новости только сильнее разозлят Тан Яояо? Она вскочила на ноги и принялась ходить кругами по комнате, словно загнанный зверь, сверкая свирепым взглядом. — Тан Яояо, что с тобой? — Обеспокоенно спросила Сюй Сяочэн, глядя на состояние девушки. — Отстань от меня. — Рявкнула Тан Яояо. — Я в полном порядке! — Ещё громче добавила она, растирая плечи. Температура в здании стояла совсем не холодная — на всех игроках были футболки с коротким рукавом и ещё что-нибудь накинутое сверху. У девушки это была простая тонкая кофточка, но при этом сейчас её ладони двигались размашисто и грубо, будто её пробивал озноб. Никто ничего не говорил ей, но все явственно видели, что Тан Яояо совсем не в порядке. Сюй Сяочэн, некоторое время наблюдая за её метаниями, наконец не выдержала и тихонько спросила: — Тан Яояо, что с твоими руками?.. Та в гневе огрызнулась: — А что с ними? С ними всё хорошо, я вообще в полном порядке, в полном порядке! — Крича, она закатала рукава и продолжила обтирать руки. Когда оголились предплечья девушки, Се Лянь тут же увидел на них красные, словно брызги крови, следы. Девушка неистово тёрла их, будто бы они ужасно чесались, но совершенно не смотрела на них, будто не замечая. Уже спустя пару секунд стало ясно — эти пятна постепенно разрастались по коже: с предплечий они переползли выше. Остальные присутствующие в ужасе округлили глаза, бесконтрольно отступив подальше. Сюй Сяочэн и Чжан Синхо повскакивали с дивана и, не отрывая от Тан Яояо взгляда, обошли диван каждый со своего края, будто зашли за укрытие. Сань Лан нахмурился, подойдя ближе к Се Ляню, частично закрывая его собой, и хватая юношу за руку. Тан Яояо, будто погружённая в свои мысли, не сразу заметила их странную реакцию, всё продолжая грубо обтирать руки, но затем, окинув присутствующих раздражённым взглядом, резко бросила: — Что вы на меня уставились? — Красные пятна к этому моменту начали ползти по её щекам, медленно приближаясь к глазам. — Тан Яояо... — Голос Сюй Сяочэн подрагивал от страха, глазами, полными ужаса, она уставилась на девушку. — Что у тебя с руками? Тан Яояо, услышав вопрос, в некотором замешательстве опустила взгляд и наконец увидела, что происходит с её телом — теперь почти каждый не скрытый под одеждой участок кожи сменил свой естественный бледный цвет на нездорово красный. Со стороны это выглядело так, будто в следующий миг кровь начнёт сочиться сквозь неё. Тан Яояо издала долгий душераздирающий визг, из-за которого все присутствующие невольно заткнули уши, и словно безумная принялась растираться, практически соскребая собственную кожу ногтями. Однако с каждым её новым движением краснота распространялась всё быстрее, вскоре охватив девушку целиком. — Помогите, помогите!.. Тан Яояо неудержимо кричала, а с её телом тем временем происходили изменения совсем другого рода — кожа стала грубеть и твердеть, пройдя рябью морщин, напоминающих древесную кору, и вскоре девушка, будто и в правду деревянная, с глухим стуком повалилась на пол. Это произошло в считанные мгновения — никто и глазом не успел моргнуть, как всё уже закончилось. Тан Яояо с широко распахнутыми глазами лежала на полу, уже не дыша, а всё её тело теперь напоминало ярко-красный шмат магазинного фарша. Белки глаз так же окрасились в сумасшедший алый цвет, настолько тёмный, что на его фоне не сразу угадывались очертания зрачков. Напуганная до глубины души Сюй Сяочэн, громко разрыдалась, сотрясаясь в истерике, и осела на пол. Се Лянь, чувствуя сквозь ошеломлённое оцепенение отвратительную горечь во рту, подошёл ближе к воющей девушке, непослушными руками гладил её по голове и хриплым голосом как мог попытался её успокоить. Сань Лан тут же оказался рядом, чтобы помочь. Чжан Синхо тяжело выдохнул, плюхнувшись на диван и резкими движениями потирая лицо, а затем тихо пробормотал самому себе: — Ещё одна смерть... Мы точно сможем продержаться? Постепенно всхлипы стихали, пока в гостиной не воцарилось гробовое молчание. Окоченевший труп Тан Яояо так и остался лежать на полу, и Се Лянь, по своему скромному мнению, успел достаточно его рассмотреть, пока успокаивал Сюй Сяочэн. В этот момент его голову посещали многие мысли. Он довольно скоро заметил, что смерть девушки отличалась от предыдущих, поскольку во всех случаях до этого у жертв что-то забирали. Да и смерть их была похоже на убийство, нежели... Самоокаменение? Как вообще это можно было назвать? Но после этого юноша понял нечто довольно-таки... Интересное, как ему казалось. Все смерти в его "первой двери", той самой деревне, были, как бы это сказать... физически возможными? Двоих растерзали в груды мяса, что могли бы сделать дикие животные, навроде медведей или кабанов. Ещё двоих убило бревном, которое сломало им позвоночники. Один потерялся в лесу, сложно сказать, что с ним стало, но в идею с обморожением или теми же дикими животными было легко поверить, да и со скалы он мог в темноте навернуться, почему нет? Одного разрубили топором. Одной размозжили череп лопатой. И последнего из мести убила, каким-либо образом — Се Лянь не застал этот момент, — девушка, с проломленным черепом. Все эти смерти физически возможны в реальном мире, если убрать за скобки природу тех тварей, что совершили всё это. Но здесь, во "второй двери", Се Лянь видел паранормальные смерти, до которых, со своим-то скудным воображением, при всём желании не додумался бы. Выесть кого-то изнутри ложкой, не повредив внешнюю оболочку? Затолкать взрослого мужчину в маленькое отверстие слива? Превратить человека в подобие пропитанной кровью деревянной скульптуры? Как такое вообще возможно? Раздумывая над всем этим и параллельно сравнивая собственную реакцию на происходящее, Се Лянь внезапно понял, что "паранормальные" смерти пугают его гораздо больше. Разумеется, картина смерти того несчастного, кто первым стал жертвой демоницы, или девушки, душераздирающе кричавший, когда её череп раскололи надвое лопатой, всё ещё, бывает, появляются перед глазами или захаживают в сны юноши, однако... Было что-то гораздо более жуткое в том, что ты не способен понять, каким образом умер человек перед тобой. Наверное, стоит назвать тот страх первобытным ужасом непонимания, когда твой рассудок отвергает всё, что не вписывается в рамки того, как, по его мнению, устроен наш мир. Задверные миры так похожи на реальный, но в то же время они настолько искажены, что ты и сам начинаешь чувствовать себя неправильным, находясь в них. — Я приготовила вам вкусненького, хотите попробовать? — Со стороны до Се Ляня донёсся знакомый женский голос, заставивший его резко повернуть голову в сторону дверного проёма, соединявшего это помещение с кухней. Женщина стояла с улыбкой на лице, вытирая руки о фартук, и рассматривала присутствующих, не уделив лежащей на полу Тан Яояо ни крупицы внимания, будто той и вовсе здесь не было. Как и всегда, никто не спешил отвечать на её вопрос. — Ай-яй-яй, — Женщина рассмеялась, помахав пальчиком. — ну что же вы такие смурные? Празднование Дня рождения совсем скоро, и вот на нём вы точно порадуетесь. — Женщина пугающе, как показалось присутствующим, захихикала, и, договорив, снова отправилась на кухню. Сань Лан первым нарушил молчание, неопределённо хмыкнув: — Тогда подождём. — В его голосе не слышалось ни ужаса, ни волнения, лишь ровное спокойствие. — Думаю, больше никто не умрёт. — Имеешь ввиду в принципе? — Спросила Сюй Сяочэн. Вместо юноши на вопрос ответил с кивком Чжан Синхо: — Сяо Хуа прав, до Дня рождения осталось всего ничего, а лимит смертей на ближайшие сутки уже исчерпан. Да и мир всё-таки у нас лёгкий, не предполагающий зачистку практически всех игроков. — Было бы неплохо, — Со вздохом поднявшись с корточек, чувствуя, как онемели в таком положении ноги, произнёс Се Лянь, помогая и Сюй Сяочэн встать с пола. — Нас и так слишком мало осталось.***
Как бы это не было удивительно, Сань Лан и в правду оказался прав — в последующие два дня действительно никто не умер. Выжившие игроки ели безвкусный хлеб и ожидали Дня рождения, чувствуя себя арестантами приговора. Вечером за день до торжества Хуа Чэн и Се Лянь ещё раз поднялись на крышу. На этот раз они так же посетили невысокую обитую железными листами каморку, стоявшую в самом углу крыши, и обнаружили кое-что... По меньшей мере любопытное. — Что это такое? — С явно читающимся в голосе непониманием спросил Се Лянь, рассматривая несколько больших мисок, в некоторых из которых находилась белая жидкость, а в других — что-то красное, похожее на мясной фарш. Юноша переводил внимательный взгляд с одного объекта на другой, и вдруг, при взгляде на банку в которой плавали человеческие глаза, его осенило — миски были наполнены частями тел недавно убитых! Мозги Цзэн Жуго, плоть Чжун Чэнцзяня, кости Тан Яояо, окрасившиеся в кроваво-красный и глаза мужчины с четвёртого этажа. — Это ведь не может быть?.. — Неверяще протянул Се Лянь, бросая взгляд на Хуа Чэна. — Должно быть, так и есть, Гэгэ. — Задумчиво ответил тот. Се Лянь не смог сказать больше ни слова. — Идём. — Сань Лан уверенно протянул руку юноше. — Завтра мы узнаем ответ. Се Лянь согласно кивнул взял чужую ладонь, позволяя вывести себя прочь, сначала на крышу, а затем обратно в дом.***
Прошла ещё одна ночь, и звук будильника тяжело выдернул Се Ляня из сна. Как человек, который обычно энергично вспорхнул бы с кровати едва только проснулся, сегодня он ещё некоторое время просто аморфно лежал, силясь вернуть своему сознанию хоть крупицу осмысленности. Это утро уже зарекомендовало себя неудачным, и юноша мог лишь тихо надеяться, что оно не повлияет на направление всего последующего дня. Кое-как продрав глаза и взглянув на окно, что располагалось прямо над изголовьем, он даже грешным делом подумал, что служивший ему верой и правдой будильник именно сегодня дал сбой — казалось, ещё даже не рассвело. Плотный слой туч затмевал солнце, от чего на улице царила кромешная тьма. Сань Лан, как оказалось, уже проснулся и в темноте сидел на краю кровати, будто размышляя о чём-то. В своих руках он вертел телефон, но совершенно не обращал на него внимание, глубоко погружённый в себя. — Уже утро? — Голос Се Лянь был хриплый и слабый спросонья, но его оказалось достаточно, чтобы заставить Хуа Чэна вздрогнуть и обернуться. — С пробуждением, Гэгэ. — С лёгкой рассеянностью на автомате сказал Сань Лан, а затем, осознав суть вопроса, ещё раз взглянул на потухший экран и кивнул. — Да, но рассвет так и не наступил. Се Лянь с усилием отодрал своё вмиг ослабевшее тело от матраса и начал массировать лицо. Его непозволительная резкость привела к лёгкой мигрени и тёмным пятнам перед глазами. Во сколько он вчера уснул? Такое ощущение, будто за последние сутки он проспал всего два часа. Или наоборот, он спал слишком долго, часов десять-одиннадцать, наверное. Юноша надеялся, что по возвращению в реальный мир, его режим сна вернётся в норму. — Гэгэ, я могу включить свет? Се Лянь кивнул, прикрыв глаза, но всё же не смог не поморщиться, когда после предупреждения Сань Лана, комнату залила убийственная яркость, которую он легко уловил даже сквозь сомкнутые веки. — Гэгэ хорошо себя чувствует? — Обеспокоенно спросил Хуа Чэн. "Паршиво, на самом деле." — Подумал Се Лянь, морально готовясь открыть глаза, но вслух лишь согласно угукнул. Внезапно откуда-то со стороны послышался шорох, и лица Се Ляня коснулись чужие тёплые руки: — Гэгэ, не открывай пока глаза. — Попросил Сань Лан. Се Лянь от удивления замер, как никогда чётко ощущая, как что-то тонкое и твёрдое скользят по его скулам, ложась на уши и нос. Очки? Се Лянь от удивления распахнул глаза, тут же сквозь затемнённый фильтр увидев перед собой чужое обеспокоенное лицо. Солнечные очки. Се Лянь широко улыбнулся, кончиками пальцев касаясь тонкой и гладкой пластиковой оправы, а затем не выдержал и рассмеялся, наблюдая как в этот же момент лицо Сань Лана тоже расплывается в улыбке. Беспокоясь о том, что Се Ляню будет некомфортно от яркого света, Хуа Чэн надел на него солнечные очки. Юноша не мог не улыбаться просто думая об этом. — Спасибо. — Отсмеявшись, искренне поблагодарил он, встречаясь с чужим взглядом. — Так действительно лучше. — Я рад, что сумел помочь своему Гэгэ. — Ласково улыбаясь, заявил Хуа Чэн в ответ, слегка отодвигаясь, чтобы позволить юноше встать с кровати. Сев на край и свесив ноги, Се Лянь всё же снял очки, и, немного проморгавшись, привыкая к реальному освещению, с интересом принялся их рассматривать. Те имели ожидаемо тёмные, округлые прямоугольные линзы и тонкую золотую оправу с цельными ровными заушниками. В целом, весь их внешний вид рекомендовал себя как стильный и дорогой, что, по скромному мнению юноши, отлично подходило Хуа Чэну. К тому же, заушники, что интересно, были ровными и абсолютно гладкими. Се Лянь всегда акцентирует на этом внимание при выборе себе новой пары, поскольку когда-то, когда он купил себе очки с ребристым украшением, его длинные волосы постоянно цеплялись за них. Интересно, руководствовался ли Сань Лан при покупке похожими мыслями? Аккуратно складывая очки в руке, желая отдать их хозяину, Се Лянь заметил на заушнике, в части наиболее близкой к шарниру, соединяющему их с основной оправой, странный отблеск, и, из любопытства медленно провернув очки пару раз, юноша с улыбкой обнаружил, что это блестит силуэт бабочек, которые, имея тот же золотой цвет что и сами очки, словно призраки были различимы только на свету, поскольку, судя по всему, были нанесены светоотражающей краской, или чем-то подобным, в чём Се Лянь совершенно не разбирался. Ах, снова бабочки. Казалось, они были любимым талисманом Хуа Чэна. По крайней мере довольно большая часть его гардероба и самых разных личных вещей имела в себе силуэты бабочек или их очертания. Возможно, это была какая-то из форм фиксации. Се Лянь не спрашивал. Он просто считал это милым. Юноша мягко улыбнулся, поворачиваясь к наблюдающему за ним Сань Лану, но ничего не сказал по этому поводу, лишь наконец протянул очки их владельцу. Хуа Чэн безропотно принял их, и вскоре они исчезли в одном из многочисленных внутренних карманов. — И часто в задверных мирах пригождаются очки? — С лёгким смешком спросил Се Лянь, кидая взгляд на кромешный мрак за окном. — Не так уж. — Со скорбным видом ответил Сань Лан. — Но иногда от них бывает польза. — А если слетят во время бега? — Как раз для этого у меня есть специальная цепочка, так что даже если слетят - повиснут на груди. — С довольным видом пояснил Хуа Чэн, принимая шуточные аплодисменты Се Ляня. — К тому же, у меня есть ещё вторая, спортивная пара. Се Лянь выгнул бровь: — Мне тоже стоит брать с собой очки в задверье? — Совсем не обязательно. — Лучезарно улыбнувшись, качнул головой Сань Лан. — Я всегда рад поделиться с Гэгэ своими. Юноши обменялись улыбками. Что же, возможно, это утро оказалось не таким уж плохим.***
Когда Се Лянь с Сань Ланом привели себя в порядок и вышли из своей комнаты, то тут же обнаружили нерешительно мнущихся в коридоре перед дверью в квартиру Сюй Сяочэн и Чжан Синхо. С тех пор, как их соседи по комнате пали жертвами этого мира, эти двое начали жить вместе и часто ходили куда-либо парой. Сегодня их внешний вид был максимально далёк от оптимистичного, в их кругах под глазами, казалось, могло поместиться само мироздание. Но их сложно было за это винить. Этим днём должно состояться празднование Дня рождения тройняшек, и, согласно банальной логике, на нём непременно обязательно должно случиться нечто на редкость неприятное. — Все на месте? — Для проформы спросил Сань Лан, окидывая этих двоих взглядом. — Тогда заходим. — И первым переступил порог квартиры. Внутри горел только один настенный светильник, но Се Лянь, тем не менее, смог разглядеть, что обстановка в комнате существенно изменилась, — кто-то с душой украсил помещение: на стенах висели разноцветные ленты, на полу в творческом беспорядке были раскиданы красивые бумажные конфетти, а на диване — огромные мягкие игрушки. Атмосфера большого праздника, которую обычно можно было увидеть только в кино, так и бросалась в глаза. Едва игроки вошли, как из спальни послышался знакомый всему миру мотив "Happy Birthday to You" на английском языке. Только звучала она странно, будто нарочито отрывисто, и потому слегка жутковато. Последняя из тройняшек в молчании сидела на уголке дивана, с абсолютным безразличием на лице наблюдая за вошедшими. На ней было милое красное платьице, мало чем отличающееся от её обычных нарядов, а в руках она сжимала куклу, которую Се Лянь, кажется, раньше не видел. Точнее, не мог точно вспомнить, брали ли тройняшки хоть что-то в руки. — Кто я? — Вдруг спросила девочка. — Сяо Ту. — Уверенно ответил Сань Лан, совершенно не растерявшись. — Ты видел моих сестричек? — Продолжила она. — Они ушли на День рождения, но до сих пор не вернулись. — Видел. — Невозмутимо кивнул юноша. — Они мертвы. Сяо Ту моргнула и спокойным взглядом ярких глаз уставилась на скромную компанию игроков, не спеша отвечать. Се Лянь даже успел подумать о том, что она наверняка с детской непосредственностью продолжит расспрашивать их об этом, но, к его удивлению, девочка после короткой паузы всё же кивнула и тихо произнесла: — Я поняла. С секунду пронаблюдав за выражением лица ребёнка, Се Лянь невольно повернулся к кухне, заслышав доносящиеся от туда шаги и голос хозяйки, весело напевающей "Happy Birthday to You" себе под нос. Кажется, сегодня она была в куда более хорошем настроении, чем обычно. Не переставая петь, женщина спиной вперёд выносила с кухни нечто большое, и только когда она вошла в гостиную и развернулась, Се Лянь понял, что именно она несла. Торт. Огромный и на вид очень красивый трёхъярусный праздничный торт, украшенный белоснежными сливками и красными ягодами. Его верхушку венчали три зажжённые свечи, добавляющие немного больше света в помещение, освещённое одним только слабым светильником. — С Днём рождения. — Радостно произнесла женщина, обращаясь к своей дочери поднося ей ближе торт. Се Лянь в некотором оцепенении наблюдал, как хрупкая на вид женщина держала в руках трёхъярусный торт весом, навскидку, килограммов пять, так, словно он совершенно ничего не весит. На сколько же она на самом деле сильна? Почему он раньше этого не замечал? Сяо Ту поднялась с дивана, молча глядя на свою мать, совершенно не проявляя никакого интереса к огромному десерту под носом. — Скорее спой песню, а когда допоёшь, настанет время есть торт. — Произнесла женщина, прежде чем засмеялась. — Не забудь отнести два кусочка соседям. Девочка, прижимая к себе куклу, начала нестройно петь «Happy Birthday to You» на ломанном английском. Детский голосок, эхом разливающийся по тускло освещённой комнате, привносил жути в атмосферу вокруг. Се Лянь чувствовал себя очень неуютно во время всего процесса и даже после, когда девочка, закончив, привстала на носочках и задула свечи на торте. Юноша, наблюдая за всем этим со стороны, не мог не задуматься о том, почему вообще свечей было три? Торт, как в целом и весь сегодняшний праздник, явно был выполнен в западном стиле: начиная от украшений, заканчивая самим тортом. На родине Се Ляня именинные торты сверху могли быть покрыты чем только угодно, будь то какое-то объёмное съедобное украшение или же надпись с поздравлениями, однако втыкать свечи было сугубо западной традицией, не имевшей слишком большого распространения в Китае. Да и такими большими торты не выпекали, зачастую просто ставя на стол ещё и шоа-тао-бао. Вообще, Се Лянь не имел ничего против свечей, прекрасно зная, что многим людям нравится втыкать их в свои торты, просто... Почему здесь их три? Разве свечи не должны олицетворять собой возраст, или что-то вроде того? По идее их количество зависит от того, сколько лет стукнет имениннику, верно? Тогда, почему три? Тройняшки выглядят самое малое лет на шесть, но никак не три. Или дело в том, что девочек всего трое? Но это не имеет смысла, ведь две из них мертвы на данный момент. Когда девочка закончила, её мать захихикала, а затем, легко водрузив поднос с тортом на ближайший столик, стоящий у дивана, и протянула своему ребёнку нож: — Умница дочка, а теперь порежь торт. Та послушно взяла с виду отлично заточенный инструмент и с усилием начала разрезать огромный десерт. Одно движение, и за белоснежными сливками показалась красная сердцевина. Сюй Сяочэн, наверное, из-за долгого отсутствия нормальной еды, увидев торт, сглотнула слюну и пробормотала: — Вот это да, ещё и «Красный бархат»... Се Лянь же её восторга не разделял — свежи ещё были в его памяти воспоминания о вчерашнем вечере, а потому юноша чувствовал лёгкую тошноту, хотя не мог не признать, что торт и вправду выглядел невероятно красивым. — Раздай гостям. — Мягко велела женщина. — Пусть попробуют, как мама умеет готовить. Девочка безропотно отрезала от торта несколько крупных кусков, разложила по тарелкам, которые ей дала мать, и стала раздавать гостям. По комнате растёкся восхитительный аромат. Чжан Синхо и Сюй Сяочэн, заливаясь слюной, взяли в руки по тарелке, но несмотря на голод так и не решились пробовать, с очевидным желанием в глазах сверля десерт взглядом. Но когда очередь дошла до Хуа Чэна, он даже руки не протянул, окинув девочку прохладным взглядом. — Поешь торта. — Не то попросила, не то приказала именинница абсолютно незаинтересованным в происходящем тоном. — Не хочу. — Просто ответил юноша. — Не люблю такое. Девочка, будто совсем не услышав чужих слов, настойчиво и безразлично повторила: — Поешь торта. — Не хочу. — Не обращая внимание на резко сгустившуюся атмосферу, спокойно повторил Сань Лан. Се Лянь, наблюдая за тем как потихоньку меняется настроение в комнате, незаметно приблизился к Хуа Чэну чуть ближе, готовый в любой момент вмешаться и помочь, если понадобится. Незнание того, что может произойти в следующие секунды, мучительно жгло его нервы, растекаясь по телу вслед за кровью. Сердце, погоняемое адреналином, громко билось о рёбра, но юноша сидел ровно и молчал, продолжая со стороны наблюдать за происходящим. Выражение лица женщины после отказа мрачнело на глазах, становясь безумным. Она сверлила Сань Лана сумасшедшим немигающим взглядом, отчего остальным присутствующим игрокам становилось очень не по себе, хотя на них сейчас хозяйка совершенно не обращала внимание. Се Лянь чувствовал, как в нём нарастает, скрежеща когтями, мучительная тревога. Ему казалось, что даже само время начало двигаться неприятно медленно, позволяя прочувствовать полностью весь спектр беспокойства в кратчайшие сроки. — Почему ты не ешь? — Требовательно, едва не истерично, на повышенных тонах спросила женщина. — Не хочу. — Ни капли не изменившись в лице, всё ещё абсолютно спокойно повторил Хуа Чэн. — Просто без причины. — Ты... Кажется, она хотела ещё что-то сказать, но Сань Лан, не обращая на это внимания, поднялся со спинки дивана, сделав пару шагов по направлению к столику с тортом, и в следующий момент, сделал то, чего совершенно никто не ожидал. Он просто взял и одной рукой с силой перевернул этот самый столик. Белоснежный трёхэтажный торт вместе с железным противнем с глухим грохотом рухнул на пол, обернувшись красной бесформенной кучей, большая часть которой разнеслась во все стороны, покрыв солидный участок пола, и забрызгав неудачно стоявшую рядом женщину. От удивления присевшие всё на тот же диван Сюй Сяочэн и Чжан Синхо повскакивали на ноги, ошеломлённо смотря на оставшуюся от доселе великолепного на вид торта безобразную красную кучу. Но не успели они ощутить и тени сожаления о пропавшем угощении, как в воздухе раздался резкий, тошнотворный запах, напоминающий вонь от протухшего мяса. Опустив взгляд на тарелки, которые они рефлекторно сжали крепче когда поднялись на ноги, они обнаружили, что лежащие у них буквально под носом куски торта в какой-то момент внезапно стали выглядеть совершенно иначе. Красная сердцевина превратилась в фарш, белоснежные сливки оказались мозгом, милые кругленькие украшения сверху — человеческими глазами, а три погасших свечи — тремя кроваво-красными костями. — Твою ж мать! — от страха Сюй Сяочэн выронила тарелку, отчего та с грохотом разбилась в дребезги, добавив и так порядком запачканному полу ещё более неприглядный вид. Тарелку Чжан Синхо вскоре постигла та же неприятная судьба. Лицо матери тройняшек, ставшей свидетелем всего этого безобразия, заметно скривилось, однако она так ничего и не успела предпринять — Сань Лан, одним движением вырвал из рук Сяо Ту нож и, буквально подлетев к женщине, безжалостно вонзил оружие глубоко в чужую плоть. Его действия заставили потрясённо замереть даже Се Ляня. Юноша с ясно читающимся ошеломлением в глазах наблюдал за тем, как его спутник быстро нанёс женщине несколько колотых ран. Движения его выглядели отточенными и жёсткими, без намёка на жалость. — Хи-хи-хи-хи-хи. — Внезапно со стороны послышался искренний детский смех. Именинница, отбросив куклу в сторону и хлопая в ладоши, заливисто хохотала, будто найдя всё происходящее невероятно смешным. — Мама умерла! Мама умерла! — Весело восклицала она. Хуа Чэн, уподобившись ныне почившему Чжун Чэнцзяняню, в считанные секунды покромсал женщину на лоскуты, из-за чего сам весь вымазался в её крови. Сюй Сяочэн и Чжан Синхо, решив, что юноша слетел с катушек, развернулись и в ужасе бросились к выходу из квартиры. Се Лянь был единственным, кто остался, и только лишь на его лице отразилось искреннее беспокойство: — Сань Лан? Ты как?.. Хуа Чэн обернулся, всё ещё стоя на коленях над трупом. По его лицу и длинным волосам стекали капли крови, но глаза его оказались пусть и серьёзны, чисты, без следа истерики или нервов. Лёгкая, но немного напряжённая улыбка выдавала его настроение. — Гэгэ меня не боится? Без тени сомнения, Се Лянь неспешно протянул руку и мягко стёр кровь с чужого лица: — Не боюсь. Глубокие чёрные глаза Сань Лана самозабвенно заблестели. — Гэгэ ещё и в крови не испугался испачкаться? Се Лянь мягко улыбнулся: — Ты ведь тоже испачкался. Их взгляды пересеклись, они обменялись улыбками. Казалось, на долгие секунды сам мир вокруг них перестал существовать. Се Лянь помнил, что кровь в этом мире представляет угрозу, и абсолютно точно не одобрял действия Сань Лана, но он безмерно доверял юноше, уверенный, что Хуа Чэн ни за что не стал бы действовать опрометчиво, не обдумав всё наперёд. Если он решил зарубить эту женщину, значит так надо было. В этой ситуации Се Ляня интересовало лишь то, почему он решил сделать это. — Когда я перевернул торт, ключа в нём не оказалось. — Правильно интерпретировав чужой взгляд, пояснил Сань Лан. Се Лянь в ответ беспомощно нахмурился: — Не оказалось? Обсуждая варианты местонахождения ключа накануне, оба юноши посчитали, что с довольно большой долей вероятности ключ отыщется внутри торта — именно поэтому Хуа Чэн перевернул его. Однако, когда торт разлетелся по полу, искомого внутри не оказалось. Сань Лан медленно поднял залитую кровью руку, раскрывая ладонь под внимательным взглядом Се Ляня. — Всё это время он был здесь. Бронзовый ключ тонкой работы, оказался полностью залит кровью, так что долго гадать откуда его достали не пришлось. — Ключ был внутри неё?.. — Потрясённо спросил Се Лянь. — Верно. — Сань Лан поднялся с пола. — Потом объясню подробнее. Давай скорее на выход. Се Лянь кивнул, и они, не теряя времени, рванули прочь из квартиры. Но стоило им переступить порог, как порубленный на куски труп женщины на полу сам собой зашевелился, а после и вовсе с неимоверной скоростью под аккомпанемент тошнотворных хлюпающих звуков вновь собрался в целого человека — не прошло и минуты, как хозяйка квартиры стояла в центре зала, с ног до головы залитая кровью. С безумным лицом она медленно подправила собственную голову поровнее и хрипло произнесла: — Куда же вы? Почему не попробовали моего торта? Вернитесь… — Она подобрала с пола острый нож, вывалившийся из её собственных внутренностей, когда её плоть собиралась по частям, и, жутко неестественно переставляя ноги, кинулась в коридор. Сань Лан, похоже, предвидел подобное развитие событий. Он не медля схватил Се Ляня за руку и вместе с ним ринулся наверх, на крышу. Сюй Сяочэн и Чжан Синхо, хоть и не понимали, что вообще происходит, но всё же помчались вслед за юношами, прекрасно понимая, что если те бегут, значит есть от кого. — Я открою дверь, а вы задержите её. — Взлетев вверх по лестнице, Хуа Чэн бухнулся на колени и, сходу достав шпильки, принялся открывать железный замок на двери, ведущей на крышу. Се Лянь утвердительно хмыкнул и встал за ним, вслушиваясь в жутко неправильные, тяжёлые шаги с мерзким хлюпаньем, эхом раздающиеся вдоль коридора. Уже вскоре фигура женщины, которую буквально минуту назад грубо расчленили и выпотрошили, сжимая нож в руке появилась у подножья лестницы. Сюй Сяочэн испуганно пискнула, наблюдая за этим зрелищем, и с белым от страха лицом вжалась в каменную шершавую стену. Мать тройняшек с совершенно исказившимся от ярости и безумия лицом медленно и вразвалку начала взбираться по лестнице. Возможно, из-за того, что части её тела только-только собрались в единое целое, у неё не слишком-то хорошо получалось двигаться быстро и координированно, поэтому и по лестнице она поднималась сравнительно медленно, по какой-то напрочь кривой траектории, нередко цепляясь за перила. В такой тяжёлый и напряжённый момент обычный человек давно бы запаниковал, но на лице Сань Лана отражалась лишь серьёзность и сосредоточенность — его руки ни разу не дрогнули, пока он управлялся с замком, но даже так, поджав губы, юноша не оборачиваясь бросил: — Дайте мне ещё десять секунд! Се Лянь понимал, что сейчас ни в коем случае нельзя допустить, чтобы что-то отвлекало Сань Лана, поэтому шагнул вперёд, вынул из кармана телефон и с силой запустил им прямо в голову залитой кровью твари. Её голова от удара немного наклонилась, и юноша, воспользовавшись моментом, с высокой ступеньки в прыжке отвесил женщине пинок в грудь. Он вложил в удар все свои силы, но при этом, казалось, пнул непробиваемую стену, сам едва не повредив ногу. Любой другой человек, будь он хоть двухметровым качком, не смог бы удержать равновесие и устоять на месте, но она уже не была человеком. Повезло, что женщина всё-таки отступила на маленький шажок, буквально на одну ступеньку, и когда снова вознамерилась ринуться вперёд, за спиной Се Ляня громко звякнул о пол железный замок. — Уходим! — Послышался сзади крик Сань Лана, когда он открывал дверь. — Дверь под горой пакетов в углу, ключ у меня. Чжань Синхо и Сюй Сяочэн тотчас рванули на крышу, и Се Лянь тоже собрался бежать, стремительно развернувшись, но в последний момент женщина, понимая, что игроки ускользают из её лап, кинулась вперёд. Се Ляню удалось увернуться от чужого броска, резко скаканув вперёд, на поверхность крыши, однако в следующий момент его плечо пронзила острая ослепляющая боль. Юноша будто в замедленной съёмке ощутил, как длинное лезвие вспарывает его кожу сквозь одежду и проталкивается внутрь, раздвигая собой плоть и сталкиваясь с костью. Се Лянь приглушенно вскрикнул, рефлекторно подавшись вперёд, пытаясь соскочить с ножа, и почувствовал, как кто-то резко дёрнул его за руку, уводя в сторону. — Гэгэ! — Сань Лан, прижав его к груди, с ноги оттолкнул тварь обратно в дверной проход, захлопывая дверь, которая, судя по звуку, ударилась о женщину. Тем временем чёрные пакеты, которыми была завалена крыша, зашевелились, некоторые даже постепенно стали принимать форму человеческих фигур, вяло пытающихся вырваться наружу. Хуа Чэн, взвалив Се Ляня на себя, вскоре подскочил к расчищенному трудами Чжан Синхо и Сюй Сяочэн проходу к чёрной железной двери, и, быстро открыв её ключом, наконец потянул за ручку, явив залитому полумраком миру ярчайший белый свет. — Идите первыми. — Сказал он этим двоим, слыша, как дверь, ведущая на крышу, с грохотом ударилась о стену. Повторять не требовалось — никто не желал больше задерживаться здесь, оба без промедления прыгнули в открывшийся проход. Прижатый к его груди Се Лянь, выглядывая из-за чужого плеча и чувствуя умопомрачительно сильную боль в собственном плече, с ужасом наблюдал, как ввалившись на крышу, окровавленная фигура женщины бросилась в их сторону, замахиваясь покрытым его — Се Ляня — кровью большим ножом. И в следующий момент, почувствовав мягкий поцелуй в макушку, его резко но осторожно развернули спиной к груди Сань Лана. И вдруг он почувствовал, как они в обнимку начинают падать спиной вперёд, прямо в дверной проём. — Hasta la vista, baby. — Полный победного ликования голос Хуа Чэна был последним, что услышал Се Лянь, прежде чем вид на подошедшую почти вплотную тварь не застил яркий белый свет.