Колыбель ужаса

Пока Се Лянь рассказывал о произошедшем с ним по порядку, сам он более глубоко обдумывал ситуацию. Разумеется, едва только юноша осознал, что увидел галлюцинацию, он не мог не вспомнить те видения из первой своей двери, но Се Лянь так же быстро отбросил любые мысли о том, что это с ним что-то не так. В перерывах между дверями он уже думал об этом. Все те галлюцинации, что он видел, ни разу не происходили в реальном мире, причём, в свете понимания того, что его слух значительно улучшился, юноша склонен полагать, что некоторые из тех звуков, которые он счёл галлюцинациями, на самом деле таковыми не являлись, а остальные галлюцинации смело можно было оправдать влиянием задверных тварей. Так что теперь Се Лянь уже банально не верил, что то, что он видел, было лишь плодом его воображения. Но... В таком случае, когда на этот раз он вошёл в иллюзию? Он совершенно не удивился, даже особого внимания не обратил, когда Сюй Цзинь появилась на восьмом ярусе, поскольку на лестницу он полез вторым и не видел, лезет ли вообще вместе с ними девушка, он просто предполагал что это так, потому что последние дни она всегда ходила за ними хвостиком. Получается, иллюзия настигла его либо ещё на лестнице, либо уже конкретно на восьмом ярусе... А впрочем, был ли бой барабанов, раздающийся вдалеке, на самом деле? Се Ляню не хотелось думать, что таким образом, благодаря его слуху, игроков заманили в ловушку. Но, почему эта иллюзия выглядела именно так? Зачем было показывать, как Сюй Цзинь ударила в барабан, если какие-то силы в любом случае без проблем заставили самого Се Ляня это сделать? И какой смысл несла в себе девушка без лица, бьющая в барабан и поющая песню? Нет, сама девушка с песней, очевидно, отсылала на одну из двух сестёр, но зачем вообще было её показывать? И почему именно Се Ляню из всех троих? Что он такого сделал? А самое главное, был ли удар в барабан условием смерти? После рассказа Се Ляня о его версии произошедшего, и Хуа Чэн и Ши Цинсюань пытались выглядеть спокойными, но сложно не заметить, насколько они напряжены и обеспокоены. Се Лянь понимал почему. Сам по себе барабан — такой же важный и знаковый образ, как и покрытые кровью яйца в "Диковинной птице", особенно учитывая, что этот инструмент напрямую упоминается в названии песни. Но даже если взаимодействие с ним не является условием смерти, экскурсовод чёрным по белому заявила, что в лесу пагод нельзя шуметь. Это единственное правило этой локации, и Се Лянь успешно его нарушил, пусть даже не по своей воле. Хотя... Может в этом и смысл? Сознательно, он не сделал ничего, чтобы нарушить условие смерти, так виноват ли он вообще в этом? Из того, что Се Лянь услышал от других и понял сам — даже если он нарушил условие смерти, велик шанс, что умрёт он не сразу, и чем дольше он будет находиться "на прицеле", тем больше у него шанс выжить в конце концов. Шанс всего процентов десять, может меньше — в зависимости от ситуации, конечно — но всё-таки возможно нарушить условия смерти и при этом, избежав опасности, обнулить своё состояние. Знание этого... Немного улучшало ситуацию, правда, но, честно говоря, прислушиваясь к себе, Се Лянь был скорее ошеломлён, чем напуган. Больше страху на него навели покрытые кожей стены, чем осознание своей возможной кончины. Это... Хорошо, верно? Се Ляню казалось, что он и так слишком переволновался, чтобы тревожиться сейчас хоть о чём-нибудь ещё. Хуа Чэн, внимательно выслушав Се Ляня, на некоторое время погрузился в тишину, прежде чем, заверив Се Ляня, что всё прошло, повернувшись к лестнице, предложил подняться на последний ярус. Несложно было заметить, что он, как бы ни пытался скрыть свои эмоции под улыбкой, в отличие от самого Се Ляня, очень даже тревожился. И, не зная как поднять Сань Лану настроение, Се Лянь ощущал глухую вину, резко скручивающуюся в его груди вспышками боли. Подняв с пола телефон, Хуа Чэн встал рядом с Ши Цинсюанем у лестницы и посвятил им наверх, тут же нахмурившись. — Ага, — Заметив его выражение лица, кивнул Ши Цинсюань, чей фонарик в этот момент был направлен вниз. — там какой-то люк. Се Лянь несколько рефлекторно обвёл пару раз лучом света потемневшую комнату, уделяя барабану особое внимание, а затем подошёл к своим товарищам, продолжая периодически рассекать фонариком окружающую их пугающую темноту. Проход на последний — девятый — ярус, был заблокирован не то люком, не то горизонтальной дверью — сложно было сказать, что это вообще было, но сбоку виднелась железная литая ручка. В свете фонаря на её поверхности даже поблёскивали какие-то узоры. Хуа Чэн залез обратно на лестницу и поднялся выше, фонариком подсвечивая себе путь. Ши Цинсюань же остался на своеобразном шухере, продолжая светить на нижние этажи, чтобы в случае чего вовремя заметить приближение игроков или тварей. Пару раз толкнув люк руками, Хуа Чэн остановился, глубоко нахмурившись. Судя по всему, тот был открытым, просто очень тяжёлым. В этом теле Хуа Чэн был гораздо слабее, чем обычно, да и, что уж греха таить, болезненнее, поэтому Се Лянь не мог не предложить свою помощь, уже готовый залезть наверх и поднять люк, но Сань Лан, поджав губы, отказался, изо всех сил продолжая толкать люк руками. В конце концов дверца со скрипом отворилась, впустив на восьмой ярус, да и на все последующие, почти ослепляющий в этой темноте солнечный свет. Се Лянь с непривычки зажмурился, немного проморгавшись, и следом за Хуа Чэном поднялся наверх. Девятый этаж оказался совершенно пуст, единственное, что бросалось в глаза — потолок венчало огромное ажурное окно. Запрокинув голову, можно было даже увидеть небо и особый круговой орнамент на крыше пагоды. Оглядевшись, Се Лянь увидел, что Хуа Чэн, не отрывая взгляда от этого орнамента, погрузился в глубокие раздумья, и не стал его беспокоить, бесцельно пройдя вдоль стен последнего яруса. Честно говоря, здесь было довольно светло, в отличие от остальных этажей, но удручающе пусто — в помещении не было ни намёка на мебель, лишь голые пол и стены. Не найдя ничего примечательного, юноша уже хотел было подойти к поднявшемуся к ним Ши Цинсюаню, как вдруг услышал едва заметный звук, заставивший его недоумённо посмотреть на стену неподалёку. Се Лянь поколебался с секунду, прежде чем подойти ближе к тому месту, откуда, казалось, исходил тихий скрежет, будто кто-то водил когтями по камню. Видимо заметив, что Се Лянь ни с того ни с сего вперился обеспокоенным взглядом в одну точку, Ши Цинсюань сам подошёл ближе, и с лёгкой опаской положил ладонь Се Ляню на плечо, заметно расслабившись, когда тот перевёл на него осмысленный взгляд. — Что случилось? — В стене что-то... Скребётся? — Неуверенно ответил Се Лянь, неопределённо пожав плечами. Ши Цинсюань было выгнул бровь, но тут же его лицо искривилось, будто бы к нему пришла какая-то замечательная мысль. — Ты можешь сказать, откуда конкретно идёт звук? — Со странным для всей этой ситуации энтузиазмом, немного нетерпеливо спросил он. Се Лянь, с секунду смотрел на стену, а затем пальцем указал на место, казалось бы ничем не отличающееся от всей остальной поверхности. Ши Цинсюань тут же протянул руку и лёгонько постучал по тому месту костяшками пальцев. Раздался гулкий стук. Этот участок стены оказался полым. Ши Цинсюань просиял, его улыбка расползлась едва не до ушей. — Се-... Сянь Лэ, ты невероятен! — Как на духу радостно заявил он. Хуа Чэн наконец отвёл взгляд от потолка: — Что случилось? — Сянь Лэ нашёл тайник в стене! Сань Лан, приподняв брови в кратком порыве удивления, в пару шагов оказался рядом с ними и побил костяшками вокруг того места, на котором Ши Цинсюань оставил пальцы, прежде чем с гордостью посмотреть на Се Ляня, который в этот момент чувствовал себя ребёнком, который случайно сделал что-то правильное, и его родители теперь хвалят его за это. — Тайник?.. — Беспомощно нахмурил брови он, желая объяснений. — Иногда можно найти таким образом подсказки или особые предметы, но это бо-о-ольшая редкость. — Качнувшись на пятках, протянул Ши Цинсюань, пока Хуа Чэн по стуку пытался определить размеры тайника. Затем, Сань Лан вынул из кармана что-то острое и твёрдое, принявшись ковырять стену. И очень скоро ему действительно удалось выцарапать в стене щель, за которую можно было зацепиться и потянуть. Внутри оказалось небольшое глубокое пространство, почти полностью заполненное красной деревянной шкатулкой без замка. Хуа Чэн вынул её из стены и лёгким движением поднял крышку, открывая их взглядам нечто, напоминающее тетрадку в твёрдом кожаном переплёте. — Может, это дневник или вроде того? — Ши Цинсюань взял тетрадь в руки, пока Хуа Чэн засовывал шкатулку обратно в стену, пытаясь замаскировать дверцу насколько это возможно. — Что если внутри есть подсказка о ключе? Полный исследовательского энтузиазма, юноша быстро открыл её, затем с застывшим выражением лица пролистнул страницу, потом ещё одну и ещё. Каждая из них, начиная с самой первой, была от начала и до конца исписана лишь одной фразой: "она исчезла". Она исчезла, она исчезла, она исчезла, она исчезла, она исчезла, она исчезла, она исчезла, она исчезла... Разный стиль написания. Иероглифы прыгали и искривлялись, становились то больше, то меньше отчего любому, кто заглядывал в записи, становилось как-то не по себе. Разобравшись с тайником, Хуа Чэн взял тетрадь из чужих рук и быстро пролистал до самого конца. В общем, страница за страницей ничего не менялось, кроме как на последней, где "она исчезла" изменилось на "не могу её найти". Взяв короткую паузу, Хуа Чэн снова начал листать страницы, но на этот раз куда вдумчивее, внимательно рассматривая каждую из них. — Что это значит? — Ши Цинсюань оглянулся на лестницу и подошёл к ней ближе, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, и только затем вернулся к остальным. — Это дневник младшей сестры? Хуа Чэн какое-то время молчал, склонив голову над записями, но через некоторое время наконец указал на одну из страниц и произнёс: — Посередине была ещё страница. Се Лянь присмотрелся и тоже заметил, что страницы не хватает. Просто её вырвали очень аккуратно, и если не всматриваться, то и не заметишь. К счастью, Хуа Чэн обладал достаточной внимательностью, чтобы не упустить этой детали. — Как Гэгэ понял, что в стене что-то скрыто? — Спросил у Се Ляня Хуа Чэн, продолжая осматривать тетрадь. — Я услышал, как кто-то царапает стену изнутри... — И, к слову об этом, Се Лянь даже и не заметил, когда это самое царапанье прекратилось. Может, когда Ши Цинсюань постучал по тому месту? Хуа Чэн кивнул, убирая дневник в небольшую поясную сумку, которую везде носил с собой, и только хотел что-то сказать, как с нижних этажей послышался истошный вопль, а следом за ним торопливые шаги, пробегающие по лестнице. — Призрак, здесь призрак!!! — Хозяйка голоса не переставала кричать, попеременно зовя на помощь. Троица юношей, один из которых успешно притворялся девушкой, коротко переглянулись, увидев в глазах друг друга одинаковое выражение. — Идём. — Произнёс Се Лянь с обеспокоенностью в голосе, и остальные кивнули.

***

Но, когда юноши в спешке спустились до четвёртого этажа, откуда, судя по всему, и раздался крик, всё уже закончилось. Девушка, которая кричала, сейчас прижималась к груди одного из мужчин. Бедняжка вся дрожала, на её лице отражался ужас. На все вопросы, которые ей задавали другие прибежавшие на крик игроки, она в ответ лепетала, указывая на стену: — Там... Там я видела тень призрака... Из-за её жутких воплей почти что все выжившие собрались на четвёртом ярусе, где, к слову, нашли и открыли окна, впуская естественный свет в помещение. Се Лянь подошёл к месту, куда указывала девушка, но увидел лишь тёмную поверхность каменной стены. — Какую тень призрака? — Спросил мужчина, обнимающий девушку. — Что ты, в конце концов, увидела? — Говорю же, тень призрака. — Дрожа, ответила девушка, судорожно сжимая одежду мужчины. — Ну как ещё объяснить... Силуэт призрака... — Устроила переполох из-за ерунды. — Закатив глаза, тихо пробормотал кто-то из команды. — Честное слово, как будто в первый раз за дверью. Увидела случайную тень и подняла вопль на всю округу. Позорище... — Напоследок выплюнул он. Кажется, девушка услышала эту фразу и, покраснев от злости, с очевидной агрессией в голосе прошипела: — Я увидела какую-то тварь, вот и закричала, что такого? Всё лучше, чем тихонько умереть. — Ну ладно, хватит вам. Хорошо, что всё в порядке. — Встав между ними, произнёс Мин Юй со своей дежурной располагающей улыбкой. — Нам не стоит всем толпиться на одном этаже. Если вдруг что-то случится, никому не удастся сбежать... Убедившись, что ничего серьёзного не случилось, игроки, недовольно бурча, разошлись кто-куда. Се Ляню стало тошно от внезапного осознания, что эти люди надеялись увидеть здесь труп своего товарища. Действительно, лимиты на смерти в день ведь всё ещё существуют. Покачав головой, Се Лянь вместе с Хуа Чэном и Ши Цинсюанем ушёл вниз.

***

Кричавшая девушка тоже вознамерилась уйти с этого этажа, но вдруг почувствовала, словно что-то держит её за рукав кардигана. Вероятно, кто-то из команды. Всё ещё пребывая в расстроенных чувствах, думая о своём, она дёрнула рукой и раздражённо бросила: — Прекрати... Я же сказала, прекрати! — Девушка дернула рукой ещё пару раз и окончательно вспылила. Она сердито обернулась, чтобы наградить обидчика злобным взглядом, однако в следующий миг кровь застыла в её жилах. Позади никого не оказалось. Вообще никого. Её пульс скакнул к горлу, на ватных ногах она в спешке сделала шаг назад, не отрывая широко открытых глаз от поверхности стены. Девушка не успела и слова сказать, как на её глазах прямо из гладкой каменной стены появились бесчисленной количество лишённых кожи окровавленных рук, которые схватили её за руки и ноги, с силой притянув к стене. Она попыталась закричать, но отвратительно пахнущие, покрытые вязкой кровью руки, от одного только вида которых хотелось блевать, мёртвой хваткой зажали девушке рот. Она чувствовала, как её тянут ближе к стене, а затем и в саму стену, будто в зыбучие пески, пока её глаза не застлала тьма.

***

Мужчина, к груди которого кричавшая девушка недавно прижималась, стоял на лестнице и негромко разговаривал с игроком, сидевшим ниже на ступенях. Он коротко оглянулся, поняв что давно уже ничего не слышал за спиной, и тут же развернулся полностью, поняв, что остался один на ярусе. Человек, который сидел на ступенях, поняв, что его спутник замолчал, чуть приподнялся и заглянул в ярус, тут же нахмурившись: — А где Сяо Ю? Сяо Ю — так звали исчезнувшую. — Она только что была здесь... — Растерянно ответил стоявший мужчина, неосознанно сделав пару бессмысленных шагов вглубь помещения. Но здесь негде было прятаться. — Может, она поднялась наверх? — Нервно спросил игрок на лестнице, полностью вставший на ноги и поднявшийся выше на пару ступеней. — Не могла она пройти мимо нас незамеченной. — Хмуро заявил второй, быстро развернувшись и в пару шагов дойдя до лестницы. — Она исчезла. Нужно сказать остальным. Се Лянь смотрел в открытое на первом ярусе окно, когда к ним по лестнице сбежали двое игроков из команды, чтобы поделиться "неожиданной новостью", или, судя по лицам некоторых, "приятной неожиданностью". Остальные игроки, большая часть которых собралась на первом-втором этаже, не могли не зароптать, вспоминая исчезнувшего в храме мужчину. Се Лянь же, не мог не нахмуриться, вспоминая вместо этого, как недавно ударил в барабан. Получается, в отличие от крика, удар в барабан либо не является условием смерти, либо Се Лянь ударил слишком слабо. Была ещё мысль, что он жив лишь потому, что та кричащая женщина отдала свою жизнь раньше него, но, судя по всему, лимит смерти на сутки в этой двери ровняется двум. Да и времени между ударом в барабан и смертью женщины прошло достаточно много. — Помните, что нам сказала экскурсовод, перед тем как вести сюда? — Спросил у остальных Мин Юй, облокотившись о стену. — Она сказала, что в лесу пагод нельзя шуметь. А ведь Сяо Ю только что громко закричала, так? Остальные тут же умолкли. — Всё-таки к некоторым советам лучше прислушиваться. — Добавил Мин Юй. — Ну а вы, что-нибудь нашли наверху? — Переведя взгляд сначала на Се Ляня, а затем почему-то на Хуа Чэна, спросил мужчина. — Мы увидели там барабан. — Встретившись с ним взглядом, слабым голосом ответил Сань Лан, оперевшись на Се Ляня. — Но побоялись трогать его и спустились. Мин Юй вскинул брови: — Барабан? Я поднимусь взглянуть. — В компании постоянно тянущейся за ним группы людей, мужчина направился на самый верх. Хуа Чэн однако, глядя ему вслед, чуть поджал губы. Троица даже не договариваясь весьма слаженно сохранила в тайне факт обнаружения дневника. Се Лянь, наверное, был единственным, кто по доброте душевной мог бы рассказать об этом остальным, живи они в лучшем мире, где людям можно было бы доверять. К счастью, Се Лянь был добрым, а не глупым. Члены Бедствия не раз и не два говорили ему о том, что не стоит раскрывать свои карты до поры до времени. Исчезнувшая Сяо Ю так больше и не появилась, а прячущиеся в пагоде люди, после её смерти, не решались и дальше бродить где вздумается, боясь увидеть что-то кошмарное и издать громкий крик, который может повести за собой их скоропостижную смерть. Троица юношей также не стала никуда ходить. Ши Цинсюань присел на корточки у низкого окна, которое открыли остальные игроки, пока сам он находился наверху. Небо на улице постепенно стало темнеть, завывания ветра усилились, шум листвы стал казаться оглушающим. Се Лянь с вновь прикорнувшим на его плече Хуа Чэном, сначала опирался на стену неподалёку от Ши Цинсюаня, но подобная поза непрерывно вызывала у него чувство дискомфорта, от одного только воспоминания о пульсирующей человеческой коже, поэтому юноша сел прямо, чтобы не касаться стены. Такое положение отнимало больше сил, но, вспоминая об увиденной иллюзии, Се Лянь подумал, что в небольшой усталости нет ничего страшного. Всё лучше, чем тереться о человеческую кожу, наверняка снятую с кого-то самым жестоким образом. — Долго ещё? — Тихо спросил Ши Цинсюань, не отрывая взгляда от затянутого тучами небосвода. Се Лянь посмотрел в телефон и вздохнул, прежде чем негромко ответить: — Она должна прийти через двадцать минут. Ши Цинсюань простонал, бессильно повиснув на подоконнике: — Как долго... Целых двадцать минут... Хочу поесть чего-нибудь вкусненького и сладенького... — Когда я выйду отсюда, я подумываю запечь курочку, заодно могу пожарить крылышки в медовом соусе. — Тихо сказал Се Лянь в ответ, убедившись, что рядом больше никого нет. В глазах Ши Цинсюаня появились звезды: — Сянь Лэ, ты лучший. Се Лянь мягко улыбнулся, поправив положение слегка съехавшего с его плеча Хуа Чэна. Следующие двадцать минут тянулись невыносимо долго, мало по малу даже самые простые отвлечённые разговоры в команде стихли. Когда снаружи практически окончательно стемнело, наконец появилась их экскурсовод, в красном жилете и кепке. — Всем добрый вечер! Ну как, сегодня весело провели время? — Женщина с улыбкой помахивала любимым флажком. — Уверена, вы по достоинству оценили местную культуру и обычаи. Благо, она не обратила совершенно никакого внимания на обращённые к ней тяжёлые, уставшие взгляды и нецензурные выражения лиц. — Что ж, давайте отправляться в обратный путь! — Улыбаясь, экскурсовод уверенно повела их обратно через лес.

***

Спускаться со склона в полутьме — занятие, мягко скажем, не самое лёгкое. И, откровенно говоря, достаточно опасное. Игрокам крупно повезло, что тропа, по которой они шли, была достаточно устойчива, не покрытая гравием или грязью, в противном случае, учитывая, насколько быстро они шли, подгоняемые страхом перед темнотой и (возможно) сокрытыми в ней тварями, без неприятных падений и ещё более неприятных травм не обошлось бы. Поддерживая и помогая друг другу, все в целости, сохранности и нервозности достигли своих жилищ примерно спустя час-полтора пути, что, на самом деле, было достижением. После простенького ужина, который игроки впихнули в себя скорее механически, чем осмысленно, они разошлись по комнатам, едва переставляя ноги от усталости. Ши Цинсюань, со свойственными ему наглостью и жалостливостью, увязался в хижину к Се Ляню и Хуа Чэну. Вообще-то он уже жил с двумя другими девушками... Если конечно они были девушками. Но в оговоренных заранее планах юношей изначально был пункт о совместном проживании, который осложнился при появлении Сюй Цзинь, и теперь, когда "Фэн Нян" "сблизилась" с "Сянь Лэ" и "У Мином", наконец появилась возможность поселиться всем вместе, за которую Ши Цинсюань ухватился руками и ногами. Разумеется, Се Лянь с Хуа Чэном были только за. Пусть они для вида и привели пару аргументов против этой идеи, но на самом деле довольно быстро согласились. Хуа Чэн даже благородно уступил "девушке" свою кровать, согласившись потесниться с Се Лянем. Единственная, кого не устроила вся эта ситуация, была Сюй Цзинь, просидевшая сегодня весь день на первом ярусе пагоды и от того всё ещё плохо знакомая с Ши Цинсюанем. Однако, демократия никогда не была на стороне меньшинства, поэтому все её протесты были мягко отклонены Се Лянем и насмешливо раскритикованы Хуа Чэном, в то время как Ши Цинсюань на фоне продолжал строить из себя жертву и в слезах давить на жалость. Разумеется, Сюй Цзинь капитулировала первой, и легла спать надутая от обиды, как мышь на крупу. Хуа Чэн совершенно без стеснения скользнул под одеяло к Се Ляню, и тут же уснул, а Ши Цинсюань, в свою очередь, занял пустующую кровать. После похода по горам и долгих часов переживаний, игроки были физически и эмоционально вымотанными, поэтому засыпали, едва только их голова касалась подушки. Даже Се Лянь, которому обычно на это требовалось некоторое время, не стал исключением. Только вот посреди ночи Се Лянь, всё ещё находясь в полудрёме, казалось, слышал чьи-то шаги, будто по комнате кто-то ходит босиком, но, полагая, что это кто-то из живущих здесь — вероятно, Ши Цинсюань — он не предал этому особое значение. Оказалось, очень зря. На рассвете следующего дня Ши Цинсюань первым пожаловался на то, что один из них всю ночь куда-то вставал. — Я тоже это слышал, — Кивнул Се Лянь. — но так, в полусне. Я не видел, кто это был. Ши Цинсюань, понимая, к чему дело клонит, с надеждой посмотрел на оставшихся жителей домика, но Сюй Цзинь лишь в смятении замотала головой, уверяя, что она тоже не вставала, а Хуа Чэна и спрашивать не надо было — он всегда спал крепче всех, хотя Се Лянь готов был подтвердить, что тот ночью всё время находился рядом с ним. Услышав это, Ши Цинсюань заметно побледнел, дрожащим голосом вопрошая: — Но кто тогда бродил по комнате? Хуа Чэн, ещё секунду назад расчёсывающий волосы, внезапно съехал с матраса на корточки и заглянул под свою кровать, не отходя далеко, он молча заглянул и под кровать Ши Цинсюаня, прежде чем встать на ноги. Ещё больше напуганный его отсутствующим выражением лица, Ши Цинсюань вместе с Се Лянем вскочил с кровати: — Ч-что там? — Его голос дрогнул, поднявшись на несколько тонов. Хуа Чэн перевёл на него взгляд, а затем ухмыльнулся, взмахнув рукой в сторону кроватей: — Поди посмотри. Пока Ши Цинсюань собирался с силами, гораздо менее напуганный Се Лянь присел на корточки у своей кровати и заглянул внутрь, тут же посерев лицом. Набравшийся смелости благодаря действиям Се Ляня, Ши Цинсюань, едва заглянув под свою кровать, вскрикнул. Деревянный пол под их кроватями оказался весь запачкан кровавыми отпечатками небольших, едва ли не детских ладоней, некоторые из которых даже заходили на стену, у которой стояла кровать. Зрелище, по правде говоря, не для слабонервных. Ши Цинсюань вскочил на свою кровать, нервно посмеиваясь и снова лепеча что-то неразборчивое: — Je respirais l'épinette... Je respirais l'épinette!.. Се Лянь, отойдя от краткого ступора, быстро присел рядом, попытавшись успокоить друга. Сюй Цзинь, которой смелости не хватило тоже посмотреть под кровать, мялась у стенки, напуганная происходящим, в то время как Хуа Чэн, казалось, задумался о чём-то, прокручивая в руках какой-то мелкий, поблёскивающий на свету предмет. — Прости, я чересчур бурно реагирую. — Уничижительно улыбнувшись, произнёс Ши Цинсюань, наконец успокоившись. Се Лянь похлопал его по плечу: — Главное, что мы в порядке. Раз уж мы живы, оно, видимо, не собиралось нас убивать. Се Лянь едва заметно вздрогнул, осознав, что тварь, возможно, всё же кого-то убила, заняв его место, и сейчас буквально находится среди них. Юноша не решился озвучить эту мысль. — Нам пора идти, — Взглянув на экран своего телефона, заявил Хуа Чэн, отталкиваясь от стены. — иначе мы не успеем позавтракать. Се Лянь кивнул, помогая Ши Цинсюаню встать.

***

Без особого энтузиазма расправившись с завтраком, игроки дождались прихода экскурсовода. Женщина, казалось, сегодня ещё больше походила на куклу — на лице её до сих пор всегда висела одна и та же дежурная улыбка, да и флажком она по-прежнему махала в одном и том же ритме. — Сегодня мы с вами отправимся на экскурсию в храм. — Радостно объявила она. — Это самое прекрасное строение здешних мест, уверена, вы будете просто сражены его видом. Ну, не стоит задерживаться, давайте выдвигаться в путь! Се Лянь с лёгкой обеспокоенностью нахмурился: — Мне кажется, или я это уже слышал? — Негромко произнёс он, провожая взглядом пылающую энтузиазмом экскурсовода. — Конечно, слышал. — С усмешкой кивнул стоявший неподалёку Мин Юй, прежде чем спокойно добавить: — Перед первой нашей экскурсии она сказала нам то же самое, один в один. Се Лянь перевёл на него взгляд и, как и требуют приличия, благодарно кивнул, прежде чем вернуть своё внимание женщине. Дальнейшие события походили на "пересказ событий прошлых серий" в начале нового эпизода — экскурсовод вела их по всё той же тропе в храм, заново рассказывая о местных традициях и обычаях. И порядок слов, и её тон, практически не отличались от того, что игроки слышали в свой первый день. От этого людям становилось явно не по себе. — И что, этот процесс будет всё время повторяться? — Спросила Сюй Цзинь. — Неужели завтра нам снова придётся идти в лес пагод? — Никто не может сказать наверняка. — Се Лянь беспомощно пожал плечами. — Чтобы узнать, придётся подождать до завтра. Впрочем, что-то ему подсказывало, что так и будет. Сюй Цзинь промолчала. Несложно было догадаться о чём она думала — на каждой экскурсии погибал хотя бы один человек, а их и так было-то немногим больше пятнадцати. Неужели выбраться из этого мира сможет только последний оставшийся в живых? Очевидно, об этом задумались и другие игроки, тихо оглядывающие окружающий их лес на пути к храму. Второй раз оказавшись на пороге храма, группа Се Ляня не спешила входить внутрь. Ещё на подходе к этому месту Хуа Чэн выдвинул идею осмотреть строение снаружи, единогласно одобренную всеми, кроме Сюй Цзинь. Храм со всех сторон обступал густой лес, солнечный свет с трудом пробивался сквозь ветви деревьев, бросая на землю лишь слабые пёстрые блики. По каменным стенам строения, тянулись пышные извилистые плющи и лианы, в которых Се Лянь, честно говоря, совершенно не разбирался. Храм был очень высоким — встав у самой стены, Се Лянь совершенно не видел крыши, хотя со своим ростом в сто семьдесят восемь сантиметров считался человеком отнюдь не маленьким. Музыка тем временем неутомимо текла по воздуху, ни смолкая ни на секунду — Се Лянь слышал её сквозь стены. Честно говоря, юноша боялся, что музыка прервётся до того, как они обойдут храм, но, как оказалось, опасения были совершенно излишни. — Он что, круглый? — Спросил Ши Цинсюань, остановившись перед ступенями у входа. Се Лянь кивнул — поначалу, он не обратил на это внимание, но думая об этом сейчас, казалось, ни одна из частей стены не имела углов. Просто сам по себе Храм был настолько велик, что лёгкая округлость его стен не была заметна со стороны. Юноша снова взглянул на храм, думая о том, является ли эта деталь важной, все же круглых буддийских храмов в мире немного, можно сказать, такие постройки встречаются достаточно редко, если вообще существуют. — Что приходит вам на ум при виде круга? — Внезапно спросил доселе молчавший Хуа Чэн. Помолчав секунду, Се Лянь и Ши Цинсюань ответили почти синхронно: — Барабан. И тут же их глаза расширились от осознания. Хуа Чэн кивнул, прежде чем задумчиво предложить: — Я думаю... Нам нужно забраться на крышу храма. — Но ведь позавчера один человек пропал именно потому, что увидел что-то на потолке! — Возразил Ши Цинсюань. — Верно. — Снова кивнул Хуа Чэн. — Но подсказка, должно быть, наверху. — он похлопал рукой по сумке. — Помните, что мы увидели вчера внутри пагоды? Разумеется, такое не забудешь. Се Лянь до сих пор помнил ощущение от прикосновения к стенам из человеческой кожи. Но Сань Лан, должно быть, говорил не о барабане, а о дневнике, который они нашли в стене. — У нас не так много времени. — Добавил Хуа Чэн. — Нужно что-то придумать. На первый взгляд его заявление о том, что времени осталось не так много, не имело под собой оснований. Но Се Лянь довольно скоро вспомнил кровавые следы под своей кроватью. Юноша не мог сказать наверняка, случайность это или же предостережение, но, в любом случае, хорошим предзнаменованием это точно не являлось. Однако, даже несмотря на то, что они поставили себе цель, сразу же выполнить её при всём своём энтузиазме не могли — храм был очень высоким, без лестницы на него никак не заберёшься. Но, всё же, способов решения всегда больше, чем трудностей. И если начать думать, то выход найдётся. Пока они обходили храм, им на глаза попалась лишь одна лестница. — Тот деревянный помост... — Беспомощно нахмурившись, пробормотал Се Лянь. — Но там же живёт какая-то тварь! — Воскликнул Ши Цинсюань, не желая признавать, что на данный момент это единственный возможный путь. Хуа Чэн просто пожал плечами: — Если хочешь выжить, всегда приходится идти на риск. И то верно. Се Лянь про себя вздохнул, ненадолго прикрыв глаза, а затем, отбросив колебания, ответил: — Ты слишком слаб, лучше предоставь это мне.