***
Неподалёку от него кто-то шумно, можно даже сказать яростно, переругивался. И каждое слово будто било по голове Се Ляня набатом, волнами распространяя мигрень по черепной коробке юноши. Тихо застонав от боли, он с трудом открыл глаза, поначалу видя лишь тёмные, пульсирующие пятна и чувствуя под собой нечто мягкое — вероятно, какую-то одежду, — а за спиной твёрдую холодную стену. Должно быть, его усадили здесь после того, как он отключился. Наконец он смог распознать перед собой фигуры Хуа Чэна и Ши Цинсюаня, яростно наседающие на Пэй Мина, который поднял ладони к груди в успокаивающем жесте капитуляции. Пэй Мин из раза в раз приносил извинения и говорил оправдания, которые подвергались безжалостным упрёкам и язвительным насмешкам, пока он, заметив Се Ляня, не указал на юношу пальцем: — Ваш ненаглядный очнулся. Хуа Чэн тут же развернулся и в следующий момент буквально материализовался рядом с Се Лянем, беря его за руку: — Гэгэ? Ты в порядке? Ничего не болит? Что последнее ты помнишь? Се Лянь чуть поморщился, оттолкнувшись от стены и сев ровно: — Что случилось с... Кожей? — Медленно произнёс он, собираясь с мыслями. — Она набросилась на нас? Присевший рядом Ши Цинсюань с энтузиазмом кивнул: — Да, а затем У Мин поговорил с ней о жизни. Она сочла его аргументы вполне убедительными и ушла. Брови Се Ляня от недоумённого удивления едва не зашли за линию роста волос, и в этот момент Хуа Чэн оттолкнул голову засмеявшегося Ши Цинсюаня в сторону, настойчиво говоря: — Не слушай его, Гэгэ. Я просто прогнал её прочь. — Ты приставил острый конец флейты к её барабану и самым угрожающим тоном из всех, что я когда-либо слышал, пригрозил, что проткнёшь его, если она не исчезнет сейчас же. А та была не дурой и сбежала в первую попавшуюся стену, буквально войдя в неё, почти как в Гарри Поттере, только стена в тот момент превратилась в стену из кожи... — Под тяжёлым взглядом Хуа Чэна, голос Ши Цинсюаня постепенно смолк, и он чуть отполз в сторонку. — Просто прогнал её прочь. — Настойчиво повторил Хуа Чэн, прежде чем снова повернуться к Се Ляню со своей самой светлой улыбкой. — Гэгэ, ты уже можешь встать? Тебе помочь? Се Лянь кивнул, ухватившись за поданную Сань Ланом ладонь, и, пошатываясь, осторожно встал. Юноша всё ещё слышал отдалённый звон в ушах и лёгкое головокружение, но, в целом, был в порядке. Судя по всему, при падении он ни обо что особо не ударился, по крайней мере не сильно, и не головой. — Как я оказался на первом этаже? — Спросил Се Лянь, медленно осматривая залитое светом помещение. — Мы с У Мином стащили тебя вниз. — Любезно пояснил Ши Цинсюань. — И ты, к слову, весишь гораздо больше, чем выглядишь. — Гэгэ был легче пёрышка. — Тут же возразил Хуа Чэн. — Спасибо. — Улыбнувшись им обоим, произнёс он, не желая сейчас слышать никаких споров. — А она... — Он быстро огляделся снова, чувствуя, как в голове неприятно стрельнуло, но не увидел больше никого. Сходу поняв, о чём тот хочет спросить, Хуа Чэн тут же ответил: — После того, как этот идиот выпустил Сюй Цзинь "покурить", — Кавычки в словах юноши были почти физически осязаемы. — ни её самой, ни её кожи, мы больше не видели. Пэй Мин сложил руки на груди, прямо встретив испепеляющий взгляд Хуа Чэна, но больше не пытался оправдываться. Честно говоря, он не выглядел напуганным, даже более того — казалось, ему было в радость наблюдать за ними с непонятной, сытой ухмылкой. — Сколько я... Спал? — Спросил Се Лянь, похлопав себя по карманам в поисках телефона. — Не считая того времени, пока тебя спускали, где-то около десяти минут. — Бросив взгляд на циферблат своих наручных часов, учтиво подсказал Пэй Мин. — Накинь ещё двадцатку. — Тут же добавил Ши Цинсюань, и благоразумно смолк, под холодным взглядом Хуа Чэна. — Оу... — Се Лянь наклонился, чтобы поднять с земли чью-то одежду, на которую его усадили и которую тут же молча забрал Пэй Мин. — А... Барабан у нас? — Да, завтра возьмём его с собой в храм. Поскольку Сюй Цзинь исчезла, — Хуа Чэн снова кинул взгляд на Пэй Мина. — придётся импровизировать. Се Лянь задумчиво кивнул, потирая виски. Почему-то его интуиция не предвещала ничего хорошего.***
Под конец дня опасения Се Ляня подтвердились — Сюй Цзинь, видимо понимая, что её маскировка раскрыта, так и не вернулась, даже когда игроки, ведомые экскурсоводом, уходили из леса пагод в сторону лагеря. Некоторые из них, к слову, заметив исчезновение девушки, подошли и спросили, что случилось. Хуа Чэн ответил прямо — исчезла, ушла в неизвестном направлении. Вышло весьма лаконично, и, что самое главное, правдиво. Сегодня, поскольку Сюй Цзинь исчезла, они могли бы занять каждый по одной кровати, но никто этого не хотел. Учитывая, что там лежало, Ши Цинсюань не лёг бы на ту кровать даже под страхом смерти, а Се Ляню и Хуа Чэну было очень даже комфортно спать в объятиях друг друга. Сокрытые от глаз других игроков, юноши наконец достали барабан из рюкзака, ещё раз внимательно его осмотрев. Инструмент был не таким уж большим — диаметром примерно в две мужские ладони, сделанный из настоящего, окрашенного в красный дерева, и обтянутый тонкой человеческой кожей. Малейший щелчок по тугой мембране создавал красивый, оседающий в воздухе звук, который почему-то казался особенным. Хуа Чэн сел на краю кровати и, поглаживая барабан, произнёс: — Завтра унесём его в храм. И что-то мне подсказывает, что это сильно продвинет нас вперёд. Се Лянь кивнул. — Мм... Так что там насчёт той картины? — Спросил юноша, вспомнив о прерванном на лестнице разговоре. — Ах, это... — Хуа Чэн взял короткую паузу, перебирая в голове слова. — Я всё думал, почему Сюй Цзинь так боялась лезть на крышу, особенно при том, что старшая сестра искала её... — Он на некоторое время замолчал, постукивая кончиками пальцев по натянутой кожи барабана, выуживая тихие вибрирующие звуки, а затем сказал: — А знаешь, Гэгэ, пусть это останется сюрпризом. Се Лянь в удивлении поднял брови, заглядывая в спокойное лицо собеседника, а затем, чуть подумав, спросил: — Ты хочешь, чтобы я сам догадался? — Гэгэ всегда был очень умён. — Довольно кивнул Сань Лан, широко улыбнувшись. — Ответ на самом деле довольно прост, нужно лишь немного поломать голову. Се Лянь с некоторой задержкой кивнул — он и сам нередко думал о том, что ему пора бы научиться самому проходить двери, и сейчас для этого складывались весьма удачные обстоятельства. У них на руках были все ключевые предметы. Ну, или большинство из них, но точно самые важные — флейта, барабан и дневник. Помимо этого они уже обнаружили обеих сестёр, а также имели какой-никакой план действий. Возможно, в ближайшие дни они уже смогут покинуть этот мир, а значит Се Ляню только и оставалось додуматься до того, к чему смог прийти Хуа Чэн. Ему просто... Нужно подумать.***
Помимо лёгкого звона в ушах, появившегося, должно быть, от усталости, Се Ляня донимали беспокойство и тревожные мысли, скручиваясь в животе и не позволяя заснуть. Этот звон не то чтобы мешал, но Се Лянь продолжал цепляться за него краем сознания, из-за чего его и так вялотекущие мысли спотыкались на полпути. Остальные, кажется, заснули — их дыхание было медленным и глубоким, но Се Ляня не покидала неприятная мысль, что, как и в прошлый раз, они были не просто во сне, а в отключке. Какой-то частью сознания, юноша тоже хотел бы отключиться. Потому что постоянно пребывая в волнении, боли и страхе, человек привыкает к ним, относит на задний план, но не излечивается от них. Человек просто устаёт. Не столько физически, сколько морально. Се Лянь устал. Этот день был достаточно богатым на события, чтобы лёжа в постели он чувствовал тяжесть собственного веса. Но другой частью сознания, более разумной и рациональной, юноша выжидал. Льющийся в окна яркий свет полной луны в этом мире не знаменовал ничего хорошего. Се Лянь не мог быть уверен до конца, но логически понимал, что этой ночью что-то случится. Вероятно... Сюй Цзинь придёт забрать барабан и пожать их жизни. Это то, что она могла бы сделать. Полная луна как-то влияет на эту девушку, жаль только, что юноша не понимал, в чём конкретно это влияние заключается. Но часы текли, и постепенно, Се Лянь сам того не желая (по крайней мере не до конца), начал погружаться в поверхностную дрёму, которая грозилась перерасти в настоящий сон. Пока юноша не почувствовал на себе холодный, пронизывающий до костей взгляд. Сознание Се Ляня будто окатило холодной водой, он открыл глаза и привстал на кровати, внимательно пробежавший по комнате, и, в особенности, полу, глазами. Но ничего не обнаружил. Хуа Чэн преспокойно спал рядом, а Ши Цинсюань, которому после исчезновения Сюй Цзинь наконец полностью объяснили ситуацию, лежал на кровати закутавшимся в одеяло солдатиком, грозившим превратиться в тонкую линию прямо по середине кровати, лишь бы не находиться слишком близко к краю матраса. Всё было в порядке. И от этого пленивший юношу тихий ужас начинал постепенно прорастать глубже. Потому что взгляд никуда не исчез. Се Лянь чувствовал его всем своим естеством, но не мог понять где находится источник. Пока ему на макушку не упало что-то холодное. Капля. Ещё капля. И ещё. Они медленно стекали вниз по слегка спутанным длинным волосам, падая на простыни и оставляя мокрые следы. Се Лянь медленно поднял свой взгляд наверх. Там, прикрепившись к потолку на манер ящерицы, изогнув голову под невозможным для человека углом, застыла окровавленная, расплывшаяся в жуткой улыбке, женская фигура знакомой ему девушки. Видимо, Сюй Цзинь действительно решила вернуться именно этой ночью. Юноша замер, забыв как дышать. Кровавое чудище, с секунду поглядев Се Ляню в глаза, оторвало одну руку от потолка и протянуло к юноше свои длинные, истекающие кровью пальцы. Чувствуя, как холодные вязкие капли тихо падают ему на лицо, Се Лянь, хоть Сюй Цзинь и молчала, чётко понимал её цель — забрать себе его кожу. Се Лянь склонился ниже, уворачиваясь от прикосновения, и тут же скатился с кровати на пол, ощущая, как волна адреналина прошибла его холодным потом. Когти твари в этот момент казались ему острыми лезвиями, наверняка способными выпотрошить и освежевать человека с одного касания. — Кожа... Кожа... — Исступлённо бормотала тварь, её мертвые, пустые глаза жадно взирали на молодую белую кожу Се Ляня, а по выражению покрытого мышцами лица казалось, что изо рта вот-вот закапает слюна. Хуа Чэн и Ши Цинсюань даже не шелохнулись, услышав глухой звук падения тела на пол, и только тихое дыхание гарантировало, что они всё ещё живы. К счастью, Сюй Цзинь не обратила внимания на других людей — она быстро поползла по потолку следом за Се Лянем. Тот рефлекторно ринулся к двери, желая заманить тварь подальше отсюда, но оказавшись у двери, обнаружил, что она заперта. — Кожа... Кожа... — Тварь осклабилась в довольной широкой улыбке и издала мерзкое хихиканье. — Кожа... Мне нужна твоя кожа... С юноши градом катил холодный пот. Озираясь по сторонам, он увидел рюкзак с барабаном, который Хуа Чэн положил возле подушки. Мысли Се Ляня замелькали в голове со скоростью света. Он быстро развернулся, подскочил к сумке, незамедлительно вынул из неё барабан и с силой дважды ударил по нему. БАМ-БАМ. Очень громкий и очень звонкий барабанный бой, от которого закладывало уши, прокатился по хижине, и вместе с этим звуком выражение лица твари мгновенно задеревенело. Она с глухим грохотом упала с потолка, и, тут же приподняв корпус тела руками, будто обезумевшая начала мотать головой, озираясь по сторонам, прежде чем в мгновение ока доползла до ранее открытого ей же окна. Се Лянь неотрывно смотрел вслед скрывшейся снаружи твари, испустив долгий вздох облегчения, только сейчас осознав, что всё это время он практически не дышал. Юноша опустил взгляд на инструмент в своих руках и застыл, вновь задержав дыхание. Как оказалось, он ударил в барабан слишком сильно — теперь на мягкой поверхности красовалась большая безобразная дыра с рваными краями. Но удивление Се Ляня было вызвано не ей — он во все глаза смотрел дальше, на то, что всё это время лежало внутри инструмента. Старинный бронзовый ключ, на вид простой, но пронизанный дыханием времени. Се Лянь судорожно выдохнул, осторожно вынимая его из барабана. Глаза юноши беспорядочно бегали по всей поверхности ключа. — Это... Но ведь Пэй Мин дал им... Он обманул их? Нет... Се Лянь съехал по стене на пол, не глядя поставив барабан рядом. В его голове крутились воспоминания о своей первой двери. Выход там располагался в гнезде длинноволосой твари — на самой глубине колодца. Если бы ключ тогда оказался поддельным, они бы уже не смогли выбраться обратно. Пэй Мин не пытался обмануть их. Он пытался их убить. Ши Цинсюань говорил, что обычно либо ключ, либо дверь защищаются тварями. Иногда... Разум Се Ляня наполнился калейдоскопом сцен погони из второй двери и фантомной боли от разрывающего мышцы ножа в спине. ... Всего пара минут промедления на выходе может стоить жизни. Се Лянь устало опустил ключ и откинул голову назад, слабо стукнувшись затылком о холодную, твёрдую стену. Он скосил взгляд в сторону кровати. Безмятежное лицо спящего Хуа Чэна как раз было обращено в его сторону. Некоторое время Се Лянь смотрел на него, затем вздохнул и тяжело встал, опираясь о деревянную спинку кровати. Он опустил взгляд на оставшийся стоять на полу барабан и беспомощно свёл брови, нагибаясь, чтобы поднять его. Се Лянь не был специалистом, но такую большую дыру вряд ли можно было зашить. И что им делать? Юноша сомневался, что Сюй Цзинь вернётся сегодня, но барабан был пока что единственным способом отогнать её. Он поставил пострадавший инструмент на ближайшую тумбу, и, обойдя кровать, устало рухнул на неё, почти сразу же отрубившись.***
И снова его разбудил знакомый недовольный голос. Юноша открыл глаза в залитое утренним солнечным светом помещение, и, повернув голову вбок, увидел, как явно рассерженный Хуа Чэн отчитывает сжавшегося вдвое Ши Цинсюаня, риторически, судя по тону, спрашивая, не игрался ли тот с барабаном вчера ночью, "пока никто не видел". — Это же барабан из человеческой кожи, — Пищал Ши Цинсюань в ответ, пытаясь незаметно уползти подальше. — что в нём может быть забавного?! Хуа Чэн недоверчиво сощурился, а затем иронично выгнул бровь, сложив руки на груди: — Уверен? — Почему ты мне не веришь?.. — Я-то тебе верю, но ты вспомни, кто в прошлой двери сломал Кубик Рубика, который был ключевой подсказкой? — Сделав короткий шаг к немного отползшему Ши Цинсюаню, играя голосом спросил Хуа Чэн, будто загоняя своего оппонента в угол. — Ну мне просто было скучно... — Неуверенно отозвался юноша в ответ, заметно нервничая. — А сейчас тебе больно весело? Ши Цинсюань едва не плакал, даже и не зная, что сказать в своё оправдание, когда Се Лянь, поняв что происходит, покраснел от стыда и тихонько поднял руку: — Это был я... Прошу прощения. Хуа Чэн обернулся, набрав в грудь побольше воздуха. Ши Цинсюань во все глаз посмотрел на Се Ляня, осознав, что впервые в жизни услышит, как Хуа Чэн ругает юношу, как вдруг Сань Лан мягко выдохнул, встретившись с Се Лянем взглядом: — Ну ничего, Гэгэ, в следующий раз просто будь осторожнее. Се Лянь немного виновато кивнул: — Конечно. Мне очень жаль. Ши Цинсюань на долю секунды выпятил глаза, а затем, заметив что эти двое снова начали пожирать друг друга взглядом, испуская нежно-розовую атмосферу, махнул рукой и принялся приводить себя в порядок, в общем-то довольный тем, что сумел выкрутиться. Всё ещё чувствуя себя немного неловко, Се Лянь поспешил рассказать им о произошедшем этой ночью. Хуа Чэн и Ши Цинсюань нахмурились — один от тревоги, а второй от страха, — подняв взгляд к не такому уж высокому потолку, покрытому размазанными следами от окровавленных ладоней. — Гэгэ не пострадал? — С секунду задумчиво помолчав, спросил Хуа Чэн, опуская взгляд на юношу. Се Лянь, покопавшись в карманах штанов, медленно вытащил поблёскивающий на свету ключ, неловко сказав: — Когда барабан порвался, я нашёл в нём это. Ши Цинсюань громко выдохнул, прежде чем, замотав головой, разразиться громкой французской бранью. Хуа Чэн поджал губы, осторожно забирая ключ из ладони Се Ляня и доставая из собственных карманов тот, который ему дал Пэй Мин. Се Лянь заинтересованно сравнил их, подмечая, что они были в общем похожи, лишь резьба местами отличалась. То были совсем мелкие детали, на которые обычно не обращаешь внимание, особенно когда не с чем сравнивать. — А я всё думал, почему он так легко согласился отдать нам ключ? Неужели ему не нужна подсказка для следующей двери? — Сжав подделку в руке, Хуа Чэн холодно усмехнулся. — Оказалось вот оно что... — Такое случается не часто? — Осторожно спросил Се Лянь, наблюдая, как ненастоящий ключ словно мусор летит в угол комнаты. — На моей памяти - впервые. — Сквозь зубы ответил Хуа Чэн, сверкая яростным взглядом. Он глубоко вздохнул, прикрыв глаза, а затем положил настоящий ключ себе в карман. — Раньше так никто не делал? — Уточнил Се Лянь, прокручивая эту мысль в голове. — Понимаешь, Сянь-гэ, в теории, это конечно возможно. На нашем форуме есть даже отдельный тред на эту тему. — Расчёсывая волосы на своей кровати, поведал Ши Цинсюань. — Однако на практике сделать это было бы... Очень сложно. — Вынести ключ в реальный мир нельзя. Любые фотографии, сделанные здесь, в лучшем случае стирались, но в основном просто ломали технику. Рисунки исчезали или размазывались. — С кивком продолжил Хуа Чэн. — Вынести из двери изображение чего-либо, находящегося за дверью, практически невозможно. — Практически? — Уточнил юноша, подняв брови. — Двери не на столько строги, Гэгэ. Что-то, не связанное напрямую с этим кошмаром, — Пояснил Хуа Чэн тоном, который, казалось, подразумевал нечто большее. — вынести можно. — Например, прогресс в играх, закладку на странице, засечку на линейке, узор в блокноте. Или воспоминания. — Убирая расчёску в карман и вставая с кровати произнёс Ши Цинсюань тем же значимым тоном. — Среди игроков просто принято считать, что подделать ключ невозможно из-за обстоятельств, однако, полагаю, если за разными дверями фиксировать отдельные неопределённые детали внешности ключа, его изображение можно будет составить по кусочкам. — Или найти художника с эйдетической памятью и провести его через дверь. — Кивнул Хуа Чэн, оскалившись в какой-то задумчивой улыбке. — Никто не хочет новой волны недоверия среди игроков, поэтому все предпочитают думать, что это невозможно. — Уже тише добавил Ши Цинсюань. — Такое часто происходит? — После короткой паузы спросил Се Лянь. — Наше сообщество - скопище полусумасшедших сардин в большой стеклянной банке, которых периодически раскидывают по разным аквариумам, и тем приходится сотрудничать, чтобы выжить. Массовые истерии среди игроков, к сожалению, не так уж и редки, Гэгэ. — Ответил Хуа Чэн, беря порванный барабан в руки. — Усилиями неравнодушных на форуме есть записи о подобных происшествиях, так что Гэгэ может позже с ними ознакомиться. А сейчас нам стоит разобраться с этим. — Он похлопал по красному боку инструмента. — Сюй Цзинь боялась его. Неважно почему конкретно - из-за звука или боялась повредить, но теперь барабан вряд ли способен напугать её. — Прости. — Повторил Се Лянь. — Ничего, Гэгэ, это было необходимо. Я лишь хочу сказать, что последующие ночи для нас могут быть очень опасны, в особенности ночь после леса пагод, поэтому, полагаю, нам нужно разобраться со всем этим сегодня, раз уж мы пойдём в храм. Се Лянь с Ши Цинсюанем кивнули. — Сегодня унесём барабан в храм. — Задумчиво пробормотал Хуа Чэн, запихивая инструмент обратно в рюкзак. — Думаю, время нашего пребывания в этом мире уже на исходе.***
Думая о том, какие на самом деле происходили события в этой двери, Се Лянь провожал взглядом спину удаляющегося Пэй Мина, который буднично подошёл к ним за завтраком поздороваться, но встретил в лицо сразу несколько довольно грубых, судя по тону, посылов убраться подальше, причём ни один из них не был на китайском, из-за чего Се Лянь был склонен полагать, что Сань Лан на этот раз тоже использовал нецензурные выражения или ненормативную лексику. А ещё то, что возможно Сань Лан знает... Испанский? Возможно Пэй Мин догадался, что они раскрыли его маленький трюк, но ничем этого не показал, продолжая дружелюбно улыбаться. Разве что глаза как-то странно блеснули, но Се Лянь не был уверен, что это значит. Возможно он тоже знал французский и испанский(?). Тоже наблюдая за уходящим мужчиной, Хуа Чэн с ухмылкой пробормотал: — Я слышал, "Небожители" не так давно получили крупный заказ... — Он постучал ноготками по деревянной поверхности стола. — Очень хотелось бы узнать, как он будет оправдываться перед Императором, если провалит своё задание. Се Лянь решил пока не уточнять, что это значит. После завтрака они все вместе направились в храм. Сюй Цзинь до сих пор нигде не было видно, но Се Лянь, снова и снова прокручивая в голове известные ему факты, был почти уверен, что раз она проследовала за ними из леса пагод до туристического лагеря, то и сейчас должна быть где-то неподалёку, прячась в густых зарослях. Вполне вероятно, сейчас она следует не столько за ними самими, сколько за имеющимся у них барабаном, но в свете дня не может или боится нападать. Однако сколько бы Се Лянь не вглядывался в лесную темень по обе стороны от дороги, ничего примечательного не наблюдал. Когда перед ними вновь показался внушительный силуэт храма, в груди Се Ляня лениво побулькивало какое-то странное чувство. Не совсем предвкушение, не совсем спокойствие и не совсем страх. Он силился подобрать этому чувству название, когда не заходя внутрь, они сразу же пошли в обход здания, углубляясь в лес в поисках начала помоста. Лёгкая тревога заставляла юношей часто оборачиваться по сторонам и всматриваться в очертания местной растительности, но Сюй Цзинь до сих пор так и не появилась. Понимая, что оставаться на земле опасно, на этот раз по лестнице взбирались все втроём с очевидной целью — отдать найденный ими барабан старшей сестре. Первым оказавшись наверху, Се Лянь с содроганием обнаружил, что площадка завалена относительно свежими кусками мяса. Судя по всему, это останки тех несчастных, с которых позавчера сняли кожу. Хуа Чэн поднялся следом. Он впервые оказался на крыше, и потому вначале внимательно осмотрелся по сторонам, особенно уделив внимание лесным зарослям вокруг, видимо пытаясь наконец разглядеть силуэт Сюй Цзинь, но вскоре, ничего не найдя, повернулся к, что удивительно, не покрытой на этот раз туманом крыше, прежде чем, взяв Се Ляня за руку, без малейшего колебания первым шагнул с помоста на упругую человеческую кожу и медленно направился к центру храма. Каждый шаг отдавался гулким барабанным боем. Отсутствие тумана казалось Се Ляню достаточно странным, особенно при том, что помимо них самих на крыше он никого не видел. Куда же делась старшая сестра? В какой-то момент Хуа Чэн остановился, вынуждая и Се Ляня встать на месте. Идущий прямо за ними Ши Цинсюань едва не врезался в их спины, на долю секунды потеряв равновесие на нетвёрдой поверхности, но вовремя отпрянул назад. На самом деле, от края крыши они отошли не так уж и далеко, но, видимо, Хуа Чэн посчитал это достаточным, снимая со спины рюкзак и доставая из него барабан. Се Лянь внимательно наблюдал за тем, как окинув порванный инструмент критическим взглядом, Сань Лан опустил его на натянутый, эластичный кожаный пол, который немного прогнулся под весом барабана. Отойдя на пару шагов назад, он сложил руки рупором и, приложив их к лицу, крикнул: — Твоя сестра не желает приходить! Мы принесли её барабан. Едва только он замолчал, весь мир словно погрузился в пугающую тишину, даже ветер — вполне обычное явления для такой высоты, и тот стих. «Бум-Бум-Бум» — загремели быстрые и сильные удары о крышу. Се Лянь дёрнулся было прочь от источника звука, как тут же остановился, увидев налетевшие буквально из ниоткуда клубы густого белого тумана, вихрями кружащегося вокруг них. Бум. Бум. Бум. Бум... Что-то в глубине тумана неистово колотило в барабан, и Се Лянь, казалось, видел в этом гнев и раздражение, будто бы оно выплёскивало в этом яростном ритме все те эмоции, которые уже не могло сдержать внутри себя. — Где она!? — Раздался знакомый женский голос, принадлежащий старшей из сестёр. — Где она!? Мне так больно!.. Мне так больно!.. Се Лянь с замиранием сердца наблюдал, как из тумана на руках выползает лишённая ног девушка. Она пронеслась по людским фигурам быстрым, яростным взглядом и остановилась на красном барабане. Её глаза едва заметно блеснули. Девушка, игнорируя застывших юношей, подобралась ближе к инструменту и положила ладонь на порванную поверхность. — Не моя... Не моя!.. — В бешенстве заголосила она. — Приведите её! Приведите её!!! В порыве бесконтрольной ярости, она схватила барабан и принялась с силой раздирать его. Внезапно Се Лянь смутно услышал где-то вдалеке громкий крик боли, прервавшийся в тот же самый момент, в который старшая сестра замерла, прислушиваясь. Окровавленный рот девушки с самым отвратительным видом изогнулся в улыбке бешеного восторга. — Ты здесь... Ты здесь... — Её голос был наполнен пронимающей до самых костей, судорожной радостью, когда она повернула голову в ту сторону, откуда доносился крик. Девушка с силой ударила ладонью по крыше, и уже вскоре из храма выскочили знакомые им человекоподобные монстры с острыми тесаками, которые понеслись в ближайшие лесные заросли, исчезнув за деревьями. Подошедший ближе к краю Се Лянь пустым взглядом наблюдал за этой картиной, отрешённо думая о том, что пока красный барабан находится в руках старшей сестры, Сюй Цзинь уже не выбраться из этой ситуации. Хуа Чэн в молчаливой поддержке стоял рядом. Он какое-то время задумчиво молчал, а затем с усмешкой произнёс: — Так и думал, что сестринскими чувствами здесь и не пахнет. — И что, на этом всё кончено? — Переведя на него взгляд, спросил Се Лянь. Хуа Чэн неопределённо пожал плечами, смотря в густые заросли под ними. — Возможно. — Было бы неплохо, потому что я хочу домой, душ и нормальную еду! — Простонал Ши Цинсюань вставший за их спинами, но повёрнутый в другую сторону, чтобы сразу заметить, если кто-нибудь захочет подкрасться к ним со спины. Монстры, выбежавшие в лес, на самом деле рыскали там не особо долго и уже вскоре вернулись, таща за собой знакомую фигуру. Твари держали сопротивляющуюся девушку и волоком тащили сначала к платформе, а затем наверх по лестнице. На лице Сюй Цзинь отразился несравнимый ужас, девушка неустанно звала на помощь, суматошно и безуспешно пытаясь зацепиться за всё, до чего дотягивались руки. Пару раз Се Лянь дёрнулся было в её сторону, но крепко сжимающий его ладонь Хуа Чэн удержал его. Отойдя в сторону, юноши наблюдали, как твари уверенно и безжалостно затащили девушку сначала на помост, а затем с него на крышу. С каждым новым шагом этих чудовищ, эластичная кожа под их ногами сильно деформировалась, углубляясь вниз на манер воронки, а затем возвращалась в изначальное положение, посылая по всей остальной коже ощутимые вибрации, которые, казалось, проникали внутрь юношей, проходясь по костям. Однако сами монстры, казалось, вообще не испытывали проблем с тем, что их ноги проваливались на такой нетвёрдой поверхности — они, взгромоздив на широкие плечи жуткого вида огромные окровавленные тесаки, легко и решительно шли вперёд, пока не достигли своей цели. Бросив уставшую Сюй Цзинь перед старшей сестрой как тряпичную куклу, они замерли подобно статуям, в ожидании новых приказов. — Спасите, спасите меня! — Заливаясь слезами, с новой силой закричала девушка, наконец заметив стоявших не так далеко юношей. Хуа Чэн, крепче сжав ладонь Се Ляня, одарил её пугающе равнодушным взглядом. Се Лянь отвернулся, не в силах смотреть на происходящее. Дёрнувшуюся в их сторону девушку схватили ближайшие монстры, поставив перед своей хозяйкой на колени. Старшая из сестёр, уперев в крышу свою нижнюю часть тела с обрывками ног, медленно протянула свою руку к испуганно застывшей младшей и с силой прижала свою ладонь к чужому лицу. — Отдай мне... Отдай!.. — А-а-а!!! — Сюй Цзинь, издав душераздирающий визг, от которого Се Лянь вздрогнул всем телом и прикрыл уши, принялась вырываться как сумасшедшая, пока пальцы старшей сестры проникали прямо в плоть, цепляясь за кожу и резко разрывая её, легко снимая с мяса. Послышался треск ткани и шелест падающей вниз одежды. Эти мерзкие звуки били по ушам, заставляя отвернувшегося Се Ляня дрожать, пока Хуа Чэн держал его в своих объятиях. — А-а-а!!! Нет, нет, нет!.. Сестра, подожди!!! — Любой на её месте давно умер бы от боли, но Сюй Цзинь продолжала сопротивляться и кричать, пока с неё пласт за пластом сдирали целые полосы кожи. Уловив в голосе девушки странную интонацию, Се Лянь обернулся посмотреть и заметил, как ужас во взгляде девушки постепенно сменился на совершенную другую эмоцию — яростную, собственническую, будто она была готова скорее отдать жизнь, чем позволить забрать свою кожу. Но было уже поздно. Сорвав наконец последние остатки с девушки, старшая сестра издала визгливый смех и прижала окровавленные лоскуты к груди, словно самое драгоценное сокровище. Упавшая без сил Сюй Цзинь скользнула взглядом по испорченному красному барабану, и в её взгляде вспыхнула ненависть: — Почему ты так поступила? Ты же обещала отдать её мне, ты обещала отдать мне... — Обманщица, замолчи! — Рявкнула на неё девушка, прижимающая кожу к груди. Крыша задрожала, будто испугавшись ярости своей хозяйки. — Сестрёнка, моя милая сестрёнка, я так долго тебя искала, где же ты была? Где ты была!? Сюй Цзинь, которая теперь превратилась в такого же окровавленного монстра, молча опустила голову, очевидно, не желая отвечать. Странно, но Се Ляню почему-то казалось, что сейчас она выглядела намного старше, чем безногая девушка перед ней. Больше они не казались близнецами, хотя, казалось бы, зрители могли судить лишь по оголённым мышцам. — Хорошо, что ты вернулась. Ты всё-таки вернулась... — Вроде бы и нежно, но всё равно достаточно пугающе произнесла старшая сестра, неторопливо расправив кожу в своих руках, которая в какой-то неуловимый момент собралась воедино из разрозненных лоскутов, а затем аккуратно надела на себя. На лице старшей сестры отразилась неописуемая радость, словно она получила в подарок что-то, о чём давно мечтала. — Сестрёнка, ты скучала по мне хоть немного, после того как покинула меня? Едва коснувшись тела девушки, кожа начала постепенно, с каким-то странным, вяжущим звуком, срастаться с ней, и вскоре внешний вид старшая сестры преобразился, изменившись до неузнаваемости — вместо окровавленной твари перед ними предстала милая девчушка лет четырнадцати. Се Лянь уже видел её однажды. На том листке бумаги, что был спрятан в рюкзаке Сюй Цзинь. Теперь сёстры будто бы поменялись местами — Сюй Цзинь, поблёскивая алыми мышцами и багряной кровью, яростно смотрела на сверкающую белизной кожу своей старшей сестры с отчётливо проступающей завистью в глазах, но уже ничего не могла поделать. Вернув себе кожу, старшая сестра, хихикая, всё так же на руках проползла вокруг Сюй Цзинь, словно бы кружась от радости, а затем вновь с гулким боем ударила по крыше храма. Застывшие на манер статуи слуги, подчиняясь невербальному приказу, отмерли и молча схватили Сюй Цзинь под руки и грубо поставили на колени, едва не выворачивая её плечевые суставы, от чего девушка вскрикнула. Старшая сестра мягко убрала волосы с лица Сюй Цзинь: — Не бойся, моя сестрёнка. — Улыбнулась она. — Я приготовила для тебя так много всего... Главное, что ты вернулась, а сестра тебя простит. Вот, смотри... — Она радостно хлопнула в ладоши, и Се Лянь тут же почувствовал, как крыша храма снова задрожала, но на этот раз сильнее. Опустив взгляд, юноша с изумлением наблюдал, как кожа под его ногами хаотично зашевелилась, будто бы покрывшись бессистемной рябью. Со всех сторон из ниоткуда начали проявляться тонкие, изломанные полосы швов, объединяющие лоскуты кожи бесчисленного множества стонущих от боли людей. Над крышей теперь царила приглушённая, горестная какофония из воющих и плачущих голосов. — Хи-хи-хи-хи... — Едва заслышав эти протяжные стоны, старшая сестра с удовольствием рассмеялась. Она схватила Сюй Цзинь за волосы и с ехидной улыбкой произнесла: — Скорее скажи им спасибо. Без их помощи я бы не смогла тебя найти! Сюй Цзинь ожидаемо промолчала, с холодной ненавистью смотря сначала вниз, на сшитые вместе, изуродованные человеческие силуэты, а затем скользнула взглядом по стоящим поодаль юношам, которые принесли сюда её барабан, заманив девушку в ловушку. — Говори, говори же! — В улыбке старшей сестры промелькнуло безумство. — Ты же так любишь говорить, говори же!!! Она со злостью схватила Сюй Цзинь за руку и резко дёрнула, едва не оторвав конечность от тела. Сюй Цзинь истошно завопила и всё же, сжав челюсть так, что у неё наверняка скрипнули зубы, дрожащим голосом нехотя произнесла: — Спасибо... Вам. Старшая сестра снова захихикала. Доселе молчавший Хуа Чэн, чуть сжав ладонь Се Ляня в своих руках, громко спросил: — Ты нашла её. Можешь теперь показать нам, где находится дверь? Услышав вопрос, девушка кивнула и в требовательном жесте протянула руку к Хуа Чэну: — Отдайте мне флейту. Это моя кость. — Затем она с жалостью погладила Сюй Цзинь по обмякшей ноге. — Сестрёнка, а где твоя кость? Куда ты её спрятала? Сюй Цзинь ответила: — Её нет. Забрали те люди. Улыбка старшей сестры в момент угасла, оставив после себя лишь холодный, пронизывающий на свозь взгляд, которым она продолжала смотреть на Сюй Цзинь, прежде чем кивнуть: — Что ж, если так, я пока одолжу тебе кости. А когда они все умрут, отрублю им ноги и отдам тебе. Сюй Цзинь не ответила. На её лице больше не было кожи, поэтому и угадать её выражение лица казалось невозможным, но в глазах девушки до сих пор читались обуреваемые её страх и ненависть. Старшая сестра вновь посмотрела на Хуа Чэна, который, отпустив ладонь Се Ляня, без промедления стянул с плеч рюкзак и быстро выудил из него флейту, без страха подойдя ближе и протянув инструмент девушке, опустив рядом пустой рюкзак. Та, не теряя времени даром, приняла флейту и лёгким взмахом провела ею по поверхности крыши, острым краем прорезая стонущую кожу, которая с визгом задёргалась и сжалась, ускользая в стороны, пока не образовала большую прямоугольную прореху, в которой и находилась чёрная железная дверь. — Прошу. — Улыбнулась им девушка, наблюдая за тем, как Хуа Чэн присел со стороны ручки, где висел большой бронзовый замок. Достав из кармана ключ, юноша с легкостью открыл его, поймав выпавшую из скважины бумажку и отворив дверь. Не успел он оглянуться на остальных, как Ши Цинсюань уже скользнул в мягкий белый свет, льющийся из проёма, исчезнув по ту сторону. Се Лянь тоже уже подошёл ближе. Юноши кивнули друг другу, и Хуа Чэн спрыгнул вниз, наблюдая за тем, как Се Лянь делает шаг в проём. Внезапно Се Лянь почувствовал, как находившаяся всё это время неподалёку старшая сестра хлопнула ему по спине ладонью, а затем произнесла: — Ты нравился ей, поэтому не нравишься мне. По спине юноши пополз леденящий душу холодок, и Се Лянь, не решаясь мешкать, шагнул вперёд, упав в дверной проём. Без проблем пройдя сквозь длинный коридор, они наконец вернулись обратно в коттедж. Но Се Лянь, едва сделав шаг по мягкому ковру, внезапно почувствовал себя нехорошо и только и успел, что открыть рот, как вдруг перед глазами всё закружилось, и юноша пластом повалился на пол.